Боль выдернула Макса из сна. Ленка Афанасьева, ткнувшая его шариковой ручкой, возмущенно поджала губы. Зануда и заучка, у которой почти не было друзей, потому что живым людям она предпочитала книги. Грош поднял голову и, глядя ей в глаза, демонстративно зевнул. Староста курса отвернулась, отгораживаясь от него учебником.
Грош заморгал, Володин как раз закончил инструктаж, и все потянулись к выходу. Каждый выходящий из аудитории брал со стола лектора прямоугольный листок бумаги. Эдакий экзамен, где ученикам не требуется отвечать, а только лишь говорить номер билета. Историк в своем репертуаре – все ищет новые способы заинтересовать студентов непрофильным предметом. Парень, не раздумывая, взял ближайший.– Грошев – тринадцать, – сказал он преподу и последовал на выход.Около корпуса ученики становились в шеренгу. Арчи, хмуро оглядывая нестройный ряд, задержал взгляд на Максе. После возвращения из Троворота они разговаривали два раза.Первый– Для меня этого достаточно.– А для меня нет! – парень повысил голос, веселые разговоры, доносившиеся из-за дерева, стихли.– Нам топать еще семь часов, – Артем повернулся к Соболеву. – Мне не нужны склоки в группе. Твоя принципиальность может подождать до конца маршрута? В лагере подашь рапорт, согласен?Сенька дернул головой и нехотя кивнул. Грош его понимал. Соглашаться не хотелось, но если отказать, то будешь выглядеть принципиальным дураком, заботящимся только о себе.– Эй, у вас там все в порядке? – крикнул Леха.– Почти, – ответил за всех Артем. – Сенька в воду свалился, голову разбил и ногу порезал.Послышались охи, остальные поспешили на берег.– Где твой кад-арт? – вдруг спросила Ленка.Соболев машинально поднял руку к груди. Муляжа кристалла не было.– У него спроси, – злым шепотом ответил студент.– Не вали с больной головы на
– Крепи здесь и здесь, – Артем протянул Ваське ремень, остальные восемь уже фиксировали направляющие самодельных носилок.– Темыч, ну на фига столько мороки? – злился Соболев. – Мне лучше, идти я могу сам. Так какого хрена ты придумал?!– Такого, – спокойно ответил Самарский. – У тебя нагноение, хочешь без ноги остаться?Сенька сцепил зубы и зло посмотрел на Макса.– Дорога вниз, дотащим, – Артем хлопнул парня по плечу. – Оглянуться не успеешь, как будешь Милке про героическую схватку с дикими зверями рассказывать.Тимирязев, фиксирующий последний ремень, не смог сдержать улыбку: поведать длинноногой медсестре лагеря о своих подвигах не отказался бы ни один студент.– Лады?Соболев промолчал, но встать больше не порывался, что было расценено как согласие. Надо сказать, выглядел парень не очень: кожа покрылась испариной, глаза лихорадочно блестели.– Артем, Макс, &nda
Они отвели глаза. Наверное, впервые в жизни они видели лучшего ученика курса таким раздраженным и таким настоящим, а не застегнутым на все пуговицы.Соболев упал обратно на диван, Светка села рядом, лишь едва заметно поджав губы. Ей надоел раненый, но она не стала говорить этого вслух. Молчун одну за другой зажигал свечи, расставляя их по кружкам и стеклянным банкам.Макс шел за Артемом, который совсем неплохо ориентировался в темноте. Совсем неплохо для того, кто год за годом приезжает в Инатар на практику и не пьет медовуху.– Ты здесь был, – сказал Грош, и отличник едва заметно споткнулся.– Как понял?– Поленницу с тропы не видно, но ты знал, что она здесь.– Да, был, – раздраженно ответил Артем. – А что? Всем можно, а мне нельзя?– Ты сам написал для себя правила, сам завинтил гайки, и только тебе решать, что можно, а что нет.– Как ты можешь быть таким? – уже спокойнее спросил С
Макс прикрыл глаза, мысленно считая до пяти и стараясь загнать раздражение обратно. Поверх кристаллов лежала железная пластинка с выбитыми цифрами. За обладание точно такой же Шрам чуть не расплатился жизнью.– Что там? – спросил Артем.– То, из-за чего свалился парень. Или его столкнули, – констатировал Грош. Пальцы, перебиравшие камни, как бы ненароком сомкнулись вокруг пластинки, скрывая ее от взгляда подошедшего Самарского. Парень опустил руку, убирая металлическую табличку в карман.Артем заглянул в пакет, и на его скулах заходили желваки. С контрабандой камней в Империи было покончено еще в прошлом веке. Так говорилось во всех пресс-релизах корпуса правопорядка.– Парни, я… – снова завел покаянную шарманку Тимирязев.– Нам потребуется еще целлофан, – перебил его Грош.– Тело нельзя так оставлять, – согласился Самарский, забирая у него пакет. – Тот, кто завернул Иша и собаку,
Карачаева распиналась перед ними уже второй час. О важности принимаемого решения, о последствиях ошибки, еще о чем-то. Для Макса ее голос звучал как «бу-бу-бу». Пустые парты и стулья, от которых преподша отводила глаза, навевали тоску.Десять человек. Все, что осталось от их потока.– Я прошу вас ознакомиться с вводными данными тестирования. По ним специалисты составят общее впечатление, – женщина у доски одернула серый жакет. – Откройте первую страницу и заполните титульный лист печатными буквами.Зашуршала бумага. Им предстояло трехдневное тестирование на предрасположенность к той или иной специализации.– А если я уже знаю, куда пойду, можно не тестироваться? – спросил Леха.– Нет, Игроков, нельзя, – вздохнула Марина Трагировна. – Итак, первая страница…Ленка Афанасьева принялась водить ручкой по бумаге. Она могла выбрать любое свободное место, но предпочла привычное, рядом с Грошем.
– Макс, – окликнули его, когда он огибал тренировочную площадку. – Есть работа.К Грошу подбежал невысокий щуплый четверокурсник, которого в насмешку над внешностью прозвали Шпалой.– Работа? Сейчас? – переспросил Грошев.Старшекурсник пожал плечами. Лагерь продолжал существовать, и каждый занимался тем, что мог, иногда даже делая вид, что ничего не случилось. Преподаватели читали лекции, спасатели прочесывали горы и доставляли предметы первой необходимости, студенты учились или писали тесты. Все были заняты или делали вид, что заняты.– Что надо делать?– Одного мужика в Некропольском хвост навещает в самые неподходящие моменты. Он заплатит за час спокойствия. Быть рядом – это все, что от тебя требуется, чтобы призрак держался в стороне.– А неподходящие моменты – это…?Шпала отвел глаза и скупо ответил:– Блуждающий приходит, когда он с женщиной, и у того, как правило,
Макс выругался и закрыл справочник почтовых кодов Империи. Он перебрал уже кучу вариантов. Чертовы цифры ни под что не подходили: ни телефонные номера, ни регистрационные номера автомобилей, ни абонентские ящики, ни личные номера солдат, как он думал сначала. Все, что можно было проверить в отсутствии интернета, он сверил. Мысль о банковской ячейке была отложена в дальний ящик.За спиной послышались шаркающие шаги, и голос с ехидцей произнес:– Что, дурь выветрилась, за книги засел? – из-за крайнего стеллажа вышла Мария Курусовна.Парень потер ноющую шею и не стал ничего отвечать.– А как же тестирование?– Я уже протестировался, – буркнул Грош, пододвигая к себе каталог с реквизитами подписок на печатные издания: газеты, журналы альманахи. Книги он уже проверил, серийные номера были длиннее и составлялись совсем по другому принципу.– Ну, тогда ладно, раз протестировался. И когда только успел? В прошлом году, не инач
– Теплину тоже не повезло, его с бутылкой самогона взяли. Стечение обстоятельств.Старшекурсник поднялся, вытирая рот рукавом.– А тебя, я помню, не аттестовали по модификациям просто потому, что экзаменационного листа не нашли. Нет работы – нет оценки.– Ты…– Я, – кивнул Макс. – Только в отличие от вас, я не подписываю свои работы. И не хвастаюсь перед девками. Только перед парнями, – ему вдруг стало смешно на самого себя. – Как сейчас.Лицо Шарова налилось кровью от ярости. Первое правило боя – оставайся спокойным, чтобы не говорил противник. Тот, кто поддается эмоциям, всегда проигрывает расчету.Шаров ударил. Макс блокировал. Еще удар – уклонение. Он больше не был первокурсником, которого пинали от одного к другому. Грош заехал парню локтем в грудь, и тот, ловя дыхание, ухватился за тумбочку, чтобы не упасть. Ударить его в спину было бы самым простым. И неправильным. Максу нуж