Мертвяки качались, воздевали длани к наглому существу, которое посмело перемещаться таким оскорбительным образом. Стопы ворга соскальзывали с голов, некоторые из которых оказывались напрочь лысыми. Но даже на покрытых шевелюрой удержаться сложно.
Когда до моста осталось всего половина ворговского прыжка, полузверь взмок, словно полдня ворочал мешки.
Уходящий в темноту мост едва перекинулся через бездну и внушал доверия не больше, чем толпа мертвяков, но из двух зол полузверь все же выбрал первое. Он оттолкнулся от блестящей головы как раз в тот момент, когда ее недовольный владелец попытался достать его кривым крашаром.
- Счастливо оставаться, - рыкнул Лотер, пролетая над поднятыми на него лицами.
Приземление оказалось болезненным потому, что неудачно сгруппировался и грохнулся на плечо. Скривившись, полузверь оскалился и подскочил, разворачиваясь лицом к толпе и готовясь отражать атаку.
Но стадо мертвяко
Вельда заозиралась, и без того круглы глаза стали еще круглее. Она рассеяно покачала головой, и Лотеру показалось,что мост снова зашевелился. В мире полузверей смерть не была чем-то необычным, и принять ее готов любой ворг, когда угодно. Но лучше в горячей схватке, чтобы шерсть и клочки мяса в стороны, а воздух сотрясался от могучего рычания.Сейчас полузверь не был уверен, что гибель в подземельях темных эльфов при падении с моста почетна или достойна настоящего полузверя. Он успел привыкнуть к зверенышу и его честным порывам делать все по закону, а теперь во рту появилась горечь, в груди закипело горячее, похожее на гнев, но отдающее чем-то гадким и безысходным. А еще Лотер не знал, что сказать его матери, которая отпустила сына с вожаком, а тот не вернулся.- Ох ты дрянь… - выдохнул полузверь так тяжело, что потолок подземелья должен был стать немного ниже.Вельда, нервная и дерганная, приблизилась и положила прохладные па
Пока Лотер шел, туман в голове становился все прозрачнее. И хотя он все еще не показывал полной картины, ворг ощущал, что когти могут выпуститься в полную длину, волосы на загривке превращаются в шерсть, а тело медленно, но уверенно приобретает очертания зверя.Он хищно ухмыльнулся, представляя, какую расправу устроит всем недругам рода его. Еще немного, и батлок окончательно покинет его могучее звериное тело, и тогда никто не избежит праведного возмездия.- Готов ли ты предстать пред ее темнейшеством? – спросила фигура, но воргу показалось, что это больше для вида.- Да хоть перед женами птеринга, - бросил полузверь.Фигура сделала приглашающий жест в сторону ворот, которые при каждом шаге мерцают все сильнее. Волны стали больше, синие и голубые всполохи осветили сухую землю вокруг.Лотер на все это смотрел с хищным злорадством – кто бы ни скрывался на той стороне, он не сможет справить
Он не знал, сколько прошло времени. Мысленно Лотер постоянно возвращался к моменту, когда Изабель остановила темную госпожу, как пошла с ней на соглашение. От этого полузверя обжигало изнутри, раз за разом погружая в бездну отчаяния. Никогда еще он не проигрывал так бездарно и глупо, хотелось провалиться в черноту и раствориться в ней, забыв о Цитадели, позоре и всем, что здесь разыгралось.Лишь какой-то задний, звериный ум настырно пинал и не сдавался. Словно в нем боролось несколько сутей, одна из которых – человеческая, и именно она страдает больше всего. Но древняя, животная природа рычала, царапалась и требовала своего, требовала получить самку, а врага порвать на кусочки. Как справиться с этой кашей мыслей полузверь не понимал и продолжал лежать, мерно погружаясь в небытие.Его окружала тьма, что-то грубое и жесткое время от времени ударялось в бока, будто норовит сбросить еще ниже, хотя куда ниже Лотер не представлял. 
Топор с грохотом обрушился на полено. Две идеально ровные половинки разлетелись в стороны. Одна ударилась в ствол березы у входа в землянку, другая застряла в расщелине пня, приспособленного специально для рубки дров.- Еще чуток, - прорычал ворг и окинул хмурым взглядом лесок.Деревья большие, массивные, но места достаточно, чтобы подлесок и мелкая поросль чувствовали себя уютно. Полян много, но все разные, потому как одни полузвери любят землянки под открытым небом, а другим подавай купол из зеленых крон.Глубоко вдохнув утренний воздух, Лотер хрустнул шеей и задрал голову, щурясь, словно свет причиняет боль.Солнце радостно льет свет на мир, чистое и умытое после ночного сна, ворговский лесок снизу кажетсяподсвеченным, делая листья похожими на изумрудные. Где-то в глубине заливается иволга, рядом над кустом шиповника гудит шмель, а чуть дальше за дубом ковыряется енот, пытаясь расколоть орех.- А ну, брысь! &n
Лотер сел на пень, который использовал для рубки дров, и стал ждать.Спустя пару минут появился первый ворг, бурый, как медведь Восточного края. Волосы по плечи перехвачены кожаным ремешком, сам в одних портках, как и Лотер.Бурый быстро приложил ладонь к груди в знак подчинения и склонил голову. Хранитель ответил коротким кивком, показывая взглядом, мол, выбирай место. Тот быстро пересек полянку и опустил зад на полено, оставшееся после рубки дров.Потом пришла воржиха с двумя воржатами, та, что рассказывала о видениях, затем другие ворги. Лотер наблюдал, как прибывают полузвери и тревожно косятся.Он скользил взглядом по каждому пришедшему, нервно барабаня когтями по пню, на котором сидит, и втягивал воздух, словно намеревается по запаху распознать отступников. Когда, наконец, все собрались, он молча встал и снова медленно оглядел каждого. Полузвери хмурились и переглядывались, не понимая, почему Хранитель странно с
Керкегор округлил и без того по-птичьи круглые глаза.- Что значит, не твои? – спросил он. – А чьи же еще? Тут других Хранителей от воргов нет. Значит, какие- бы ворги ни были, все твои.Полузверь потер между пальцами шерсть и снова втянул носом. Потом проговорил:- Да нет, не мои.- И как это понимать?- А так, - сказал Лотер. – Я знаю запахи всех воргов, которые пришли в стаю. А этот чужой. Не подходил он ко мне, и не клялся в верности. Вот как это понимать.Птеринг вскинул голову, клюв устремился в небо, словно намеревается его проткнуть, осанка стала ровной и величественной.- Говорил же, вы дикие и неотесанные, - сообщил он. – Без вожака не можете себя вести нормально. Нет бы каждого научить порядку.Лотер сурово взглянул на него, засовывая клочок шерсти в карман, и проговорил:- Слушай, я тебя не учу, как своих жен воспитывать. А ты не лезь в мои стаю. Идет? А то мне настроение с утра испорт
Голодный и недовольный разговором с Гнуром, разладом в стае и озадаченный словами Керкегора о преемниках, Лотер дошел до гномьей таверны.Протиснувшись между стульев, едва не цепляясь макушкой за потолок, он опустился за стол в углу. Когда мимо пробегала гоблинша в белом переднике, ворг помахал.- Квас и гуся, - попросил он.- А пирог с малиной? – спросила гоблинша.Лотер покачал головой.- Сегодня без пирога, - сообщил он.Зеленомордая ускакала, а ворг стал наблюдать за таверной.К вечеру в "Лихом молоте" собралось столько народу, что стало трудно дышать. Из шахты Тарната повылезали гномы и орут, как прокаженные. Гремят кружки, отовсюду гогот и бранные шуточки.Кроме гномов, за двумя столами северные гоблины, те хоть и не любят рубак, но в таверну захаживают. За барной стойкой три человека, сразу видно, воины. Доспехи скромные, но сделаны добротно, такие носят
Лотеру мерещились огнетролли, жуткие крылатые твари, желающие сожрать его целиком, чей-то до боли знакомый голос непрерывно завал из-за багровой завесы, заполнившей мир. Когда гигантская морда коровы помчалась на него с диким ревом, полузверь открыл глаза.Свет отозвался острой болью в голове, ворг застонал и сомкнул веки. Звуки обрушились на него, словно эхо в горах, а голоса показались незнакомыми и гулкими. Он попытался прислушаться, но уловил лишь неразборчивые фразы.- Нет, лекарь уже на пороге, - произнес кто-то шепотом. - Не успею.- Надо было быстрей шевелиться, - отозвался второй также тихо, но с каким-то клокотанием. – Кто это был? Что за чужой ворг? Твои проделки? Чуть не испортили все. Надо придерживаться плана, иначе все пропало. Он чуткий, как демон. Даже сейчас.Первый, более мягкий шепот, проговорил:- Нет, не мои. Я не знаю, кто это был. Ты мне ясно дал понять, что неповиновения не потерпишь.- Помнишь, молодец, - брос
Он не знал, сколько прошло времени. Мысленно Лотер постоянно возвращался к моменту, когда Изабель остановила темную госпожу, как пошла с ней на соглашение. От этого полузверя обжигало изнутри, раз за разом погружая в бездну отчаяния. Никогда еще он не проигрывал так бездарно и глупо, хотелось провалиться в черноту и раствориться в ней, забыв о Цитадели, позоре и всем, что здесь разыгралось.Лишь какой-то задний, звериный ум настырно пинал и не сдавался. Словно в нем боролось несколько сутей, одна из которых – человеческая, и именно она страдает больше всего. Но древняя, животная природа рычала, царапалась и требовала своего, требовала получить самку, а врага порвать на кусочки. Как справиться с этой кашей мыслей полузверь не понимал и продолжал лежать, мерно погружаясь в небытие.Его окружала тьма, что-то грубое и жесткое время от времени ударялось в бока, будто норовит сбросить еще ниже, хотя куда ниже Лотер не представлял. 
Пока Лотер шел, туман в голове становился все прозрачнее. И хотя он все еще не показывал полной картины, ворг ощущал, что когти могут выпуститься в полную длину, волосы на загривке превращаются в шерсть, а тело медленно, но уверенно приобретает очертания зверя.Он хищно ухмыльнулся, представляя, какую расправу устроит всем недругам рода его. Еще немного, и батлок окончательно покинет его могучее звериное тело, и тогда никто не избежит праведного возмездия.- Готов ли ты предстать пред ее темнейшеством? – спросила фигура, но воргу показалось, что это больше для вида.- Да хоть перед женами птеринга, - бросил полузверь.Фигура сделала приглашающий жест в сторону ворот, которые при каждом шаге мерцают все сильнее. Волны стали больше, синие и голубые всполохи осветили сухую землю вокруг.Лотер на все это смотрел с хищным злорадством – кто бы ни скрывался на той стороне, он не сможет справить
Вельда заозиралась, и без того круглы глаза стали еще круглее. Она рассеяно покачала головой, и Лотеру показалось,что мост снова зашевелился. В мире полузверей смерть не была чем-то необычным, и принять ее готов любой ворг, когда угодно. Но лучше в горячей схватке, чтобы шерсть и клочки мяса в стороны, а воздух сотрясался от могучего рычания.Сейчас полузверь не был уверен, что гибель в подземельях темных эльфов при падении с моста почетна или достойна настоящего полузверя. Он успел привыкнуть к зверенышу и его честным порывам делать все по закону, а теперь во рту появилась горечь, в груди закипело горячее, похожее на гнев, но отдающее чем-то гадким и безысходным. А еще Лотер не знал, что сказать его матери, которая отпустила сына с вожаком, а тот не вернулся.- Ох ты дрянь… - выдохнул полузверь так тяжело, что потолок подземелья должен был стать немного ниже.Вельда, нервная и дерганная, приблизилась и положила прохладные па
Мертвяки качались, воздевали длани к наглому существу, которое посмело перемещаться таким оскорбительным образом. Стопы ворга соскальзывали с голов, некоторые из которых оказывались напрочь лысыми. Но даже на покрытых шевелюрой удержаться сложно.Когда до моста осталось всего половина ворговского прыжка, полузверь взмок, словно полдня ворочал мешки.Уходящий в темноту мост едва перекинулся через бездну и внушал доверия не больше, чем толпа мертвяков, но из двух зол полузверь все же выбрал первое. Он оттолкнулся от блестящей головы как раз в тот момент, когда ее недовольный владелец попытался достать его кривым крашаром.- Счастливо оставаться, - рыкнул Лотер, пролетая над поднятыми на него лицами.Приземление оказалось болезненным потому, что неудачно сгруппировался и грохнулся на плечо. Скривившись, полузверь оскалился и подскочил, разворачиваясь лицом к толпе и готовясь отражать атаку.Но стадо мертвяко
Полузвери догнали быстро, но поравняться не решились, только тихо следуют по бокам. Вельда оправляет волосы, как делают все женщины, независимо от расы, когда хотят заинтересовать или отвлечь внимание.Лотер бросил на нее пару суровых взглядов, она как-то сразу сникла и опустила голову. Фалк справа пыхтит, набирает воздуха, чтобы что-то сказать, но тут же с шумом выпускает.- Вожак, - наконецначал он, - прости, а? Не удержался. Честное слово, пытался. Но на глаза, как пелена, в голове вспышка. Только о жратве и мог думать. Можешь высечь меня или поколотить. Я не нарочно же.- Знаю, - отозвался полузверь хмуро.Фалк продолжал:- А вообще, это Вельда начала. Кинулась, как дикая, а во мне звериное взыграло.Воржиха вскинулась и с рычанием проговорила:- Значит, тебя только пальчиком поманить? Своей головы нет? Так сильно надо было следом кидаться?- Ты так хрустел
Вельда пару мгновений таращилась на витиеватую клинопись, которая все еще подсвечена магическим сиянием осколка. Потом топнула так, что эхо разнеслось под своды и, ударившись о выступы, убежало в темноту коридора.- Это все ты! – выпалила она полурыча, полувсхлипывая. – Ты затащил нас сюда! Я говорила! Говорила, надо вернуться! Какой во всем этом смысл? А теперь мы потерялись в самом опасном месте мира!Глаза воржихи загорелись багровым, она взвизгнула и кинулась на Лотера, явно собираясь расцарапать ему лицо. Полузверь успел уклониться и, проскользнув под локтем, обхватил ее сзади.- Ты чего? – спросил он в самое ухо. – Голодное бешенство? Уже второй раз кидаешься.- Нет у меня никакого бешенства! – прорычала Вельда, дрыгая ногами и пытаясь выбраться.При каждом взмахе разорванная юбка взлетает, обнажая крепкое загорелое бедро, которое Лотер успел заметить даже в таком неудо
Каонэль вздрогнула, будто кто-то толкнул в бок. Выпрямив спину, она потянулась. Уже несколько дней серая эльфийка корпела над фолиантом, толщиной в руку Булока и вчитывалась в замысловатые руны, которые откуда-то с легкостью понимала. Причем независимо от наречия. Фолиант специально привезли из восстановленного Сильвирела, надеясь помочь эльфийскому Хранителю вернуть память и, наконец, понять, кто она и откуда пришла.Серая сосредоточенно изучала историю лесных эльфов, их восход, падение и возрождение, которое случилось совсем недавно и не без ее участия. Читала о солнечных – высокородных и самодовольных, но очень могущественных. Именно они впервые показали, к какой расе она относится. И Каонэль, как и любой остроухий, гордилась тем, что родилась эльфом, а не каким-нибудь человеком.Еще в фолианте говорилось о темных эльфах. Но, если главы о лесных и солнечных занимают больше двух третьих книги, то о темных написано мало и в
Тело Фалка покрылось густой бурой шерстью, глаза загорелись, как у единорога, а клыки вытянулись на ладонь.- Я не отдам тебе вожака! – прорычал он и согнул колени для броска.- Фалк! Не вздумай! – проревел Лотер.Но звереныш уже оттолкнулся от брусчатки и прыгнул на морду тролля, которая оказалась всего в половине ворговского прыжка.Каменный гигант не ожидал такой дерзости со стороны букашек, посмевших нарушить покой его чертогов, и отпрянул, увлекая за собой звереныша. Тот вцепился мертвой хваткой в нос гиганта и пинает правой ногой в щеку.Тролль выпрямился, и попытался смахнуть назойливую мошку с лица, но звереныш ловко увернулся и быстро перебрался выше, зацепив когтями глаз. Гигант взревел и принялся мотать головой.Фалк захрипел и вскарабкался исполину на самую макушку, где стал бить когтями в темя с гневным рычанием.- Думаешь, раз вырос до неба, сразу сильный? – в б
Крутило долго. Лотеру казалось, что попал в настоящий водоворот, но вместо воды в нем плотный холодный воздух, который трудно вдыхать и еще труднее выдыхать. Перед глазами носятся темные полосы вперемешку с яркими вспышками, что-то гудит и плюхается, будто толпа огров решила порезвиться в озере.Иногда полузверь успевал замечать Вельду и Фалка, которые кружатся вокруг него в бешеном вихре, но из-за синей мути сосредоточиться на ком-то одном не получалось.Лишь когда их выбросило на твердое и холодное, полузверь смог нормально вдохнуть. Он перекатился на спину и лежал некоторое время, раскинув рук и таращась вверх.Потолок затерялся где-то в темноте, которая после ярких вспышек и мельтешения оказалась бальзамом для глаз, и Лотер с удовольствием таращился во мрак.Через некоторое время каменный пол настудил спину. Несмотря на горячую ворговскую кровь, пришлось упереть ладони и сесть. А когда глянул в сторону, в двух шагах от себя обн