Стас и Паша направлялись к дому Ярика с целью выяснить, кому он перешел дорогу. Однако мысли были не здесь. Стаса больше волновала Яна и то, как она восприняла очередной внезапный уход. Снова свалил посреди ночи вместо того, чтобы заняться сексом с любимой. Но это было в последний раз! Стас так решил. Теперь все ночи он будет проводить рядом с любимой. А Ярик не маленький, сам разберется. На крайний случай Паха или Леха помогут. Именно это Стас и собирался ему сказать сейчас.
Они позвонили в двадцать пятую квартиру, дверь открыл Яр. Под глазом сиял огромный синяк, веко было опухшим, на лице кровоподтеки и ссадины.
— Ого! — воскликнул Стас, проходя в прихожую следом за Пашей. — Хорошо же тебя отделали.
— Зориковские, с*ки, — выругался Ярик, держась за бок. — Напали толпой. Видимо, отомстить решили за тот раз... Выловили у дома... Еле до квартиры дополз.
— И че ты предлагаешь? — поинтересовался Стас, садясь на
Яна проснулась утром и, улыбаясь, сладко потянулась. Стаса рядом не оказалось, но с кухни доносился такой обалденный кофейный аромат… Ночью у них случился примирительный секс. Такой, что до сих пор стыдно перед соседями. Она так громко кричала… М-дя… Яна молила Бога о том, чтобы все у них со Стасом сложилось, чтобы Ярик, которого она всем сердцем ненавидит, исчез из их жизни. Понимала, что ненависть плохое чувство, но ничего не могла с собой поделать. Когда в отношения вмешивается кто-то третий, счастья ждать не приходится. Это касалось и Паши тоже. Яна твердо решила рассказать Стасу о том поцелуе. И обязательно расскажет, только не сейчас. Вечером. С утра ей хотелось немного побыть счастливой, ведь неизвестно, как отреагирует Стас на признание. Скорее всего, не простит, но скрывать больше Яна не могла. Да и Паше с каждым днем становилось все тяжелее смотреть в глаза, ощущать его взгляд на себе, понимать, что в любой момент он может рассказать обо всем Стасу. И
Стоя под теплыми струями воды Яна судорожно терла кожу мочалкой, будто пытаясь стереть липкие, мерзкие прикосновения ничтожества, которое надругалось над ней. Ничтожества, для которого нет ничего святого в этой жизни. Ничтожества, которое отравило ей и Стасу жизнь. И чем дольше думала о случившемся, тем сильнее сожалела, что не убила его. Яна была сломлена, чувствовала себя грязной и ничтожной. Не хотелось никого ни видеть, ни слышать. Одна мысль — убежать. Туда, где никто не найдет. Она села в ванной и, заметив синяки на запястьях, снова безнадежно заревела. Со слезами уходила боль, и становилось немного легче. Совсем немного… В памяти всплыли слова мамы, когда она утешала Яну после смерти Игоря: «Боль пройдет. Время все лечит». На это и была надежда.Выйдя из ванной, Яна вытерла полотенцем мокрые спутанные волосы и надела неприметное серое платьице. Отыскав документы и взяв кое-какие вещи, которые поместились в сумку, с сожалением окинула взглядом к
Яна проснулась от крика петуха. Никак не могла привыкнуть к деревенскому «будильнику». Все время подскакивала ранёхонько. В этот раз еще понежилась часок в кровати и, чтобы не терять времени зря, задумала сходить за водой. Взяла ведро и, выйдя во двор, вздохнула полной грудью чистый воздух. Как же здесь хорошо! Яна неторопливо шла к ближайшей колонке, которая находилась через три дома от ее жилища.Сельская жизнь ей нравилась. Здесь все как-то по-особенному привлекательно. И люди совсем другие. Более отзывчивые и добрые. Мимо чужого горя не пройдут. Если кому-то нужна поддержка — всегда готовы протянуть руку помощи. Взять даже местного участкового, Степана, которого Яна встретила в день приезда. И баню научил топить, и дрова наколол. Она его потом рисовым супом накормила.— Стёпа, а Вы бы не могли мне помочь крышу залатать? — спросила Яна, сидя за столом напротив участкового. — Не представляю, как это делается. Протекать начала. В об
На следующий день Яна поехала в Копейск, чтобы забрать трудовую книжку. Она рассказала о беременности, о вынужденном переезде из города и попросила уволить ее без отработки. Начальник всегда вызывал у работников восхищение, он был добрым и отзывчивым, поэтому вошел в положение и выполнил просьбу.Автобус шел до Канашево только в девять вечера, поэтому нужно было где-то переждать. Блуждать по городу в «положении» не хотелось и, превозмогая боль в сердце, Яна отправилась на съемную квартиру. Заодно вещи соберет. Вряд ли Стас сейчас там. Скорее всего, снова бухает со своим Яриком. Мысль о последнем больно ударила под дых. Квартира оказалась запертой. Яна открыла дверь своим ключом и осторожно вошла в прихожую. В глазах застыли слезы, но она сдержала внезапный порыв сентиментальности. Не снимая обуви, прошла в комнату и выдохнула с облегчением, не увидев Стаса. Меньше всего сейчас хотелось объясняться с ним. Сложив самые необходимые вещи в чемодан, Яна р
Две недели уже Паша ничего не знал о Яне. Где она сейчас? С кем? А главное, почему сбежала? Неужели испугалась мести Стаса?В тот день, когда Терехов узнал о поцелуе, он пришел к Паше. Дверь открыла Оля. Стас вихрем влетел в квартиру со словами:— Где он?!Паша сидел перед телевизором, когда тот вошел в комнату, но сразу поднялся, поняв, что Стасу известна правда.— Стас! Ты что?! — возмутилась Оля. — Случилось что-то? — Случилось. Эта сволочь, — он кивнул в сторону Паши, — развлекается с моей девушкой. Вот что. Ты знала?— Нет. Это правда? — она подошла к Паше и заглянула в глаза.Зрачки расширились, в глазах появились слезы.Как же ему надоело скрывать. Если бы не просьба Яны, он давно бы рассказал об этом.— Это всего лишь поцелуй, — сознался Паша. — Всего один и по моей вине. Яна ни при чем.— Он и сейчас ее защищает, &m
Дни тянулись серой унылой массой. Были похожи один на другой. Какая-то апатия обрушилась на Яну. Сердце разрывалось на части от осознания того, что малыш может оказаться от Ярика. И только Люся со Степой скрашивали одиночество, не позволяя думать о плохом и навредить себе и ребенку.На закате Яна сидела на лавочке у дома и любовалась желто-розовым горизонтом. Вернее, делала вид, что это ей интересно. Старалась не думать о малыше, который живет в ее чреве. Прошло больше двух недель, а она до сих пор чувствовала себя то на дне, то на пике. Яна настолько глубоко погрузилась в себя, что не заметила приход Степана.— Яна, привет! Как себя чувствуешь?— Неплохо, — соврала она, но потом исправилась: — Отвратительно.— Я могу помочь? — участливо спросил Степа, присев рядом.— В данной ситуации мне может помочь лишь один человек — врач, который сделает аборт, — на полном серьезе произнесла она, чувствуя
— Паш, смотри, это же Ярик! — воскликнула Дина, припав к окну лбом. — Вернулся, гаденыш!Паша оторвался от ноутбука и подошел к Дине.— И, правда, Ярик.Он шел по пешеходному переходу через дорогу в сторону торгового центра, что располагался недалеко от дома Паши.— Поди деньжищ подзаработал неплохих, но они ему все равно не помогут. Зря спину горбатил все это время. Бедняжка даже не представляет, что его ждет, — Дина как-то странно улыбнулась.Девять месяцев назад, когда Паша и Дина задумали отомстить Ярику, их план накрылся. Ластоверов сбежал из города, будто предчувствуя опасность. Попросил приглядеть за баром в его отсутствие.— На Север еду. На заработки. Бабла срублю и вернусь, — говорил он.Дина в тот момент очень переживала по этому поводу. Паша не придал этому значения тогда, но сейчас ее слова казались подозрительными. Почему она так жаждет отомстить Ярику за девушку, име
На даче Лехи Зайцева полным ходом шло приготовление к вечеринке по случаю возвращения Ярика с Севера. Вернее, это лишь видимость. Выпивка, салаты, закуски — все это заняло место на фуршетном столе. Оставалось лишь дождаться гостей. Паша надеялся на одно, что все пройдет, как по маслу. Как бы Дина не уверяла, что готова к подставе, Паша все равно волновался. Душа была не на месте. Нехорошее предчувствие сдавливало сердце и хотелось плюнуть на все. Ну не хотел он, чтобы его девушка лезла в эту авантюру. Но как не пытался отговорить Дину, ничего не вышло.— Ну как я тебе? — раздался голос за спиной. Паша обернулся и смерил Дину оценивающим взглядом. — Думаешь, Ярик клюнет?На ней были короткие джинсовые шортики и сексуальный черный топ с глубоким декольте, выгодно подчеркивающий шикарную грудь третьего размера. На лице чуток косметики с акцентом на глаза. Паша недовольно поджал губы, снова хотел попытаться отговорить