Варвар
Домой вернулся с целой кучей мыслей, все они разные и противоречивые. Эта каша в голове долго не давала заснуть.
Только сейчас я понял, что мой отец не был алкашом в общепринятом понимании, когда человек бухает не важно где и с кем, лишь бы нажраться. Он пил всегда дома, всегда один. Он топил свое горе в бутылке, оплакивая любимую женщину. Наша квартира пришла в упадок, но там никогда не было пьяных сборищ.
Утром, первым делом, заехал в магазин за одеждой и бельем. Прикупил "мыльно-рыльных" принадлежностей. Из еды не знал, что ему можно, взял по-минимуму. Вода, сок, фрукты. Спрошу, что можно, потом привезу и еды.
Приехал в больницу. Отец опять лежал под капельницей.
- Привет.
- Здравствуй, сынок, - улыбнулся, обнажая почти беззубый рот.
Пока я распаковывал продукты и вещи. В палату вошла медсестра, проверить капел
Рома Я вернулся к Саве. Он, убитый горем, сидел на полу на кухне, не реагируя ни на что. Присел рядом, почти соприкасаясь с ним плечом. - Я всё сделал. Обо всём договорился. Я так понимаю, поминок не будет, поэтому похороны завтра. - Он хотел рядом с мамой. - Ладно, решим. Сава замолчал. Я тоже молчал. Мне очень хотелось его обнять, хотелось забрать хотя бы часть той боли, что он сейчас испытывал. Но я крепко сцепил руки в замок и положил их на согнутые колени. Я помню, как увидел его впервые, еще на первом курсе. Тогда я ещё не знал, кто он. Он просто мне очень понравился. Его родинки над верхней губой до сих пор заставляют меня задержать на них взгляд. Помню, как высматривал его в столовой. Он всегда ходил с одним парнем, остальных словно не замечая. Потом я узнал о парнях, что открыли с
Рома Захожу на кухню. Сава стоит, прижавшись лбом к стеклу, а пальцами, вцепившись в подоконник, сильно, до белых костяшек. - Зря ты так, - говорю ему. - Что она сказала? - Ничего. - Не ври. Сладкая не из тех, кто промолчит. - Сказала, чтобы ты забыл о ее существовании. - Хорошо. Это правильно.Беру его руки и отцепляю пальцы от подоконника. Он не вырывается, не дёргается, просто позволяет это сделать. Разворачиваю к себе, обнимаю.- Ром, я больше не хочу любить, не могу, не хочу никого терять, - с болью в голосе говорит Сава, уткнувшись лбом в мое плечо. - Так больно, просто капец, - чувствую, как он сжимает в кулаках мою рубашку на спине. - Больше нет сил бороться. Я не понимаю, зачем я это делаю, они уже все там, по ту сторону, а я тут барахтаюсь и зачем-то живу. - Здесь Маша, - и я, мыслен
Варвар Забинтованные эластичным бинтом рёбра и лангетка, пока не сойдет отек на руке. А в пятницу приехать наложить гипс. Отличный подарок на день рождения. Хотя кому он нужен, если этот день не с кем отметить. Хорошо, хоть рука левая. Обезболивающие я пил только когда уже совсем было невмоготу. Рома смотрел с сочувствием и осуждением, но молчал. На работу я забил. В среду Рома привёз бумаги на подпись, теперь он официально совладелец с правом подписи и дергать меня не будет. Но не тут-то было. Приехав ко мне в пятницу, чтобы отвезти в больницу, он первым делом заставил идти в душ. - Ты себя видел? Варвар, это уже перебор! - ругался он. Да, я знаю, но мне настолько всё равно, как я выгляжу, что я даже к зеркалу не подходил. Почти все дни я тупо лежал и смотрел в потолок. И курил, много курил. Роме пришлось помогать мне р
Рома Моей выдержке можно позавидовать. Это казалось глупым, безнадежным, но я ловил кайф от его беспомощности, от того, что он во мне нуждался. Строил глупые иллюзии, готовя для него, глядя как он ест, сидя с ним за столом. Приобнимал, когда обматывал бинт вокруг его ребер. Вдыхал запах. Бывало, чувствовал себя ничтожеством и уродом, из-за подобных мыслей, но ничего не мог с собой поделать. Иногда я мечтаю, что встречу кого-нибудь, кто сможет переключить меня. Сможет собой затмить его образ в моей голове, в моём сердце. Но пока никому не удаётся это сделать. Да и я, не очень стараюсь. Как я не старался, но моя забота никак не могла исправить того, что творилось у него в душе. А разговор в парке окончательно подтвердил это. Он влюблён в ту девушку, и пытается защитить от себя. Готов страдать сам, но не подвергать её мнимой опасности. Знакомо? Да. Я тоже готов уступит
Варвар Наконец-то гипс сняли. Чувствовать себя снова двуруким непривычно, даже как-то, необычно. Рука ослабла, мышцы слегка атрофировались, но это ненадолго. Возможность всё делать самому конечно радует, но не настолько, чтобы вылезти из депрессивного состояния. По-прежнему ничего не хочется. Работаю только дома, на улицу почти не выхожу. - Так не пойдёт, - жужжал Рома в очередной раз. - С этим надо что-то делать. Ты думаешь, забудешь о ней, если будешь пялиться целыми днями в потолок? Пошли в клуб сходим, что ли... - Ром, отвали, а? - я хотел повернуться, но Шварц лежал на груди, а мне не хотелось его будить. - Я серьёзно. Отметим снятие гипса, и так затянули. Немного отвлечешься, развеешься. Только без мордобоя, - наставляет он на меня указательный палец. - То же мне праздник, - ворчу я. Но, как только Рома снова заводит свою шарманку, останавливаю е
Маша Это что, злой рок? В нашем городе клубов, как минимум, десять, а мы пришли в один. Или это судьба? Боже, Маша, какая судьба? Судьба увидеть шалаву на его коленях и умереть от ревности. О чём говорят у нас за столом, вообще не слышу. Не свожу взгляда с Варвара. Что я там говорила, не пущу, прогоню? Сейчас мне хочется только одного. Отодрать от него руки этой шлюхи. Заявить свои права. Боже, Маша, какие права? Кажется, у меня едет крыша. Артём что-то рассказывает о нашем путешествии, обнимает и прижимает меня к себе покрепче. Слов не разбираю, не могу оторвать взгляд от Варвара. Его рука, лежащая на бедре девушки,сильно сжимает его. Она улыбается и тянется к его губам, но он отворачивается, отстраняется, поцелуй приходится в щёку, а затем она засовывает свой язык ему в ухо. Обрисовывает им раковину, спускается к мочке, которую прикусывает. Всё это время он смотрит на меня,
Варвар - Мы что, к тебе? - спрашивает Сладкая, когда понимает, куда я еду. - Ты против? - Нет. Просто, я думала, ты против. - Я так понимаю, до понедельника ты свободна, а оставить Шварца одного, я не могу. - Но мне нужны вещи. - Так уж и быть, я дам тебе свою футболку, - я улыбнулся, а Маша закатила глаза, но ответной улыбки сдержать не смогла. Мы заходили в лифт, взявшись за руки. Это было необходимо, как воздух, не терять контакт, чувствовать её рядом, быть уверенным, что она не исчезнет. Я открыл дверь квартиры и впустил Сладкую вперёд. Она вошла несмело, возможно, виной стали воспоминания прошлого визита. Из кухни, заспанный и всклоченный, но уже твердой походкой хозяина, вышел Шварц. - Какая прелесть, - Сладкая тут же присела на корточки и потянулась к
Варвар - Почему ты прогнал меня?Очень тихо спрашивает Сладкая, словно боится нарушить установившийся мир между нами. Я никогда не любил откровенничать, выливать свои переживания или проблемы на кого-то. Я всегда справлялся сам, как мог, как умел. Может, выливай я периодически всё это дерьмо, что разъедало меня в чьи-нибудь уши, я бы не страдал приступами агрессии или апатии. И что сейчас я должен был ответить... я не знал. Просто, потому что ответ был слишком неоднозначный. И причин тогда у меня было несколько, хотя нет, причина одна. Но если её назвать, она потянет за собой много вопросов. А готов ли я к этому? Готов ли я честно на них ответить? Видимо, молчание затянулось, так как Сладкая задает следующий вопрос. - Ты настолько мне не доверяешь? - чувствую, как она пытается отстраниться. Не позволяю, прижимаю к себе крепче. - Нет, думаю, как ответить, - такж