— Окрошка, что ли?
— Угу.
— Это ты зря, — с бывалым видом предрекла я, — Мы из-за рецепта передеремся!
— Я тебе уступлю, — ухмыльнулся Макс.
— Нет, дорогой, я уже настроилась!
И, на пару оборжав бородатый анекдот, мы вполне мирно поделили работу: Максу достался редис, а я, бдительно отодвинув подальше от инквизитора клубнику, крошила огурцы.
— Я написал в О
— Слушай, — внезапно осенила меня мысль, и я с радостью ухватилась за возможность сменить тему. — А как ваши специалисты на кладбище работать будут? Там же одних только потревоженных могил черт знает сколько, и каждую нужно раскопать и исследовать… неужели будут как мы, по ночам ковыряться? Как это вообще делается?..— Как, как… — Макс хмыкнул тоже с облегчением. — Как обычно. Сегодня объявится меценат, который пожелает благоустроить ваше кладбище за свой счет, быстро нагонит туда людей и начнёт работы. И под прикрытием частично строительной техники, частично отводов глаз, специалисты оперативно всё проверят и свалят.—…а потом у мецената внезапно закончатся деньг
— Я увидела овощ, — емко охарактеризовала я свои впечатления от посещения палаты четыреста пятнадцать. — Медсестра, с которой удалось разговориться, утверждает, что посетители у Больца бывают редко: раз в неделю его навещает жена, иногда с кем-то из детей, чаще всего со старшей дочерью. Раньше, вроде бы, визиты наносили еще и родители, но их давно уже видно было. Я представилась знакомой семьи и поинтересовалась, не было ли в последние месяцев девять изменений в состоянии? Мол, вокруг бедной женщины трутся какие-то подозрительные личности, желая выудить последние деньги. Медсестра очень удивилась — откуда там деньги? По наблюдениям медперсонала, семья Больца живет очень бедно.
Мне хотелось схватить ее за плечи, трясти и орать: “Очнись! Очнись, это ты — жертва нападения сорвавшегося с резьбы психически неуравновешенного парня, это ты, ты пострадавшая сторона!”.Макс был прав, что запретил мне раскрывать рот.Это идиотское расследование меня доконает: слишком много ненужных эмоций оно принесло в мою размеренную, приятно-прохладную жизнь.Нет, надо скорее всё это заканчивать, и возвращаться к привычному ритму, в котором есть место мне, магазину и умеренно-злобным добрым делам.— Аня. Расскажите нам про нападение, — мягко попросил Соколов. —
— Я хочу за руль.— Ты не вписана в страховку.— Не твои проблемы. Я хочу за руль.— Ксюша…— Максим, я хочу за руль!С выражением лица “Как же ты меня достала , чертова баба!”, Соколов выудил ключи и уронил в мою протянутую ладонь.Щелкнул ремень безопасности на пассажирском месте — инквизитор пристегнулся.Че
Сделалось очень жарко, несмотря на исправно работающий в магазине кондиционер. А Макс тем временем медленно и со вкусом расстегнул пуговицы на блузке, стянул ее с меня, а потом куда стремительнее избавился и от лифчика, и моя грудь вновь оказалась в его руках, на этот раз — обеих.Признаться, прямо сейчас я была согласна — это самая напряженная часть моего тела, которая требует вдумчивого и тщательного массажа.Я стояла, упершись лбом и ладонями в прохладное витринное стекло, и только тихонько постанывала, когда Макс особенно чувствительно сжимал соски, или прикусывал кожу на плече, или вдавливал свои бедра в мою задницу, дразнясь и распаляя меня еще больше.Мне хотелось пов
— Так. Сейчас сворачиваем к ближайшему фаст-фуду, и покупаем какую-нибудь шаурму на скорую руку...— Это еще зачем? — удивилась Ксения Егоровна, но послушно посмотрела по сторонам и переложила курс. Все-таки удобно, когда за рулем водитель, хорошо знающий город. — До дома доберемся, потом поедим...— Нет уж, голодная ведьма к братьям-инквизиторам не поедет. Во-первых, мне эти братья нужны работоспособными и непроклятыми, а во вторых, твои сиськи — достояние нации, и их нельзя в тюрьму!Умение сказать пошлость, сохраняя интеллигентное выражение лица — моё тайное супероружие со студенческих времен. Безотказно действуе
КсенияДурацкое какое-то занятие — следствие.Я думала, что это как-то поинтереснее, а на деле — сплошные вопросы, и никаких ответов.Когда мы вернулись к остальным, рыжий Кирилл обрадовался Максу как родному:— О, Макс, тебя-то и надо! Иди, чего покажу!И притащил в подвал. После такого вступления я ожидала бог знает каких находок, но слова дознавателя оказались обычной маркетинговой уловкой, в подвале, сияющем пустотой и чистотой показывать уж точно было нечего.Вот мой ин
Потом заглянула соседка, которая оставалась у Левашовых на хозяйстве пока они в отъезде. Заглянула вроде бы по делу, что-то уточнить, но разговорилась, присела на минутку — и вскоре уже звонила домой:— Дашута, бабушка там кабачков нажарила, будь зайкой, принеси к бабе Наде!А девчоночий голос в трубке с неподражаемыми ворчливыми интонациями уточнял:— Настойку брать, или второй раз меня гонять будете?Потом заглянула другая соседка, прижимая к крутому боку кастрюлю с оладьями, томлеными в сметане — и эти оладьи я ела, как запретный плод, с ужасом (оладьи! в сметане! с сахаром! ночь