Сати открыла глаза, а из ободранного горла вырвался хрип. Возникло ощущение, что за ночь из неё загадочным образом изъяли всю жидкость и превратили в мумию, но при этом боль пронзала каждую частичку тела. Больно было дышать, моргать, двигаться, и даже просто существовать без движения. Может, её избили? Последнее, что она помнила – за ней гналась полиция, санитары и телохранители отца Зары… Может, проявился Андро? Неважно! Сначала нужно убежать, спрятаться…
Она со стоном перевернулась на живот и приподнялась на четвереньки. Вокруг было темно, пахло алкоголем и едой, под руками Сати ощущала упругую мягкость. Кровать? Или палата? По спине пробежался холодок ужаса, а кожу на голове стянуло. Неужели, её поймали, а отец исполнил свою угрозу и поместил её в пятую палату?
Сати тихо пискнула от безысходности и поползла вперёд, ожидая уткнуться макушкой в мягкую стену, но опора под ладонями неожиданно исчезла, и Сати провалилась, плечом ощутила удар и растяну
Сати замерла. Она во все глаза посмотрела на карлика: он чтотоже страдает от раздвоения личности? У него ещё есть вторая половина – Лука! Сердце Сати забилось так часто, что перед глазами поплыли разноцветные пятна, а по щеке скользнула слеза.– Правда? – с непонятным ощущением счастья спросила она.Аббадон растерянно моргнул и пожал плечами.– Я же сказал. Работай сколько хочешь, можешь даже появляться в моей берлоге когда вздумается… тебе или твоим личностям. Главное, Луке на глаза не попадайся. Запомни это! В подвал он не спускается, живёт на крыше. Туда тоже не поднимайся.– А как часто появляется Лука? – деловито уточнила Сати. – Он предупреждает о своём приходе или это всегда внезапно, как у меня?Аббадон задумался, постучал длинным острым ногтем по мясистому носу и медленно проговорил:– В принципе, Лука живёт по режиму. Я составлю для тебя план, когда не следует гулять по с
Сати прикрыла вторую створку и медленно приблизилась к карлику, адреналиновая волна схлынула, и усталость навалилась на неё. Аббадон резко развернулся и подтолкнул Сати к дому.– Иди в дом, киска! – приказал он. – Переоденься и ступай прибирать второй этаж. Громко не мяукай! А я тут пока подчищу…Сати не стала спорить, на ватных ногах она направилась к дому, с трудом поднялась по ступенькам и ввалилась в холл. Подхватив сумку, поползла на второй этаж. Пальцы её цеплялись за каменные перила, а взгляд блуждал по потемневшим картинам в облезлых рамах. На втором этаже пол украшал красный ковёр, яркий цвет которого был значительно приглушён толстым слоем пыли. Сати тяжело вздохнула: придётся затаскивать сюда пылесос.Небольшая дверца напротив лестницы привлекла внимание, и Сати, поправив сумку, побрела к ней, надеясь, что в этом помещении она сможет спокойно переодеться. Квадратная комнатка была почти пуста, лишь справа высился пустой стеллаж
Керт, восседая на столе напарника, крутил в длинных тонких пальцах потёртую ручку и смотрел, как Николас быстро заполняет ровными строчками форменный лист отчёта.– Хватит прожигать меня взглядом, – пробурчал Николас, полицейский поднял голову и умоляюще посмотрел на напарника. – Я не виноват, что тебе не понравились показания сводного брата девчонки.– Можно подумать, что ты в восторге от этого напыщенного хлыща, – фыркнул Керт. Он невежливо ткнул напарника кончиком ручки в нос и ехидно спросил: – Помнишь, как она ребят тогда в подворотне раскидала? – Усы Николаса дрогнули, и полицейский поспешно опустил глаза, но Керт успел заметить тень беспокойства во взгляде друга. – Вот именно! Словно в неё вселился, мать его, Брюс Ли! Я никогда не видел, чтобы девчонка так дралась… Да, что там! Я никогда не видел, чтобы хоть кто-то так дрался за пределами экрана кино!– И что? – ворчливо отозвался напарник
Иви пожирала глазами симпатичного молодого человека в форме. Хорошенький! Гиана невольно сглотнула слюну, с усилием отвела взгляд от полицейского и опустила тяжёлую трубку винтажного телефона себе на колени так, чтобы Аббадон, который позвонил ей незадолго до неожиданного визита, лучше расслышал, о чём они говорят.– Разумеется, я помню ту девочку, – резко проговорила Иви. – И что с того?Полицейский переступил с ноги на ногу и повёл плечами.– Вам неприятен этот разговор? – осторожно уточнил он.Гиана хищно улыбнулась:– Почему же? Очень даже приятен… я бы сказала – слишком!О! Она бы с удовольствием впилась зубами в мускулистую шею и, наслаждаясь агонией этого чудесного представителя человечества, насытилась бы… Смотреть на него – сладкая пытка! Иви провела кончиком языка по губам.Настороженный взгляд полицейского отрезвил её, и Иви поняла, что сжала деревянные завитки к
Лука задумчиво стоял перед домом, взгляд его скользил по обломанным веткам и смятой траве, а губы то и дело подрагивали в усмешке. Сложил руки на груди, посмотрел в сторону гаража и громко спросил:– И как это понимать?Аббадон, кряхтя, вылез из кустов и виновато опустил голову так низко, что борода карлика коснулась травы.– Заметил, да? – смущённо спросил он.Лука хмыкнул и иронично покосился на его макушку.– Я что, по-твоему, слеп? Зачем тебе машина? Тебе всё равно нельзя показываться людям. Или ты решил, никто не заметит, что за рулём чудовище?Аббадон поднял лицо, и Лука, заметив хитрую улыбку на лице карлика, нахмурился: что-то за этим другое кроется.– А там окна затемнённые, – проникновенно произнёс Аббадон и подмигнул: – Не нервничай, никто меня не увидит. Иви попросила быть её водителем… иногда. Знаешь же, что гиана не может терпеть близости людей, а меня сожрать ей не захоче
Сати, несмотря на жару, зябко ёжилась в грязном углу. Обхватив себя руками, она нервно вздрагивала при каждом звуке и испуганно косилась на людей, которые проходили мимо её камеры. Каждый с любопытством заглядывал за решётку, и Сати ощущала себя запертым в зоопарке диковинным зверем. Она жалела, что успела надеть кружевное платьице. Лучше бы оставалась в костюмчике карлика, тогда бы эти мужчины не отпускали в её адрес замечания, от которых у Сати горели щёки. Она покосилась на гадкую ухмылку очередного зрителя и, вжав голову в плечи, снова потянула вниз подол короткого платья.К решётке подошла женщина с оплывшими глазами, звякнули ключи, заскрипел замок, и протяжно застонала дверца.– Эй, звезда! – рявкнула тётка. – На выход!Сати, дрожа, нехотя двинулась к выходу. На обшарпанной скамье тихо перешёптывались две женщины потрёпанного вида, при приближении Сати, они резко замолчали и проводили её колючими взглядами. Хлопнула дверца, и грузная тёт
В кабинет, не отрывая взгляда от папки в руках, вошла полная женщина:– Эй, Дутп! – Подняла голову и замерла при виде гостей: – Керт? – Быстро осмотрела небольшой кабинет, удивлённо покосилась на Луку и снова воззрилась на молодого полицейского: – Дутпа не видел? Только что был здесь… – Керт не ответил, и она, бросив папку на стол, устало вздохнула: – Чего тебе?Сати ощутила, как полицейский похлопал её по плечу, к которому минуту назад прикоснулся Лука, и ревниво отстранилась. А Керт проговорил:– Лиди, отпусти девочку под залог. Она важный свидетель по одному делу…– Тогда следи, чтобы твой важный свидетель не бегала полуголой по городу, – проворчала Лиди и, бросив ещё один подозрительный взгляд на Луку, качнула головой в его сторону: – Это тот самый, что вышвырнул девочку?– Её работодатель, – широко улыбнулся Керт и подмигнул Сати: – Он очень сожал
Иви, не обращая внимания, присосалась к подживающей ране. Через минуту она оттолкнула Сати и, склонившись над Лукой, приникла к его губам и, нажав пальцем на подбородок мужчины, влила кровь ему в рот. Тело Луки напряглось, а грудь выгнулась дугой, глаза белесо закатились, а из горла вырвался болезненный хрип. Сати испуганно прижала руки к лицу и отшатнулась, а Иви громогласно рассмеялась и медленно поднялась.Аббадон облегчённо выдохнул и, опустив «вилку», вытер вспотевший лоб рукавом. Продобмотал:– Кажется, получилось...– Остался последний штрих, – весело проворковала Иви. Она взмахнула ножом и, крутанувшись на месте, стремительно направилась к поверженному полицейскому. – Принести жертву…Раздался оглушительный выстрел, и Сати вскрикнула от ужаса, а Иви замерла на месте, а потом медленно опустилась перед полицейским на колени, выпавший нож звякнул о пол. Гиана прижала руки к своей груди и, отстранив их, расте