ГЛАВА 4

Киан

Всегда ненавидел Бронкс. Этот район, местами больше напоминающий мусорный полигон слишком сильно напоминает мне о первых месяцах, проведенных в «семье».

Именно здесь были первые инициации, тестовые задания, и испытания, которым подвергаются все претенденты и солдаты cosa nostra.

Ночью здесь творится то, за что утром никому не стыдно.

Сейчас мне уже давно не нужно убивать своими руками. Нажимать на спусковой крючок, глядя в последние секунды жертв Энтони Морте и неугодных клану личностей.

Я делал это много раз…

Видел десятки пар глаз, полных мольбы, отчаянья и несбывшихся надежд.

Я всегда моргал во время выстрела или отводил взгляд в сторону, когда приходилось лишать жизни.

Ночами, когда внутренние демоны завывали и клацали зубами у остатков моего сердца, я засыпал в ледяном поту, не в силах избавиться от образов своей жертвы, чья не упокоенная душа, терзала меня до тех пор, пока я не попадал в царство Морфея.

Вот и сейчас, в окружении верных солдат и Дэймоса с Фобосом, которых мы иногда берем с собой для воздействия на подопытного и допрашиваемого, я смотрю в зеленые глаза среднестатистического мужчины, который сегодня не окажется дома и не заснет с пивом и чипсами за просмотром матча Likers против Knicks.

И я никто, чтобы вершить чью-то судьбу…но в маске палача, которую я всегда надеваю на подобные встречи, мне не составит труда убить этого мужчину.

С легкостью и без единой разрушительной эмоции внутри. 

Я не хочу этого, но так нужно. Он обречен. И факт того, что он владеет грязным бизнесом — борделем, где работают похищенные девушки из Восточной Европы, никак не очищает наш внутренний моральный компас.

— Даю тебе слово ещё раз, Страйк, — обращаюсь к Джонатану, замечая, что глубокие тени под его глазами растут со скоростью распространяющихся кругов на воде. Белки его глаз налиты кровью, хотя…скорее всего его лицо сейчас представляет собой сплошную открытую рану, где уже все труднее разглядеть боль. — В каких экспедициях ты сопровождал Джеймса Эванса? Любые озвученные подробности о работе в его команде могут сделать твою смерть не слишком мучительной и сократить пытки, — вкрадчивым тоном бросаю угрозу я.

— Этот человек был гением, и если его труды когда-нибудь попадут в ваши грязные руки…экспедиции? — фыркает Джонатан, сплевывая кровь себе под ноги. — Джеймс объездил половину мира в поисках «Цветка». Экспедиций было слишком много, чтобы успеть назвать все до тех пор, пока вы убьете меня.

— Называй, мы найдем время. Ты что-нибудь знаешь об итоговом препарате? — конечно, этот ублюдок знает. Когда-то он работал на Джеймса Эванса. До того, как занялся легким, грязным и прибыльным бизнесом. 

— Знаю, конечно, знаю, — хорохорясь из последних сил, выдает Джонатан, гордо вытягивая шею. — Но я все равно уже труп, поэтому нихрена я вам не скажу. Делайте со мной, что хотите. Я намерен молчать до последней капли крове, Морте. Я не выдам секреты Джеймса Эванса. Ничего вы с меня не поимеете.

— Уверен? — правильно рассчитав расстояние, направляю ствол прямо в грудную клетку гордеца, прочно привязанного к стулу. Мы находимся в заброшенном отеле, который перестали строить два года назад, и звук выстрелов на данной территории — обычное дело. — Хочешь умирать два часа, медленно задыхаясь и истекая кровью? Мы можем это устроить. Адрес лаборатории Эванса поможет сократить твои мучения до считанных мгновений.

 — Твои угрозы на меня не подействуют, Морте. Скажу лишь одно: Джеймс все завещал своей дочери, — в истеричном смехе заходится Джонатан. — После его смерти, я и сам хотел к ней подобраться. Но адрес был изменен, а все разработки хорошо спрятаны. Ты никогда  не найдешь это место без неё, без обладания её активами. Но ты уже это знаешь, не так ли? — прищурив веки, кидает больной взгляд на меня смертник. — А теперь давай, убей меня! Я смертельно болен. Заразила одна из моих шлюх, точнее…я сам виноват, что поимел её без резинки. В общем, я больше ни хрена не скажу вам, Морте. Лишь одно: поиски и жажда обладания «Цветком бессмертия» уничтожат тебя, ублюдок. Подведут к такому краю, что ты начнешь сам умолять о смерти… — шипя и покашливая, угрожающе предсказывает Обреченный. — «Цветкок» сможет найти лишь тот, у кого чистые намерения…помни о моих словах, Морте. Все остальные будут прокляты.

— Это, пожалуй, все, — обращаясь к солдатам, бросаю сквозь зубы. Подаю знак рукой, заставляя одного из них поднять пушку. — Посчитать до пяти. Затем убрать. Без мучений, — я проявляю милость, несмотря на то, что все, что сказал бывший сотрудник команды отца Амелии — больше похоже на бред сумасшедшего.

Я оборачиваюсь спиной к жертве и даже не вздрагиваю, когда слышу за спиной точечный выстрел.

***

Десять минут спустя мы с Риком сидим в машине и курим, глядя на то, как мелкий, промозглый дождь накрапывает по стеклу.

— Что дальше, Киан?

— У меня все под контролем.

— То есть ты заключишь с ней брак в тайне от дона? И не для того, чтобы спасти, верно? Да уж, попалась девчонка. Даже жалко её, — поражает меня своим милосердием Рик.

— Деньги, информация — все это принадлежит ей. Я знаю, как получить это без особого труда. Энтони со Стефаном ведет отдельную игру, я уверен в этом. Буду разбираться по ходу дела.

— Правда убьет её. Эту невинную девушку. Ты точно не влюблен в неё? И не хочешь одним действовать убить несколько «фигур» сразу?

— Влюблен? Рик, прекрати нести чушь, — снова огрызаюсь я, едва не подавившись дымом. — Я не хочу убивать молодую и невинную девушку. Вот и всё. Это не мои правила, так гласит омерта. 

— Да, это верно, — устало соглашается Рик, выбрасывая сигарету и трогаясь с места. — Но возможно, Энтони нужна её смерть, иначе он не стал бы рисковать, устроив для тебя тот тест на преданность в лофте. Кто знает, что в голове у старого дона.

В это же время, я опускаю взгляд на часы, где вижу короткое сообщение от Мии Эванс, в котором я вижу всего лишь два слова:

«Я согласна».

Что ж, теперь она почти официально моя.

Моя свобода и цель все ближе, как и сладкая, неискушенная Мия Ди Карло. 

И самое интересное только начинается.

Теперь ты в моей клетке, птичка.

Мое настроение за последние дни сильно изменилось, как и внутреннее состояние. После разговора с Антеем я снова не вижу ничего кроме конкретной задачи и цели, и готов пойти на любые жертвы на пути к ней.

И если раньше, я мог сравнить свою ярость и ненависть со спящим вулканом, переполненным магмой, то теперь — с гейзером кислоты, которая способна одним своим присутствием щипать и разъедать поверхность кожи.

Куда бы я не пошел, чтобы я не делал, моя темная сторона будет бежать вперед, источать уничтожающие пары и медленно расщеплять на атомы всех в радиусе десяти километров.

Но я сделаю, наше опасное приключение максимально приятным, bella…не сомневайся.

Ты насладишься каждым мгновением боли, красоты, внутренних противоречий, эйфории, агонии, сладости, прежде чем извержение моей скопившейся в эпицентре души ярости коснется тебя.