— Помогите! Кто-нибудь! Скорее сюда! — кричала Орсола, держа Ивет за окровавленную голову. Тело девушки лежало в неестественной позе на первых ступенях лестницы.
По дому пронесся топот ног. Со второго этажа сбежал Дамиан, а внизу суетились экономка с Сыщиком. Последний бросил взгляд на служанку-итальянку и младшего Блэра.
Сыщик поднял Ивет на руки и отнес в гостиную, где мисс Рори расстелила кухонное полотенце. Минжу немедленно осмотрел голову девушки, к счастью та отделалась разбитым виском.
— У миледи очень нежная кожа, сосуды близко расположены, даже после массажа бывало оставались синяки. Доктор Метьюс сказал, что такое случается, — затараторил китаец, приняв у прибежавшей Мэри миску с холодной водой, и осторожно, промакивая рану, смывал с мертвенно-бледного лица Ив кровь.
Орсола выудила из-за ворота блузки пузырек на цепочке и, откупорив серебристую пробку, поднесла к носу Ивет. Сыщик почувствовал резкий запах, такой прошибет даже покойника. Пары
За короткое время домочадцы были оповещены о тяжелом состоянии Ивет. Дамиан не слишком сокрушался по этому поводу, а узнав, что ему предстоит немедленно отправляться в Лондон (Сыщик заметил, с каким трудом тот сдерживает ликование). Леди Кармин пожелала остаться и помочь в уходе за падчерицей, но лорд Блэр едва ли не умолял ее помочь Дамиану. — У вас безупречный вкус, мадам. Прошу вас, сделайте старику приятное и помогите с обустройством для молодых. Окружите дом изяществом и уютом. Приехав, дорогая Ивет сразу же почувствует себя здоровее, — все это лорд говорил за закрытыми дверями, подальше от ушей Дамиана. — Но я… даже не знаю, это честь для меня, и я рада быть вам полезной, — согласилась Кармин, осознавая свою разлуку с лордом Портером. «Но ведь мы даже не обручились. И он не давал мне никаких обещаний, одни беседы и комплименты. Я напишу ему, и, возможно, когда он вернется в Лондон…», — она позволила себе замечтаться. — Но Ивет…. — О ней не волнуйтесь, д
Городской дом Блэров Дамиан ненавидел этот дом с детства. Мрачный, холодный и такой же старый, как дед. Запыленные шелковые обои, в углах темнела плесень, а напольные часы в холле, кажется, не заводили с отъезда Дамиана в закрытый пансион. Впервые за много лет он приехал сюда без родителей. Кармин о чем-то негромко беседовала с привратником, а на лице Орсолы читалась брезгливость. Блэр сунул руку в карман пальто и вздрогнул. На ладони лежал один из смятых пластырей, которыми он множество раз обклеивал пальцы Ивет. В последнее время она перестала нуждаться в подобных мелочах и закончила его портрет, которым восхитились экономка и Мэри. Ив бережно хранила облик мужа в своей папке с акварельными набросками. Для самых удачных дед потрудился самолично заказать рамки и развесил в библиотеке, гостиной. О портрете внука Джеймс отозвался с некоторым пренебрежением: «Удивительно, но она видит тебя улыбающимся. Таким, каким ты был в студенчестве». Тогда Дамиану
Дербишир Ивет подставила лицо солнечным лучам. Губы тронула едва заметная улыбка, но никто ее не заметил. Окружающие были заняты своими делами. Мисс Рори распорядилась готовить поместье к Пасхе, пригласив несколько помощников из деревни. Люди дружно выносили из дома ковры и выбивали, ремонтировали и красили садовые ограды, чистили пруд. Мэри возилась в кухне, время от времени посматривая на Ив через окошко, завешенное светлой кружевной занавеской. Служанка чистила серебро, выкладывая на подоконник сверкающие столовые приборы и старинные кубки. Во всей этой суматохе никто не обращал внимания на сидящую в кресле бледную молодую хозяйку. Мисс Рори изредка подходила к Ивет, заботливо поправляла плед, проверяла, не остыл ли кофейник. Девушка отвечала ей кивком головы и выглядела абсолютно счастливой, глубоко дыша. Выздоровевший лорд Блэр с шелестом переворачивал страницы газеты, ворча на ветер, играющий с ее уголками и треплющий торчащие из папки рисунки. В чашке дымился
В камине тлели угли. Белесая струйка дыма поднималась к потолку, закручиваясь змеиным хвостом, и развеивалась от бродящих по кабинету сквозняков. Те трепали занавеску, играли с кистями, раздували ткань. Из массивной нефритовой пепельницы торчала недокуренная сигара. Аромат табака давно впитался в стены комнаты, и ни одна уборка, чистка ковров и замена мебельных чехлов не спасала от него. Мечтательный взгляд сидящего в кресле человека бродил по бережно зажатой в руках железной урне с прахом. Водя по ледяной поверхности шершавыми пальцами, мужчина подцепил острым ногтем багровую печать на крышке. Его губы тронула печальная улыбка. — Прости, дорогая, но некоторое время нам придется побыть порознь. Обещаю, это ненадолго, и очень скоро мы снова увидимся. Урна молчала, поблескивая начертанными по бокам кровавыми символами. Несколько свежих капель упали на ковер, впитавшись в его темные нити. Мужчина сунул проколотый безымянный палец в рот, смакуя металлический прив
Тикни тяжело вздохнул и открыл дверь, остановив назойливый стук. В холл, смахивая дождевые капли со лба, вошел тот самый желтоглазый гость, которого Джейсон именовал господином Сыщиком. — Эм… сэр? Его одарили белозубой улыбкой, в которой дворецкий на миг увидел заострившиеся клыки и быстро заморгал, сетуя на старость и упавшее зрение. — Могу я предложить вам полотенце или же чашку чая? Господин все еще в кабинете, — старик увидел темную лужу под ногами Сыщика и поджал губы. — Очень любезно с вашей стороны, я, пожалуй…, — его взгляд уперся в подставку для зонтов, из которой торчали трости. — Хм, любопытно, — Сыщик выхватил два парных изделия и тщательно осмотрел рукояти. — Тикни, мне кажется или же эта новее? — он предъявил первую трость. — Все верно, эта принадлежит господину Джейсону. Он всегда очень тщательно следит за состоянием вещей. — Педант, — фыркнул Сыщик. — Вторая же? — Лорда Чарльза, он оставил ее перед отъез
Вайолет внесла в гостиную поднос с завтраком и поставила на стол. Сыщик неторопливо листал газету и принял у нее чашку с дымящимся кофе. Сделав глоток, мужчина поперхнулся, расплескав часть жидкости на ковер. Девушка бросила скучающий взгляд на влажное пятно и вздохнула: — Что-нибудь интересное? — она хрустнула тостом. — Недооценил я этих дамочек! Теряю хватку, — он придвинул к ней газету и ткнул в раздел с некрологами. — Скоропостижная смерть лорда Боутона. Безутешная жена…, отпевание пройдет в небольшом соборе близ Хайгейтского кладбища сегодня после полудня. — С одной стороны, я понимаю, что таким образом Дамиан приблизил к себе любовницу, познакомив ее с леди Мазентри, а с другой, кто знает, что обсуждают дамочки в узком кругу. Особенно сейчас, когда леди Боутон избавилась от мужа, став свободной для Блэра. Чья очередь следующая? Ивет? Еще и Орсола! Прав был старик Блэр в своей нелюбви к итальянкам с их страстью к ядам. Тем более с такой б
Желтоватый огонь свечи бликами отражался от банок с запечатанными органами и человеческими головами. Те взирали на Сыщика провалами глаз, их белесые губы кривились в предсмертных улыбках, в жидкости плавали мелкие частицы. Джек сидел на стуле, подложив крохотную подушку за спину, пытаясь устроиться поудобнее. За стеклянной перегородкой виднелись укрытые простынями тела. Этой части помещения ароматы разложения почти не достигали. Сыщик лежал на кушетке вместо больного. Одна рука плетью свисала с края, вторая покоилась на груди, неторопливо перебирая пальцами незримые струны. Джек пригубил виски. Карамельная жидкость плавно перетекала с одной стенки на другую, пока мужчина осторожно крутил стакан. — Значит яд, — еще раз уточнил Сыщик, не открывая глаз. Его пиджак висел на спинке стула, там же стояли ботинки. — Никаких сомнений: очень высококачественный и действенный, не оставляет ни малейшего следа для обычного людского взгляда. Сыщик ус
Ив молча изучала новую обстановку. Стянув перчатку, она касалась всех поверхностей, будто впитывая их энергию, связанные с ними события. По затылку прошел холодок, и, вздрогнув, девушка обернулась, столкнувшись лицом к лицу со своей преследовательницей. Та дохнула на нее, окутав ароматом тлена. — Давно не виделись, — прошептала Аннис, кокетливо подмигнув и проведя рукой по своему лицу без морщин. — Решила не доводить тебя до сумасшествия своим непривлекательным обликом. Все же в виде старухи мне больше нравится появляться перед каким-нибудь пьянчугой. Ив стиснула губы, сдерживая крик, когда в комнату вернулась Вайолет, неся поднос. — Здесь не так уютно, пожалуй, нам лучше перейти в зимний сад, — она указала на дверь в конце коридора, выходящую к округлой застекленной оранжерее, заполненной многочисленными горшочками, баночками и колбами с растениями, травами и саженцами дамасской розы. Панорамные окна оплетали листья плюща. С обратной стороны стекла в