Влетевшая в тронный зал принцесса в шоке уставилась на распростершиеся на полу безжизненные тела гвардейцев… На стоящих по периметру незнакомых вооруженных людей… На прижимающего нож к горлу отца, Годара, и заливающуюся слезами, обнимающую брата мать. Девушка тряхнула головой, словно это могло прогнать видение. Сзади кто-то толкнул, немного приводя в чувства.
— Братик с сестричкой пожаловали, — как-то очень уж недобро усмехнулся…
Нет, это был не Годар! — с некоторым облегчением сообразила принцесса. Девушка не веря своим глазам смотрела на двойника брата, которого собственноручно впустила во дворец минуя охрану. В её головке бился вопрос: неужели он оказался тем самым внезапно воскресшим наследным принцем Трилоном, её старшим братом?
Король одарил явившихся отпрысков испепеляющим взглядом.
— Я надеялся что это случится, но при иных обстоятельствах, — раздался из-за спины принцессы голос Годара. — К чему угрозы? Ты наследник, а я совершенно не претендую на трон.
— Ты ещё скажи, братик, что рад меня видеть, как она! — холодно произнес Трилон, отшвыривая прочь продолжающую рыдать королеву, при этом нож дрогнул, и на шее Его Величества появилась кровавая дорожка. — Они отдали не тебя, а именно меня в откуп тёмному колдуну. Моя жизнь за ваши. Чем один новорожденный лучше или хуже другого? Я пришел вернуть долг, и взять принадлежащее по праву. Убить их! — раздался приказ.
Принцесса попятились, упираясь спиной в грудь Годара и искренне сожалея о своем упрямстве. Ведь не ослушайся она брата, и не оказалась бы сейчас в окружении агрессивно настроенных вооруженных людей. О том, что если бы не её запасной план с участием актера, оказавшегося Трилоном, то сейчас никому бы ничего не грозило, Ареана даже и не подумала.
Король выпростал вперёд руку с блеснувший на указательном пальце портальным кольцом. Родара и Ареану на миг окутало голубоватым туманом, а затем, выкинуло во тьму. Воздух вокруг оказался свеж и прохладен, неподалеку раскатисто ухал филин, среди крон вековых деревьев виднелось тёмное небо с сияющими звёздами.
— Мы где? — поинтересовалась принцесса, ежась от пусть и не сильного, но пробирающего до костей ветра.
— Думаешь я знаю? — зло огрызнулся её брат, мысленно осыпая Трилона всевозможными проклятиями.
Долго стоять на месте не пришлось, Годар укутав сестру в свою накидку, подхватил девушку за руку и стал осторожно пробираться сквозь лес, в одному ему ведомом, направлении. Не привыкшая к прогулкам по ночному лесу принцесса постоянно спотыкалась, нет-нет да цепляясь за ветви, коряги и словно специально вылезшие из-под земли корни деревьев. Бальное платье и туфельки явно не подходили для такого похода.
Вскоре они вышли на опушку, о чём можно было судить исключительно по раскинувшемуся до самого горизонта звёздному небу.
— И что дальше? — плотнее закутываясь, капризно поинтересовалась Ареана.
— Ждать рассвета, там уж решу как нам добраться до обители Чистых душ, — на удивление терпеливо отозвался принц, и опустился на траву.
Обитель. Это место представлялось принцессе чем-то типа их столичного храма. Изобилие света, роскошь, красивые ало-белые с позолотой мантии служительниц. Но ведь там должны быть только женщины, а значит, ни о каких балах и речи быть не может. И те романы, что так любила читать Ареана очень порицались храмовыми служителями. Одним словом — тоска!
— Я не хочу в монастырь! — топнула ножкой принцесса.
— Жить хочешь? — не стал юлить Годар, и девушка позабыв о том, что в темноте её не видно, кивнула, но вопрос был риторическим, и потому её брат продолжил: — Сейчас это единственное безопасное для тебя место.
— Но это же не навсегда? Мы вернёмся домой?
— Домой… — с непривычной горечью в голосе повторил принц. — Я сделаю всё, малышка, чтобы дворец вновь стал нашим домом, — добавил он, и похлопал рукой по траве, приглашая присесть рядом.
Ареана не любила когда родные называли её малышкой, но сейчас смолчала. Прижалась к надёжному плечу брата, и погрузилась в невесёлые размышления о сорвавшемся бале, о так долго готовившейся, но так и не свершившейся мести. Её злило то, что она вынуждена мёрзнуть здесь, вместо того чтобы наслаждаться танцами, вниманием кавалеров и триумфом над опозорившейся Коштэр. Где сейчас эта несносная девица? Небось её батюшка едва заметив неладное отослал любимую дочь из дворца, и та сейчас почивает на мягких перинах, в то время как она, принцесса — зябнет на ветру под открытым небом!
— Ума не приложу, как заговорщики проникли во дворец? Их кто-то провел внутрь осознанно. Кто-то из приближенных, остальным помешала бы магическая присяга. Выходит, среди своих был предатель… — бурчал погруженный в раздумья Годар, и едва ли не впервые в жизни Ареане стало стыдно за своё поведение, но признаться в том, что именно она впустила во дворец Трилона, она не решилась.
Так и не уснув, чего только не передумала Ареана за эту, показавшуюся неимоверно длинной, ночь. Ближе к рассвету над степью сгустился туман. Он пугающе искажал окружающие звуки, проникал под одежду, оседал холодной влагой на волосах и лице. Девушку мучили жажда, голод, и потребность уединиться по естественным надобностям, но первые пункты утолить было нечем, а последнее желание пугало необходимостью в этой кромешной тьме отойти от брата. Не справлять же нужду прямо при нем? С восходом солнца ей всё же удалось уединиться на окраине леса, пока Годар разводил костёр, и разделывал подстреленную в лесу птицу. Зажаренное на вертеле мясо оказалось сухим, жилистым, костлявым и абсолютно безвкусным, но Ареана молча сгрызла свою порцию, и теперь, с брезгливостью рассматривая свои испачканные пальцы, мечтала о глотке воды, а в идеале о каком-нибудь водоеме.
Когда туман рассеялся, выяснилось, что король отправил своих детей едва ли не к самому порогу укрывшейся в ложбине между холмов обители. Путь к монастырю казался не таким и далёким, но бальные туфельки ещё ночью почти развалились, и теперь девушка еле шла, путаясь в высокой траве коварно скрывавшей рытвины и кротовины.
Вид обители Ареану напугал. Это место совершенно не походило на то, что она представляла себе прежде. Особенно впечатлил принцессу высоченный частокол из плотно подогнанных друг к другу сосновых стволов, из-за которого не было видно даже крыш. Девушка поежилась. Ей показалось, что стоит ступить на территорию монастыря, и обратной дороги уже не будет.
— Я не хочу сюда, — упёрлась она. — Забери меня на Стремительный! Ты ведь туда отправишься?
— Нет, — коротко ответил принц, не поясняя, к чему именно это "нет" относится, хотя и так было ясно, что это отказ.
Она какое-то время старалась донести свои страхи до сознания брата, пыталась его усовестить, польстить, но несмотря на все ее уловки тот оставался непреклонен, раз за разом повторяя:
— Останешься здесь, пока я тебя не заберу.
Ареана обижалась, злилась, но уже сейчас искренне молилась всем известным ей богам, чтобы Годара миновали невзгоды и он поскорее вернулся и увёз её из этого жуткого места.
Подойдя к воротам, принц дёрнул за верёвочку возле массивной, способной выдержать таран, калитки. Из-за частокола тут же раздался колокольный звон, оповещающий о появлении визитёров. Он прозвучал для Ареаны словно приговор, и девушка без особой надежды покосилась в сторону едва видневшихся из-за холма верхушек леса. Она понимала, что брат не отпустит её, да и куда податься? Возвращение во дворец скорее всего кончится плачевно, а больше идти ей некуда.
Тяжёлая калитка с душераздирающим скрипом отворилась и перед беглецами предстала невзрачная женщина неопределенного возраста в безликой серой хламиде.
— Прими смирение любой сюда входящий с миром, и да очистится душа твоя, — с едва заметным поклоном прошелестела она, жестом приглашая войти.
Внутреннее убранство обители окончательно повергло принцессу в тоску: все здания, не считая стоящей обособленно колокольной звонницы, представляли собой низенькие сложенные из серого камня одноэтажные бараки с рядочками крохотных окошек. В таких при дворце жили самые низшие из прислуги. Вокруг ни лавочек, ни клумб. Весь двор вымощен безжизненной серой брусчаткой. Уныло, серо и безлико.
— Света вашему дому, — церемонно поприветствовал монахиню Годар. — У нас дело к настоятельнице.
Женщина так и не поднимая взгляда на гостей, молча кивнула, и жестом пригласила следовать за ней.
У входа в один из бараков, гостей попросили обождать, и вскоре их провели в освещённое масляными лампадами просторное помещение, по периметру заставленное стеллажами с какими-то книгами, рукописями и свитками. Несколько дверей, четыре крохотных совершенно не дающих света окошка, в центре большой стол, и всего один кажущийся очень неудобным стул. Поражало полное отсутствие каких-либо удобств и магии.
Одна из дверей беззвучно отворилась и вошла облаченная в черный балахон сухопарая пожилая женщина, с узким лицом и тяжёлым взглядом глубоко посаженных темно-карих глаз, смотрящих казалось в самую душу.
— Матушка Алсея, — принц поклонился. — Произошел переворот, и…
Настоятельница приподняла руку, призывая к молчанию. Приблизилась к Ареане, окинула девушку цепким взглядом и сухо произнесла:
— Как и договаривались, мы будем укрывать Её Высочество столько сколько потребуется.
Самой принцессе в этих словах послышалось обещание держать её тут до скончания дней. Последовавший за этим приказ, лишь усугубил это ощущение:
— Попрощайтесь, негоже мужчине долго находиться в стенах женского монастыря.
Ареана бросилась в объятия брата, искренне надеясь, что тот передумает и всё же не оставит её тут.
— Я обязательно вернусь, — шепнул принц, гладя сестру по спутавшимся волосам.
Настоятельница звякнула колокольчиком, и в помещение вошла кареглазая миловидная девушка немногим старше самой принцессы, в такой же как у всех послушниц серой хламиде.
— Сестра Парита, проводи нашу гостью в свободную келью, покажи где у нас что расположено.
Уходить не хотелось, но строгий взгляд брата заставил Ареану в кои-то веки подчиниться. И вновь они оказались среди царства серого унылого камня.
— Здесь трапезная, — сопровождавшая принцессу послушница указала на ничем не приметный барак. — За ней уборная.
— Уборная? — переспросила Ареана, прежде не сталкивавшаяся с подобным понятием.
— Нууу, нужду где справляют, — пояснила девушка, а принцесса неверяще уставилась на неё, искренне надеясь что та шутит.
— Туда ходят все?!
— Ну да, — пожала плечиками Парита, и кивнула в другую сторону: — А там моются и стирают.
— Где? — уточнила принцесса, испытывая непреодолимое желание хотя бы вымыть руки и умыться.
За углом очередного барака открылся вид на небольшую запруду, от которой начинался весело звенящий ручеёк. Подойдя ближе, Ареана подобрав юбки склонилась к воде, зачерпнула и тут же отскочила прочь, едва не упав.
— Она же ледяная!
— Ну да, из родника! — со странной гордостью подтвердила послушница, и пройдя к запруде спокойно умылась бегущей из желобка явно ледяной водой. — Он непростой! Омовение в нем приносит истинное просветление!
Принцесса с плохо скрываемым скепсисом покосилась на свою сопровождающую, но ничего говорить не стала. Блажен кто верует, но скорее все здешние обитатели просто фанатики. Ведь здравомыслящий человек не станет с таким едва ли не поклонением отзываться о простой родниковой воде.
Перспектива жизни здесь становилась всё кошмарнее с каждым проведенным в стенах монастыря мгновением.
Оказавшись в выделенной ей келье, Ареана оценила аскетизм обстановки: подоконник крохотного окошка заменял стол, на нём стояли простенький подсвечник и молитвенник, из мебели имелась узкая сколоченная из досок лежанка с куцым матрасом, тощей подушкой и тонким, напоминающим тряпку, одеялом. Ни шкафчика, ни тумбы, ни стула хотя бы. В одной из стен располагалось нечто отдаленно напоминавшее крохотный камин.
— Утро начинается с омовения, затем молитва, посещение трапезной… Пора идти молиться! Ты со мной?
— Нет, — коротко отозвалась ошалевшая то ли гостья, то ли пленница, даже и не подумав возмутиться столь наглой фамильярностью.
Послушница не став спорить ушла, а принцесса, присела на край жёсткой кровати, и пригорюнилась, не представляя как в таких условиях будет жить, и искренне молясь, чтобы это не продлилось долго.
Злился ли я на брата? Да, безусловно. Понять его в сложившейся ситуации можно. Простить ему гибель наших родителей? Вряд ли. Если бы Ареана не помчалась к отцу выяснять отношения, мы бы не стали очевидцами той отвратительной сцены, и не узнали бы какая участь постигла родных. Зато у отца остался бы активный портал и шанс спастись. А теперь что? Не зря отец говорил, что у него из-за чувства вины не поднимется рука на сына, но я не он. Моей вины перед Трилоном нет, а вот он мне теперь задолжал: за гибель родных, за слезы сестры, за всех кто поплатился жизнями оказавшись в момент переворота во дворце. За всё это недолго ему осталось сидеть на троне. Видит бог, не желал я власти, но теперь это дело принципа и чести. Как же больно было видеть разочарование на лице Ареаны, впервые увидевшей обитель, коя должна была стать её домом на неопределенный срок. Но и взять сестру с собой я не мог. Неизвестно что с командой моего корабля, удалось ли им уйти в безопасное место? А если и так,
В порт Ньюдерборга — столицы северян, входили с белым флагом и опаской, да и как иначе, если на тебя нацелены как минимум несколько десятков пушек, а на берегу наблюдается отчётливое оживление. Почти весь причал оказался забаррикадирован. Виднелись мундиры солдат. У них там что тоже переворот? Или осадное положение? Или это пираты сюда так зачастили, что теперь всех гостей вместо хлеба и соли, горазды огнем и сталью встречать? А ссоры нам ни к чему. — Кто такие? — раздался с берега усиленный рупором голос. Конечно не хотелось объявлять вот так сразу кто я и зачем прибыл, но с учётом ситуации инкогнито сохранить явно не удастся. — Младший принц Годар Монлок Бендгольдский, с предложением союза к правителю Северных земель, — ответил я, магией направляя свои слова к тому, кто заговорил со мной, но чтобы другие не смогли разобрать смысла сказанного. — Ваше Высочество, наши люди заберут вас на шлюпке. Остальные члены вашего экипажа остаются на борту и не де
После ухода Париты, проводившей принцессу до кельи, Ареана ещё долго сидела на жесткой лежанке, кутаясь в теплую накидку брата. Девушка раз за разом переосмысливала произошедшие перемены, упорно не понимая почему судьба так жестока с ней? В её хорошенькой, до сих пор взлохмаченной головке не укладывалось случившееся за последние сутки. Ведь всё шло по плану — подготовка к балу, предвкушение долгожданной расплаты с заучкой Коштэр, но внезапно появляется воскресший старший брат и переворачивает всё с ног на голову — угроза смерти, гибель родителей, скитания по жуткому ночному лесу, а теперь этот ужасный монастырь. В её душе поселились не тоска или боль от вины за содеянное, она считала что не так, значит эдак Трилон рано или поздно проник бы в замок, пусть и без её помощи, и потому единственное что сейчас испытывала девушка — это злость на старшего брата. Желудок жалобно заурчал напоминая что не помешало бы поесть. Ареана в сердцах стукнула ручкой по лежанке и тихо взв
Остаток дня я провел в раздумьях, а потом маялся до утра так и не сомкнув глаз. В выделенной мне комнате было холодно. Её не отапливали пока здесь никто не жил, и теперь промерзшие насквозь каменные стены с жадностью пожирали те крохи тепла, что давали непрестанно полыхающие в камине угли. Но причина бессонницы крылась не в этом, мне никак не удавалось найти общий язык с собственной совестью. На чашах весов упорно балансировали долг перед своим народом и перед сестрой. Вергон был далеко не худшим претендентом на роль мужа. Плохого о нём я не слышал. Да, он правил своим государством твёрдой рукой, но при этом жестокостью не отличался. Рано взойдя на престол, правитель севера едва ли разменял четвертый десяток. Но Ареане всего шестнадцать! У неё из-за этого грохтова переворота даже бала дебютанток ещё не было, и вот так сразу забрав её из монастыря отправить в объятия мужа? А с другой стороны, кто как не правитель Северных земель сумеет обуздать мою своенравную сестрицу?
На борт корабля я честно попыталась гордо взобраться без посторонней помощи. Ага, как же! Пусть и потерявшее былой лоск и изысканность, но всё же бальное платье совершенно не способствовало проявлению резвости и прыти. Капитан с лоцманом первыми взошли на борт и теперь от души потешались над моими потугами. Грон же задержался в шлюпке. Кто бы сомневался, что именно его руки подхватили меня в момент падения? Как же я была зла! На свою неуклюжесть, на излишне пышную и длинную юбку, на мешавшийся в руках пистолет, на везде поспевавшего Грона, на его загребущие лапищи, вновь совершенно бесстыдно обнимавшие мои бедра, на потешавшихся за мой счёт капитана и лоцмана, на ухмылявшихся матросов, на мою бледную, норовящую краснеть кожу! Да на всё и всех! — Одно это уже стоило того, чтобы взять тебя на борт, — хохотнул капитан Брайк. — Давненько так не веселился. Бросила на легендарного капера гневный взгляд, и от вида его лучащихся искренним весельем глаз вся злость тут
Прошло больше месяца с той поры как Ареана попала в обитель. Пребывание в монастыре, оказалось не таким ужасным, как поначалу ей думалось. Она забыла о былых страхах, растеряв всю свою спесь и зловредность, ведь здесь не приходилось ждать подлого удара в спину, не требовалось кому-то что-то доказывать, кого-то превосходить или чем-то выделяться, будь то наряды или украшения. Девушка теперь совершенно спокойно одевала белую бесформенную рясу, а её драгоценности валялись кучкой на подоконнике в келье. Она научилась радоваться мелочам: тёплому деньку, солнышку, дуновению ветерка, пище, купанию в роднике, беседам с Паритой. Принцесса без лишних просьб взялась поддерживать температуру воды в помывочной. Бытовое заклинание неугасающего уголька являлось одним из простейших и почти не требовало сил для постоянного поддержания. Правда пришлось немного изменить конституцию желобка, чтобы при необходимости имелась возможность набрать холодной воды. С приходом холодов монахини большую ч
— Мы завтра отправляемся в Бенгольд, — сообщил я правителю Северных земель, за ужином. Мужчина лишь кивнул, давая понять что меня услышали. Ну что же, по крайней мере, не препятствует, и то хорошо. Мне если честно уже надоело здесь мёрзнуть, да и первую часть уговора я выполнил, теперь надо разыскать надёжные корабли для переправки союзных войск в Бенгольд. Те, что мы сумели захватить к сожалению были не слишком хороши, да и полученного от нас опыта и знаний в вопросах мореходства северянам хватало лишь на небольшие рейды вдоль побережья. К тому же, все эти облавы не прошли бесследно для состояния Стремительного, которому вскоре явно потребуется основательный ремонт, а осуществить его здесь нереально. Главное, благополучно добраться до окраин центрального материка. Там займёмся сбытом своей доли добычи, на вырученные деньги подлатаем клипер, с борта которого уже убрали слишком известное имя, сменив его на приклеившееся в Ньюдерборге короткое "Антипир", было и ещё одн
Два следующих дня пути обернулись для беглянок кошмаром наяву. Пришли редкие в Бенгольде морозы. Одно дело пережить их сидя в жарко натопленной комнате и попивая горячий взвар на травах, и совсем иное идти по обледенелой, продуваемой всеми ветрами холмистой местности. Ноги почти не чувствовались и постоянно норовили поскользнуться, лямки почти опустевших котомок нет-нет да сваливались с плеч. Куцее и существенно укоротившееся одеяло Париты уже совершенно не грело, и девушки шли теперь в обнимку, цепляясь озябшими пальцами за полы просторной накидки. — Мы это сделали… — хрипло выдохнула маркиза, смотря вперёд, где в лучах заходящего солнца чернел силуэт возвышающегося над холмами замка. — Сделали… — эхом отозвалась Ареана, с некоторым облегчением вдыхая сырой, пропитанный запахом моря воздух. Минутку передохнув, девушки не сговариваясь, из последних сил, рискуя впотьмах о что-нибудь споткнуться, продолжили путь к ставшей такой близкой цели. Стоило светилу уйти