Первое, что увидела Билли, едва открыв глаза, был… Кот. Именно так, с большой буквы. Иначе назвать огромного дымчато-золотистого котяру с суровым взглядом зеленющих глаз было решительно невозможно.
«Когда Персичек успел так вымахать?» — пронеслась в голове шальная мысль, прежде чем Билли проснулась окончательно. И вспомнила, что Персивалю от силы пара месяцев, и рыжие у него только бочок да уши с хвостом, а никак не вся кошачья шуба. Да и смотреть так, будто это он здесь хозяин, пока не научился.
— А! Ты, должно быть, Бэзил, — припомнилось мудреное имя чужого кота. То бишь, кота Эгертона, с которым тот обещал познакомить перед тем, как притащил сюда.
Кот меж тем величественно поднялся, потянулся, царапая когтями одеяло. Подошёл ближе, обнюхал, забавно пыхтя. На пару секунд подставил голову под ладонь, скорее делая одолжение, чем принимая ласку, и перебрался через Билли на соседнюю подушку, где устроился Персик. Обнюхал и того
Когда Макс всё же отстранился, Билли готова была выть от возмущения. Отпускать её, разумеется, никто не собирался — долбаный обломщик Эгертон просто пялился на дело рук (и губ) своих, продолжая крепко держать.— Ты должна быть здесь, когда я вернусь. Ты поняла меня, Билли?Вот ведь… коммандер.— А не то накажешь меня? — усмехнулась Билли как могла нахально. — Что, уже называть тебя папочкой?— Предпочитаю «коммандер», — в тон ей отозвался Макс, — детка.Ну кто бы сомневался.— Я тебе такая же детка, как ты мне коммандер, — Билли вздорно фыркнула и скрестила руки на груди. — Что у тебя за стрёмная тяга к ролевым игрищам? Дальше что, напялишь на меня ошейник и прикуёшь к ближайшей кровати?Кто бы знал почему, но прозвучало не столько насмешливо, сколько заинтересованно. Похоже, тяга к стрёмным игрищам заразна.— Хочешь сказать, тебе это не
— Значит… эти туфли обошлись мне в восемь золотых? — поинтересовался Макс, кивнув на обувь Эвы. Из кожи шафрийского питона, а как же.— Серьёзно? — усмехнулась она, покачивая в руках бокал с вином. — Тебя сейчас мои туфли интересуют?Ну а почему нет, собственно? Вот крайне любопытно, как она умудряется в них ходить, да ещё и в такую погоду? О женщинах вообще стоит беспокоиться, особенно если одна конкретная — твоя бывшая жена и мать твоего сына, среди премилых черт которой числятся неуемное любопытство и ещё более неуемная энергия.Одно только «но»: заговорить зубы в Эрмегаре и за его пределами можно кому угодно, только не Эве Гордон.— Ма-акс, — протянула она таким тоном, что стало страшно. Сильнее, чем в первое посещение учебного морга при Академии. — Так когда свадебка?— Не раньше, чем ей исполнится хотя бы лет сорок, — буркнул Макс, на всякий случай глянув в с
Серебряный бульвар сейчас был как и весь Синтар — невзрачный, серый, мрачный даже. По мостовой разве что реки не текли. Даже дом Лоуренса, кичливый, с премудростями вроде резных наличников и лепнины в фейском стиле, красоты улице не добавлял. Любопытное наблюдение — чем ублюдочнее человек, тем более расфуфыренный у него дом. Аж дверной колокольчик не как у нормальных людей, а с оттиском в виде розы — не всякий бордель позволял себе вешать подобную хрень.И хотя первым желанием было ввалиться в дом, нагло снося всю защиту потоком некроэнергии, Макс сдержался. Чинно взялся за бронзовый язычок и позвонил, мимолетно подумав, что надо было одеться во фрак. Или что там нынче модно у столичных воображал.Лори открыл не сразу — то ли жрал, то ли трахался, в целом начхать, — как всегда идеально причесанный и даже не в халате. Отутюженная рубашка, брюки со стрелками, туфли, за которые удавилась бы и его жена, бокал с каким-то пойлом.—
За почти полвека службы в некроотделе Макс навидался всякого. Трупов и их внутренностей без счёта, жертв жутких убийств. Подери Бездна, он застал два «явления» Элриссы Аз-Саадат, которая была той еще выдумщицей — один только Красный бассейн чего стоил. Но даже её, психопатку-некромантку с тягой то ли к вечной жизни, то ли к мировому господству, он понимал. Ни одна из её жертв не была напрасной, в каждом шаге поехавшей любовницы тупицы Альфарда был расчет, идея и смысл. И это вызывало некоторую долю уважения со стороны всех некромантов. Даже Блэр восхищалась ею, хотя вот уж кто огреб от неё по полной.Зверобой вызывал только отвращение. Поначалу, когда он потрошил гильдейскую шваль и прочий сброд, его действия можно было списать на желание отомстить за что-то. Было в этом даже нечто благородное, если опустить всякую сомнительную мораль, — всё равно его предыдущим жертвам за их преступления светила ровно та же смертная казнь, пусть и менее жестокая. Но н
Он был бы рад сказать о себе то же самое. Тем более что Билли для него расстаралась — картофель, запеченный с сыром и кусочками бекона, прямо-таки притягивал взгляд, а рядом с горкой овощного салата обнаружился приличных размеров кусок говядины в слоеном тесте, как полагается, обложенный паштетом и грибами… вот только сочное розовое мясо после всего случившегося навевало отнюдь не вкусные ассоциации.А стоило только поглядеть, как Билли радостно кромсает ножом едва прожаренный, истекающий красноватым соком здоровенный стейк, — аппетит и вовсе сделал ручкой да улетучился в неизвестном направлении. Всё, что он смог — подцепить кусочек картофелины и прожевать его, не чувствуя никакого вкуса. Определенно, виски был лучше.Макс снова схватился за отставленную Билли бутылку, отхлебнул, набросил заклинание стазиса на свою порцию и решительно отодвинул от себя.— Извини. Не самое лучшее время для романтического ужина, — он замялся, р
Одна тысяча сто сорок четыре. И девять. Билли раздраженно выдохнула, комкая прижатую к груди подушку. Не то чтобы она не понимала: девять неточностей на огромную сеть заклинаний — это очень высокий уровень владения теорией и даром, а уж в её возрасте — фактически идеально выполненная работа. Однако пришёл великовозрастный засранец Лори Макэлрой — и вскрыл её сеть, да ещё небось и без особых сложностей. Как и ожидалось от взрослого архимага. То, что Билли когда-нибудь сама станет взрослым архимагом, да получше всяких там белобрысых мерзавцев, покуда не учитывалось. Когда это ещё будет! А задирать нос и быть лучше всех хотелось уже сейчас. Да и вообще давно хотелось, с самого первого года обучения в Академии. Училась-то она с кучкой рафинированных снобов, смотрящих на «чужачку» как на дерьмо, — её выпуск в основном состоял из зажратых династических детишек, с молоком матери впитавших превосходство заклинателей над всеми прочими фракциями. Нормальных ребят там б
Боги знают, подействовал ли на Макса её вдохновенный пассаж — в темноте не разобрать ни взгляда, ни эмоций на будто бы замерзшем лице, — но вокруг талии вдруг обвились ледяные руки, притянули и сжали так крепко, что впору задохнуться. И право слово, уж лучше сдохнуть так, чем от потока проклятой некромантской магии, от которой внутренности словно сдавливает невидимая рука… Ровно до тех пор, пока над ухом не раздалось тихое и хриплое «Прости», такое долгожданное, что захотелось расплакаться. Некроэнергия, злая, опасная и убивавшая Билли не иначе как целую вечность, исчезла. Не так быстро, как хотелось бы, словно Макс до конца не верил, что можно не быть больше смертоносным тёмным магом.— Прости, детка, — наконец проговорил он уже тверже и увереннее. Отстранил от себя, глянул куда-то на одеяло и выдохнул, прежде чем посмотреть уже на Билли: — Ты… в порядке?— Ты чуть не убил меня, — отозвалась она
Проснулся Макс, когда даже для вечно хмурого, дождливого по весне Синтара стало слишком светло. Амулет разрывался всё утро, того гляди заговорил бы на разные голоса без всякой активации. Не выдержав, он спросонок набросил на него заглушку, закутался в одеяло и крепче прижал к себе Билли, намереваясь проспать ближайшие сутки.И именно Билли стала второй причиной, почему пришлось просыпаться — горячая, ласковая, она была буквально везде: руки обвивали шею, длинная нога покоилась поверх его бедра, теплое дыхание щекотало плечо. Не то чтобы Макс был против, учитывая, что, как и всякий некромант, он не отличался теплокровием. Мёрз постоянно, только на шестом десятке лет привык и научился не обращать внимания (ну и покупать одеяла потеплее). Но вот сейчас ему было по-настоящему жарко, настолько, что хотелось выбраться из-под чужих рук, напиться воды… а лучше просто напиться. Ибо как бы хреново ему ни было ночью, помнил он всё. И собственный жуткий кошмар, и то, как едв
Если бы кто спросил, какой день стоит назвать самым раздражающим, кошмарным и ненавистным, Макс смело предложил бы день Зимнего Солнцестояния. Потому что это нормальные люди гуляют по улицам, дарят друг другу подарки, кидаются снегом и целуются под можжевеловыми венками. А Макса не иначе как прокляли ещё до рождения — вот уже несколько десятилетий этот так называемый праздник он вынужден проводить со своей психованной семейкой.Справедливости ради, страдать приходилось только последние несколько лет — после того, как Эва вышла замуж за Виктора и перестала доводить его папашу до инфаркта одним своим присутствием. Калеб пытался, но увы… будучи светлым магом, ещё и огневиком, прямо как Льюелл, он не производил такого искромётного впечатления на почтенное и до зубной боли порядочное семейство Эгертонов. Разве что фамилией Эвы бесил, не уставая напоминать, что он — Гордон. Но разве шло это в какое-то сравнение с аэльбранскими шуточками про бордели, деньги
Час. Ровно час, как защиты на доме Макса больше не существует. Стараниями Билли, пытавшейся так спасти свою жизнь. Она ведь надеялась на Макса, так надеялась, что именно ему сообщила о себе. О своем визитёре — маньяке с тягой к зверским убийствам всех оборотней без исключения.А Макс опаздывает. Невозможно, невыносимо опаздывает — и ничего не может с этим сделать. Только бестолково торчать посреди своей изрядно потрепанной гостиной, курить одну за одной и наблюдать, как заклинательницы снуют по дому туда-сюда, нейтрализуя магию разрушенной сети. И торопить их ну никак нельзя: и так ведь из сил выбиваются, пытаясь сделать за клятого Лори Макэлроя его работу.Шустрая крошечная девчонка, до жути напомнившая молодую Эву своими бесцеремонными манерами и развязным аэльбранским говором, явилась не одна, а почему-то в компании Найджела. В иной ситуации Макс бы непременно съехидничал на этот счёт, однако сейчас не был на это способен.Найджелу же, отпустившем
То, что она не у себя дома, Билли поняла, даже не открывая глаз. В воздухе разливался запах стерильной чистоты — как если бы хозяин дома драил своё жилище по два-три раза в день. Но чувствительный лисий нос уловил и другие ароматы — виски, крови и какой-то зелени.Кое-как совладав с отяжелевшими веками, Билли наконец-то смогла приоткрыть глаза. Она сидела в углу просторной светлой кухни, привязанная к стулу. Некрепко — ублюдок Эндрю наверняка не опасался её зверской силы. Билли и двигаться-то сейчас могла только благодаря дополнительному пузырьку зелья, выпитого на чердаке. Может, даже отойдёт немного и сможет подраться.Может быть…Спасибо Торну и Фэрну, которые и сами хлестали по утрам нейтрализаторы, и Билли тоже заставили. «Этот Звероед нам такой — ам! — а мы ему такие — сюрпри-и-из, мать твою!» Но Эндрю, похоже, вкатил ей полуторную, а то и двойную дозу препаратов. Потому-то Билли отрубилась сразу после
Работы оказалось даже не на пятнадцать минут, а на восемь. Повреждение внешних элементов зачарованной сети. Стандартная такая проблема, артефакты в некромантских ручонках живут не очень-то долго — слишком токсичный дар…Или?..Да нет, глупости. Не нарочно же он его сломал, в самом деле?Билли снова приложила к глазу зачарованную линзу и оглядела камешек. Не имея под рукой специального инструмента, считать координаты телепортации было нельзя. Но были у неё подозрения, что камешек присоединён к нелегальной магистрали. Именно поэтому Бэйли и не пошёл к гильдейским заклинателям.Или?..«Да чего ты заладила! — одёрнула Билли сам себя. — Вы ж не в третьесортном детективчике. Да и Бэйли на маньяка-убийцу ни хрена не похож».Однако сейчас, на полутёмном чердаке пустого дома, мысли в голову лезли самые разные. Билли надеялась застать Макса дома, однако тот, похоже, возвращаться пока даже и не думал. Наедине с Эндр
— Ну и что ты тут делаешь в такое время?Тягучий голос Анджелины заставил оторваться от кипы бумаг, оставленной Фалько и поднять голову. И с удивлением понять, что за окном и в самом кабинете уже совсем темно.— Представь себе, работаю на благо родины. Ну и на своё, — Макс недовольно поморщился. — Поздоровайся — Максимиллиан Эгертон, без пяти минут безработный.Анджелина прищелкнула языком. Ну разумеется, любовница генерала Таунсенда в курсе сей новости. Оттого и не удивилась, только закинула ногу на ногу и закурила, подвинув себе чашечку.— Очевидно, только без пяти минут, раз уж ты торчишь здесь, а не радостно ищешь домик у моря и сваливаешь из Синтара. Фалько спас ситуацию?— Фалько у нас прямо-таки последний герой империи — является в последний момент и делает всем хорошо, — фыркнул Макс. — Правда, сегодня с геройством не задалось — я-то чист аки младенец по всем бумажкам, а вот
В грёбаном Синтаре наконец распогодилось. Не иначе праздник какой во славу очередной богини — ещё с утра было туманно, холодно, сыро и противно. Самой-то Билли не так чтобы важно — спасибо привычкам и натуре оборотня, а вот Лейлу было жаль. С её южной кровью весь Западный Предел — то ещё райское местечко. Другое дело, что лучше промозглый Синтар и солнце три раза в году, чем Аэльбран со всей его шафрийской швалью.— Мороженого? — предложила Билли, завидев вывеску любимой кондитерской.— Совсем сдурела? — возмущенно отозвалась Лейла, кутаясь в свой шарф по самый нос. — Стейк хочу. С кровью и острым соусом. И за твой счет, Фоули!А, ну да. Пока она пропадала, осваивая жизнь в новой шкуре, ссорилась и мирилась (весьма страстно) со своим коммандером, всю её работу делала она. Хорошо делала, справедливости ради; однако не так быстро, как Билли, и оттого зашивалась. Зато мудак Лори и его гадская гильдия потеряли добрую т
Неплохое утро вышло, если подумать. Максу понравилось — куда больше, чем собираться на работу, бросать Билли в компании котов, соскучившихся и непривычно ласковых. Они ведь тоже скучали, не по-человечески, как Макс, но всё равно заметно: вспомнить только, с каким возмущенным мяуканьем Бэзил искал Билли по всему дому, пока его не было.Четыре дня, за которые Макс чего только не успел надумать, — а всё потому, что у кого-то слишком богатая фантазия и подозрения непонятно в чём. Хотя почему «непонятно»? В отвращении его подозревали, в нелюбви и желании избавиться. О чем, между прочим, вообще не думалось.Да он же скучал, подери Бездна! Так безумно, что ни на какую работу идти не хотелось. И сейчас, и тем клятым утром. Он бы и не пошёл, не вытолкай его эти драные псины, Торн и Фэрн, сопроводив ремарочками в духе: «Иди и спаси нас всех от звероеда!» и «Без тебя мы все умрем!» Макс только и смог накрыть лицо ладонью. Уж он-то н
Билли была рядом. Горячая, нежная и такая непозволительно юная, что Максу снова стало стыдно. Немного, не как в начале их странных отношений, но всё же — между ними ведь полвека разницы, разные взгляды на жизнь, да много всего, если подумать. У Билли вся жизнь впереди, у Макса… ну да, тоже впереди, спасибо магии. Но и тараканов в его коммандерской башке столько, что уже и не вытравить. И проблем, но с ними разобраться как раз таки проще. Даже с грёбаным Зверобоем!Зверобой — один из его ребят. За его спиной… вероятно, Бёрк или Бэйли, второй и третий некроманты Синтара — те, кому он доверял безоговорочно. Те, кому достаточно опыта, квалификации и способностей, чтобы не оставить улик, не дать поводов для ментального допроса. А без него в подозреваемых сам Макс, которому тоже достаёт и квалификации, и опыта — в том числе и в убийстве оборотней. Чем пора бы поделиться с Билли, к сожалению.Макс поморщился и, прежде чем будить и пускать
— Ой, глядите-ка! — послышался за спиной знакомый голос — Бэйли собственной (и в данный момент не так чтобы желательной) персоной. — Бёрк, а ты прав, хорошее местечко. Вон тут каких куколок раздают!— Не про нашу честь, — вздохнул Бёрк, усаживаясь рядом. — Ты прости его, Билли, денек выдался — купить и выпить.— А что так? — дипломатично осведомилась она, хотя с языка рвалось совсем не любезное «Идите на фиг, я вас не звала». Но хмуромордый-то ладно, а вот Найджел не заслужил. Каким чудовищем вообще надо быть, чтобы обижать Найджела?— А ты догадайся, — мрачно отозвался тот, подзывая подавальщика. Ткнул в стакан Билли, показал три пальца. А потом мотнул головой и бросил: — Похрен, тащи сразу бутылку.Смело, ничего не скажешь. И понятно до зубной боли — пока Билли любовалась птичками в волшебном лесу, Зверобой наверняка разделал очередную девочку. Или м