Глава 4

В обстановку общежития он тоже не вписывался. В этих его фирменных вещах, которые по дизайнерской задумке должны были выглядеть просто и демократично. С продуманно-небрежной короткой стрижкой, модной щетиной на лице. Стоял, скрестив руки, такой равнодушный, презрительный. Холодный.

«Закрытая поза», – вспомнила Дина курс лекций по психологии. Демьян Ростоцкий закрывался от неё. Она не входила в сферу его интересов – скорее была неким раздражающим фактором, от которого ему хотелось избавиться как можно скорее. Как он убирает мусор с лобового стекла своей так восхитившей Зайку машины. Как отшвыривает носком обуви подвернувшийся под ногу камень, тут же забывая о нём.

Это неожиданно разозлило. Видимо, ещё и наложилось на обиду на мужчин, которая родилась в ней после расставания с Богданом. Остро, болезненно, едко, как уксус, вылитый на открытую рану.

 - Чем обязана визиту? – буркнула Дина.

 - Негостеприимная ты хозяйка, - так же недружелюбно отозвался мужчина.

 - Во-первых, я здесь не хозяйка. Всего лишь снимаю комнату. Во-вторых, с чего бы мне быть радушной с тем, кто не утруждает себя элементарной вежливостью?

 - Вежливость нужно ещё заслужить. Итак... – обвёл взглядом коридор Ростоцкий. – Мы можем где-нибудь уединиться?

Приглашать его к себе очень не хотелось. Но в коридоре на них уже начали оглядываться. Любопытным соседям чужие прилюдные разбирательства и выяснения отношений заменяли разом и ток-шоу, и мыльные оперы.

 - Ладно, - процедила она.

Войдя в комнату, незваный гость по-хозяйски расположился в единственном кресле. Очень мягком и уютном, несмотря на свой преклонный возраст. Дина любила забираться в него с ногами и читать книгу, а ещё никогда не садилась в это кресло в уличной одежде.

«Покрывало придётся стирать», – подумала уныло и села на шаткий стул.

 - Кто-то обещал показать свой паспорт, - напомнил владелец модного дома.

 - Если после этого вы уйдёте и больше никогда меня не побеспокоите, с превеликим удовольствием!

 - Ты всегда так разговариваешь? – поморщился Ростоцкий.

 - Как? – повернулась к нему Дина.

 - Книжно... Высокопарно. Странно звучит.

 - Я учительница русского языка и литературы. Ну... по диплому, - призналась она. Работать по непосредственной специальности пока не приходилось – маленькие дети нравились ей куда больше, чем школьники.

 - Училка, - хмыкнул собеседник. – Оно и видно. Только училки ходят с такими причёсками.

 - А что не так с моей причёской?

 - Ну, если тебе нравится в твоём возрасте ходить со старушечьим пучком на голове... Или это стратегия такая? Изображать из себя хорошую девочку, чтобы потом неожиданнее было показывать клыки и когти...

 - Слушайте, я к вам на сеанс психоанализа не записывалась! – Дина хлопнула выдвижным ящиком тумбочки. Она действительно убирала в пучок длинные и густые тёмные волосы, оставляя свободными несколько укороченных прядей. Ходить с распущенными было неудобно, хвостики она ещё в школьные годы не любила, косички в её возрасте смотрелись бы странно, а отрезать рука не поднималась. – Вот он, мой паспорт, а вот пустая страница о семейном положении!

Тяжело дыша, как после схватки с опасным противником, развернула перед мужчиной паспорт. Но выражение его лица не изменилось. Выхватив документ из её пальцев, он покрутил его, быстро проглядел и небрежно бросил на стол, куда-то под абажур лампы.

 - Это ничего не доказывает.

 - По-вашему, я и паспорт тоже подделала?

 - Этот вопрос можно решить проще – просто не сообщать данные о семейном положении при замене документов. А теперь... Что ты скажешь об этом?

Он вытащил что-то из кармана и протянул это Дине. Бланк на гербовой бумаге с печатью гласил, что Демьян Сергеевич Ростоцкий и Дина Эмильевна Казанцева заключили брак. Все указанные данные супруги полностью соответствовали настоящим. Даже дата рождения. Очень редкая – двадцать девятое февраля.

Едва ли где-нибудь отыщется её полная тёзка, которая родилась в тот же день...

Руки дрожали. Дина едва не выронила документ. Хотелось бы верить, что он поддельный, но зачем кому-то так с ней шутить? Она не богатая наследница, не родственница никаким влиятельным людям. Просто Дина Казанцева, с недавних пор одинокая и вдобавок беременная двадцатипятилетняя женщина, проживающая в общаге и работающая за небольшую зарплату.

 - Но как же так? – пробормотала растерянно. – Как это может быть? Почему?..

 - Хватит ломать комедию, - проговорил мужчина, в голосе которого появились какие-то хищные, угрожающие нотки. – Тогда, полтора года назад, я только начинал своё дело. С меня мало что можно было взять, хотя, заметь, счёт ты и твои подельники выставили нехилый. А сейчас мои дела пошли в гору, и ты решила набить себе цену? Браво, отлично придумано.

 - Я потеряла паспорт... Как раз полтора года назад. Получается, кто-то этим... воспользовался?..

 - Слушай, вот только давай без этого, - поднимаясь с кресла, сказал Ростоцкий и выхватил у неё из рук свидетельство о браке. Дина тоже встала – хотя он и так смотрел на неё сверху вниз, с его-то ростом. – Думаешь, я растрогаюсь и поверю в твоё блеяние о том, что ты невинная жертва? Чёрта с два. Много вас таких. «Сами мы не местные, дайте воды попить, а то так есть хочется, что переночевать негде», – насмешливо добавил он. – Я тебя с твоими аферами насквозь вижу.

 - Я могу доказать, что поменяла паспорт из-за утери, - кусая губы, ответила она.

 - И что? Это может быть частью твоей стратегии. Мало ли, вдруг какой-нибудь богатый любовник захочет узнать о семейном положении, а ты ему – хопа! – и чистый паспорт.

Дина сама не поняла, как случилось то, что она сделала после этих его слов. Похоже, действовала на чистых инстинктах. Рука сама взлетела навстречу холёному лицу собеседника и оставила на его щеке неожиданно яркий отпечаток. Резко и с размаху. Даже ладони больно стало.

Ростоцкий явно не ожидал пощёчины. Первой эмоцией, отразившейся на его лице, было удивление. Второй – ярость.

Третью Дина увидеть не успела, потому что провалилась в затягивающую в себя, как воронка, темноту.

Пробуждение было похоже на вчерашнее, после укола. Прямо дежавю. Вот только больничные стены, кажется, другие. Более... ухоженные, что ли. И пахнет не лекарствами, а как будто дорогими духами.

«Может, я умерла и теперь в раю?» – отстранённо подумала Дина. Повернула голову и наткнулась взглядом на тонкую трубку, которая заканчивалась иглой в её вене. Выходит, ещё жива. В раю капельницы не ставят. Но... где же она в таком случае?

«Я ударила Демьяна Ростоцкого, а потом, кажется, потеряла сознание, – вспомнила Дина. – Врач ведь говорила, что мне нельзя волноваться. Нельзя, потому что...»

Тревога разом всколыхнула все нервы. Вот и попробуй тут не волноваться, когда приходишь в себя непонятно где! Похоже на больничную палату, вот только тут не было ни разговорчивых соседок, ни сиротливо приткнувшейся у кровати тумбочки. Да и сама кровать разительно отличалась от той, на которой Дина провела предыдущую ночь. Наутро у неё побаливала спина от неудобства, а тут... лежала бы и лежала.

При других обстоятельствах, конечно.

Мужественно выдёргивать из вены иголку, как это делают в кино, Дина побоялась. Мало ли что можно повредить. Хотя надо бы ещё выяснить, что за лекарство ей вливают.

Можно было бы попробовать встать и выйти из палаты вместе с капельницей, но в теле ещё ощущалась слабость, и она побоялась, что упадёт снова.

 - Эй, кто-нибудь! – хрипло выкрикнула Дина. – Подойдите ко мне! Пожалуйста!

Голос снова её не слушался, хотя простуды ей вроде бы удалось избежать. Это было ещё одной причиной того, что она не спешила устраиваться на работу по специальности. У неё оказались слабые голосовые связки. Там, где она работала в настоящее время, тоже приходилось напрягать голос, но меньше, чем в школе. Пока дети рисовали – пригодилась-таки художественная школа – Дина давала связкам отдых.

Она закашлялась, приподняв голову, и тут дверь палаты наконец-то открылась.