Глава 8

Говорят, что мужчина может влюбиться за несколько секунд. Чушь! Любви не существует, есть привычка, страсть, а любовь — миф. Но то, что я сейчас ощутил, меня ошеломило. Такого желания обладать женщиной у меня никогда не возникало. Меня словно ударили под дых, когда зашла эта пышногрудая валькирия. Её тело — предел мечтаний: узкая талия, которую, уверен, я могу обхватить ладонями, шикарная грудь, крутые бёдра. Это не девушка, а произведение искусства, природа одарила её щедро. Такой экземпляр женской красоты я точно не упущу, и плевать, есть ли у неё муж, жених. Заберу, тут без вариантов. Присмотрелся, кольца нет — отлично, хоть лишний грех на душу не брать.

Когда услышал, что она подстилка Петровича, меня окатила волна такой… ярости, что сам себе поразился. То, что я собственник, — это не новость. Но вот с чего, спрашивается, я завёлся? Ну, спала с кем-то кукла, с её данными это неизбежно. Вот только понимать головой и чувствовать — это разные вещи. Тем более я видел на фотографии этого колобка плешивого. Мерзкий тип. Вот же бабы твари продажные, за деньги готовы лечь под кого угодно! Я ощутил вкус горечи от осознания того, что она так низко пала. Но отказываться я от неё не собирался, сильно меня зацепила маленькая сучка, стояк в штанах такой, что гвозди забивать можно. И от чего? Только от её присутствия. Вот это я называю кармой: издевался над Артуром и Маратом в своё время, а теперь сам запал на прелести куклы. Она действительно на куклу похожа, хрупкая на вид, красивая настолько, что дух захватывает и кровь по венам несётся, как скоростной экспресс. Одно желание: послать всех нахрен и отодрать её так, чтобы о других мужиках и думать забыла.

Когда она начала говорить, я понял, она ещё и строптивая. Это даже интересней, посмотрим, насколько её хватит. В моих руках все шёлковыми становятся, и эта научится послушанию, и не таких обламывал. Терпеть не могу, когда мне перечат, особенно бабы. Единственные люди, с кем я разговариваю на равных и позволяю себе дурачиться, — это мои друзья и их родители. Остальным такого не позволяю, и не только из-за того, что я такой сноб. Работа обязывает, да и прошлое оставило свой отпечаток. Так что красавице придётся научиться быть покорной девочкой, другого в отношениях я не приемлю. А слово «верность», пока я её пользую, — закон.

***

Это сон, такое не может происходить на самом деле! Я вновь пребывала в шоковом состоянии, и немудрено! Так со мной никто не поступал! Пока я охреневала — другого слова подобрать не могу — меня опустили на грешную землю, и только я собралась с облегчением выдохнуть, почувствовав опору под ногами, как ощутила мужскую ладонь на затылке. Я дёрнулась, чтобы вырваться из захвата, но он грубо собрал мои волосы в кулак и потянул назад.

— А ну отставить бунт! — произнёс угрожающе тихо, я вздрогнула и вновь предприняла попытку к освобождению. — Девочка, твоё сопротивление бесполезно, всё равно будет так, как я решил.

Это вы так думаете, а я вот уверена в обратном: женщина опасный и хитрый противник, так что, дяденька, вы глубоко заблуждаетесь. Мы ещё посмотрим, кто будет у нас главной скрипкой. Дура, о чём я думаю?! Какая главная скрипка? От этого дикаря бежать нужно без оглядки, а не в игры играть!

— Мужчина, отпустите меня, ваше поведение выходит за рамки дозволенного.

— Мне у тебя что ли дозволения спрашивать?

Он усилил захват и потянул мои волосы вниз, это было не столько больно, как унизительно. Он смотрел на меня взглядом, от которого холод пробирал до костей, а ещё я ощутила себя маленькой и беззащитной девочкой, которую схватил большой злой дядя, и никто меня не спасёт. И я не преувеличивала, что он большой. При моём росте метр семьдесят два плюс двенадцать сантиметров каблука я была ниже его подбородка. О массивном телосложении я даже говорить не хочу, видно, что он качок, и костюмы ему шьют на заказ.

— А вы ещё тут кого-то видите? И если речь идёт о моей скромной персоне, то, разумеется, нужно интересоваться, нравится мне ваше поведение или нет, — начала огрызаться Моська на слона.

— Запомни, маленькая, твоё мнение меня интересует в последнюю очередь. Главное, что я заинтересовался.

— Вы вообще нормальный, а?!

— Нет, конечно, ты же сама говорила, что у каждого свои бзики. У меня такой.

— Беда… — я попыталась изобразить я сочувствие. — Лечиться не пробовали? — Мужчина нахмурился. — Понятно… Это неизлечимо. Что делать будем? Не посчитайте за грубость, но я как бы сама предпочитаю себе мужчин выбирать…

Твою ж... Лучше бы я молчала!

Этот ненормальный схватил второй рукой меня за горло и, слегка сдавив его, начал приближать своё лицо к моему, но какой у него при этом был взгляд… Мне так страшно никогда не было, даже когда тётин родственник приставал. От того я хоть как-то могла отбиваться, но он, по сравнению с этим, гном. Я закрыла глаза, не в силах вынести его пронизывающего душу взгляда.

— На меня смотри, когда я разговариваю! — не просьба — приказ, от которого отказываться небезопасно. Я открыла глаза, а куда деваться? Вдруг он психически нездоровый? Мда, тут трепыхаться бесполезно, придётся применять женскую хитрость «я на всё согласна», а вот когда опустит, тогда бежать без оглядки. — С этого момента даже думать не смей о других мужчинах, не говоря о том, чтобы крутить красивой попой перед ними…

— Никаких мыслей про посторонних мужчин, клянусь, а крутить своей красивой попой буду исключительно для вас, — решила так смягчит его крутой нрав.

Мне в принципе не жалко — от слов не убудет, зато он зверем смотреть перестанет. Очень хотела с сарказмом добавить «мой господин», но посчитала, что это небезопасно. Зато после моего согласия его рука покинула мою шею.

— Сколько у тебя было мужчин, красивая?

— Что? — растерянно спросила. До меня не сразу дошёл смысл сказанного. А когда я сообразила, о чём он спрашивал, хотела ответить, что много, после сотни считать перестала. У меня промелькнула надежда, что количество его отпугнёт, а вот его напряжённый взгляд говорил: озвереет. Последний вариант меня не вдохновлял, причём совсем. И пока я думала, нахамить ему, рискуя нарваться на неприятности, или прислушаться к голосу разума, он задал уже другой вопрос, с жадностью смотря на мои губы: — хорошо, задам вопрос по-другому: скольких мужчин ты обслуживала своим красивым ротиком?

Я поперхнулась воздухом. У меня словно ком образовался в горле, я не могла произнести и звука, вот никогда бы не подумала, что растеряюсь. Да я вообще за словом в карман не лезла, а тут, на тебе, онемела. Меня так никто ещё не оскорблял!!!

— Какая ты сразу молчаливая стала. А, впрочем, можешь не говорить, ответ я получил.

— Ну, раз ответ получили, может, быстренько сделаем то, зачем вы меня сюда притащили, и вернёмся к остальным?

— А ты знаешь причину, по которой я тебя сюда принёс? — приподнял он иссиня-чёрную бровь.

— Разумеется, вы её в приёмной озвучили. Знакомиться.

— Ну, раз ты настаиваешь, — его губы дрогнули, и на лице появилось подобие убытки.

— Не то чтобы настаивала… — начала я и тут же замолкла, в ужасе уставившись на большую руку на моей груди.

— Ну, что ты замолчала? Продолжай, — произнёс он глухим голосом и сжал ладонь.

— Мужчина, вам не кажется, что это верх наглости? — спросила осипшим от шока голосом, следя за его манипуляциями.

Во мне пробудился гнев, я безумно хотела вцепиться ему в рожу когтями, как дикая кошка. Но желание — это одно, и был бы другой на его месте мужчина, я непременно это и сделала бы, ещё и между ног заехала, но вот с ним… Я неуверенно подняла голову и обомлела. Этот мужчина смотрел на меня взглядом, который мог оставить от меня горстку пепла, разумеется, фигурально выражаясь. Его тёмно-синие глаза… СТОП! А почему синие? А где серые?

— Мужчина, у вас цвет глаз поменялся, с вами всё хорошо? — чуть слышно спросила. Я была настолько потрясена, что совсем забыла о его хамском поведении.

— Это нормальное явление, у меня меняется цвет глаз в двух случаях: когда в гневе или когда возбуждён.

— А вы сейчас в каком состоянии находитесь? — осторожно поинтересовалась. Вот чего, а гнева его не нужно, что-то подсказывало, после этого состояния многие потом долго врачей навещают. Он усмехнулся, положил мне руку на попу и резко притянул к себе. Да так сильно, что я в полной мере ощутила степень его возбуждения… Впечатляющую такую степень.

—О-о-о... — непроизвольно вырвалось у меня.

— Нравится? — поинтересовался он, слегка наклонив голову, словно изучая меня, при этом он активно наглаживал мою, как он выразился, красивую часть тела.

Вот это меня и привело в чувство.

— Я в экстазе, — процедила сквозь зубы и послала ему взгляд, полный возмущения. Я тоже хороша…

«Почему у вас цвет глаз изменился? Дура ты, Люда, сексуально озабоченная!»

— Дерзость из взгляда убрала!

Я только хотела ответить «хренушки!» и даже уже рот для пламенной речи приоткрыла, как он резко накрыл его жёстким требовательным поцелуем. Меня словно кинули в кратер огнедышащего вулкана, его дыхание опалило мои лёгкие, да что там, я сгорала от его поцелуя, который подчинял и в то же время дарил греховное блаженство! У меня от такого вероломного нападения с эротическим уклоном даже ноги ослабли, пришлось хвататься за врага. Да и такого поворота я не ожидала, и момент для сопротивления упустила. По-хорошему мне бы возмутиться, но он целовал так шикарно, что я решила, не грех получить маленькую компенсацию за потраченные нервы. Божечки-и, как же хорошо… Я таяла в его руках, меня не волновало, что это всё неправильно и через несколько минут я буду поедать себя поедом. Пусть, главное сейчас, что такого я могу больше никогда не испытать. И тут мою сладостную агонию резко прервали, я по инерции потянулась отстранившимся мужчиной.

— Глеб… — выдохнул он мне в губы.

— Что? — не сразу поняла, о чём он.

— Красивая, меня зовут Глеб. — Он сделал шаг назад, выпуская меня из своих объятий.

— А… — только это и смогла сказать, пытаясь мысленно привести себя в чувства. Кое-как удалось. Я нацепила маску невозмутимой фифы и с неким пренебрежением ответила: — зачёт, Глеб, целуешься хорошо, а меня…

— Я знаю, как тебя зовут, но вот ты целуешься как дилетант, — со смешком оскорбил он меня до глубины души.

Что?! Да я чёрт знает сколько килограмм помидоров угробила, пока училась целоваться! А он мне «целоваться не умеешь»… Блин, хоть хватай его и доказывай, что он в корне неправ! Но это была первая реакция на его заявление, и если бы мне было шестнадцать лет, то да, я, возможно, и повелась бы на провокацию.

— Вот достигну преклонных лет, как вы, такого же уровня мастерства добьюсь, а пока… — развела я руками и изобразила печаль.

— Красивая, не стоит расстраиваться, дяденька в преклонном возрасте с превеликим удовольствием займётся твоим обучением.

— Право, не стоит так напрягаться, в вашем возрасте это вредно.

Я повторно сделала акцент на возраст. Навскидку он гораздо старше меня. И, что душой кривить, мне безумно хотелось его задеть. Понимала, что зря это делаю, но было такое непреодолимое желание, что даже кончики пальцев на руках покалывало. В ответ он лишь усмехнулся и начал вновь визуальный осмотр моих прелестей, и опять это ощущение прикосновения взглядом. Пока я размышляла, почему он так действует на меня, мужчина оказался рядом.

— Не настолько я и стар, красивая. Мне тридцать шесть, а тебе примерно… двадцать пять, это самая хорошая разница для партнёров, у меня большой опыт, деньги, у тебя — юность и красота. Достойный обмен.

— Ну, если с этой точки зрения смотреть… — я взяла паузу, делая вид, что призадумалась, судорожно продумывая стратегию, как избавиться от него. Не нравился мне его сосредоточенный взгляд.

 Тут до меня дошло: если мужик до такого возраста не женат, значит, не всё чисто. Если он развёлся — это одно, а если нет… То либо он серьёзный дефект имеет, чего я не исключаю, либо боится брака как огня.

— Вы женаты? — решила сразу разобраться с этим вопросом.

— Не женат,  и не состоял ранее в браке...

Понятно, значит, третий вариант. Спасибо, дядя, за то, что дал оружие против себя. Прикинула и решила изобразить из себя назойливую бабу, которая жаждет захомутать мужика:

— А я вот очень хочу замуж, до искр из глаз, — перебила мужчину и положила руки ему на грудь. Ох и зря это сделала, стоило прикоснуться к горячему телу Глеба, и я пропала. Даже через рубашку ощущала рельеф его мышц, словно не к мужчине прикоснулась, а к скульптуре. Втянула воздух, и в нос ударил аромат дорого парфюма с терпкими нотками, которые не могли скрыть его запах. Аромат будоражил кровь и пробуждал неприличные мысли.

«Ой, мамочки, я сейчас умру от восторга, вот бы посмотреть на него без рубашки! Так, отставить слюноотделение! Я ведь делаю вид, что соблазнять его собралась, а сама соблазняюсь им! — дала себе мысленно подзатыльник. — Люда, помни: он гад и тебя оскорбил!»

Это помогло мне начать вновь рационально мыслить.

— Но раз вы ярый противник семейных отношений, сами понимаете, нам с вами не по пути.

Подняла глаза, надеясь увидеть панический ужас мужчины, но наткнулась на ироничный взгляд и приподнятую бровь.

— Нехорошо, девочка, перебивать старших. Я  же не сказал, что не собираюсь жениться никогда. Это обязательно произойдёт, но только с той женщиной, которую я посчитаю достойной. А ты хоть и чертовски красивая, но на данный момент не отвечаешь моим требованиям.

«Ты посмотри, каков наглец! Достойной его! Жабы ты достоин такой же мерзкой, как твой характер!»

— Я тоже за хрен кого замуж не собираюсь, мне мужчина нужен, а не самовлюблённый индюк. Раз мы выяснили, что друг другу не подходим, пора вернуться к остальным.

— На правду злишься? Зря, красивая. Ты действительно пустышка, хоть и невероятно хороша, но это не твоя заслуга. Если взять твой образ жизни и визуально воссоздать, как внешность, то она будет уродливая. Вот это и есть ты на самом деле. Понимаешь, о чём я?

Что?! Если я до этого считала, что меня оскорбили, то ошибалась. Вот сейчас меня не только оскорбили, но и окунули с головой в грязь, причём незаслуженно! Боже, как же хотелось ему дать в рожу, до белых мух перед глазами! Ярость и боль клокотали во мне, ища выход. Почему боль, я так и не поняла, но вот ярость… Она обжигала моё сознание, хотелось разорвать его в клочья! Но нет, этого я делать не буду, я даже мстить этому мерзавцу не стану — недостоин. А его ошибочное суждение обо мне применю себе во благо. Раз он думает, что я пустышка, так и быть, не стану разубеждать.

Всё равно было больно и мерзко. Но ничего, избавлюсь от него и забуду, а если нет…