Как только Аверин вышел за дверь, напряжение, витающее в воздухе, лопнуло, как мыльный пузырь, и я, наконец, смогла вдохнуть полной грудью. Прошла в кухню, еле передвигая ногами — его уже нет, а значит, не перед кем притворяться. Не знаю, где взяла силы, чтобы выдержать накал эмоций, что бурлили во мне, ища выход. И всё же смогла совладать с ними и не показала... ну, или почти не показала, насколько сильно я нервничала рядом с ним. Садясь на табуретку, тяжело вздыхая, задалась вопросом: «А что, собственно, сегодня было?» Нет, то, что мне мстили — это и так ясно, и, главное, с каким размахом! Рискованно или же в уверенности в своей безнаказанности. А вот поведение босса для меня не совсем понятно. Если защитить меня решил или испугался, что на больничный могу загреметь из—за травмы — тут волнения объяснимы. Но не флирт же! Не взгляд голодного хищника, который в любую секунду готов кинуться на свою добычу.
«Брр... — меня передёрну
Приняв решение, мы договорились, что Полина сегодня вечером позвонит Леоноре — так зовут будущую невесту Аверина, и сообщит ей по секрету, что у Артура Германовича появилась новая секретарша, и, кажется, босс ей немного увлёкся. Я, конечно, возмутилась вначале, что меня решили использовать в качестве стимула для решительных действий дамочки, но так как другого варианта не было, пришлось согласиться с этим планом.Утром с Соней мы встали очень рано, я выбрала слегка романтический образ, чтобы вдохновить на подвиг по завоеванию босса новоявленную невесту.— Лиза, ты просто восхитительна! Леонора позеленеет от злости и начнёт Аверина обрабатывать с удвоенной силой, — похвалила она меня.— Главное, чтобы у босса не появилось схожее желание по завоеванию меня, — высказала свои мысли, смотря на себя в зеркало.— Этот вариант возможен, но, поверь — невестушка сегодня прискачет во всеоружии, так что её сверкающие доспехи
Зайдя в кабинет к Аверину, застала того в хорошем расположении духа, он смотрел на меня, а на его губах блуждала полуулыбка. Посмотрев на него, решила попытать счастья.— Артур Германович... — тут же замолчала, подбирая нужные слова — это в мыслях легко быть смелой, а вот на деле...— Лиза, говори уж, чего тебе нужно, — беря чашку кофе со стола с хитрецой во взгляде, дал разрешение обратиться с челобитной.— Можно я завтра на часик задержусь? — одарила его взглядом кота из Шрека — против него ещё никто устоять не мог, уверена, и шеф не исключение.Но его реакция меня удивила, он тут же поставил чашку на стол и принялся меня сверлить недовольным взглядом.— Причина? — спросил он хмурясь.— По личному делу, очень нужно, — я неосознанно сложила руки в молящем жесте.Тот посмотрел на меня, принялся постукивать пальцами по столу. Ну... думаю, не отпустит.&mdash
После разговора с Авериным я была подавлена, но друзьям сегодня решила не рассказывать об инциденте. Зачем? Они так радовались встрече, что омрачать вечер не было никакого желания.Мы выпили немного за встречу, хотя, нет, выпили они, а я, как обычно, пробку понюхала — это самое больше, что я могла себя позволить, боялась, что выпью, и всё — плотину, что я выстраивала годами, прорвёт, поток отчаянья и боли хлынет наружу. А этого я допустить никак не могла. Мои проблемы — только мои, а других обременять ими я не желала.В девять часов позвонила Полина, поинтересовалась, как прошла операция по завоеванию шефа, ответила, что провально, и завтра ей всё подробно расскажу, а сегодня мне как—то не до разговоров. Зато у моих друзей было много тем для общения, и если бы завтра не надо было на работу, то посиделки затянулись бы до утра. Нехотя мы разошлись по комнатам и завались спать.Не знаю, уснули друзья сразу или нет, а вот ко мне сон никак не
Совещание длилось около двух часов, сотрудники выходили выжатые, как лимоны, со скорбными выражениями на лицах, из чего я сделала вывод: свой воинственный запал босс уже израсходовал на несчастных, и на меня у него пороху попросту не осталось.Затем пришёл курьер и сообщил, что принёс документы, которые он должен отдать лично в руки господину Аверину. Что, впрочем, он и сделал. После курьера зашёл на огонёк начальник отдела продаж, после общения с боссом вышел оттуда нервный какой—то. Ну, думаю, всё, шеф пар спустил, теперь мне точно ничего не грозит.Воодушевлённая этими мыслями, я без страха направилась к нему в кабинет. А что тянуть—то? Ему жена нужна, значит, будем искать. Но стоило мне зайти, как я тут же переменила своё мнение. Аверин был бодр и полон сил, исходящий от него поток энергии даже слегка пугал.— Я смотрю, Лиза, тебе не терпится мне жену найти? — с хитрым прищуром посмотрел он на меня, показывая рукой на стул перед его с
Сдерживая слёзы, направилась к своему мучителю. Казалось, это расстояние я преодолевала вечность, а на ногах были не лёгкие балетки, а сапоги из свинца — каждый шаг давался с невероятным трудом. Но всё имеет свой конец, как и этот путь. Я стояла пред Авериным подавленная и безвольная, как кукла для развлечений дьявола, который смотрел на меня голодным взором. Теперь он — мой хозяин, и одному богу известно, что этот изверг мне уготовил.— Ты ещё заплачь для полного образа жертвы, — раздражённо угадал моё состояние он, тут же схватил за руку, дёрнул на себя, и я, теряя равновесие, упала к нему на колени.— Пустите! — попыталась встать.— И не подумаю, — взял меня за талию и развернул лицом к себе. Я попыталась вырваться, но была тут же остановлена: — А ну, сиди смирно, Мышка! Нужно добавить последний штрих, как—никак я же тебе сделал предложение.— Вы не сделали, а приказали. Точнее, с помощь
АверинПришёл на работу немного раньше обычного в прекрасном расположении духа, сегодня моя девочка опоздает — я позаботился об этом. Стоило войти в приёмную, хорошее настроение как ветром сдуло: Лиза уже была на работе и развешивала вещи в шкафу, но больше всего взбесило то, что она вновь надела туфли на высоком каблуке. Она что, ноги переломать не боится? Пообломаю все каблуки на хрен собственноручно!«Сейчас я тебя проучу, маленькая бунтарка!» — с этими мыслями я приступил к делу. Совратить девочку — нет ничего проще, особенно когда она испытывает к тебе симпатию. Правда, подсознательно, и сопротивляется своим чувствам, ну ничего, я помогу разобраться в них. Ты посмотри, боится, только глупышка не понимает, что бояться нужно не меня, а себя, своих новых ощущений. Вон как трепещет в моих руках, ждёт поцелуя. Но нет, не сейчас, пускай помучается, предвкушая его.Ты посмотри, какая упрямая, приказы мои будет исполнять с девяти до ше
Выйдя из ада — теперь так я буду воспринимать кабинет Мефистофеля — попыталась перевести дух. Пусть ненадолго, но я могу вдохнуть полной грудью без него. Вот что у него в голове? С виду самодостаточный умный мужчина, а на проверку... слов нет, чтобы дать определение! Дураком не назовёшь, ведь обвёл меня вокруг пальца, и в то же время эта блажь насчёт женитьбы и детей говорит о его неадекватном состоянии. И что мне теперь делать? Точно, Полина! Вспомнив о его секретаре, тут же набрала ее номер, после трёх гудков она взяла трубку.— Лиза, доброе утро, как у тебя дела? — её тон был умиротворённый, видимо, она сейчас нежилась в постели и мечтала о будущем, которое виделось счастливым и безмятежным.— Полина, может, для кого утро и доброе, а у меня катастрофа! — начала я, но тут же вспомнив, что она беременная, замолчала, боясь за её здоровье. Ну вот как ей сказать, что у шефа брачный гон начался, и на почве этого товарищ умом тронулся?
Замечательно, я ещё и подстилка! Что же за день такой, то преступницей называют, то подстилкой! Хотя, с первым определением не поспоришь — я переступила черту закона, а значит, Аверин прав, я преступница. Но только где был этот закон, когда мы нуждались в помощи?! Или закон, что дышло, куда повернёшь — то и вышло? Где сейчас закон, когда меня заставляют выйти замуж?Так, стоп.«Какой замуж, это же месть?» — вспомнила слова Наташи.А если нет? А если она врёт? Да что я, собственно, теряю? Вот сейчас и выясню!Я вошла в приёмную, а там Аверин собственной персоной. Наверное, потерял предмет для развлечения — меня.— Мышка, ты где была? — спросил «жених», слегка склонив голову набок, внимательно сканируя меня взглядом.— Я вам не «мышка»! — снимая с пальца кольцо, ответила, не скрывая злости. — Это ж до какой низости нужно дойти, чтобы ради мести любимой за