10.“В моих неприятностях прошу винить Марину З"

Утром я не могла отделаться от мысли, что что-то изменилось. Да, совместная работа всегда сближала. Мы с Давыдовым придумали идею дизайна, прикинули дальнейший план действий и были довольны собой. Но не поэтому взгляд начальника стал другим. Я чувствовала, как он смотрел на меня, пока я зарисовывала будущую комнату для медитаций. Слышала, как смягчился голос. Строгое “Василевская” больше не звучало, Сергей называл меня Алиной, но не переходил границ вежливости. Обращался исключительно на “вы”, поэтому я сомневалась, не почудилось ли мне потепление? 

Ведь так легко заставить себя принимать желаемое за действительное. Убедить, что случайное прикосновение не было случайным, а предложение подвезти домой после позднего ужина — больше, чем проявление галантности. Я знала, что умею обманывать себя, потому отказалась. Попросила вызвать такси, позволила проводить до машины и попрощалась… рукопожатием. Потом всю дорогу домой ругала себя за глупость. Вот так мужчины и понимают, что им отказывают. Они ждут какого-то особенного взгляда, тёплой улыбки, чтобы понять: “Ухаживать можно!” А я ему: “До встречи в офисе, Сергей Геннадьевич”. Тьфу, пропасть! Я теми же словами попрощалась с Зарецкой, а ведь терпеть её не могла.  

“Помрёшь старой девой, Василевская”, — издевательски пообещал внутренний голос. 

Ой, ну какая же я дура! 

Офис “Арт-строя” встретил нездоровой суетой. Архитекторы мотались по коридору с выражением бесконечного страдания на лицах. Роняли свёрнутые в трубу проекты, катали на стульях стопки из папок-регистраторов. С особой нежностью переносили кружки, покрытые “годовыми кольцами” остывшего чая. 

— Что происходит? — спросила я в пустоту, но откликнулась девушка из отдела Зарецкой. 

Коллега, между прочим, а я даже имени её не помнила.

— Переезд. Тебя разве не предупредили? Нас меняют кабинетом с архитекторами. Теперь для всех будет место.  

И вот как после этого не восхищаться Давыдовым? Я вчера только пошутила про свой роскошный кабинет, а сегодня он уже решил проблему! Теперь понятно, почему стерва-Марина так вцепилась в нашего директора. Внимательный мужчина, талантливый, умный. Да ещё и хорош собой. 

— Спасибо, — пробурчала я вслед девушке. Она унеслась, не дожидаясь новых вопросов. Сбежала переносить вещи, пока лучшие столы не заняли? Или их распределили? Эх, сидеть мне в углу за двумя шкафами. Я ж в бесконечной опале у Зарецкой — Здорово поболтали. Ты очень общительная! 

Так, Зарецкая. Стоило подумать о начальнице, как в животе противно квакнуло и затошнило. Она ж теперь будет следить за мной каждую секунду! С Пашей больше чай не выпить, помощи у него не попросить, да и в телефон не залипнуть. Я мечтала о просторном кабинете, а получила тюрьму с надсмотрщиком. Блин! 

Ладно, Давыдов ни в чём не виноват, он реально хотел как лучше. Сыграло классическое “бойтесь своих желаний, ибо они сбываются”. Буду искать плюсы. Хоть поучусь у опытных дизайнеров, наблюдая, как они работают. Мне сейчас в тему. Комнату для Царедворского хотелось сделать идеальной.  

Собралась я мгновенно. Закрыла рот и пошла. Какие могут быть личные вещи у стажёрки на рабочем месте? Мой скетчбук всегда в сумочке и телефон там же. Компьютер всё равно без меня перенесут и заново подключат айтишники. Кстати, а вот и он! Моего допотопного динозавра деловито катил на стуле какой-то парень. Я поспешила за ним. 

— Коллеги, не спим! — разоралась в кабинете Зарецкая. Встала под кондиционер и сквозняк трепал её рыжие волосы, как красную тряпку перед носом быка. Моим носом. — Подключаемся, загружаемся и работаем! Сроки из-за переезда ни на один день не продлю! 

Коллеги молчали. Даже не смотрели на неё, а послушно раскладывали папки с документами по шкафам. И я решила не отсвечивать. Увидела, куда закатили моего динозавра и встала там у стены.

Взгляд полный ненависти всем телом чувствовала. Ничего, рабочий день всего восемь часов. Как-нибудь вытерплю непосредственную начальницу. Может, она сейчас наорётся на подчинённых и устанет? До меня руки не дойдут?

— Алина Василевская, вам нужно отдельное приглашение?

Не тут-то было... 

Я перевела взгляд на ещё не подключённый компьютер и снова посмотрела на начальницу. Чего она ждала? Что я силой мысли заставлю технику работать? Или надеялась, что я один из легендарных русских хакеров, которых так боялись за рубежом? Зря. У меня и с инстой не с первого раза получилось разобраться. 

“Интерфейс же интуитивно понятный”, — ворчала Анюта, показывая, куда тыкать. 

— Торжественно клянусь начать сразу, как этого ветерана заставят работать, Марина Эдуардовна, — я приложила ладонь к сердцу. 

Угу, и даже особое приглашение не понадобится. Просто мозг мне выносить не нужно, и я буду самой доброй и вежливой. Жаль только, что именно сейчас начальнице приспичило показать, кто тут главный. Поставить протеже Меркулова на место.

— Работать, Алина, и листать ленты соцсетей — разные вещи. Антон, будь любезен, — обратилась она к айтишнику, — закрой на этом компьютере выход на внешние сайты. Стажёрам он не положен. Отвлекает.

А типа я тут в зомби-ферму при всех играю? Разверну монитор в лицо директору и играю.

— Как скажете, — пожала я плечами. — Ликвидируйте ещё и доступ к служебным программам. Зачем нужны современные технологии? Стажёры “Арт-строя” настолько суровы, что способны нарисовать дизайн помещения в скетчбуке. Заодно шум вентилятора на процессоре отвлекать не будет. Мышка перестанет громко клацать. Да здравствуют: тишина, предельная сосредоточенность и пятилетка за два года. Так победим! 

Вопль “Хамишь!” почти сорвался с накрашенных губ Зарецкой, но тут в бывший кабинет архитекторов зашёл Давыдов.      

По головам и телам коллег прошла дрожь. Кто-то вытянул спину, двое парней, наоборот, скукожились за мониторами, но абсолютно все почувствовали себя неуютно. И тут же принялись демонстрировать напряжённую работу мысли. Правильно говорилось в старой шутке, что ничто так не повышает квалификацию водителя, как следующая за ним машина ДПС. Рабочие показатели у коллег пошли на взлёт, KPI грозился обогнать запредельный KPI самого Давыдова. Ну образцовые дизайнеры стали. От каждого клика мышки рождались гениальные шедевры. А уж их муза, нимфа и грозная предводительница амазонок и вовсе расцвела.  

— Сергей, доброе утро.

Заметьте! Никакого отчества. Это нам, плебеям, положено пресмыкаться, а начальство друг с другом на короткой ноге.

— Доброе, — отозвался Давыдов. — Переехали, устроились? Всем удобно?

— Да, кабинет замечательный, — промурлыкала Марина, — просторный...  

— Ну и хорошо, — оборвал её директор и пошёл ко мне. — Алина, у меня тут ночью ещё пара идей появилась, хочу обсудить. Антон, компьютер готов?

— Грузится, Сергей Геннадьевич, — развёл руками молчаливый айтишник. — Еле-еле ядрами шевелит. Не знаю, в чём дело, забрать бы и посмотреть.

— Ты забыл главную заповедь? — улыбнулся своей сногсшибательной улыбкой Давыдов. — Работает?

— Не трогай, — подхватил айтишник. — Понял, отстал. Ну пять минут ещё подождёте, чтоб не вис?

— Тогда пойдём в переговорку, — цокнул языком Давыдов. — Алина, захвати скетчбук. В бездну занавески. Давай нишу там сделаем. Круглую или шестиугольную. Как тебе?

— Шестиугольную, — через мгновение согласилась я. — Тогда с освещением можно поиграть. 

Придётся половину эскиза переделать, но кого это волновало? Я загорелась идеей Сергея. Достала из сумки любимый блокнот и поспешила за начальником. И пусть Зарецкая хоть захлебнётся своим ядом. Когда мы закончим проект Царедворского, она уже не посмеет сказать, что я без покровительства дяди ничего не стою.  

Давыдов привёл меня в одну из двух свободных переговорных комнат в этой части офиса. Завёл в стеклянный аквариум, любезно отодвинул стул и начал рассказывать, что можно поставить в нишу, кроме свечей и благовоний.

— Статуэтки индийских богов, к примеру. Чаще всего я видел на фото из интернета Будду и Ганешу. 

— Это тот, с головой слона? — на всякий случай уточнила я. В образованности Сергея сомневаться не приходилось, а у меня память девичья. 

— Да, именно. Но я пока не могу найти декор надлежащего качества. Пролистал уже десяток сайтов интернет-магазинов товаров из Индии, а там или гипс, или дешёвый пластик. Восковые свечи ещё есть, но это на крайний случай.

— Свечи нам тоже нужны, — напомнила я. — Аромат для комнаты медитаций очень важен.

— Вот да, — согласился он. — Можно тебя попросить продегустировать образцы? Я заказал десяток мини-вариантов на пробу. 

Обращение на “ты” безумно грело. Создавало уют быстрее, чем зажжённые свечи и лепестки роз. Я даже покраснела и опустила взгляд, как было приятно. И обращение, и просьба.

— Конечно. Я люблю ароматические свечи. Полдня буду нюхать, чтобы выбрать лучшие. Нас же классика интересует? Сандал, лотос, сладкий миндаль?

— Лишь бы не карри с красным перцем, — пошутил Давыдов. — Выбирай не спеша. Я полагаюсь на твой вкус.

Я кивнула, предвкушая интересный вечер. Пожалуй, такая офисная работа может понравиться. Сейчас привыкну, втянусь и не захочу возвращаться к своим портретам. 

Хотя нет. О чём это я? Не писать картины я уже не смогу. Поздно-с. Предназначение  найдено, выбрано и обсуждению не подлежит.

— Итак, ниша, — заявил директор, доставая планшет, — я хочу сделать её на северной стене…

— Извините, — пробормотала я, расстёгивая сумочку. Телефон разрывался. На дядю я поставила особый рингтон. С утра ждала новостей о переговорах с европейскими клиниками. — Важный звонок личного характера. Очень срочный. Я скоро приду.

И уже в дверях переговорной ответила на вызов:

— Да, дядя Тоша.

— Доброе утро, — поздоровался Меркулов. — Надеюсь, не разбудил?

— Нет, конечно. Я на работе уже, — открестилась я от статуса сони и лентяйки. — Порадуете новостями? 

— Нет, — после паузы признался дядя. — Мне только что пришёл ответ от последней клиники из списка. Ни в Германии, ни в Израиле не готовы помочь с нашим случаем. Говорят, за операцию возьмётся разве что сумасшедший.

Меня к полу придавило от тяжести отказа. Дышать стало трудно, а в животе неприятно заныло. Больнее всего, когда надежды разбиваются. У них осколки острые.

— Алина? Ты меня слышишь?

— Да, — с трудом заставила себя ответить. — Я слышу. Просто не знаю, что сказать. 

— Скажи, что не сдашься, — отрезал он. — Потому что я не сдамся. Да, немцы отказались. Значит, позвоню французам, англичанам и американцам. Теперь мы знаем, кого нужно искать. 

— Сумасшедшего? 

— Учёного, — поправил дядя. — Автора новой методики. Они часто берутся за тех пациентов, кому уже нечего терять. Риск огромный, мы на него готовы, а в случае победы все будут только в выигрыше. Учёный получит клинический случай в копилку, а мы Дарью. Живую и здоровую, насколько это возможно.   

— Хорошо, — я зажмурилась, чтобы не расплакаться. По закону подлости, мимо прошла бы Зарецкая, а ей я такого удовольствия не доставлю. — Спасибо. 

— Я позвоню вечером, — пообещал дядя Тоша и положил трубку. 

Жаль, не могу ничем помочь в поисках сумасшедшего учёного. В моей записной книжке светил медицины не водилось. 

— Зато я могу готовить план “б”, — подбодрила я себя. 

Пусть Меркулов ищет доктора, а я продолжу собирать деньги на поездку в Париж.