На втором этаже было не столь людно, иногда я видела взрослых и прижималась к стенам: не хватало, чтобы кто-то из преподавателей спросил, что я тут делаю. Что ответить? Осторожно приоткрыла светлую дверь и, вдохнув острый запах лекарств, скользнула в кабинет. Осмотрелась в неожиданно большом светлом помещении и, заметив за одной из множества покачивающихся белоснежных занавесок тёмный силуэт, метнулась влево. Скрывшись за тканью, царапнула настороженным взглядом пустую кушетку и облегчённо выдохнула: в этом закутке никого!
Аккуратно выглянула и посмотрела на миловидную женщину в белом халате. Она с шелестом отодвинула занавеску, и я заметила восседающего на кушетке Норда. На лице его красовалась белая повязка, которая делала парня неуловимо похожим на забавную обезьянку-носача. Прижала ладошку к губам и постаралась сдержать смешок. Ох, попортила я Норду фасад! Теперь девчонки любить не будут… Улыбка растаяла: а я — учиться. Вздохнула и попыталась снова придумать, чем умаслить парня.
— Как себя чувствуешь? — заботливо спросила медсестра.
— Нормально, — гнусаво ответил Норд и посмотрел исподлобья: — Может, всё же применить магию?
— Ну сколько можно говорить, что нельзя? — всплеснула руками медсестра. — А если срастётся криво, надо будет ломать. Мардарий, потерпи пару дней!
А вот тут смешка сдержать не удалось: кто?! Мардарий? Ну и имечко… Неудивительно, что парень назвался Нордом! В полной тишине испуганно отпрянула и затаилась. Прокололась? Услышала убедительный голос медсестры:
— Всего два дня, и я сниму повязку. Потом можно магией долечить… Не хмурься, а то морщинка появится! Твои поклонницы не переживут. А мне в медчасти массовые инфаркты ни к чему…
Я снова улыбнулась: мне понравилась эта женщина! Но Мардарий, казалось, не понял иронии. Он пробурчал в нос:
— Тогда освободите от занятий на эти два дня!
— Не могу, — огорчённо покачала головой медсестра. — Насчёт тебя особые указания от «великой».
Я навострила ушки: уже второй раз упоминали некую «великую». В первый раз, когда Норд ответил по телефону… Неужели, его мама — из «великих»? Я в отчаянии закусила губу. Это значит, что парень не просто везунчик-маг, а наследник одной из богатейших и влиятельнейших семей города! Придётся хоть в лепёшку разбиться, но вымолить прощение, иначе мне не жить… Готовясь к предстоящему унижению, прислушалась к тихому голосу медсестры.
— Посмотри на это с другой стороны. Ты же герой! По всей школе уже разошлась история, как Норд спас девочку от хулигана. Ученицы визжали от восторга, сама слышала... Твоя популярность только вырастет, если будут видеть, что ты и сам пострадал из-за благородного поступка!
Я несколько раз моргнула, не понимая, о чём говорит медсестра. А потом прижала ко рту обе руки, едва сдерживаясь, чтобы не расхохотаться в голос. Он что?.. Рассказал всем, что нос ему сломал гипотетический хулиган?! Да ещё во время героического спасения девочки! Булькая от едва сдерживаемого смеха, я проследила за медсестрой, которая, подхватив пару пухлых папок, вышла из медкабинета. Мардарий с мрачным видом остался сидеть на кушетке.
Уже не сдерживаясь, я расхохоталась и, дёрнув занавеску, с победным видом посмотрела в круглые от изумления глаза мага.
— Ты?! — вскочил Норд.
— Я, — коротко кивнула, — вот только не знаю, кто «я»! Просвети, о великий герой Мардарий, я — это могучий хулиган? Или всё же спасённая девочка? Или два по цене одного носа?
И весело расхохоталась. Стало так легко и свободно, испарилась тяжесть и уныние, ведь теперь мне не придётся ползать перед бессердечным магом на коленях. Вряд ли он пожаловался на меня хоть одной живой душе. Интересно, почему друзья его тоже умолчали? Неужели, этот надменный тип умолял скрыть его позор? А ведь действительно — позор! И как об этом не подумала? Будь я парнем, рассказала бы, что меня побила мелкая девчонка? А если ещё и магом… И снова заливисто расхохоталась.
— Веселишься? — разозлился Норд. Стремительно подошёл и схватил меня за локоть, склонился и прошипел: — Расскажешь кому — и ты труп!
— Я сегодня уже дважды труп, — улыбнулась в лицо наглецу. — Нет, трижды! Ты же наверняка похвастался, что хулигана больше никто не увидит! А то, что его и до этого никто не лицезрел, предпочёл умолчать!
— Тебе не жить, психованная! — сквозь зубы проговорил он.
— Ха! — вырвалась я и посмотрела искоса: — Жива-живёхонька! — Ощущение власти над магом упоительно кружило голову. — А если будешь угрожать, то всем расскажу, как именно ты получил своё боевое ранение.
— И сразу же вылетишь из школы, — хищно усмехнулся Норд. Выпрямился, взгляд его снова стал холодным, движения уверенными. — Думаешь, я не узнал, кто на меня напал? Так что не сильно преувеличил о хулигане… Судя по твоему послужному списку, ещё и преуменьшил. И как тебя до сих пор не выгнали?
Улыбка моя растаяла, нехорошо засосало под ложечкой. Вот же проныра! И когда нашёл времяпро меня разузнать? Впрочем, это не так и сложно. Я действительно успела неплохо прославиться, хоть и невольно. Кусая губы, рассматривала мага, а Норд, сложив руки на груди, отвечал мне тем же. Вот хорош, зараза! Красив, как римский бог! Ещё бы снизить высокомерие, да уменьшить самодовольство, был бы идеальным. Но идеала не существует. Вздохнула и как можно спокойнее проговорила:— Значит, у нас теперь есть общая тайна?— Выходит, есть, — равнодушно кивнул Норд.— И кто будет свидетелем нашего договора? — приподняла я брови.— Вот хотя бы он, — маг с усмешкой щёлкнул задремавшего н
Я насторожилась и, рассматривая её тонкие губы и хищно-острый носик, слегка склонила голову:— Я вас не понимаю.Директрисаусмехнулась и почесала котейку за ухом. Клякса вытаращил глаза и затрясся от страха, и я его понимала. Мне вдруг тоже стало жутко не по себе. Что же она слышала обо мне? Конечно, я не образец для подражания, но всё же не хулиганка… Тут я вспомнила Норда и невольно улыбнулась: впрочем, не все так считают!— А мне кажется, прекрасно понимаешь, — заметив улыбку, сухо кивнула директриса и посмотрела сурово: — Ты ведь пробралась в мою школу как раз для этого?— Для чего? — замерла я. Мысли метались, как перепуганные Кляксой пауки на чердаке. Решила, ч
— Да что с теми воротами? — дожёвывая свой кусок, подалась вперёд Дита.— Прошла их туда-сюда, — пожала я плечами и протянула последний треугольник теста с сыром Лере, — но так и не поняла. А потом появился какой-то дядька, палочкой размахивал, ругался весьма витиевато… Обозвал разбалованной частницей. Обвинял, что забавляюсь, расшатывая магическое поле. — Вспомнив, как незнакомец отпрянул, стоило Кляксепо-змеиному зашипеть, рассмеялась: — Котанапугал! А вы знаете, как животинареагирует на тех, кто тычет в него чем-нибудь палкообразным… Кажется, дядька решил, что котёнок волшебный. Отпрыгнул в сторону, грозился охрану вызвать и заяву на меня накатать. Хорошо, хоть сбежать удалось...— А толку? — уныло спросила Лера и, откусив пиццу, невнятн
Помахала подругам, которые собирались домой, и прибавила скорости. Ветер бил в лицо, мышцы приятно отзывались, а в голове было так же пусто, как и на нашей дороге. Домик, который моя семья снимала, находился всего в двух кварталах от тридевятой, поэтому я даже успею доставить пиццу до того, как она остынет. Конечно, Вит на скутере делает это быстрее, да и у него специальный контейнер, который сохраняет температуру… Если на велик такой контейнер и прикрутишь, то места мне уже не останется.— Вот была бы магом, — прошептала я ветру, — взмахнула бы палочкой, и пицца подогрелась бы намногобыстрее, чем в микроволновке! Впрочем… Они же маги. Пусть сами машут палками.Повернула на Ростосьевскую улицу, и тут же ослепла, попав в луч света. Раздался визг тормозов, оглушил гудок. Велик повело, я, н
В доме я мгновенно потерялась, Норд и Сакс куда-то исчезли, а меня окружили совершенно незнакомые люди. Все с любопытством посматривали да перешёптывались, а я неловко переминалась с ноги на ногу, не зная, куда поставить пиццу. Уже и денег было не надо, я отдам маме из копилки, лишь бы выскользнуть из этого странного места.— Привет, — улыбнулась симпатичная брюнетка в платье настолько откровенном, что я не понимала, как ажурные кусочки ткани умудряются держаться на её безупречном подтянутом теле. Магия, не иначе! Девушкаувлекламеня к одному из заставленных столиков и кивнула: — Положи сюда. Что это?— Пицца, — деревянным голосом отозвалась я.— И как это едят? — продолжала допытываться незнакомка.
В классе царит тишина, слышно лишь, как жужжит застрявшая между оконными стёклами муха, да иногда шуршат листы тестов. Контрольная у Тода всегда проходит именно так. Молодой учитель, в которого влюблены все девочки в классе, невероятно строг и не прощает даже малейшего неповиновения. Возможно, именно поэтому его боялись и уважали вместо того, чтобы забрасывать любовными записками.Вспомнила о писульках, которыми меня засыпали маги, и вздрогнула; на листе осталась чернильная полоса. Сжала челюсти: вот же чудесатики бесчувственные. Нашли игрушку! Я с замиранием сердца ждала перевода в новую школу и одновременно боялась этого так отчаянно, что с каждым днём мне всё больше хотелось сдаться и добровольно уехать из столицы. Вдруг, поселившись в далёкой землянке где-нибудь в глубинке, буду счастливее, чем сейчас? Тяжело вздохнула при мысли, что придётся отказаться от родителей и друзей&
Вечерние солнечные лучи пробивались сквозь листья кустарника, слепили, тонули в густой траве, ложились тёплыми оранжевыми полосами на поваленное дерево, которое мы с подругами использовали вместо скамейки. Лера, сложив руки на груди, смотрела на меня так, словно в первом классе я отобрала у неё ручку с блестящей висюлькой…Ну да, отобрала. И только потому, что она показалась похожей на волшебную палочку. В то время мама всем знакомым рассказывала, что я будущая магичка. Мы даже переехали в более дорогой район, где в квартале стоят целых три закрытых магических школы. Увы, чаяния родителей по поводу того, что меня заметят и оценят, были напрасны… До сих пор. А вот сейчас, когда неожиданно сбылись, почему-то не вызвали особенного энтузиазма. И даже хуже.Я смотрела на обиженную подругу и пыталась осознать то, что
Я решительно поднялась и направилась к дому. Кажется, Клякса выскользнул из рук Диты и увязался за мной.— Нельзя, — шикнула я перед дверью. — Жди здесь!И вошла в дом. В пиццерии было темно и тихо, пахло чистящим средством: мама уже прибралась. Со стороны кухни доносился привычный слуху равномерный стук. Отец нарезал продукты для утренней пиццы. Он всегда так делал, и я любила наблюдать, как быстро мелькает его нож, как ровно и тоненько ложатся ломтик за ломтиком помидоры или колбаса… И сейчас едва одёрнула себя, вновь погрузившись в приятное созерцание.— Папа, — позвала тихо.Знала, что он услышал, но прямоугольная приземистая фигура даже не шелохнулась. Отец продолжал свою р