Четырнадцатая глава. Настя

Я практически не спала всю ночь и, свернувшись в калачик в своей кровати, лежала и тупо смотрела в стену. У меня уже не было сил рассуждать, я была испуганным ребенком, которому следовало срочно взрослеть, поскольку нежданно через положенное время аист должен был принести ребенка. У меня даже в голове не укладывалось, что я скоро стану мамой. Я не могла осознать это!

В то, что при любых раскладах я буду рожать, я для себя решила окончательно и бесповоротно, хотя Юлька вбивала мне в голову, что следует прервать беременность и не губить свои восемнадцать появлением малыша, но я знала, что не смогу пойти и убить нашего ребенка, даже несмотря на то, что он решил появиться совсем не вовремя.

В женской консультации я получила подтверждение врача о своей беременности и небольшой черно-белый снимок маленького, едва различимого комочка, у которого еще даже не прослушивалось сердцебиение, поскольку срок был всего 4-5 недель, но который уже жил во мне и который уже мне был дорог просто потому, что это был наш ребенок.

Я шла домой и крутила в руках телефон, понимая, что надо поговорить с Андреем. Он звонил мне, когда я была у врача и не могла ответить, и наверняка ждал, что я перезвоню, но я все оттягивала этот момент. Практически дойдя до дома, я так и не набралась смелости позвонить ему, убеждая себя, что такой важный разговор должен состояться с глазу на глаз.

Дома я попила чай и завалилась в кровать. Буквально сразу меня сморил сон. Проснулась я от звонка в дверь и спросонья стала соображать, кто это может быть, ведь у бабушки свой ключ, а Юлька в Питере в университете. Подходя к двери, я подумала, что, вероятнее всего, это Андрей, и, когда открыла ее, убедилась в этом.

Он был хмур и обеспокоен.

– Что случилось?!

Я поежилась. Откуда он знает, что у нас что-то случилось?! Набрав воздуха в легкие, я хотела произнести страшную фразу «Я беременна», но он отстранил меня, вошел в коридор и сам заговорил:

– Ты не ответила на звонок утром, потом я еще пару раз набирал тебя. Настя, не пугай меня так больше, пожалуйста.

Я выдохнула. Вот в чем дело.

– Прости. Я уснула и не слышала.

Он притянул меня к себе и уткнулся носом в волосы.

– А я что только уже не подумал…

Я закусила губу, соображая, как начать самый важный разговор в своей жизни, но, не найдя предлога и решив не выдавать новость в лоб, позвала его на кухню. Он разделся, и мы, переместившись туда, сели на табуретки друг напротив друга.

– Что с тобой? Чего ты такая взволнованная?!

«Я еще и беременная…» – молча произнесла я и вслух перевела тему:

– Хочешь чай?

– Да.

Я встала, включила чайник и, повернувшись к нему и поймав его взгляд, вдруг ни с того ни с сего выпалила:

– У нас будет ребенок.

– Ты шутишь?!

Он смотрел на меня большими удивленными глазами, и я мрачно спросила:

– Разве такими вещами можно шутить?!

– Не может быть!

Я вытащила из кармана фотографию, полученную у врача, и протянула ему.

– Ты беременна… – это был скорее не вопрос, а утверждение. Он не верил или не мог поверить в реальность происходящего. Я тоже не могла в это поверить, но это было правдой, действительностью, с которой нам надо было свыкаться!

Он сидел, гипнотизировал фото и молчал. Его молчание убивало меня. Его реакция совсем не радовала. Я стояла и, как приговоренная, ожидала своей участи.

– Ты хоть понимаешь, как это не вовремя?! Ты понимаешь, что я ничего сейчас не могу дать ни тебе, ни ему! – сердито начал он. – Кто я такой?! Начинающий актер. Что у меня есть?! Только эта машина. У меня нет даже квартиры! Какой сейчас ребенок?! Какая семья?!

Под конец его голос начал срываться, и я еле сдерживала слезы от обиды. Разве я виновата в этом?! Разве я специально это сделала?! Тишина опять оглушила меня, и я, собравшись с духом, попыталась объяснить свои чувства:

– Я понимаю, но…

– Какие «но», Настя?! – закричал он, и я осеклась.

Внезапно мои ноги сами пришли в движение, и я молча вылетела из кухни. Всунув ноги в ботинки, я схватила куртку и, глотая слезы, вырывающиеся из меня, выбежала в подъезд.

Не помню, куда я шла и как долго бродила по заснеженным морозным улицам, но когда я немного пришла в себя, то осознала, что сильно замерзла. Дрожь колотила мое тело в неуправляемом тике. На глаза попался вокзал, и я вошла в него и, подойдя к батарее, попыталась согреться. Через какое-то время ко мне подошла незнакомая женщина и протянула пластмассовый стаканчик с горячим чаем. Наверно, я так плохо выглядела, что вызвала жалость у нее. Я пробормотала «спасибо» и взяла его. Поглощая живительный напиток, обхватив пластиковый стаканчик ледяными пальцами, я пыталась отогреться, но дрожь не покидала мое тело; возможно, она была другой природы, возможно, она была связана со стрессом, который я дважды пережила за последние сутки, – сначала узнав о своей беременности, а потом – услышав от любимого человека, что я и наш малыш не вовремя и это не входит в его планы. Конечно, ребенок не входил и в мои планы, я тоже не была в восторге от того, что он решил появиться именно сейчас, но он уже был и надо было говорить не о том, что он не вовремя, а о том как теперь жить дальше, учитывая его скорое появление.

Я допила чай и стала размышлять, что мне делать, если Андрей, как предполагала моя всезнающая подруга, вдруг окончательно решит, что мы не входим в его планы и исчезнет. Я знала, что втроем на пенсию бабушки нам будет тяжело прожить, но почему-то предпочитала остаться с ней, а не возвращаться к родителям. Где-то в глубине души я знала, что моя мать отреагирует на мою новость, как Юлька, и будет давить на меня, чтобы я сделала аборт, и я не хотела бороться с ней, отстаивая свое мнение. Возможно, мне стоит взять академический отпуск, устроиться на работу, пока я могу это сделать, и накопить хоть сколько-нибудь денег, чтобы пережить непростые времена. Я остановила поток своих размышлений и осознала, что дрожь отпустила меня. Возможно, помог согревающий тело и душу горячий напиток доброй женщины, и я, чувствуя непосильную тяжесть внезапно свалившихся на мои хрупкие плечи проблем, устроилась на самом крайнем железном стуле в углу зала и задремала.

Когда я проснулась и взглянула на часы, висящие на стене, то разволновалась. Бабушка, наверно, уже с ума сошла, что меня еще нет дома, а мой телефон не отвечает, поскольку остался в квартире. Я подумала об Андрее. Беспокоится ли он о нас?! Или хотя бы обо мне?! Я не знала. Хотелось бы думать, что да, но после его шокирующих слов, что у него ничего нет и какой сейчас ребенок, я уже сомневалась в этом. Встав со стула, я решительным шагом пошла к выходу, чтобы скорее оказаться дома.