Глава 12

Я сидела на своей кровати и, сморщившись, перебирала фотографии, получившиеся из нашей с Вадимом эротической фотосессии. Быстро закончив с этим и выбрав наиболее правдоподобные, я сложила их в конверт, остальные так сунула в сумку, чтобы потом разорвать и выкинуть где-нибудь по пути.

Держа конверт в руках, я задумалась. Самое простое было бы отправить его по почте, но в данном случае я не узнала бы, что их получила именно жена Вадима и что не пропало столько моих усилий. Второй вариант был гораздо проблематичнее и волнительнее: я должна была сама передать этот конверт его жене, – но зато он давал стопроцентную гарантию, что их получит именно она, и я решила поехать к нему домой. Я знала, что сегодня до тринадцати часов у Вадима важная деловая встреча и, значит, его не будет дома, и потому решила не откладывать неприятное дело и ехать немедленно.

Адрес Вадима я знала еще до приезда в Санкт-Петербург, и, как и адрес клуба, знала наизусть, поскольку тысячу раз в ожидании начала своих действий перечитывала всю собранную информацию о нем.

Ехать пришлось на рейсовом автобусе до поселка Репино, дальше я искала его дом по своему неизменному помощнику – карте G****e.

Дом у них был большой и солидный, и такой же солидный забор его окружал. Я подошла к воротам и надавила на звонок. Появился охранник и уставился на меня.

– Слушаю?!

– Я к Марине Михайловне, – уверенно ответила я.

Он просканировал меня с головы до ног.

– Вы по поводу собеседования?

Ухватившись за мысль, которую он сам мне подкинул, я утвердительно кивнула.

– Да.

– Проходите.

Я вошла в калитку и стала разглядывать ухоженную территория, хотя ее скорее правильнее было назвать парком. Статуи, фонтан, клумбы, декоративные кусты. Это было очаровательное зрелище, и, чтобы успокоиться, я сконцентрировала свое внимание на этой красоте. Охранник сказал следовать за ним, и я послушно пошла следом. Он довел меня до дверей и проинструктировал войти в гостиную и ждать хозяйку там.

Я кивнула и открыла дверь в дом.

Дом Вадима ничуть не уступал саду. Все было красиво, изысканно, все сочеталось и дополняло друг друга. Я вошла в гостиную и принялась с любопытством рассматривать все вокруг, когда откуда-то сверху вылетели два мальчугана и со страшным криком бросились в мою сторону. Один был совсем маленький, ему, казалось, было чуть больше трех лет, второй примерно в два раза старше. Мальчики оба были светловолосые и улыбчивые. Они подлетели ко мне, младший при этом чуть не снес меня, и, заглядывая в глаза, наперебой стали задавать один и тот же вопрос:

– А ты будешь нашей няней?!

– Ты няня?!

Я не знала, что ответить им. Я смотрела по очереди в их светлые глаза и чувствовала себя злой волшебницей, под видом милой девушки прокравшейся в их дом и решившей разрушить их безмятежное счастье. Мечтая лишить Вадима семьи, я никогда не думала о том, что этим я лишу счастья как минимум еще его детей. Я поежилась и помотала головой.

– Жаль! Ты мне нравишься! – заявил старший, но буквально через пару секунд, потеряв интерес ко мне, убежал за младшим братом.

Я осталась стоять одна в этой невероятно красивой гостиной и думать. На одной чаше весов находилось мое жгучее желание поквитаться за любимую сестру, мои жертвы и старания, которые мне пришлось приложить, чтобы добиться доказательств его измены, но на другой чаше было счастье этих милых детей. Кому как не мне было знать, что такое расти без родителей, а развод, хоть, возможно, не такое ужасное событие, как смерть, тоже принес бы им боль и украл бы их счастливое детство. Кому будет лучше от этого?! Вере?! Нет… Мне?! Нет! Я не желала им зла и, честно говоря, уже не желала зла даже Вадиму… Я просто делала все последнее время так, как запланировала, и не вдумывалась, зачем и почему, хочу ли я этого по-прежнему… Я совсем запуталась.

Я тяжело вздохнула и повернулась, чтобы уйти, но в этот момент белобрысые мальчишки понеслись по коридору обратно и младший, добежав да меня, схватился за мои бедра. Я, подчиняясь инерции его движения, закрутилась, и фотографии в моей руке высыпались из конверта на пол разноцветным веером. Они побежали дальше, не обращая внимания на то, что натворили, а в это время раздался властный и надменный голос, и я, вздрогнув, обернулась и посмотрела на вошедшую женщину.

– Вы по поводу работы? – спросила она, смотря на меня с явным разочарованием.

Я, как зачарованная, уставилась на нее, не в силах ответить и только отрицательно помотала головой. На вид ей было лет тридцать (впрочем, может, больше, я не особо разбираюсь в возрасте женщин), и выглядела она сногсшибательно. Такое ощущение, что она собралась на какое-то торжественное мероприятие, но не успела уйти. Не понимаю, что искал Вадим в своих любовницах, чего не было у нее?! Изучая ее, я обратила внимание на то, что она предпочитает красный (красные губы, красное атласное платье, красные лакированные туфли с кокетливым бантиком сбоку), и подумала, что, скорее всего, у нее горячий темперамент и мне надо вести себя осторожнее, чтобы напоследок не вляпаться в серьезные неприятности.

Пока я находилась в прострации от ее неожиданного прихода и ее внешнего вида, она подошла ко мне ближе и, увидев мою обнаженную фотосессию, разбросанную на полу, села на корточки и подняла парочку фотографий.

Я замерла, ожидая, что произойдет дальше.

– Так ты любовница Вадима?! – усмехнулась она. На ее лице не было ни тени волнения или переживаний, и я не верила своим глазам.

Я опять промолчала и ответила на ее вопрос одним кивком головы, понимая, что объяснять истинное положение вещей я ей точно не буду.

– Что тебе тут надо? – спросила она, презрительно смотря на меня.

 Если честно, то теперь я не знала, что говорить ей. Я ожидала, что все будет по-другому, начиная от ее внешнего вида и заканчивая ее реакцией на измену мужа. В итоге пробормотала то, что она и так поняла:

– Он вам изменяет…

– Все изменяют! Что в этом такого?! – бесстрастно парировала она.

Я посмотрела в ее холодные серые глаза и почувствовала, как она начинает меня раздражать. Разве естественно нормальной женщине так рассуждать?! Что за брак, если жене наплевать на измены мужа?! Может быть, у нее тоже есть любовник?! Какая-то семья извращенцев! Я не могла понять, почему Вадим держался за нее и променял на эту бесчувственную стерву мою нежную и искреннюю Веру. Не в силах справиться с эмоциями, накатившими на меня, я воскликнула:

– Меня воротит от вашего извращенного понимания жизни и семейных ценностей!

– Это ты мне будешь читать морали?! – в тон мне ответила она. – Ты – шлюха, которая решила, что может занять мое место?!

Она картинно засмеялась и, уже срываясь, закричала мне:

– Убирайся вон из моего дома! Ни ты, ни кто-то другой не вправе судить меня!

Я мгновенно пришла в движение и бросилась к дверям, сердце бешено стучало, отдаваясь в голове… Я была раздавлена, но не ее оскорблениями и словами. Я была раздавлена жуткой действительностью. Все последние два года я жила в предвкушении мести Вадиму, я думала, что, когда смогу отомстить, мне станет легче, ситуация меня отпустит и я смогу дальше жить по-другому. Что в итоге?! В итоге все, что я делала, все, к чему я стремилась, оказалось бесполезной и ненужной возней… Я была опустошена от этой мысли и не понимала, как теперь жить дальше.

Летя по дорожке к воротам, я стирала слезы, скользящие по щекам, и чувствовала, что больше всего на свете я бы хотела сейчас выговориться, услышать чье-то разумное, обоснованное мнение, чтобы кто-то умный и рассудительный помог мне разобраться во всем, но никто не знал о существовании моих планов и никто не мог мне помочь в этом. 

 Почти добежав до ворот, я увидела, что навстречу идет какой-то человек, но из-за слез, застилавших глаза, я не могла разглядеть его лица. Только когда он схватил меня и требовательно спросил «Что ты тут делаешь?!», я поняла, что это Макс. Я захлопала ресницами, чтобы слезы освободили глаза и вернули мне зрение, и удивленно посмотрела на него, пытаясь понять выражение его лица. Он был очень удивлен увидеть меня здесь, не меньше, чем я его. Посмотрев по сторонам, он без слов взял меня за руку и потащил за собой. Мы дошли до его машины и сели в нее, он протянул мне бумажные платки, и я какое-то время приводила себя в порядок. Я была благодарна, что он дал мне время, чтобы я могла немного успокоиться. Когда я практически перестала всхлипывать, он повторил свой вопрос:

– Что ты здесь делаешь?!

Я не знала, что ответить ему. Я колебалась между тем, чтобы сказать правду и продолжать свою версию игры.

Мое молчание явно его злило, и он сердито констатировал:

– Ты спишь с ним, а потом приходишь к его жене! Чего ты хочешь добиться?! Он никогда не бросит Марину! Ты не представляешь, сколько таких, как ты, у него было!

Я слушала и не слушала его слова. Мне было больно, что он считал меня шлюхой, захотевшей поменять статус. Ну а что он должен был обо мне думать?! На самом деле в его представлении я должна была быть еще хуже, ведь я еще и пьяная бесстыже совратила его.

Внезапно я поняла, что из всех людей в этом мире свою тайну я могу раскрыть только ему. Мне было невероятно страшно начать, но я выдавила из себя:

– У меня не было ничего с Вадимом.

Он усмехнулся.

– Ника, ты считаешь меня дураком?!

Я подняла свои заплаканные глаза и посмотрела на него самым искренним взглядом, на который только была способна, но он не смотрел на меня. Он смотрел вперед, облокотившись на руль, и хмурился.

– Я все подстроила.

Он медленно повернул свое каменное лицо и окатил меня презрительным взглядом.

– Убирайся из машины…

Я практически не дышала и едва не рыдала, а он продолжил:

– Для тебя будет лучше, если мы больше никогда не увидимся!

Я открыла дверь и выскочила из машины, уже не в состоянии сдерживать слезы. Слава Богу, я не разревелась там, перед ним, и не показала, как мне больно слышать от него такие слова, и побежала к остановке. Побежала потому, что хотела поскорее вырваться из радиуса действия его притяжения.

Его машину уже даже не было видно, но мне не помогло расстояние. Было глупо думать, что я смогу убежать от своих чувств! Он уже давно находился где-то во мне, и от этого я ощутила себя еще больше сломленной.

Я не помню, как добралась до дома, что ответила бабушке, увидевшей меня в таком плачевном состоянии. Помню только, как упала на кровать и лежала трупом, игнорируя телефон, скайп, бабушку, пытающуюся выудить, что со мной случилось. Я словно растворилась в какой-то прострации и больше ничего не хотела и не чувствовала… Словно я умерла… как Вера…

Я даже не заметила, как задремала и сон отложил в сторону все мои переживания. Но проснувшись, по мере возвращения в действительность я почувствовала, что весь груз моих проблем ложится мне на плечи и я не знаю, как с этим справиться.

Я вышла на балкон и непроизвольно посмотрела на место, куда ставил Максим свою машину, сглотнула комок в горле и решила, что мне пора возвращаться в Москву. Возможно, родные стены помогут мне пережить свое разочарование и свою грустную историю любви. Я взглянула налево, туда, где зелеными шапками маячили кроны деревьев Летнего сада, и подумала, что немедленно хочу оказаться там.

Я вылетела из квартиры и быстрым темпом пошла в Летний сад. Мне необходимо было его спокойствие и умиротворенность, поскольку внутри меня была такая неразбериха и я была так расстроена сегодняшними событиями, что не было сил проанализировать и разложить все по полочкам.

Бродя по тихим дорожкам парка, я пыталась размышлять. Совсем недавно я жила мыслью о мести, это был мой вечный двигатель, моя главная цель. Сейчас она разбилась вдребезги, и вместе с ней разбилась часть меня. Моя самоуверенность упала со своего пьедестала, и я вдруг поняла, что не все в жизни зависит только от меня и моих желаний… Дорожки парка шли прямо, а потом раздваивались, и мне пришла в голову мысль о том, что так часто происходит в жизни: перед нами встает выбор – идти налево или направо, и от этого выбора зависят события, которые произойдут с нами дальше. Но как узнать, по какой дорожке идти?! Как сделать этот правильный выбор?!

После двухчасовой прогулки по парку я почувствовала себя немного легче, насколько это могло быть в моей ситуации и в моей развалившейся на части жизни. Я уныло поплелась домой, испытывая странные ощущения, что мне не надо никуда собираться и ехать, что у меня нет никаких целей и планов... Я уже так втянулась в загульную жизнь, которую вела эти две недели в Санкт-Петербурге, что реально чувствовала, что происходит что-то не то и мне чего-то не хватает.

У подъезда я увидела странного мужчину в черном, но, приглядевшись, не узнала в нем ни Макса, ни Вадима, ни его водителя и, выбросив его из головы, стала приближаться.

– Ника?! – то ли спросил, то ли позвал он, и я, подняв на него глаза, удивленно ответила:

– Да.

– Пойдемте со мной.

Я уставилась на него.

– Я вас не знаю!

– А вам меня и не надо знать! – бесстрастно ответил он.

– Я не пойду с вами! – твердо заявила я, но он уверенно возразил мне:

– Пойдете!

Я похолодела, но, мужественно смотря в его глаза, спросила:

– Вы что, насильно меня потащите?!

От его ледяного «да» я почувствовала, как страх закрадывается в мое сознание, а когда он, схватив меня за талию, потянул к машине, я попыталась закричать, но он тут же закрыл мой рот своей ладонью, и я не издала ни звука. Он впихнул меня на заднее сиденье машины и быстро скомандовал:

– Двигайся!

Я послушно подвинулась, он сел со мной рядом, и машина тотчас стартовала.

Я пыталась рассуждать о происходящем и чем больше думала, тем больше убеждалась, что меня везут к Вадиму. Скорее всего, он уже в курсе о моем визите к его жене, и что он теперь от меня хочет – оставалось под вопросом… Я перебирала возможные варианты, и мне становилось еще страшнее… Ждет ли меня участь Веры?! Или он просто захочет получить то, что якобы я ему уже дала?! Неизвестность убивала меня…

Когда мы повернули на знакомую улицу, я тотчас убедилась, что это люди Вадима и мы едем к нему. Не верьте тому, кто говорит, что он ничего не боится! Даже самый смелый человек на свете не лишен страха! Я тоже никогда не была трусихой, но я жутко боялась, подходя с этим, в черном, к знакомой двери квартиры Вадима, просто я не показывала этого, понимая, что моя истерика мне никак не поможет, а выглядеть я буду жалко!

Когда дверь открылась и я оказалась лицом к лицу с ним, я мужественно не отвела глаза и вошла в гостиную. Вадим что-то тихо сказал моему конвоиру, закрыл дверь и подошел ко мне.

– Жду твоих объяснений! Что это?! – он указал на наши фото, лежавшие на столе.

– Фотографии.

Он подошел вплотную, и я увидела ярость в его глазах.

– Мне не до шуток!

Внутри меня все тряслось от страха, может, поэтому, обороняясь, я вела себя вызывающе.

– В чем проблема?! Твоей жене по барабану – спишь ты только с ней или еще с кем-то! Разве нет?!

– А я не знаю, спал я с тобой или нет! – ответил он мне в губы.

Я почувствовала, что выбрала неправильную тактику. Оказаться в его постели сейчас, после осознания всей бесполезности моих действий, было бы ужасно. Я сделала шаг назад, но он схватил меня за талию и резко притянул к себе.

– Давай займемся сексом на этом диване, как на фото! А то так странно получается – фото есть, а секса не было!

– Я не хочу! – стараясь говорить твердо, заявила я.

– Почему, детка?! Я же нравлюсь тебе!

Я не знала, что ответить ему. Я даже подумала о том, что, может, стоит сказать ему правду?! Или ради своего спасения лучше молчать о ней?!

Он потянул меня к дивану, и в одно мгновение я оказалась под ним. Он тяжело дышал и внимательно смотрел на мою реакцию. Я не выдержала и закричала:

– Я не хочу этого! Ты же не будешь насиловать меня?!

Он отпустил меня, и я села подальше от него, обхватив руками коленки.

– У нас ни разу ничего не было, ты подсыпала мне какую-то гадость, и я засыпал?! Так?!

Я кивнула, понимая, что он загнал меня в угол.

– Я жду от тебя объяснений.

Я подняла на него глаза и, отчеканивая каждое слово, обвинила его в преступлении, за которое он не понес наказания.

– Ты убил мою сестру – Веру Сотникову. Я приехала, чтобы поквитаться с тобой!

Я даже боялась думать, что произойдет дальше, я просто смотрела в его глаза с ненавистью, вновь вспыхнувшей во мне к этому человеку. Секунда сменяла другую, и я вдруг увидела, что его взгляд потерялся где-то и он смотрит и не видит меня. Я была очень удивлена его реакции, но по-прежнему смирно сидела и ждала, что будет дальше.

Через пару минут я увидела в его взгляде, что он вернулся ко мне и смотрит на меня.

– Ты сестра Веры…

Я кивнула, удивленная тем, что он не ведет себя как преступник. Возможно, так ведут себя раскаявшиеся преступники?!

– Вот в чем причина…

Я смотрела на него, пытаясь уловить ход его мыслей.

– Какая причина?

– Ты напоминала мне ее в чем-то… Больше, конечно, внешне… Я давно ни к кому не чувствовал такой нежности, после того, как…

Он замолчал на самом важном.

– После того как что?!

Он холодно взглянул на меня и резко ответил:

– После того, как она погибла…

– После того, как ты помог ей выброситься из окна! – закричала я в отчаянном порыве, напрочь забыв о своей безопасности.

Он пригвоздил меня взглядом и произнес, повышая голос:

– После того, как она погибла…

– Почему я должна верить тебе?! – не унималась я. Если у меня не получилось отомстить ему, я должна была хотя бы поставить все точки над i.

– Потому что я на свободе!

Меня совсем не убедил его ответ, и я бросила ему в лицо новое обвинение:

– Ты подкупил следователя!

– Я любил ее! – грустно прошептал он, и я недоверчиво посмотрела на него. Он сидел, сгорбившись, подпирая лицо руками, но я все еще не могла поверить ему.

– Она стала мешать тебе, потому что забеременела.

– Ты говоришь, как будто знаешь все лучше меня! – воскликнул он, поворачиваясь. – Ты не думала, что, какая бы у тебя ни была версия, нужно хотя бы выслушать другую?!

– Я готова выслушать тебя.

Вадим пошел на кухню, налил себе коньяк и спросил:

– Тебе вина?

– Я не буду пить.

Он вернулся и сел на диван рядом со мной.

– Я познакомился с Верой случайно в магазине. Я забыл дома бумажник, а того, что наскреб в карманах, не хватало на оплату, и она мне одолжила сто рублей, – начал он, и на его губах заиграла грустная улыбка. – Она мне очень понравилась, да и ее поступок не оставил меня равнодушным. Я подождал, когда она оплатит свои покупки, и предложил подвезти. Она отказалась, но согласилась встретиться на следующий день. Я придумал безотказный предлог, чтобы я мог вернуть ей деньги. С того дня мы стали встречаться каждый день, но я ни разу не проводил ее до дома, она рассказывала про строгую бабушку, и когда ты однажды не дала себя поцеловать и сказала, что у тебя строгая бабушка, я подумал – судьба смеется надо мной…

 Он остановился и сделал внушительный глоток из стакана.

– Мы встречались с ней полтора месяца… Я потерял голову от нее окончательно… Это были лучших полтора месяца в моей жизни. Я решил развестись с женой, но она сообщила, что беременна, и я отложил развод, а потом забеременела Вера.

Я ловила каждое его слово, пытаясь вобрать в себя каждое мгновение последних месяцев жизни сестры.

– Я признался ей, что женат, но люблю ее, предложил переехать в квартиру и подождать развод, но мы поссорились, она уехала в Москву и перестала брать трубку. Я звонил ей днем и ночью, но она не отвечала. Я думал, сойду с ума от волнения.

Он остановился и тяжело вздохнул. Я видела, как трудно ему даются эти воспоминания… Теперь я точно не сомневалась, что он любил ее! Он не мог играть так правдоподобно…

– Она позвонила мне через три дня. Говорила неадекватные вещи, что бабушка считает, что я ее обманываю и не люблю, что она послушалась и убила нашего ребенка, тут же просила прощения и говорила, что теперь мы не можем быть вместе. Я ничего не понимал, не знал, правда ли то, что она говорит, я только чувствовал, что с ней происходит что-то плохое, и безумно хотел увидеть ее и поговорить с ней с глазу на глаз. Она согласилась. Мы условились встретиться в нашей квартире. Но когда я приехал, она уже…

По моему лицу текли слезы, и я видела, что слезы стояли в его глазах…

– Но кто-то помог ей выпрыгнуть из окна?! Я не верю, что она сделала это сама! – закричала я, заново переживая тот ужас, что чувствовала, когда мне сообщили о ее смерти четыре года назад.

– Вскрытие показало, что она была в наркотическом опьянении и что она действительно недавно сделала аборт, – отрешенно ответил он. – Я могу показать тебе документы, которые у меня остались по тому делу. Я очень хотел найти виновного, но у меня ничего не получилось.

Я смотрела на него и не видела его. Я четыре года ненавидела человека, который любил Веру не меньше меня и который тоже пытался узнать правду. Я положила руку ему на плечо.

– Прости за то, что я сделала!

– Ладно. Я сам не святой!

Он посмотрел в мои заполненные слезами глаза и вытер мокрую щеку.

– Когда ты плачешь и твои глаза не горят дьявольским огнем, ты очень напоминаешь ее… Но, к сожалению, для меня ты не она, а только сестра, внешне напоминающая Веру…

Я видела в его глазах такую нежность, я знала, что она предназначена ей, и усердно заморгала, чтобы остановить новую волну слез.

– Из всего случившегося со мной я понял одно: если ты любишь человека, то должен дорожить каждым мгновением, что проводишь с ним. Жизнь так хрупка и может разбиться в любой момент и отобрать у тебя его. Запомни это на всю жизнь, Вероника…

В первый раз за долгое время мне не захотелось завопить, чтобы меня не называли полным именем. Из его уст оно звучало особенно. Он словно обращался к ней и ко мне одновременно.

Я кивнула и подумала о Максе. Можно отнести его слова к нашей с ним истории?! Но тут же, вспомнив его слова, сказанные мне на прощание, решила, что это не про нас.

– Я могу уйти?! – выдавила я, чувствуя, что мне нужно срочно домой прояснить для себя некоторые важные вещи.

– Да, я скажу, чтобы тебя отвезли…

Я встала с дивана, дошла до двери и, обернувшись, еще раз извинилась.

– Прости меня…

Он ничего не ответил, только грустно улыбнулся мне.

Я шла к его машине и думала о том, что нет хороших или плохих людей. Разделять так кого-то неправильно! Поскольку даже у хороших людей есть свои слабости, а у плохих – широкие жесты. Да и как можно понять эту градацию?! Все сугубо индивидуально! Плохой человек для одного может казаться хорошим, для другого – плохим, и наоборот. Судить нужно не человека, а его поступки…

Пока я ехала обратно в машине, то бесконечно прокручивала слова Вадима. Я никак не могла выкинуть их из головы. Особенно те, где он пересказывал последние слова Веры, что бабушка считает, что он ее обманывает, не любит, что она послушалась и убила их ребенка, что они не могут быть вместе. Это совсем не состыковывалось с информацией, что была у меня. Размышляя над этим, я пришла к выводу, что когда Вера рассказала о том, что переезжает к женатому мужчине, и ее стали настраивать против него и принудили сделать аборт (я была уверена, что она подверглась жесткому давлению, иначе бы она не сделала этого), это было дело рук старой грымзы. Только она могла так бессердечно поступить со своей внучкой.

Я вошла в квартиру с непреодолимым желанием заставить ее признаться во всем.

Прямо с порога я заявила ей в лоб:

– Тебя не мучает совесть за то, как ты обошлась с Верой?!

Она окатила меня холодным взглядом и спокойно произнесла:

– Нет.

– Ты гораздо хуже, чем я даже думала! Я понимаю, мы всегда были для тебя чужими, но чтоб так жестоко поступить с ней…

Я была измотана эмоциями сегодняшнего дня, но мужественно сдерживала слезы. Я и так последнее время только и делала, что проливала их.

– Я не сделала ничего плохого ни тебе, ни тем более Вере! – чеканя каждое слово, ответила она. Ее взгляд по-прежнему не выражал никаких эмоций, и я не поверила ей.

– Ты стала настраивать ее против Вадима, заставила ее сделать аборт! – закричала я, не в силах больше держать это внутри.

– Я была против Вадима, он был старше ее на четырнадцать лет, но я не настраивала ее против него, а про ее беременность я услышала только тогда, когда она вернулась и корила себя за то, что сделала!

Я впилась взглядом в ее лицо, пытаясь увидеть в нем что-нибудь, что уличило бы ее во лжи. Но оно, сбросив холодную маску, пугало меня своими появившимися чувствами. Я видела, как дрожали ее губы и как блестели глаза от слез, наполнивших их.

От мысли, пришедшей мне в голову, я похолодела. Я не могла поверить, что моя родная бабушка могла такое сделать с моей сестрой. Внезапно мне стало так плохо и так больно, что я почувствовала, что задыхаюсь и что если я сейчас же не проясню ситуацию, то просто не выдержу этого. Я понимала, что единственный способ – это устроить им очную ставку, и я рванула в комнату:

– Пойдем со мной!

Она послушно пошла следом и встала у двери. Руки не слушались меня и предательски дрожали. Наконец я смогла справиться со скайпом и стала ждать соединения из дома. Экран ожил, и я увидела родное лицо бабушки. Я попыталась улыбнуться, но у меня не получилось. Губы не слушались меня.

 Я начала говорить и не сразу узнала свой голос:

– Ты заставила Веру сделать аборт?!

Я пристально смотрела на экран планшета, чтобы заметить все, каждую эмоцию на ее лице, но мне не пришлось даже гадать – по тому, как она испугалась услышанного вопроса, я поняла, что это правда. Слезы потекли по моим щекам от разочарования и боли. Я столько лет винила в смерти Веры Вадима, ненавидела его и не знала, что главной виновницей несчастий сестры была именно наша бабушка…

– Он был женат… Это был единственный выход… – наконец произнесла она испуганным голосом, пытаясь оправдаться. – Он не собирался разводиться…

– Ты косвенно причастна к ее смерти… – обвинила я ее и, больше не в силах обсуждать это, отсоединилась.

Не поднимая глаз на другую бабушку, слушавшую этот разговор в моей комнате, я пошла в ванную, ощущая, что сегодня все стало только еще хуже. Моя жизнь, моя семья – все в буквальном смысле рушилось как карточный домик. Я не знала, как теперь мне возвращаться домой и жить дальше.