Ник был прав, отца больше не заботило ни поведение Крис, ни нарушение законов. Ликаны бросили ему вызов, прежде всего как королю. Такие оскорбления не прощаются. С одной стороны, Кристина испытывала гордость и восхищение – Влад уже через десять минут после новости пришел в себя и теперь разложил карту владений Витана на столе, помечая границы и подступы к княжеству. С другой, разочарование – нет, его не волновало, что они оскорбили ее и унизили, короля больше заботили поставки леса, авторитет среди кланов и вернувшиеся чеки.
Давненько Габриэль не тренировался, можно сказать целую вечность, для профессионального спортсмена слишком долго. Более полугода. Сейчас в нем горело дикое желание размять кости, почувствовать каждый мускул, каждое сухожилие. Он стал в стойку у зеркала и несколько раз сымитировал удары, захват левой, переворот, подсечку, снова удар. Правой. Левой. Вдох, выдох, резкие, отрывистые.. Как ни странно, но сегодня он чувствовал себя намного лучше. Словно родился заново. Шов почти не болел. Он вспомнил о нем только в душе, когда увидел железные скобы и посветлевший рубец. Фэй сказала - завтра все эти железки вытащат, и он начнет вести нормальную жизнь. Она проверит функцию и
Эти десять дней для Михи стали самыми лучшими за все последние годы его страшной профессии. Сколько новой «музыки» он записал на флэшку. Сколько зарубок поставил на деревянной дощечке, больше, чем за последние десять лет. Асмодей даже не представлял, какой подарок сделал своему лучшему Палачу – массовое уничтожение. Такого еще не случалось в истории карателей. И Миха руководит всей этой мясорубкой, ему предоставлена полная свобода действий. Потому что он - ЛУЧШИЙ!
Габриэль на этот раз тренировался один. Пять часов утра. Солнце еще не показалось из-за горизонта. Он не привык к чертовой бессоннице, не привык по утрам вместо чашки кофе выпивать пакетик «первой положительной», но он готов был привыкать к чему угодно. Габриэль мечтал влиться в эту семью, они стали для него открытием. Он никогда не предполагал, что есть такая сплоченность, верность долгу и родным. Это были его принципы по-жизни, и он полюбил каждого из них.
«Ты нашла пленку?»«Нет, но я ищу. Мы все уничтожили, только эта последняя осталась»
Нет ничего громче, чем ночные звуки, когда каждый шорох слышится намного отчетливей, чем ядерный взрыв в дневное время. Путники проголодались. Отряд пробирался лесом уже целые сутки. Никто не устал физически, но постоянное напряжение сказывалось на всех. Они шли цепочкой. Впереди всех Ник, посередине Влад, и замыкал Изгой. У всех наготове новенькие блестящие СР-3М1с серебряными пуля
- Всем стоять на месте. Мы не одни.Изгой сказал это почти про себя, но все услышали и замерли. Мстислав внимательно изучал свой браслет. Лес кончился, они почти достигли своей цели, через несколько минут н
Они въехали в гостиницу ближе к ночи. Захолустное местечко, номера скромные, если не сказать хуже. Только Габриэль привык к таким условиям. Не впервой. Иногда и на улице спал, когда в столицу приехал в секцию записываться. Потом, когда работу нашел, все равно жил в маленькой однокомнатной квартирке в бедном районе, но для него никогда деньги не имели никакого значения. Габриэль был к ним равнодушен, не задумывался об их ценности, не искал много прибыли, работал, чтоб на еду и жилье хватало. На женщин почти не тратил. Не из жадности, попросили бы - последнее отдал, а просто женщины не было.
Кристина зашла в свой номер и прижалась спиной к двери, закрыла глаза, потом медленно спустилась на пол и обхватила колени руками. В глазах ни слезинки, а внутри больно, адски больно, словно только что сама приняла яд, отравила душу не только ему, но и себе. Все расплывалось, смотрела и ничего не видела. Ногти впились в нежную кожу на плечах.
В этой комнате всегда пахло жасмином. В любое время года. Марианна любила этот запах. Лина сменила воду в вазе и поставила ветки с благоухающими цветами, приоткрыла тяжелые шторы, впуская весенний воздух в спальню вместе с лучами солнца. Тихо пищали датчики. Все без изменений. Уже почти четыре месяца Марианна в коме. Постепенно в эту комнату все реже и реже заходили посетители. Только по ночам Лина слышала тяжелые шаги, скрип двери. Она знала, что Николас сидит там, на полу у стены с бутылкой виски в руках. Они негласно сменяли друг друга. Лина приходила днем, а он ночью. Старались не разговаривать, потому что надежды было слишком мало.
Это было труднее всего. Просто постучать в его дверь и посмотреть в глаза. Ей казалось, что за всю свою жизнь ей еще никогда не было настолько больно, нет, не за себя – за него. Она привыкла отбрасывать собственные эмоции и желания, забывать о них, не думать, довольствоваться совсем иными ценностями. Отбросить Габриэля не получалось. Это все равно, что пытаться закопать луч света в землю. Просто, после ее решения этот луч уже никогда не будет освещать ее мрак.
Габриэль толкнул дверь ногой и выскочил на лестницу, сжал перила дрожащими пальцами. Его тошнило. Как и тогда, когда узнал о том, что Миха вырезал внутренности жертв, когда те еще были живы. Но сейчас это было хуже, сейчас у него самого словно вырезали легкие, он не мог дышать. Вместо кислорода в тело врывалось пламя и гарь. Он задыхался.
Габриэль впервые видел Кристину такой, как сейчас. Словно, с другого ракурса, даже ее эмоциональный фон изменился. У него было удивительное чувство, что с нее содрали все ее маски, все защитные оболочки, и теперь перед ним она настоящая. Очень хрупкая, нежная, ранимая и одинокая. Это все равно, что пробраться в логово хищницы, вооружившись до зубов, и вдруг понять, что там внутри кто-то боится гораздо больше, чем ты сам. Кристина спала, а он просто лежал рядом и смотрел на нее. Она позволила. Даже больше - она попросила его не уходить. Это дорогого стоило. Для него - больше, чем вся вселенная. Его гнев постепенно превращался в чувство едкой горечи, осадок сожаления. Габриэ
Кристина застегнула последнюю пуговицу на рубашке, затянула ремень на талии, поправила голенища высоких сапог. Долго смотрела на свое отражение. Вот теперь она похожа на себя. Волосы отросли стремительно быстро, как и сказала Фэй. Крис собрала их в хвост на затылке, потом отодрала пластырь с запястья и выкинула ватку со спиртом в урну. Оставалось ждать результатов от Фэй. Все это время ей придется создавать видимость обычной жизни, улыбаться, есть и пить, и продолжать тихо себя ненавидеть. Потому что никто не знает, в какое чудовище она превращается и кем станет через несколько дней, когда мутация завершится. Кроме того, она теперь просто обязана питаться кровью кого-то из
- Что ты видишь там? Не молчи, Фэй.Кристина хотела, чтобы Фэй говорила, ее голос успокаивал, так она точно знала, кто до нее дотрагивается. Крис балансировала на грани безумия. Каждое прикосновение датчика
Фэй неслышно зашла в кабинет и посмотрела на Лину и Влада, которые с нетерпением ждали ее появления.- Без изменений. Ничего не слышит, не видит. Не реагирует на мой голос. Не подпускает к себе. Слуги не см
Габриэль смотрел на предпоследнего карателя, на то, как отчаянно он пытается ухватиться за возможность выжить, и скривился от презрения. Какой смысл в его жизни? В чем этот конченный ублюдок черпает желание жить дальше? Какой смысл его жалкого существования? И не находил ответа. Палач висел вниз головой, привязанный к железной балке на по
23 года назад…