Глава 43

Прижимаю ладонь ко лбу, настороженно смотрю на человека, а узнав его, покрываюсь холодным потом. Это же Евгений Георгиевич, «врач», который «погиб» от руки Рогова! В ушах звенит, мысли путаются, я спотыкаюсь. Одно дело — размышлять о преступлении, другое — видеть подтверждение своих догадок. Неясным остаётся только моё участие в этом деле: почему Рогов так рьяно вцепился в меня? Неужели думает, что Мершиков влюбился в судью? Это глупо. Стоит только вспомнить, как депутат удирал, сверкая пятками, бросив меня на произвол судьбы, так всё сразу ясно. Мне. Но не Степану Деомаровичу.

Мужчина хватает меня за локоть и нетерпеливо тащит в сторону второго дома, чуть больше и новее, чем тот, в котором держали меня. Я оборачиваюсь, но Светланы на крыльце не вижу. Впрочем, что ей здесь делать? Возможно, она и при моём появлении там стояла лишь для того, что убедиться — птичка в клетке. И доложить тому, ради кого предала мужа и себя. Ведь судя