Кирилл
Спровадив Стаса, я решил пораньше лечь, но никак не мог уснуть. И не потому что боялся кошмаров. Я, как бы нелепо это ни звучало, к ним привык, принимал как данность. Если не можешь победить свои страхи, прими их и не пытайся бежать. Я так и поступил. Разделил территорию, оставив необъяснимое в уголке подсознания, и продолжал жить, не погружаясь в хранящуюся внутри меня тьму.
Сегодня мне не давали погрузиться в сон мысли. Их накопилось слишком много, и они копошились в моей голове, как рой неугомонных ос. Я размышлял о брате, который по-прежнему сидел на диване в гостиной в неподвижной позе, и пытался понять для себя, мог ли я предотвратить то, что с ним произошло? Или от моего участия в его жизни ничего не зависело?
Вероника была права, я ничего не знал о своем брате, не интересовался, что с ним происходит, к чему он стремится, с кем общается, как планирует свое будущее. И если мыслить с этого ракурса, то выходит, что моя вина присутств
Вокруг меня крики, свист ветра, топот ног, резкие хлопки, многоголосый гомон. Промозглый дождь падает с неба, которое я не вижу. Я оглушен, тело парализовано и неподвижно, холодный пот вместе с дождевыми каплями стекает по лицу. Глаза раскрыты, подо мной, внизу, бурая земля. Грязное месиво с комками глины, отпечатки чужих ног, в которых собралась мутная вода. Пот капает с моего носа прямо в грязный оазис. Сердечный пульс оглушительно бьется в висках, перекрывая нарастающий гомон, грудь разрывает от панического ужаса. Именно ужаса, а не страха. Тот, кто хоть раз испытывал настоящий ужас, никогда не перепутает эти чувства. Грудная клетка горит от боли, легкие сжимаются при каждом вдохе. Я задыхаюсь, вдыхая мерзкий смрад гниющего тела. Где-то надо мной кричат вороны и неистово беснуется людская толпа. Я не разбираю слов, не понимаю. Слишком много раздающихся со всех сторон звуков, взрывающих барабанные перепонки. Я открываю рот, пытаясь кричать, но из глотки вырывается только хрипл
Чревоугодие - победа тела над духом; широкое поле, на котором растут все страсти. Лукавая плоть всегда готова предать душу Дьяволу за медные гроши низменных наслаждений.(с) Иван Юматов до утра рыл информацию, старые связи поднимал, пытался разобраться, что за херь нездоровая происходит. Все же было продумано до мелочей, комар носу не подточит, каждую мелочь обсудили, а теперь и спросить не с кого. Один за другим… Если бы Стас не решил полетать с балкона, подумал бы, что это он глумится. К младшему Чернову не подступиться. Кирилл к своему шизанутому брату никого не подпустит, пока сам всё не поймет. Да и вряд ли тот в теме. Придурок, что с него взять?Вот Юматов и подбирал до утра варианты, кто мог идеальную, выверенную схему расшатать. Появилась одна версия, но и та накрылась, когда он нашел в почтовом ящике конверт с монетой из пропавшей коллекции. Если это его доля, то у кого остальные? Может, у Чернова? Узнал, что его кинуть хотели
Очередная сигарета тлела в переполненной пепельнице, по кухне клубился едкий серый дым, с которым не справлялась работающая на полную мощность система кондиционирования. Я сидел на кухне, слепым взглядом уставившись на металлический кейс, лежащий на столе. На нем еще остались следы черной копоти после взрыва и запёкшейся крови. Мне передали его, когда я приехал на место аварии.Я находился недалеко, когда произошло столкновение, в паре километров. Я мог узнать о гибели Юматова гораздо позже, во время похорон другого своего друга, на которые так и не попал. Я мог проехать мимо. Аварии на трассах в Москве — распространённое явление. Но, заметив среди осколков и кусков металла перевёрнутый пакет с пончиками, я резко съехал на обочину. Меня словно под дых ударило. Я подозревал, что там увижу, но все равно пошел.Мне не повезло: я оказался на месте раньше гаишников и скорой. До того, как оттащили раскуроченный автомобиль Юматова с проезжей части и убрали обломки. Мне
Я проснулся на кушетке. Один, заботливо накрытый пледом. С глупой несвойственной мне улыбкой и в абсолютной тишине. По комнате ползли угольные, черничные тени, лунный серебристый свет струился на пустующее кресло, в котором совсем недавно сидела хрупкая и загадочная Вероника Божич, глядя на меня своими непостижимыми глазами, в которых скрывалось так много мудрости, нежности, страсти и ярости. «Моя ускользающая лесная фея», внезапно подумал я, и сердце болезненно сжалось, задаваясь вопросом… Почему?Я резко опустил ноги и встал, мышцы приятно потягивало, по венам циркулировала энергия, и я чувствовал себя абсолютно отдохнувшим. Нащупав на стене выключатель, собрал разбросанные вещи и оделся; заглянул в свой телефон с сотней пропущенных вызовов и сообщений, напомнивших мне о недавних трагических событиях. Реальность мгновенно навалилась на плечи гнетущим поганым предчувствием, уничтожая лёгкую эйфорию, вызванную приятным сном. Часы показывали три часа н
Кирилл В офисе стояла тягостная тишина, словно все пространство было пропитано скорбью. Сотрудники усердно работали, не поднимая головы и не покидая рабочих мест; словно сговорившись, молчали телефоны; монотонный удар по клавишам клавиатуры и писк принтеров — единственные звуки, которые фоном доносились до меня через открытую дверь. Никто не бежал ко мне с пачкой документов на подпись, никто не толпился возле кофейного аппарата, никто не хихикал в комнате для отдыха. Если мне необходима была какая-либо информация или отчет, то я набирал сообщение в офисной программке внутренней связи, и мое требование мгновенно исполнялось — безукоризненно, безупречно, без недочетов.Я организовал единый центр управления в своём кабинете, который совсем недавно делил со Стасом Чупрасовым. Оказалось, это несложно сделать, если правильно организовать процесс, структурировать разрозненную систему, используя уже имеющиеся наработки и опыт. Я создавал все три ф
«Пагубная страсть похоти побуждает человека,Порабощённого ею, решаться на все,Пока низведет его до дна адова.»Иоанн Златоуст Рита вошла в свою квартиру, яростно захлопнув за собой дверь. Скинув обувь, она прошла в спальню и упала на кровать. Перевернулась на бок, прижала колени к груди. Нервный озноб никуда не делся. Ее по-прежнему колотило, как в лихорадке. Трясло так, что зуб на зуб не попадал. Она приложила ладонь к пылающему лбу. Надо бы выпить жаропонижающее, но у Риты не было сил, чтобы дойти до кухни, где находилась домашняя аптечка.В голове Лихачевой мелькали обрывки разговора с Черновым: его равнодушный презрительный взгляд, твердый мужественный голос, хлесткие слова, которые стреляли прямо в сердце. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока Чернов слушал, что собирались провернуть те, кому он доверял и считал своей командой. Бесчувственный, толстокожий&hellip
Кирилл — Ты рано. Артем всегда приходит минута в минуту, — взглянув на изящные наручные часики, Ника окинула меня задумчивым взглядом. Я закрыл за собой дверь и прислонившись к ней спиной, устало провел ладонями по лицу. Я был морально опустошен и энергетически выпотрошен. Разговор с Маргаритой Лихачевой и все, что она выдала сегодня, лишили меня почвы под ногами, раскачали выстроенную годами систему, которая казалась нерушимой, а на самом деле являлась фикцией. Преданные друзья, незаменимые сотрудники, удобные любовницы — сплошная фальшь и лицемерие.С ума сойти можно… Я был уверен, что держу свою жизнь и окружение под контролем, и в глубине души считал себя везучим человеком. Наверное, так и было, но, как показал мой горький опыт, иногда достаточно пары дней, чтобы лишится всего, во что ты слепо верил. Без наступления и длительной осады, без единого выстрела и брошенной гранаты мои самые близкие люди в одно
Я отчаянно гребу руками, пытаясь прорваться сквозь черную толщу ледяной воды. Надо мной ни малейшего просвета, только тьма и бьющийся в ушах пульс и нарастающий гул. Мое сердце надрывно колотится, воздуха в лёгких почти не осталось, но агония и ужас заставляют бороться, сопротивляться неминуемому концу. Я ничего не вижу, и каждый новый рывок истощает запас физических сил, голова кружится от кислородного голодания, вода проникает в ноздри и затекает в горло. Все движения оказываются бессмысленными, словно, что-то неумолимо держит меня на месте, неподъёмной тяжестью тянет ко дну. Я барахтаюсь все медленнее, оцепенение охватывает ослабевающие конечности, и я отчаянно кричу, впуская в легкие поток ледяной воды. Адская боль взрывается в голове, раскалывая меня на части. Я зову тьму, я впервые делаю это осознанно, но смерть не спешит, она наслаждается моими мучениями. Я умираю медленно, практически до конца оставаясь в сознании…. Я пришел в себя от сильнейшег
«Самая изощрённая хитрость дьявола состоит в том, чтобы уверить вас, что он не существует!»Шарль Бодлер. Капитан юстиции Фурманов Олег Андреевич несколько раз подряд перечитал полученное от экспертов-криминалистов заключение по факту очередного пожара в квартире Божич Вероники Андреевны. И хотя работа специалистов была проделана быстро и скрупулёзно, следователя Фурманова не оставляло ощущение, что он упустил нечто важное.Исходя из изложенных в отчете исследований, можно было сделать уверенный вывод, что причиной пожара стало возгорание паров бытового газа. При осмотре места пришествия эксперты установили, что все четыре конфорки газовой плиты на момент пожара были открыты.Данный факт указывал на умышленные действия одного из двух погибших, которых обнаружили прибывшие пожарные в полностью выгоревшей комнате, где и находился установленный экспертизой очаг возгорания. Положение тел погибших Чернова и Божич указывало
Нет, не Бог карает нас за совершенные грехи, хотя многим удобно думать именно так.Мы сами выбираем себе наказание. Никто, кроме нас... С субботы на воскресенье я не вижу снов.Так было до этой ночи…Треск, нарастающий, хрустящий, плотный, обступающий со всех сторон. Я распахиваю глаза и это последнее движение, которое смогу сделать в ближайшие несколько минут… или часов. Восприятие времени размыто. Я могу только смотреть, слышать, осязать, вдыхать. Скрежет усиливается, пробираясь в мою голову, я чувствую, как меняется пространство. Очертания комнаты смазываются, плывут, обрастают живыми тенями, ржавыми вспышками. Запах гари распространяется с молниеносной скоростью, и я понимаю, что сгущающаяся тьма — это черный дым, отравляющий легкие едким ядом. Я вижу, как вспыхивают обои, шторы, как огоньки пламени ползут по полу, мебели, добираются до постели, крадутся по просты
Опасность гордыни состоит в том, что она рождается из греха и порождает другие грехи.(с) Мы несколько часов просидели на уютной маленькой кухне Вероники, напротив друг друга, за пустым столом и в полнейшей тишине. Она смотрела на меня отсутствующим взглядом, а я курил, стряхивая пепел в чайное блюдце.Ни у нее, ни у меня не осталось слов, чтобы обсудить случившееся в машине. Мне бы хотелось притвориться, что я не видел ни конверт, ни зажигалку, стереть из памяти, как один из своих слишком реалистичных кошмаров. Я осознавал, что если погружусь в анализ и осмысление ситуации, то окончательно увязну в безумии. Подсознательно я отсекал то, что объяснить не способен и считал это единственным правильным выходом.— Когда я была совсем девчонкой, — внезапно заговорила Ника, прислонившись спиной к стене и обхватив себя руками за плечи. — Я думала, что похожие сны видят люди предназначенные друг другу судьбой&
Для каждого дня недели, кроме воскресенья, у моего подсознания заготовлен свой кошмар. Сюжет не меняется с шестнадцати лет. Именно в этом возрасте у меня начались повторяющиеся ночные приступы. Они не появились мгновенно. Все началось с воскресенья. Я запомнил, потому что утром мне нужно было ехать на важные спортивные соревнования. После неудачного казуса с девчонкой, когда нас застукала ее полоумная бабуля в летней пристройке, я попал домой почти под утро и сразу вырубился. Первые розоватые отблески рассвета уже заглядывали в спальню, когда я внезапно открыл глаза. Комната была в черном дыму, языки пламени пожирали обои, картины, ковры, подбираясь ближе… Все казалось настолько реальным, что я чувствовал запах гари, слышал треск, с которым огонь распространяется по спальне, обжигающий жар, горечь во рту и нестерпимую боль в тот момент, как пламя добралось до моего тела. Я не мог кричать, не мог пошевелиться… Я сгорал заживо, задыхался, широко раскрытыми глазами глядя
Все началось с огня и огнем закончится… монотонно звенели в памяти, недавно сказанные Вероникой Божич слова. Я слышал только их. Все остальные звуки исчезли, растворились.Я крепко сжимал ее тонкие пальцы, всматриваясь в бледное лицо, скрытое кислородной маской. Отсутствующий, затуманенный взгляд Вероники был устремлен куда-то сквозь меня. Я не знаю, что она сейчас видела и хотел бы вырвать ее из кошмара или разделить его с ней. Она позвала меня… Но я не успел. Чувство всеобъемлющей вины разрывало грудную клетку, сжигало дотла и боль была такой же, как в последнем видении, когда я ощущал, как лопается и обугливается моя кожа. Наклонившись, я прижал ее холодные пальцы к своим горячим пересохшим губам.Звуки, запахи и границы реальности постепенно восстанавливались. Ее ладонь пахала дымом, хотя пламя пожара практически ее не коснулось. Но даже сейчас, я чувствовал сквозь едкий запах горькой гари тонкий и нежный сладкий аромат бело
«Нет хуже греха, и ничего нет ужаснее и пагубнее духа уныния».Преподобный Серафим Саровский«Уныние заведомо не имеет мотивационной силы. Оно характеризуется наибольшей двигательной заторможенностью и снижением работоспособности». (с)Выскочив из офиса, Артем хотел взять такси, но в последний момент передумал и решил поехать на метро. Он вдруг вспомнил, как погиб Иван Юматов и рассудил, что безопаснее передвигаться по многолюдным местам. С опаской оглядываясь по сторонам, парень поспешил к ближайшей станции. Он практически бежал, сердце барабанило в груди так, что болели ребра, мысли хаотичным роем метались в голове вокруг последнего оглушившего его открытия.Артем действовал интуитивно, запрыгивая в последний вагон первого попавшегося поезда метро, полагая, что потусторонние силы, с которыми он имеет дело, не станут убивать десятки невинных людей, чтобы добраться до него. Может бы
Я отчаянно гребу руками, пытаясь прорваться сквозь черную толщу ледяной воды. Надо мной ни малейшего просвета, только тьма и бьющийся в ушах пульс и нарастающий гул. Мое сердце надрывно колотится, воздуха в лёгких почти не осталось, но агония и ужас заставляют бороться, сопротивляться неминуемому концу. Я ничего не вижу, и каждый новый рывок истощает запас физических сил, голова кружится от кислородного голодания, вода проникает в ноздри и затекает в горло. Все движения оказываются бессмысленными, словно, что-то неумолимо держит меня на месте, неподъёмной тяжестью тянет ко дну. Я барахтаюсь все медленнее, оцепенение охватывает ослабевающие конечности, и я отчаянно кричу, впуская в легкие поток ледяной воды. Адская боль взрывается в голове, раскалывая меня на части. Я зову тьму, я впервые делаю это осознанно, но смерть не спешит, она наслаждается моими мучениями. Я умираю медленно, практически до конца оставаясь в сознании…. Я пришел в себя от сильнейшег
Кирилл — Ты рано. Артем всегда приходит минута в минуту, — взглянув на изящные наручные часики, Ника окинула меня задумчивым взглядом. Я закрыл за собой дверь и прислонившись к ней спиной, устало провел ладонями по лицу. Я был морально опустошен и энергетически выпотрошен. Разговор с Маргаритой Лихачевой и все, что она выдала сегодня, лишили меня почвы под ногами, раскачали выстроенную годами систему, которая казалась нерушимой, а на самом деле являлась фикцией. Преданные друзья, незаменимые сотрудники, удобные любовницы — сплошная фальшь и лицемерие.С ума сойти можно… Я был уверен, что держу свою жизнь и окружение под контролем, и в глубине души считал себя везучим человеком. Наверное, так и было, но, как показал мой горький опыт, иногда достаточно пары дней, чтобы лишится всего, во что ты слепо верил. Без наступления и длительной осады, без единого выстрела и брошенной гранаты мои самые близкие люди в одно
«Пагубная страсть похоти побуждает человека,Порабощённого ею, решаться на все,Пока низведет его до дна адова.»Иоанн Златоуст Рита вошла в свою квартиру, яростно захлопнув за собой дверь. Скинув обувь, она прошла в спальню и упала на кровать. Перевернулась на бок, прижала колени к груди. Нервный озноб никуда не делся. Ее по-прежнему колотило, как в лихорадке. Трясло так, что зуб на зуб не попадал. Она приложила ладонь к пылающему лбу. Надо бы выпить жаропонижающее, но у Риты не было сил, чтобы дойти до кухни, где находилась домашняя аптечка.В голове Лихачевой мелькали обрывки разговора с Черновым: его равнодушный презрительный взгляд, твердый мужественный голос, хлесткие слова, которые стреляли прямо в сердце. Ни один мускул не дрогнул на его лице, пока Чернов слушал, что собирались провернуть те, кому он доверял и считал своей командой. Бесчувственный, толстокожий&hellip