Как я ни пыталась по достижении входа в цитадель продемонстрировать наличие хоть какого-то расстояния между мной и Мак-Грегором, упрямый гаденыш буквально приклеился к моей спине, а двигаться еще быстрее сейчас просто была не в состоянии. Хотя, думаю, будь я даже в самой прекрасной физической форме, оторваться от него было бы не по силам.
Крорр стоял как каменный истукан-привратник, сверля нас тяжелым взглядом, Илэш же рядом с ним, только спиной к нам, и все ее внимание было сосредоточено на лице Бронзового. Мне подумалось, что ее присутствие и неотрывный визуальный контроль служили сейчас неким сдерживающим фактором. Глядя всего лишь краем глаза на Киана, я и то уловила тот момент, когда он натянул на себя спецликторскую маску безобидного очаровашки, не представляющего никакой угрозы. Все же эта его способность к метаморфозам, вроде бы никак не затрагивавшим внешность, но будто бы мгновенно менявшим саму
Крорр не стал поднимать тему изменений в нашем взаимодействии (отношениями назвать язык не поворачивался) в случае удачного прохождения мною второго Дара, за что я испытала нечто похожее на благодарность, пусть и психологически сложно думать в положительном ключе о ком-то, преподносящем подобные новости.Едва закончила с едой, он отвел меня в аудиторию, не говоря больше ни единого слова и общаясь знаками. Мне показалось, это оттого, что сказать ему хотелось слишком много, но все это против правил, а значит, и против его натуры.Весьма занимательную лекцию декуриона Рилейфа об иерархии в вампирских кланах и способах физического воздействия на особей более низкого положения с целью выслеживания глав сообществ я почти не слушала. Я не неженка, но описания предстоящих собственных страданий мне на сегодня было выше крыши, чтобы еще вникать в то, как следует правильн
По установившемуся обыкновению, наша бронзовая группа шла первой. Вот только особого энтузиазма ни у кого не наблюдалось.– Надеюсь, без гребаного забора костного мозга как-нибудь обойдется, – прошипел здоровенный Илай. – И вообще без всяких там иголок. Я их жуть как не люблю.– Как будто есть иголки, способные пробить твою слоновью шкуру, – буркнул Рамос, провожая взглядом поднимавшуюся по аппарели Хильду. – И костный мозг не берут просто так, только когда он кому-то там нужен для лечения вроде. А кому может сгодиться твой?– Ты медик? – огрызнулся Илай. – Вот и не умничай.– В тебя на улицах ножом разве ни разу не тыкали? – осведомилась я. – Чего ты так из-за иголок-то трясешься?
Крорр не помнил, когда ему так долго пришлось бы испытывать стыд. Всю эту неделю это гадкое чувство было его постоянным спутником. За неподобающую реакцию на подчиненную, за постоянную потерю контроля и концентрации, за ничем не оправданный срыв в примитивные инстинкты в карцере, за то, что после поддался желанию продолжить безумие, а не приложил все усилия, дабы прийти в ум. За то, насколько сильно его задевал отказ Войт, за нарушение правил, на которое он пошел, дав ей кровь, а потом и разболтав о будущем Одаривании и возможности пережить его, сохраняя спокойствие. И врать себе было не в правилах Крорра. Причина его неподобающего поведения ему была прекрасно известна. Вместо того чтобы воспользоваться отсутствием у Летисии желания продолжать как поводом опомниться и прекратить все, Бронзовый страстно хотел еще один шанс. И это будто иссушало его, отравляло, извращало, портило, заставляя поступать вопреки всем правилам и прежним принципам. Снова приж
Во рту было сухо, плечи ломило, кистей не чувствовала, в голове и всем теле – противный гул. Хотя нет, гул снаружи, и я через такое уже проходила.– Доброе утро! – проскрежетал голос Илая где-то справа. – Ну, куда и зачем нас опять потащили?– Понятия не имею, – так же скрипуче ответила я, щурясь и сглатывая.– Неужто тебе командир не шепнул хоть полсловечка на ушко во время погрузки? – разочарованно скривился парень, а я, мотнув головой, стала сжимать и разжимать кулаки, чтобы хоть немного разогнать кровь.– Если они нас заковали все равно, то на кой хрен усыпляли? Или наоборот, – поинтересовался опять же у меня Рамос, с озабоченностью глядя на Хильду, которая еще не пришла в сознание.
Темнота душит и сжимает, давит на грудь всей толщей камня, что отделяет меня от безбрежных пространств неба. Пребывать здесь – мучительно, противоестественно. Нельзя оставаться там, где нельзя распахнуть крылья во всю ширь, дать волю мощи своего тела. Не важно, что стены еще не сжимают меня физически, они выдавливают из меня жизнь и адекватность по капле и без этого. «Нельзя здесь быть, нельзя, нельзя», – вопит все внутри. Зверь обвиняет, ярится, требует найти выход. Желает прорваться сквозь этот камень, толстое железо, живую плоть, преграждающую путь к небу. Уязвимость в любом проявлении – недопустима, убийственна, она порождает в душе кипящую злость, переливается в свирепую панику, смертельное отчаяние и снова становится яростью. Мне нужно выбраться, прочь, прочь отсюда! Нет неба над головой – нет жизни! Оковы человеческого тела невыносимы, унизительны, они самоубийство! Зверь не хочет признавать ни единой причины
Мы давно уже собрали всех выживших и усадили их вдоль стены у выхода, а проклятая дверь все никак не открывалась. Я не один раз ее толкала, дергала и даже пинала – безрезультатно. Зародилось сомнение, вдруг это и не выход вовсе? С чего я решила, что это именно он? Интуиция какая-то нашептала? А если стоило бы поискать еще? Но мысль пойти по этому мерзкому залу, перешагивая через труппы тех, кого пусть и едва знала, но все же помнила молодыми, полными жизни… Илай, Хорхе, Бен – это потери только нашей группы. Рамос, несмотря на помощь Киана, все еще под вопросом – никак не может окончательно вернуться в реальность, реагирует только на голос и прикосновение Хильды, которая пришла в себя, на удивление, быстро. Кстати, это касалось всех девушек. Не считая впавшей тогда в панику Лианы, не погибла ни одна, и возвращались в ум они гораздо быстрее парней. Особенность именно этого конкретного Дара или общий принцип? Вроде в первый раз я
Склад обмундирования здесь был победнее, чем в прежней цитадели. Женского белья и небольших размеров не было вовсе. Так что на всех девушках и части парней, не отличавшихся крупным сложением, форма болталась мешком. Но зато Илэш пообещала, что после тестов разрешит всем желающим вернуться к душевым и выстирать и замыть старую одежду. Заар с Рилейфом тоже сказали, что у них нет возражений, а вот Крорр так до сих пор и не появился.Накормить нашу ораву тоже оказалось небыстрым делом, местная кухня не была рассчитана, судя по всему, на пятьдесят три лишних рта, не считая ликторов.– Надо же, мальчики у нас такие внезапно благородные, – удивился кто-то из девчонок, когда парни единодушно решили, что первыми должны поесть мы, а они дождутся следующей партии. – Спасибо!– Не благородные, а продуман
Я так до конца и не поняла, что значило поведение Верховного, но одно ясно: некое обсуждение моей персоны происходит между ним и Крорром. Смысл этого нисколько не занимал бы меня, но вот волны негатива, исходившие от этого гадкого белесого летуна, не давали покоя. Сказать, направлены они на меня лично или на весь окружающий мир в принципе, было сложно. Что-то я до сих пор не заметила сколько-то хорошего от него по отношению хоть к кому-то. Чем дальше, тем больше первоначальный образ его белоснежного безупречного великолепия рассеивался, и он начинал представляться мне жирным пауком-альбиносом, сидящим в центре оплетшей всех и все сети, бесчувственной тварью, вообще не знающей, что такое чувства, без разницы, чьи они. И да, я в курсе, что у пауков нет крыльев, и в Белом не было ни капли жира и физических изъянов до нападения монстроптичек, но фантазия – территория, не поддающаяся особенно контролю, так что ничего не поделаешь. Вот эмоции Бронзово
Важные вещи происходят с тобой внезапно и без всякого предупреждения в виде предчувствия, не предоставляя тебе шанса избежать их или просчитать последствия. А еще они обладают способностью радикально менять твое восприятие, обесценивать прежние цели, лишать силы и смысла заветные многолетние желания. Встреча с Летти была такой несвоевременной, но только сейчас я начинаю понимать, насколько долгожданной. Все же Хард и прав и не прав одновременно. Виверн действительно способен сразу же признать свою сам… черт, свою единственную женщину – стоит привыкать говорить и думать так, чтобы не ляпнуть при Войт и не выбесить ее. А ошибался наставник в том, что единственная должна быть обязательно тоже виверной. Ерунда. С самого начала, как только увидел Летти, появилась эта странная вибрация внутри, сопровождаемая необоримым притяжением. Не зная, что это, я читал все как тревогу, раздражение, потом счел элементарной похотью, приправленной почти проти
– Да ты сейчас, видно, издеваешься надо мной, ящер! – возмущенно проорала я прямо в громадную оскаленную морду виверна, что, могу побожиться, откровенно потешался в этот момент. – Это ты называешь «обучаться охоте»?Зверь, даже пригнувшись к земле, чтобы мне было удобнее выражать свой законный протест в район его ноздрей размером с обеденную тарелку, все равно возвышался надо мной метров на шесть. Между нами валялась на земле туша оленя или же какой-то антилопы с аккуратно сломанной шеей – итог его молниеносного броска из поднебесья камнем вниз, что чуть не заставил меня обделаться от стремительности и внезапности, а больше от того, что меня опять реально поперло от волнительного мощного звука его крыльев и самого полета. Ей-богу, я находилась на грани экстаза до того момента, пока этот чокнутый амфиптер не ломанулся вниз на целое стадо травоядных бедняг, слишком поздно
– Прямо интересно, чья шкура будет попорчена в процессе сбора доказательств, зная уже твои методы, – настороженно прищурилась я, – очень надеюсь, что не моя.Мак-Грегор отложил нож в сторону, потянув за края, тщательно разровнял холстинку, в которую был завернут сыр, и поднял на меня необычно серьезный для него взгляд, демонстрируя до жути привлекательную морщинку, образовавшуюся между его бровей.– Нет, детка, твое участие в истории с камнем уже закончено, – обычно бесящее меня «детка» он произнес так, будто по щеке погладил.– Кто сказал? – тут же ощетинилась я, слегка ошарашенная интенсивностью ощущений от его тона, казалось бы, ничем не обоснованных.– Я говорю. – Он стал постукивать по столешнице паль
– Черт возьми-и-и! – насмешливо передразнила Крорра загадочная незнакомка, по всей видимости, номер один. – А корчил из себя вежливого. Между прочим, это джентльмен должен представиться первым даме!Это еще что за идиотизм? В этот раз ликтор глядел на малявку пристально и не думал моргать, поэтому прекрасно рассмотрел весь процесс перемещения. Поразительно: крошечную долю секунды даже его, не сравнимое с человеческим зрение, еще регистрировало ее наличие на прежнем месте, «опаздывая», а она уже появилась в другом, глядя на него совсем по-иному и с вызовом.– Вот и чем не повод пришпилить его к дереву? Грубость – смертный грех! – Ага, а вот и личность номер два, явно страдающая неуемной кровожадностью.– Прошу меня простить за проявленное неуважение, – склон
Проснулась я как от сильного толчка в плечо или от крика прямо в ухо, отзвук которого еще метался в гудящей черепушке, пока лупала глазами, соображая, где нахожусь. Такое чувство, что кто-то проорал мое имя… причем голосом Лукаса, и от этого меня всю передернуло, как от сильного сквозняка и жутко некомфортного тянущего ощущения внутри, что было неизменным спутником любого намека о воспоминании о нем. На лежанке из мехов я была одна, и в комнате Мак-Грегора не наблюдалось. Глянув вниз через люк с лестницей тоже нигде его не увидела. Выползла из теплого кокона, поеживаясь от перепада температуры, пусть было тут тепло, и, морщась от давно забытой приятно-саднящей боли между ног и даже в глубине тела. Да уж, кое-кто природой не обижен – и размерами, и выносливостью, да и чутье на удовольствие партнерши у этого виверна… прямо-таки звериное. Рвано вздохнув от дразнящей волны слишком реалистичных воспоминаний о постельной эквилибристике этой ночи, прошедшейся нервной ще
Войт «потухла» после своего третьего оргазма, едва только я перестал двигаться, догнав ее в собственном. Мое дыхание еще буйствовало, а она уже преспокойно засопела, искушая меня этой своей мгновенной безоглядной расслабленностью пуще прежнего. Я же наблюдал раньше за тем, как она обычно спала и в первой цитадели крылатых ублюдков, и потом, когда этот Бронзовый недоделок умостился около нее в общем зале, жалко пытаясь продемонстрировать наличие каких-то прав у себя и возможность отношений с той, которую я уже решил присвоить. Трахнутый на голову убогий аутсайдер однажды еще втридорога заплатит мне за то, что посмел хапнуть не свое! Вибрация зародилась в глубине груди, и ящер заворочался, щелкая зубами, посылая мне картинки ломающихся под челюстями костей, рвущейся плоти и брызгающей крови, но я его осадил и огладил одновременно. Терпение. Ему несказанно повезло однажды, когда все было еще по-другому, теперь же… Позже, но обязательно-всенепременно – и кровищи
Я еще не отдышалась от смеха, а Киан уже умудрился подняться вместе со мной. Блин, все же силищи в нем! «Прислонив» меня к долбленой емкости с водой, он смахнул все, что находилось на табурете, и, не обращая внимание на мое беззлобное ворчание, что он был не настолько хорош, чтобы у меня способность к прямостоянию и хождению отнялась, подтащил тот и усадил на прохладное дерево.– Я прекрасно знаю, насколько был хорош, – в своей обычной манере фыркнул Мак-Грегор, зачерпнув воду ковшом. – Понимаю: признаться, что я потряс тебя до глубины души – сложно, но я все и так вижу по твоим глазам и улыбке.И начал лить воду тонкой струйкой, естественно, в первую очередь на один из моих сосков.– То, что ты во мне потряс и потолкал, однозначно было не душой! – закатила я глаза и х
Спустя почти полные сутки непрерывного полета Крорр вынужден был спуститься на землю в прямом и переносном смысле. Даже его прекрасно приспособленное для видения в темноте зрение отказывало, в глаза как песка было насыпано, а крылья едва держали его. Сказывались последствия отравления, или он позорно раскис от постепенно настигшего понимания: весь этот его одиночный вояж не более чем чистейшей воды авантюра? Как он и, в самом деле, собирается найти одну-единственную женщину на территории в тысячи и тысячи квадратных миль, учитывая, что на хоть какое-то содействие местных ему рассчитывать не приходится, скорее уж на пулю в затылок или вилы между лопаток. Проклятые твари, населяющие Зараженные земли, остервенело ненавидели таких, как он, и пользовались любым шансом прикончить ликторов и всех, кого могли заподозрить в лояльности к ним или, не приведи бог, в сотрудничестве. Он постоянно слышал истории о том, в каком жутком виде находили тела решившихся шп
– В смысле, врезались? – В моем воображении нарисовалось эпичное столкновение двух разных планет, с ослепительной вспышкой, расходящейся кольцом вселенских размеров, и выбросом энергии, после которого остается только туева куча летающих в невесомости камней. После такого могут выжить разве что парочка видов бактерий. – Всем настал бы трандец! – Для наглядности я сжала кулаки и столкнула их в воздухе, сопроводив это громким «бум».– Нет, блин… как же тебе объяснить, – почесал снова озадаченно затылок Киан. – Наши миры не были разными небесными телами, а как бы… ну, противоположными сторонами одной коробки, что ли. – С объяснением таких тонкостей у всезнайки и всеумейки, похоже, и правда сложности. – И когда они столкнулись, это не было «бум», – он повторил мой жест, – это было вроде как «вжик-хрясть