События замельтешили с невероятной скоростью. Мы собирались на выступление, бежали к сцене, тянули за собой Пилиха, по пути обронившего оставшиеся орешки, протискивались через многочисленные группки людей. И вдруг все началось.
Свет софитов, слепивший глаза. Две другие команды на сцене, с которыми придется бороться за прохождение дальше. И Розалин, застывшая у микрофона.
Тянулись молчаливые секунды. В зале кто-то кашлянул. До нас донесся смех стоявших за кулисами участников. По сути, мне никогда не хотелось пройти дальше, ведь тогда вновь нужно будет надеть розовые лосины и выставить себя клоуном. Но провалиться на этапе представления даже неинтересно. Побороться бы с ребятами. Интересно же, что они приготовили.
– Я ненавижу саманы, – все же начала свою речь Баллард.
На удивление, во время монолога она ни разу не запнулась, рассказала текст чисто, хотя на повторение уделила от силы пару минут. С ней было проще. Нам троим не приходилось говорит
Огонь отличается своей затратностью. Если для удара воздухом достаточно одного неплотного шара магических структур, то для огня понадобятся четыре таких же, но более сжатых. И Фэлпс собрался им атаковать! Ну не влариан ли?Да после его заявления прошло мое недомогание. И злоба на Ивайну поутихла, ведь мы сейчас проиграем из-за одного-единственного человека, не понимающего простую истину. Ему не хватит элементов! Их мало! Их очень мало!– Дрейк, послушай…Он вышел вперед, разминая руки. Уверенность соседа была мне непонятна. Разве боевик на третьем курсе высшей академии может не знать о такой особенности огня?– Дрейк, это уже не смешно, – подошла я к нему.– Настолько сильно хочешь выиграть?– Не хочу позорно проиграть.Напротив нас остановился жилистый парень. Он размял плечи, даже слегка выгнул спину и вскоре подарил нам дерзкую улыбку. И я бы расслабилась, ведь выглядел соперник простым выскочко
Искать нужную машину даже не пришлось, уж слишком выделялась она на парковке. Большая, черная, с тонированными стеклами. Я присвистнула и поторопилась к ней, тут же запрыгнув на заднее сидение.– А где второй? – спросил охранник, который минутой ранее учтиво открыл передо мною дверь.– Не знаю, – пожала я плечами.Пришло время подумать о предстоящей речи, подготовить ее, подойти к делу со всей ответственностью. Вот только сосредоточиться не получалось. Я пару раз выглянула в окно, даже взяла планшет и долго крутила его в руках. А Дрейк все не появлялся. Вдруг не придет? Вдруг пропустит? Вдруг оставит меня одну? И лишь услышав мелодию входящего звонка, я слегка расслабилась.Спустя пару минут с другой стороны открылась дверь и рядом сел Фэлпс. Плотно поджатые губы, трепещущие крылья носа, прямой взгляд. От этого вида внутри разлилось приятное тепло. Вот он, тот самый влариан, умеющий вспыхивать злостью с завидной скоростью.&
– Розалин Баллард?– Да.– Держите ваши пропуски. Вы успели как раз вовремя. Ах, да, речь, посвященная Закару Балларду, будет в самом начале, поэтому никуда не уходите. Вас позовут.– Хорошо, спасибо, – ответил за меня Фэлпс и подтолкнул к распахнувшимся дверям.Просторный зал встретил нас широкими окнами, многоуровневыми люстрами, кучей народа, небольшой сценой у противоположной стены и множеством фотографий. Мы словно попали на открытие галереи. Празднично одетые гости, тихие разговоры, широкие улыбки и официанты с бокалами шампанского.Сегодня утром я туго заплетала косу, чтобы прийти на лекцию по порталам, просидеть почти целый день за столом и вечером с тяжелой головой вернуться обратно. Оказывается, жизнь умеет вносить свои коррективы. То выступление на соревновании, то новость о распаде группы, а сейчас…– Папа, – мой голос был не громче шелеста листвы на ветру.Я увидела фотогра
Слезы обжигали. Горло раздирало от боли. В легких не хватало воздуха. Я задыхалась…Мир наполнился густой тьмой, забрал с собой последнюю надежду на лучик света, поглотил все до единого хорошие воспоминания и оставил только горечь. Его нет… Папа ушел и никогда не вернется. Я никогда не услышу хлопок входной двери и последующее «эй, где моя Рози?», не выбегу к нему навстречу, не окажусь в родных объятьях и не уловлю смесь тяжелых запахов от его одежды. Отца больше нет.Я знала это, но поняла лишь сейчас. Мы не встретимся снова. Нас разделил ужасный взрыв на Пограничье. Тот самый, последствия которого отображались на жуткой фотографии с почерневшей зеленью и бездыханным телом.– Все, не плачь, – прошептал Дрейк. – Эй, слышишь?Он отстранился, обхватил ладонями мое лицо и заглянул в глаза.– Не плачь.– Сам не плачь! – вспыхнула я и оттолкнула от себя его руки.Было все равно,
Ненавижу!Демоны, я старался, как только мог.До пляшущих перед глазами пятен ненавижу!– Если ты перестанешь задавать столько вопросов и постоянно вставлять свои шпильки, то времени на объяснения уйдет меньше. Тебе не кажется?Розалин одарила меня смесью злости и горечи, не утихавших в глубине глаз. Неудивительно, что она сорвалась. Любому на ее месте было бы сложно. Столько потрясений за короткий срок мало кто выдержит. А тут еще я с формульными знаками.Как отвлечь от переживаний? Как заглушить разрывающую ее душу боль, которой невероятно сильно задело и меня?Еще в зале с фотографиями я собрался подойти к памятным вещам отца, предаться воспоминаниям, абстрагироваться от реальности и закрыться в себе. Но от одного мимолетного взгляда на Баллард стало понятно, что нельзя. Не время и не место. Ей нужна поддержка, опора, хотя бы кто-то знакомый рядом.Разве я мог оставить ее одну?Испуганный взгляд по залу, беззвучное &la
Ответ очевиден. Он настойчиво пульсировал в голове, отдавал в виски, заструился вниз, к горлу, формируясь там в оправдания, которые придется сказать после пощечины. Это ведь Баллард!Демоны!Я попробовал. Солоноватые, до одури мягкие губы податливо приоткрылись, сводя с ума и лишая остатков рассудка. Было что-то горячее, сладкое, нежное и пьяняще вкусное. Я не сразу понял, насколько углубился в поцелуй, что перешел через все дозволенные рамки, уже не просто успокаивал, а пил ее сам. И хотелось еще, больше, неизмеримо больше. Чтобы прозвучал тихий стон, чтобы дыхание не только сливалось с моим, но и заскользило по коже в шепоте моего имени, чтобы открылась ее длинная шея, плечи, грудь.Нельзя!Резкое движение назад, и между нами скользнул холодный воздух. Пришло время оправданий. Правда, Розалин оказалась быстрее:– Ты настолько ненавидишь слезы? – не нарушая волнительную тишину, усмехнулась она.– Зато подействовало,
Все-таки он милый.На чернеющем небе лениво загорались звезды. Почти у самых наших ног вниз убегал крутой склон. А вдалеке зеркально мигающим светилам вспыхивали огни ночного Крэйтона.Вокруг города столпились деревья, сейчас больше похожие на мрачные тени, чем на величественные растения. Они перешептывались, утаивая от посторонних страшные истории. Изредка те пытались раструбить птицы, но быстро умолкали. И последний бесстрашный зверь подал голос довольно давно. Лес поглощал все звуки.Я обняла себя, прислонившись к перилам, и вздрогнула от прикосновения к талии.– Холодно? – спросил Майло.– Нет, тепло, даже очень. Просто вспомнила… папу.– Интересно, каким был Закар Баллард? Нет, если тема сложная, то ты, конечно же, не отвечай, – тут же добавил друг Дрейка, словно невзначай приближаясь и медленно скользя ладонью по моей пояснице.– Сложная, – покачала я головой, имея в виду совершен
Я включила свет, глянула на разлегшегося на диване Дрейка и тут же направилась к лестнице, не собираясь с ним разговаривать. Вот только с первым же шагом на ступень ногу обвила тысяча нитей.– К тебе Фелиса заходила, хотела на вечеринку позвать, а малютки-Рози не оказалось дома, – с некой издевкой продолжил Фэлпс.– Ты поставил ловушку?Сверху раздался громкий кошачий ор. Мафик решил встретить хозяйку, но тоже застрял на лестнице. Он начал вырываться. Был скрежет когтей по полу, шипение, бесцельное дергание в разные стороны. Кот попросту не понимал, что все бесполезно.– Где так поздно шаталась? – поднялся с дивана Дрейк и с наглым видом уперся в дверной косяк.– Вообще-то не шаталась, а гуляла.– Сути дела не меняет. Где была?– Дрейк, зачем ты поставил ловушку?– А, это… – он передернул плечами и пошел в кухню, на ходу едва ли не задевая меня.– Д