Звездный свет разгорался ярче и ярче. Глаза заболели, но я и не подумал отвернуться. Казалось, серебряной белизной пылало все вокруг, и тьма растворилась. Верно говорят: нет тьмы без света, но не станет света без тьмы. Только ночь родит звезды, но лишь по следам солнца придет темнота.
Свет вдруг чуть померк, перестал резать глаза, и я сумел разглядеть очертания небольшой комнатки. Миг — ни света, ни Мяран, а я стоял на деревянном полу, смотрел на склонившуюся к столу светловолосую женщину в красном шерстяном платье, расшитом белыми ромбами: не простыми, а чуть вытянутыми, изящно переплетенными друг с другом — ванханенскими. Сердце почему-то забилось быстрее.
Свеча отбрасывала неровный свет на женщину, а в узкое окошко заглядывала ночь. Женщина выпрямилась, отодвинула от себя глиняную плошку и вздохнула. Она была ванханенкой. Это было явно и по одеянию, и по уложенным короной вокруг головы светлым косам, и по серебряному браслету с крупными мол
Позади остались Къергарские горы. Три месяца, десятки пройденных дорог и… небывалая легкость на сердце. Никогда еще я не чувствовал себя так хорошо. Все, что было после Мяран, стало смазанной картиной, ворохом осенних листьев, которые кружат на ветру. Лица, имена, слова… Будто и не было ничего. К тому же Шайрах оказался прекрасным попутчиком.Вдалеке показались высокие каменные стены — Ванханен молчаливо взирал на всех путешественников.—Кажется, мы у цели,— произнес южанин,— осталось совсем чуть-чуть.Стены казались хмурыми и угрюмыми, будто за ними жили не приветливые добрые люди, а страшные великаны, готовые в любой миг накинуться и разорвать неосторожных гостей.Вульсе сидел передо мной и с интересом вертел головой, разглядывая незнакомую местность.—Новый дом, мой господин?— тоненько спросил ниссе.Я только вздохнул. Дом? Новый? Вряд ли.
Голова раскалывалась. Спину ломило, а на плечо давило что-то твердое. С трудом разлепив глаза, я приподнялся на локтях и огляделся. Время шло, а увиденное никак не хотело укладываться в голове: серое небо сливалось с мерно, почти лениво перекатывающимися волнами, ветер рвал парус — некогда белый, а сейчас изрядно истрепанный и едва выделявшийся на фоне неба и моря.Спустя пару мгновений я понял, что попросту лежу на палубе, на любезно кем-то подстеленном плаще. Ко мне кто-то склонился и тронул за плечо. Повернув голову, я встретился с пронзительным живым взглядом согнувшегося надо мной сухощавого мужчины. На нем была старая латаная одежда моряка, широкий кожаный пояс с несколькими кинжалами, а пшеничные волосы придерживались кожаным ремешком. По лицу — северянин, только…—Живой?Я кивнул и попытался встать, но в голове будто что-то взорвалось, и я, стиснув зубы, чуть не рухнул назад.—Эй-эй, осторож
Ворох белых искр посыпался на спину морской твари, она заверещала и отпрыгнула назад. Я прищурился. Боишься огня, водяное отродье? Это хорошо. Пусть я рухну без сил, но испепелю тебя. Почувствовав, как ладонь обдало жаром, я резко выбросил вперед руку. Лиловое пламя ударило в грудь морского пса, а уши заложило от повторившегося визга.Опираясь о стенку надстройки и отчасти поражаясь невиданной прежде мощи, я жег его, желая услышать предсмертный вопль. В один миг появились силы, показалось, даже если на меня кинется стая — сумею с ней справиться. Сознание будто плыло в тумане, голоса отражавших нападение затихли, но зато появились другие. Странные, едва различимые, мерно произносившие какое-то заклинание. И каждое слово наполняло меня силой, внутри поднималась волна пьянящего ощущения собственного всемогущества. От морского пса осталась кучка пепла. Я повернул голову и встретился с несколько озадаченным взглядом Фьялбъерна. Хмыкнув, он отбросил в сторону по
Накативший вместе с волнами страх начал отступать, когда я понял, что дышу под водой. Так же, как в реке у Хильды. Опустив глаза, я увидел голубоватое сияние, сквозь которое проступали очертания морской раковины. Невольно потянувшись к ней, тут же сжал ее в ладони. Миг, два…— ничего. А потом я вдруг ощутил слабые толчки, будто раковина превращалась в живое существо. Сквозь пальцы тут же просочилось сияние, отразившееся на лицах Фьялбъерна и Лирака.—Это амулет Морского Владыки. С ним любой человек в воде чувствует себя не хуже хавмана,— произнес Лирак, и только сейчас я заметил, что раковина поменьше прикреплена к его куртке.Дышалось легко, но при этом со всех сторон на тело невыносимо давило, будто толща воды стремилась уничтожить меня.Фьялбъерн, видимо заметив мое выражение лица, хмыкнул:—Это с непривычки, йенгангер. Море не ослушается своего хозяина.Неожиданно он ухватил ме
Что-то подтолкнуло меня в спину: едва удержавшись на ногах, я чуть не рухнул вниз. Восстановил равновесие, обернулся — и стена сомкнулась, по ней пробежала рябь, будто я смотрел в озерную воду. Огляделся по сторонам: ни пола, ни стен, ни потолка. Из великолепного зала я попал в странное место без верха и низа. Невольно вспомнилась прогулка с Мяран по усыпанным звездами ночным небесам. Только сейчас я находился среди морской пучины. —Вот уж страсть у этих богов к непонятному,— раздраженно пробормотал я.— Все не как у людей. —Именно,— раздался звучный голос.— Хотя… взгляни на себя, Оларс. Может, в тебе тоже человеческого уже не осталось? По спине пробежали мурашки, вспомнились слова Шайраха, и я резко вскинул голову: —Спасибо, нагляделся. —Так погляди внимательнее,— зазвенел смех. Пространство передо мной замерцало, загорелись серебряные и сапфировые нити. Мгнов
Дорога назад показалась короткой и быстрой. Я толком не помнил, как вышел из дворца и оказался на корабле, промчавшем нас обратно через изумрудный коридор на поверхность.Слишком много слов: странных, сумбурных и… страшных. Рангрид! Сердце бешено колотилось, но приходилось дышать глубже, чтобы успокоиться. Сейчас я прекрасно понимал, что не кинусь вплавь к берегам Ванханена. Да и на «Гордом линорме» доплыву куда быстрее, чем сам, подчинившись глупому сердцу.Кто-то тронул меня за руку. Я резко обернулся и встретился глазами с Лираком.—Амулет, Оларс.— Он указал на сиявшую голубизной раковину.— Теперь он тебе не нужен.—А, да…— растерянно отозвался я, снимая амулет и вкладывая в руку моряка.Только сейчас дошло, что корабль уже несется по волнам, а северный ветер пробирает до костей.Я стоял возле борта, бездумно вглядываясь в даль. Небо было з
Меня высадили у подножия скалы, на которой находился храм Гунфридра. Фьялбъерн пообещал вернуться через три дня — ему требовалось время, чтобы созвать как можно больше моряков под свои знамена. А точнее — знамена Гунфридра.Мной овладело какое-то абсолютное безразличие, поэтому я лишь кивнул и некоторое время бездумно смотрел, как уходит «Гордый линорм».Сейчас я даже не мог сообразить, три дня — это мало или много? Что нужно за них успеть, и успею ли я? Драуг запросил огромную цену за свою услугу, но я уже согласился. Жалел ли? Нет. Не жалел.Холодный ветер трепал плащ, пальцы заледенели, внутри была какая-то пустота. Накинув на голову капюшон, я отвернулся от серой глади моря и быстрыми шагами направился к городу. Ноги тонули в сугробах, идти было нелегко, но я упорно шел в сторону ванханенских деревянных домов. Шайрах сказал, где живет Йортрен, значит — нужно к ней. Уже там можно, переведя дух, начать поиски Р
Проснулся я свежим и отдохнувшим. Некоторое время просто лежал, не открывая глаз и прислушиваясь к ощущениям. От слабости пропал и след, мышцы не тянуло, настроение было почти хорошим. Правда, я сразу же понял, что нахожусь в постели один. Вот так и верь женщинам. Привстал немного и осмотрелся — комнатка была куда больше, чем показалось сразу. Добротные ставни, отделанные деревом стены, на них висело оружие и, как ни странно, яркий ковер, сотканный руками южных мастериц. Я хмыкнул: небедные люди здесь живут.Дверь в комнатку тихонько скрипнула, но никто так и не вошел. Лишь приоткрытая щелочка давала понять, что за мной наблюдают с той стороны. Потом что-то стукнуло о пол, послышалось сопение и ругань:—Черные крылышки утбурда, нет мне покоя!Я невольно улыбнулся. Только один медведь способен, искренне желая не разбудить хозяина, что-нибудь уронить за дверью.—Йорд, я все слышу. Заходи.—Да я