– Мисс Райт, – звонкий голос ученицы, четырехлетней Хлои, отвлек от упражнений с другой девочкой. – Смотрите.
Малышка с несвойственной обычным детям кошачьей грацией изящно села на поперечный шпагат, при этом идеально вытянув носочки.
– Умница, – похвалила я. – Держи спинку прямо.
Хлоя с гордостью вытянулась вверх и улыбнулась. А вот на лицах других детей улыбки сникли.
И дело не в том, что я похвалила одну ученицу, при этом обделив других. Просто уже сейчас, на инстинктивном уровне они ощущали в Хлое сильную соперницу.
Я обвела взглядом младшую группу, с которой занималась уже две недели, и отчетливо поняла, насколько сильно разнятся дети с их способностями уже на таком раннем этапе.
Например, мне не хотелось ставить крест на милой толстушке Марии, но уже было ясно, что гимнастика не для нее. И дело даже не в весе, единственный раз общения с ее матерью расставил все по местам.
– Она такая пух
Пятый терся о ногу и мурчал, а я смотрел на кота и пытался расшифровать свои чувства к питомцу…Привязанность? Привычность? Нежность? Любовь?Сколько я себя помнил, коты всегда жили с моим отцом, а позже и со мной. Будучи полностью лишенным чувств инкубом, я воспринимал животное как очередную привычную необходимость.Пятый был приятным на ощупь, вечно ластящимся, а главное – не думающим. Он давал ту странную иллюзию замены людского тепла, которого инкубам порой так не хватало.Я только сейчас это понял, когда спектр чувств стал шире и ярче.Подобным мне действительно не хватало тепла, обычного человеческого, а может, и материнского, которого мы лишались едва ли не с рождения.Мне было десять, когда умер старикан Четвертый, и всю неделю, пока не принесли маленького Пятого, мне было физически плохо. Я хорошо помнил те ощущения, и это было странно.Зато с появлением нового питомца, пусть глухого, сразу полегчало. Его дефектн
ВиолаПочему я так легко согласилась? Все просто.У меня бы не хватило кредитов на гостиницу, потому что аванс после двух недель работы мне еще не светил, а те небольшие деньги, что были скоплены, пришлось потратить еще в начале трудоустройства – на приличную спортивную форму, в которой ходила на работу.Без этого, увы, никак не обойтись.Поэтому я была вполне согласна потесниться в каморке со швабрами, но даже ее не выделили. Герберт же еще две недели назад пообещал, что не станет лезть в мою жизнь без необходимости, и выполнял это обещание, пока я сама его не позвала.Так что глупо было играть в гордость, осознавая, что люди в данный момент действовали в моих интересах.Как и обещал Сакс, спустя час и даже раньше, в квартиру приехали его люди. Из дома они позволили мне забрать только небольшую сумку с вещами и книгу по артефактологии.Уезжала фактически босой – в одних тапочках. Потому что в последний момент выяснилось,
ГербертВот оно… то самое. Я не знал ему названия, но был уверен, что сейчас произошло то, о чем я мог рассуждать и строить гипотезы, но никогда не испытывал.Вот что витало в воздухе и чем хотелось дышать, чтобы появилось ощущение полностью раскрытых легких.Поцелуй.Никаких крыльев, как и сказала Виола. Но было ощущение все сжигающего огня, который воспламеняет каждую клеточку тела, превращая ее в горстку праха. А потом была отрезвляющая боль.Виола меня укусила, заставив протрезветь и очнуться.А после, в довершение всего, еще и сбежала.И что бы это значило?Мой первый поцелуй оказался настолько ужасен, что девушка поспешила исчезнуть с глаз долой как можно скорее? Странно, я ведь старался.Хотелось спросить совета у кого-нибудь более опытного, кто мог бы подсказать хоть что-нибудь, и я позвонил Ричарду.Не уверен, что брат был тем самым человеком, но больше набирать было попросту некого.Ричард
ВиолаУтром, когда я встала и вышла к завтраку, Герберта в доме уже не было. Горничная-жестянка доложила, что мистер Сакс уехал в город ранним утром, а меня ожидает другая машина.Впрочем, это даже к лучшему, решила я, потому что после вчерашнего я не знала, как смотреть в глаза мужчине.Ближе к полудню на визофон пришло сообщение от Ричарда, он ждал меня после работы в лаборатории, и отказы не принимались. Помня свое обещание приехать, едва закончились занятия в спортивной школе, я села в машину, ждущую меня в соседнем квартале, и попросила водителя ехать на окраину города.Робот несколько мгновений анализировал мое указание, явно решая, есть ли у меня полномочия менять заранее выстроенный маршрут, а после согласился и поехал.Пробок на удивление не было, и уже через двадцать минут я поднималась в лифте на последний этаж здания.– О, ты рано, – поприветствовал Ричард, немного отрываясь от микроскопа, едва я вошла в лабораторию.
РичардЕще никогда Стоун не думал, что умение контролировать свои эмоции полностью от и до так сильно пригодится ему в жизни. То, что хотел видеть в нем отец – идеальная замена и прикрытие для Герберта, совершенное притворство, неразгаданная игра.Больше всего на свете Ричард не любил эту ложь, отсюда назло всем и фонтанировал эмоциями, не стеснялся показывать их на людях всегда, кроме сегодняшнего дня. Потому что появилась причина.Он не должен был позволить ни Герберту, ни Виоле его разгадать, чтобы ни один, ни вторая ни о чем не догадались. Не заподозрили…Ведь проколоться было так легко, а последствия так непредсказуемы.Разумеется, никакая лаборантка не била пробирки с анализами брата. Сейчас кровь, разделенная на фракции, стояла перед ним в холодильнике, так же как и вторая, та, что Герберт сдал сегодня утром.Просто то, что Ричард увидел под микроскопом, изучая анализы брата, впервые в жизни заставило Стоуна испугаться за
ГербертДавным-давно я прочел, что когда тонущий получает глоток воздуха, это самое приятное чувство в мире. Облегчение и счастье с зашкаливающей эйфорией.Сегодня я понял, что это ложь.Глоток воздуха принес боль, разрывающую легкие.Нет, я не тонул. Я все так же просто существовал в новом для себя мире эмоций и весь день до вечера ждал результат исследования крови Виолы.Я специально приложил массу усилий, чтобы не встречаться с ней вновь, пока не узнаю ответы. Уехал в город раньше, чем она проснулась, и вернулся в свой огромный небоскреб, после того как завез трость Ричарду.В груди поселилась странная тяжесть при одной мысли о девушке, объяснить которую я не мог, но был уверен, стоит на нее взглянуть, особенно после вчерашнего поцелуя, и станет еще больнее. И эта же боль меня разорвет, если Ричард скажет, что Виола нам пусть и очень дальняя, но все же сестра.Одновременно с этим я ждал его сообщения и зачем-то надеялся на отрицате
ВиолаБывают дни, которые по определению не могут стать счастливыми. Такими их делают события из прошлого, за которое цепляешься и которое накрывает тебя с головой, утягивая на самое дно.Так произошло со мной прошлой ночью. Когда я приехала в дом Герберта в совершенно нормальном настроении, немного усталая, желающая поскорее упасть в кровать и выспаться перед выходным.Реальность настигла меня в момент, когда отключала будильники на визофоне. Взгляд упал на календарь, и душа распалась на части. Потому что я умудрилась забыть о самом жутком событии в своей жизни и годовщине, которую никогда бы не хотела помнить.Именно в этот день умерли мои родители, сестра впала в кому, а меня доктора вытащили с того света.Меня мучили совесть и непонимание, как я могла заработаться столь сильно, что все вылетело из головы. Мучили слезы скорби и сожаления, поэтому я сама не поняла, когда в приступе поиска, кому бы выговориться, пошла к инкубу – единственном
ГербертКогда-то я услышал, что близнецы связаны между собой, чувствуют друг друга на расстоянии и могут с точностью сказать, в порядке ли второй брат или сестра.Этот факт тогда не вызвал во мне никакого отклика, и я логично предположил, что в случае, когда один близнец инкуб, правило не работает. И вот сейчас, стоя перед несуществующим зданием лаборатории Ричарда, я пытался прислушаться к себе и почувствовать хоть какой-то отклик от этой призрачной связи.Все дело в том, что когда в ночи я крепко спал в одной из гостевых, потому что так и не сумел вернуться в свою комнату после смерти Пятого, то не ощутил ничего, и только громкий звук грома вытряхнул меня из сна.Я даже перевернулся на другой бок, и лишь звонок визофона пробудил окончательно.Здания, где брат проводил эксперимент, больше не существовало. Его стерло с лица города, и даже не взрывом.Пожалуй, так чисто и аккуратно не сносят здания даже опытные строители.Многоэтажное
ЭПИЛОГСпустя три годаМаленький Кайл сидел на разложенном на траве пледе и играл с Шестым.Обычный беспородный котенок, которого я нашла не так давно, гуляя с сыном по Фелс-сити. Я ни минуты не сомневалась, брать ли животное с улицы, просто подхватила на руки и позвонила Герберту, сообщая, что у нас в семье будет пополнение.До сих пор помню его лицо, транслируемое экраном моего нового визофона. Муж был растерян и не сразу осознал, что я всего лишь шучу.Но когда я продемонстрировала ему мохнатую усатую морду, Гер без размышлений выдал:– Шестой. Мы назовем его так.На том и порешили.– Мам, он салапаес-ся! – Кайл обиженно всхлипнул, потирая красную полоску на руке.– Это все потому, что ты слишком сильно потянул его за хвост. – Я подошла к сыну и игриво взлохматила его макушку, отчего ребенок рассмеялся.Мой любимый улыбуха. Самый радостный малыш на свете, цена эмоций которого
ГербертЯ снова чувствовал.Горечь и непонимание.Зачем она это сделала?Я стоял в своем кабинете перед раскрытым кейсом, держал в руках запонку, и меня словно цунами накрывало бурным потоком эмоций. Будто все то время, что я был их лишен, они накапливались где-то рядом, чтобы накатить и убить меня своим весом.Рухнул на колени, сжал голову руками и мучительно застонал от воспоминания того, что происходило еще десять минут назад.Виола все же пришла, скинула свой тонкий халат у порога моей комнаты и сделала шаг вперед. Тот, второй я, даже не восхитился ее смелостью, он не сказал ни слова – воспринял все как должное.После был просто процесс, механика, никакой страсти и притворства. Но прикрытые веки и слегка прикушенные губы Виолы до сих пор стояли перед глазами.Ей не нужно было приходить. Она должна была отказать мне, как делала десятки раз до этого, потому что все это было четким и хорошо спланированным шантажом моего
ВиолаЯ металась по квартире уже второй день.Незнакомой, словно не моей, с модным ремонтом. Здесь каждая вещь была новой, дорогой и недавно привезенной из магазинов, кое-где даже сохранились ценники.И если раньше я просто не любила эту каморку, то теперь ее стены давили на меня еще больше.Она олицетворяла символ моей беспомощности – я здесь, под подпиской о невыезде, не могу ничем помочь Герберту, потому что он так попросил, и даже к моей родной сестре врачи пока не пускали.Единственной вещью, которая грела мои руки, была “Артефакторика”. Чтобы успокоиться, я продолжала ее читать, и чем дальше читала, тем больше понимала – просьбу Гера не выполню.Пусть он беспардонно вломился в мою жизнь, пусть вначале я его ненавидела, – но где бы сейчас была, если бы не его помощь. Незаметно для себя я привязалась к нему слишком сильно.Да и сколько еще я буду терять людей, которые мне хоть как-то близки?Ро
ВиолаБольше двух часов ушло у Картера, чтобы вытащить меня из участка. В итоге меня повторно вызывали к детективу, где в присутствии адвоката выдали бумагу, подписав которую, я обязалась не покидать пределы города.– У них ничего на вас нет, – спустя десять минут, как меня отпустили, пояснил адвокат. – Лишь та запись и показания соседки, которая якобы видела убегающую девушку. Но вам не о чем беспокоиться, мистер Картер уже вытащил из системы безопасности дома мистера Сакса записи видеонаблюдения. Весь вчерашний вечер вы были дома, и мы сможем это подтвердить.– Да, – согласилось доверенное лицо Герберта. – А также нашли записи с уличных камер в районе убийства. Бегущая девушка действительно была, но она абсолютно не похожа на вас. Так что со временем проблема с полицией обязательно решится.– Спасибо огромное, – поблагодарила я. – А сейчас я бы хотела отправиться в больницу к сестре и Герберту.
Ричард Когда мужчина и женщина долго живут под одной крышей, рано или поздно они оказываются в одной постели. Это неизбежный финал, которого мы с Мардж избегали долгие годы. И вот сейчас, лежа рядом с ней, я разглядывал потолок, пока она задумчиво рисовала на моем плече неведомые узоры пальцем. Это был не первый наш раз и, скорее всего, не последний. Но каждый раз я испытывал странные ощущения – будто все наконец стало логичным и понятным. Все, кроме моих чувств к ней. Кажется, я все же любил эту женщину. Потому что никак иначе не мог объяснить, как со всей моей рациональностью и продуманными решениями оказался с ней в обнимку и при этом чувствовал себя самым счастливым человеком на свете. – О чем ты думаешь? – тихо спросила она, продолжая выписывать кончиком ногтя круги по моей коже. – О том, как мы докатились до тайной связи, – честно признался я. – Когда двери этого особняка открыты для работниц Квартала и ВИП-посетителей – ты хозяйка, а я
Герберт К хранилищу я приехал за полночь. Скорее не получилось, кар и так гнал слишком быстро. У входа меня встретил человек, которого я нанял для вскрытия сейфов – один из братьев Фингерз, – они славились самыми продвинутыми системами охраны и считались лучшими в вопросах безопасности. Поэтому когда встал вопрос, кому именно поручить вскрытие помещений с неизвестным содержимым и крепкими замками, я почти не задумывался. Выбрал лучших из лучших. – Мистер Сакс, приветствую. – Он пожал мне руку в тонкой перчатке и жестом указал, что можно войти внутрь. Мне нравилось, как он себя ведет: спокойно, уравновешенно, хоть и знал, с кем имеет дело. Картер объяснил обоим братьям, что я инкуб, умеющий внушать и читать мысли. Но Фингерзы, что один, что второй, восприняли это спокойно, работая без паники и раболепия. – Пока нам удалось вскрыть только три двери. Нужно сказать, ваши предки были теми еще затейниками. Пришлось повозиться, даже с самой с
Виола– Привет, сестренка. – Я присела на стул рядом с кроватью Тиффани. – Как твои дела?Разумеется, она мне не ответила, лишь мерный писк приборов сигнализировал об их правильной работе...– Я пришла к тебе с новостями, – начала свой рассказ. – Возможно, скоро мне удастся тебя разбудить. Шансы, конечно, зыбкие, но я очень стараюсь. Хотя многое против меня.Никуда не спеша, я говорила, вываливая наружу все свои эмоции и переживания за последние недели и месяцы.Делала это я по двум причинам, первая – мне просто необходимо было выговориться, а вторая – наконец-то дочитала до главы о стихийных артефактниках, к которым, судя по классификациям, и отнесла себя.Редкие экземпляры даже среди магов старых времен. Сильные, но фактически не поддающиеся обучению. Все методики с ними давали сбой, потому что работали эти люди на сплошном вдохновении. Их признавали опасными, потому что из-за сильных эмоций
ВиолаЯ рассказала Герберту все о Кэтрин.Инкуб слушал внимательно, поигрывая сложенными пальцами у лица, а после ответил:– Я бы мог дать ей деньги, но, сдается мне, после этого от нее точно не отстанут. Если она докажет свою платежеспособность, то с нее будут требовать еще.– Но ведь тогда ее убьют… – произнесла я, не веря, что Герберт, научившийся чувствовать, вот так легко может бросить человека на произвол судьбы.– Я дам задание Картеру, пусть узнает подробнее о тех, кто ее шантажирует. У него богатый опыт по устранению проблем подобного рода, думаю, он что-нибудь придумает.– Спасибо, – искренне поблагодарила, радуясь, что не ошиблась с выводами.Все же обновленный, человечный Герберт вызывал во мне искреннюю симпатию, и мне бы не хотелось разочаровываться.– Есть ли новости о Ричарде? – перевела тему.Лицо инкуба поникло, и он отрицательно покачал головой.
ГербертГер...Слово бархатным эхом отразилось в моей голове. Сокращение мне нравилось, рождая в душе чувство тепла, как и тот факт, что Виола сегодня написала мне СМС о своих опасениях перед встречей с подругой. Этот поступок выражал доверие.Если бы я прочел послание немного раньше, то немедля сорвался бы с места и приехал бы к ней. Просто так, на всякий случай.Но сообщения пришли ко мне вместе с уведомлениями о ее звонках – когда я выбрался из тайного хранилища в горах, в котором с давних пор хранились особо ценные бумаги, документы и вещи семьи Сакс.Уж слишком запали мне в душу слова матери о том, что говорил ей отец.“Ты потеряешь не того сына” – словно бы он знал обо всем заранее, вот только подобное было невозможно. Никому не даровано видеть будущее, даже инкубам.И я бы принял брошенную матерью фразу за проявление истерики, вот только слишком по-отцовски правдиво все прозвучало. Для него именно Ричард