— Вызывали, маршал Крэстани? — уже традиционно выдал Стенк, ввалившись в мой кабинет как к себе домой и хмуро зыркнув исподлобья.
Не могу его обвинить в отсутствии энтузиазма: каждая наша встреча в этом самом кабинете для бедолажки Марсела заканчивается хорошей выволочкой. Ну да кто ему виноват, что он горазд всякую хрень творить?
— А то как же, — пробормотала я, перебирая бумаги — шустрый Элфи немедля подмахнул целую кипу, едва я сунула нос в штаб-квартиру. И плевать хотел наш шипун, что у меня первый выходной за две недели. — Присаживайся, не стой столбом.
Едва Стенк уселся напротив, не переставая сверлить меня подозрительным взглядом из-под густых бровей, я подтолкнула к нему один из документов.
— Приказ об освобождении Брайана Кронборга, — тут же озвучила, не дожидаясь, пока он прочтёт. — Не то чтобы это для тебя сюрприз, да?
Не сюрприз, определённо. Марсел присутствовал при задержании хитрожопого лиса Тао Нильсена
Что может быть лучше запаха свежей хвои, прохлады осеннего ветра, шума бурной горной речки? В которую не стоит соваться, если у тебя нет густого меха и многолетней привычки плескаться в ледяной воде по два раза на дню… Да ничего. Дар вот не может припомнить, что приносило бы ему больше удовольствия, чем воспеваемая на каждом углу свобода. В ней весь смысл. В том, что можешь поутру обратиться у себя же на дворе, в кои веки не портя очередные штаны отросшим медвежьим задом, и погнаться за плещущейся рыбой, которую так удобно вылавливать лапами. Сам Дар ненавидел рыбалку — скучно и нудно; природное шило в одном месте никак не давало усидеть на месте дольше нескольких минут. Зато его зверю нравится. Удобнее и быстрее добывать себе пропитание, будучи именно зверем. Это люди думают, будто они — венец природы. Однако же для выживания им нужна куча всякого хлама, тогда как хищнику только и требуется, что здоровые лапы да острые зубы. Первый лосось едва не сам прыгнул
— Искромётная из вас вышла парочка,— хохотнул Дар, надеясь, что вышло не слишком натужно.— О свадьбе объявить надумали? Добро, я парень толерантный… — Мы наслышаны,— Мэйс приторно улыбнулся, продолжая взглядом метать молнии.— Поэтому, собственно, мы и здесь… Варен недовольно зыркнул на хвостатое трепло и в обычной своей манере вывалил шило из мешка: — Дар, я не намерен ждать, пока ты наиграешься с Крэстани. Либо ты вышвырнешь эту черномазую шлюху из Греймора, либо ты такая же угроза нашей власти, как и она. — Она не уважает нас, наши порядки и законы, а значит, ей здесь не рады,— на пафосе ввернул Мэйс, задрав к потолку острый подбородок.— Либо ты с ней, либо с нами. Дар чудом удержался от смешка. Уселся на свободное место, подозвал к себе официантку — премиленькую фигуристую внучку Оларза,— попросил пива. Насухую болтать с невесть что о себе возомнившими альфами желания нет. А вот побесить нарочитой н
Три переезда за месяц — перебор для любого живого существа. Даже для тигра. По крайней мере, меня вся эта суета морально вымотала. Да и физически тоже, учитывая, что переезжали мы рано утром, а я только-только вернулась с работы. Благо большую часть барахла, ожидавшего на складе, в наше новое жилище перевезли несколькими днями ранее. В наше новое жилище, м-да… Признаться, мы с Джилли здорово поцапались на тему того самого жилища. Выглядело поначалу всё так, словно братец за бесценок прикупил какое-то убитое старьё. Притом старьё это стояло в какой-то глухомани, да ещё и в самом центре стабильной аномалии. И да, требовало основательного ремонта, стоившего нам приличных денег да двух недель жизни в очередной съемной конуре. Но зря я, конечно, не верила в Джила: всё же он в первую очередь омега и кот, а потом уже идейный гном. Дом оказался весьма внушительной трёхэтажной громадиной из камня и дерева… хотя на фоне всех тех реликтовых чудовищ, что
Уже одевшись и почти выйдя из своего новенького чердачного логова, я поражённо замерла на пороге, вдруг поняв очень странную, почти пугающую вещь. Пистолет. Многие годы я практически не расстаюсь с оружием и…я забыла пистолет!Как если бы решила бессознательно, что рядом с Даром он мне вовсе не нужен. Может, и не нужен. Однако я всё равно недовольно нахмурилась и, вернувшись к кровати, чуть поспешно приладила кобуру к поясу. Не хватало ещё полагаться на этого плюшевого нахала. Защищать себя нужно самой, особенно когда потенциальные враги — все сплошь закадычные приятели того самого нахала. Нельзя вот так взять и невесть с чего довериться ему. Нельзя. Даже если и очень, очень хочется… Дар дожидался меня на улице, подле своего мотокара, поблескивающего в лучах заходящего солнца. Я уж было подумала, что мы поедем куда-нибудь (и ничего не имела против — обнимать его более чем приятно), но он кивнул в сторону леса. — Собираешься
Час пути до Таненгрева? Ха, да как бы не так! От силы минут двадцать, если бежать сломя голову сквозь кусты и валежник. И нет, вовсе не потому, что на берегу Ларш аг Зерре его дожидается горячая во всех смыслах киса (хотя и поэтому тоже). Однако трудно наслаждаться видами, когда пропал твой единственный и даже чуточку любимый племянник. Или ничуточки не любимый, это как посмотреть. Сейчас хотелось как следует оттаскать Хоту за шкирку, запереть в комнате и ближайшую неделю проводить профилактические беседы в лучших традициях Дердры. И не важно, что он нашёлся. Ничего не важно, даже так называемая родственная любовь. Ну как он вообще умудрился потеряться, находясь под присмотром целой деревни? Впрочем, Дар прекрасно знал ответ — бестолковое дитя пошло в него. Сидеть на месте, не ища приключений на пушистый зад,— как можно? Он направился к длинному дому, которым заканчивалась главная улица. Старая постройка тех времён, когда гномы враждовали не только с Греймором,
Наверное, мне бы стоило чуть больше переживать из-за идиотской ссоры с Магратом. И из-за собственного порыва пристрелить эту косолапую напасть… Да только ужасает совсем другое: пристрелить его я не смогла. А собиралась ведь. Всерьёз этого хотела. Но, уже почти спустив курок, поняла, что не смогу. Да и хотела-то не потому, что боялась его. Просто нельзя,нельзяпробираться мне в самое нутро, больно раня неосторожно брошенным словом; нельзя бессовестно красть моё сердце; нельзя вынимать из меня душу. Нельзя! Вот кого бы ещё оно волновало? Дар так точно плевать хотел, творит со мной что вздумается. Да и как тут не творить, когда сама же и позволяю. И кто я вообще после этого?.. Бестолочь полосатая, вот кто. И не лечишься притом. В общем, всю дорогу до дома меня преследовало скверное такое ощущение, будто я сама себя загнала в угол. И град издёвок, встретивший едва не с порога, спокойствия отнюдь не прибавил. — К
Тихонько подплыла поближе — не будь Дар оборотнем, наверняка и не услышал бы. А так не проканало: сидит, насмешливо зыркает из-под мокрых ресниц. — Я гляжу, ты довольна? Вот ведь… кошара. Ответила ему очередным утробным фырканьем, но всё же смилостивилась и потёрлась лбом о крепкое плечо. Дар, будто только этого и ждал, принялся чесать меня за ухом, отчего я самым недостойным образом запыхтела. Хорошо, мурлыкать тигры не способны, а то было бы совсем позорище. Ну хотя и так… А, ну и ладно! Мысленно распрощавшись с остатками репутации, довольно боднула гладящую меня руку. А затем и вовсе лизнула пару раз, что вызвало целую уйму веселья. — Кожу раздерёшь!— укорил Дар, отсмеявшись.— У тебя язык хуже наждачки. Не хочешь сначала человеком обернуться, а потом уже эти все непотребства творить? Для разнообразия даже послушалась. Поплескалась пару минут напоследок, ушла под воду — а вынырнула уже в привычном Дару облике. — Я
Нет ничего приятнее, чем просыпаться в одной постели рядом с красивой обнажённой девушкой. Жаркой во всех смыслах, потому как эта девушка — самая настоящая кошка. Ласковая, горячая, и кожа под пальцами до того нежная, что так и хочется гладить, целовать, трогать везде. Что Дар, собственно, и делал. Нет, сперва попросту любовался сонной, в кои-то веки расслабленной Изарой, а потом не выдержал. Потянулся к упругой груди, спустился к твёрдому животу. Провёл ладонью ниже, не пытаясь разбудить и тут же заняться сексом,— просто ласкал, как того хотелось. Изара предсказуемо заворочалась, но глаз не открыла. Красивая. И принадлежит Дару целиком и полностью, о чём весьма красноречиво говорит яркая метка на шее. Он потянулся к ней, обвёл языком; струдом, но подавил желание снова вонзить зубы. Только поцеловал кожу вокруг, чуть прикусил мочку уха. И почувствовал, как напрягается тело под его руками. Изара повернула голову, приоткрыла один глаз, сделавшись со