Глава 4

Всё, о чём я сейчас мечтала — хорошенько прополоскать саднящий рот и вдоволь проплакаться. Через пять секунд после ухода главного, в комнату вошёл тот самый лекарь Завир в сопровождении вооружённого головореза.

— Идём, милочка. Хозяин велел тобой заняться.

Сначала я подумала, что меня пустят кругу, развлекая остальных нелюдей, охранников, например, но старик, ухватив меня за локоть, быстро потащил меня прочь из покоев Главного.

Мы спустились на нулевой этаж особняка. Подвальное помещение, в отличие от хором Барона, оказалось весьма убогим, достаточно тёмным и довольно прохладным. По пути нам встречались какие-то люди в одинаковых одеждах, которые суетливо бегали по коридору, выполняя разного рода работу.

Две немолодые женщины в простых серых платьях приняли меня из рук Завира и втолкнули в небольшую комнату, окутанную белым туманом, в которой пахло пряными травами. Под пристальным вниманием охранника, они грубо запихнули меня в чан с водой, что стоял в центре помещения, и без капли нежностей, принялись намывать и натирать моё тело мочалками, не позволив даже снять одежду. Ощущение было таким, словно мою нежную кожу не мылили, а драили наждачной бумагой.

— Тряпки снимай! — гаркнула одна из рабынь, полноватая шатенка.

На что я, испугавшись, лишь упрямей скрестила руки в области груди.

— Дура тупая! Даже после жесткого траха в горло ты не уяснила, что тут не существует такого понятия как «нет»? — хохотнула вторая дамочка с темно-рыжими кудрявыми волосами, и плеснула мне в лицо ледяной водой из ржавого ведра.

Я до сих пор не могла смириться с тем, в какое ужасное место попала. Не дожидаясь добровольного подчинения, ко мне тотчас же подскочил охранник и грубо разорвал на мне одежду, прямо в воде. Усмехнувшись, бандит продолжил внимательно следить за тем, как эти наглые курицы, подобно диким коршунам, набросились на моё тельце, и живьём принялись сдирать с меня кожу своими железными мочалками.

Извращенки, не стесняясь, щупали мою грудь, бедра, ягодицы, трогали мои интимные места, к которым я ещё никому и никогда не позволяла прикасаться. Боковым зрением я заметила, как надзиратель, и тот приспустил штаны и, глядя на всю эту сумасшедшую картину, бесстыже наяривал в углу свой толстый член, с большими круглыми яйцами, не моргая, часто дыша, не сводя с меня жадного взгляда.

От отвращения я крепко зажмурилась. Правда, этот раздражающий хлюпающий звук, во время активной мастурбации, начал действовать мне на нервы. Никого, кроме меня, похоже, не смущала его наглое самоублажение. Жабы в серых обносках намеренно пытались возбудить развратника ещё больше. Измотанная, истощённая, голодная, я не могла дать им отпор и окончательно сдалась, позволяя женщинам безжалостно щупать мои соски, ягодицы и промежность.

Когда ублюдок в чёрной маске застонал, спуская прямо на пол, рабыни велели мне вылезти из таза и одеться. Из одежды полагалось такое же как у них мешковатое платье, пошитое из грубой ткани, серого цвета, которое в области талии подвязывалось тонким пояском, а на ноги я надела балетки на полтора размера больше привычного. А вот бельё мне не выдали. Ссылаясь на то, что якобы рабыням оно ни к чему.

В банной комнате находилось разбитое зеркало. Взглянув в отражение, я не узнала себя. Грязь отмылась, волосы блестели, а кожа выглядела идеально гладкой, нежной и мягкой. Уже и не помню, когда в последний я принимала раз ванну. В прошлом году, наверно. Поэтому и забыла, как я выгляжу на самом деле, без маскировки из глины и сажи.

Закончив с уборкой, женщины велели мне следовать за ними на кухню. Но неожиданно, у самого порога банной, тот самый охранник, который подергивал на меня минутой ранее, резко преградил мне путь. Грубо схватив за ягодицы, он толкнул меня лицом к стене, грозно зарычав на ухо:

— Какая же ты, сучка, аппетитная… Жаль, что не моя! Очень прошу, сопротивляйся, борись, дерись изо всех сил! Сделай всё, чтобы наш босс отправил тебя на «продлёнку». Ах-ха-ха! Буду ждать с нетерпением… С удовольствием стану одним из твоих, сука, воспитателей.

С этими словами, ублюдок меня укусил. За мочку. Немощно забившись в истерике, обнимаясь со стеной, я попыталась высвободиться и не потерять сознание от отвратительного запаха. Запаха пота и травы, смешанного с запахом несвежего дыхания. Напоследок, отвесив шлепок по бедру, мерзавец вытолкнул меня в коридор.

Я не знаю точно, что бандит имел в виду под этим словом «продлёнка», но явно ничего хорошего. Я поняла лишь то, что если оступишься — тебя ожидает страшное наказание.

И это… даже не порка. А куда более болезненное действие.

***

На кухне меня ждал настоящий сюрприз: тарелка супа, два куска хлеба и… сочный мясной стейк!

Ох… Да я готова была душу Дьяволу продать за один лишь кусь от этого божественного деликатеса. Наконец хоть что-то приятное случилось за этот паршивый вечер.

— Новенькая? — на кухне меня встретила незнакомая женщина с пышными формами, тёмно-русыми волосами, спрятанными под белоснежным чепчиком, облачённая в серое платье с передником.

— Д-да, — шепнула, даже не посмотрев на собеседницу.

Все моё внимание было приковано к этой восхитительной пище. Горячей, ароматной, сочной...

 — Чего стоишь? Жри давай! — хмыкнула повариха, ставя передо мной табуретку. — Я Роза. Повариха.

Плюхнувшись на стул, я быстро схватила ложку, и меньше, чем за полминуты вылизала тарелку до самого донышка. Стейк решила оставить на десерт.

— Милана, — прожевав, коротко ответила.

— Похоже, понравилась ты Господину, раз он распорядился выделить для тебя такую стряпню. Ещё и мясо в придачу.

Приятное тепло растеклось по пищеводу, когда первая капля супа достигла желудка. И настроение моментально улучшилось. Сперва я немного полюбовалась, понюхала, лизнула угощение, оттягивая удовольствие… А затем, словно дикий зверь, жадно вонзилась зубами в мясо, разделавшись с добычей за пару секунд.

— Ммм, как вкусно! Спасибо, — облизав ложку и обе тарелки, подобрав со стола крошки, я искренне поблагодарила женщину. — Ничего вкуснее в жизни не ела. Что это?

В этот момент дамочка что-то увлеченно стряпала на плите, помешивая деревянной ложкой ароматное варево в глубокой кастрюле, но, услышав вопрос, прервалась:

— Собачье бедро.

Твою ю ж…

Если бы я не жила в трущобах — меня бы вывернуло наизнанку. — Но обычно, такую шваль вроде тебя, кормят крысами, — с ехидной усмешкой на непривлекательном лице добавила кухарка. — Теперь, когда ты поела, я отведу тебя в «опочивальню». А рано утром тебя ожидает осмотр у Завира и встреча с Господином.

При мысли о повторном «свидании» с Дамиром меня начало трясти. Да что там о встрече… от одного только страшного имени «Дамир» я была близка к нервному срыву.

***

«Опочивальня» представляла собой небольшое помещение, обставленное клетками, в которых прямо на бетонном полу, застеленном соломой, словно зверушки, постанывая и поплакивая, ютились самые разнообразные девушки. Толстые и худые. Страшные и красивые. Темнокожие и бледнолицые.

Таких комнат было несколько. Меня втолкнули в одну из них и заперли дверь на замок. Я была восьмой пленницей, заключенной в ржавой клетке вместе с остальными невольницами в этой комнате. Благо тут было чисто и практически не было неприятных запахов. Рядом лежало шерстяное одеяло, а там, в углу клетки, стояло ведро… для испражнений.

Мои соседки выглядели измученными и истощёнными. Кожа некоторых девушек была изувечена синяками и ссадинами. Если честно, их даже трудно было назвать людьми. Девушки больше напоминали несчастных зверушек, с отчаянием ожидающих утреннего забоя.

Никто из рабынь не разговаривал. Девушки якобы спали.

Но нас самом деле они просто притворялись. После того, что довелось им вытерпеть здесь, в самом эпицентре ада, вряд ли бы у них получилось закрыть глаза и расслабиться. Как и у меня.

Даже когда Сатир, осмотрев невольниц перед отбоем, выключил свет, я ещё долго не могла сомкнуть глаз. Лишь под утро немного вздремнула. И причина была не в боли в саднящем горле, а в завтрашнем дне. Так как нехорошее предчувствие буквально изнутри разъедало каждый мой орган. Мне следовало бы поспать и набраться сил... перед очередной кошмарной встречей.

***

Надеяться на завтрак было глупо. Судя по худосочному телосложению некоторых рабынь,кормили тут не каждый день. Везло не всем. Только избранным.

С рассветом меня бесцеремонно выдернули из клетки и куда-то потащили. А именно — в другое крыло, которое находилось в нескольких метрах от «центрального здания».

На бледно-голубом небе появились первые солнечные лучи, которые своим тёплым светом озарили обширные владения, принадлежащие самому ужасному существу в мире. Вместе с солнцем проснулись и обитатели прекрасного сада, запев сладкие песни, от которых на душе сделалось ещё тоскливее. Воздух был наполнен свежестью и прохладой. Пройдя несколько шагов в своём тонком платье невольницы, я промёрзла до самых костей. Пользуясь случаем, я мельком осмотрела местность, в надежде найти хоть крошечный шанс на спасение.

Тщетно. Владения Дамира охранялись высоким металлическим забором, который сплошь был утыкан камерами и головорезами в масках, вооружёнными до самых ушей. Более того, некоторые бандиты патрулировали территорию поместья в сопровождении специально обученных собак.

В соседнем здании, в компании незнакомой девушки-медсестры, меня встретил Завир, сопроводив в некую комнату, битком набитую медицинским оборудованием. Такую вычурную технику я видела только по телевизору.

— Сначала возьмём анализы, потом — прививки, а потом — осмотр, — бегло отчеканил докторишка, усаживая меня на кушетку.

Впервые в жизни у меня взяли кровь. Я ничуть не испугалась. Всё-таки выживание в трущобах научило меня преодолевать свой страх и, как следствие, выработать некую устойчивость к боли.

Закончив с анализами, девушка-медсестра усадила меня в специальное кресло для гинекологического осмотра, предварительно зафиксировав руки и ноги в неподвижном положении ремнями. Сжимая в руках кожаную плеть, за всем этим унижением внимательно следил Сатир. Видимо, на случай если надумаю сопротивляться. Но я прекрасно понимала, что если уж бунтовать — то до смерти. А пока ещё в сердце теплился шанс отыскать надежду на спасение. Может быть попробовать втереться к кому-нибудь в доверие?

Зажмурив глаза, я постаралась подумать о чём-то хорошем, пока старикашка в тюрбане ковырялся в моей промежности, оценивая качество нового «товара». Всё это он, между прочим, делал на виду у Сатира. Я думала, что и этот осёл решит подергать на халяву, насладившись моим позором, но бандит продолжал стоять, как статуя, периодически почухивая область ширинки, когда доктор отворачивался. По расширенным зрачкам парня я поняла, как сильно он меня хочет.

Когда холодные пальцы медика касались моей промежности, погружаясь внутрь, я испытывала ни с чем не сравнимые отвратительные ощущения. Мне было неприятно. Некомфортно. Даже чуточку больно. И я поймала себя на страшной мысли: что же будет тогда, когда Дамир возжелает отнять у меня мою девственность?

Думаю, при первом же соприкосновении его гигантского члена с моей хрупкой девочкой, я сразу же упаду в обморок. Я не выдержу его грубости и его давления. Он меня порвёт. Это ведь очевидно! А я… я испытаю новые вершины ни с чем не сравнимой боли.

Закончив с осмотром, Сатир проводил меня обратно в камеру.

Напоследок докторишка огласил:

— Визуально ты абсолютно здорова. Даже вшей нет. Дождёмся результатов анализов, и тогда Господин может смело распоряжаться твоим телом.

Старый ублюдок! Для тебя я тоже вещь?! Тоже игрушка?

«Даже вшей нет…»

Ничтожество! Ненавижу вас!

Да чтоб вы все в одном большом котле ада утонули.

***

День тянулся очень медленно и мучительно. Пленниц приводили, уводили и снова все повторялось. Некоторые возвращались со свежими побоями, а одна… и вовсе не вернулась. Лежать, предвкушая собственную казнь, хуже самой казни.

Охранники пришли за мной ближе к обеду следующего дня. Я надеялась, что Дамир попросту забыл о моём существовании, оставив гнить в клетке на корм крысам, но мои надежды превратились в прах. Сатир сказал, что анализы пришли очень хорошие, но для улучшения общего физического состояния мне порекомендовали наладить питание, так как мой организм достаточно сильно истощён. В остальном — всё прекрасно и Господин ожидает новую игрушку к вечеру, в своих персональных покоях.

После последней фразы я почувствовала, как моё сердце провалилось куда-то в желудок, в глазах потемнело, а лёгкие — превратились в твёрдый гранит. И снова я оказалась в банной с теми же грубыми женщинами и охранником-извращенцем, который и в этот раз принялся рукодельничать ещё до того момента, как я сняла одежду.

Сегодня мерзавец кончил дважды. Если бы не приказ Дамира «о неприкосновенности»,драчун уже бы с ног до головы отымел моё нетронутое тело самыми ужасными способами.

***

Этого момента я боялась больше всего на свете… Этот момент мне снился каждую ночь, являясь в самых страшных кошмарах.

Чистая, выкупанная в ароматных травах, с идеально расчёсанной, ниспадающей до самой талии копной тёмно-русых волос, одетая в прозрачный пеньюар нежно-голубого цвета, босая, я шагала по лестнице, навстречу вечным мукам.

По пути приходилось уворачиваться от грубых ручищ головорезов, что норовили схватить меня за грудь или попу. Один из них попытался ущипнуть меня за промежность. Прикрывая грудь руками, я поднялась на самый последний этаж здания и попыталась взять под контроль сумасшедшую дрожь, что холодными волнами накатывала по всему телу. Главное, не поддаваться истерике, иначе будет только хуже, если я попытаюсь разгневать тирана.

Сегодня возле хором Барона дежурило уж слишком много охранников. Или это они специально собрались на меня, ничтожную, поглазеть? Мерзавцы весело присвистывали, приветствуя новую шлюху, подзывали меня к себе бранными словами, поливали грязью и запугивали. Но я по-прежнему старалась не реагировать на провокации недоносков, во избежание негативных последствий.

Сатир провёл меня в уже знакомую комнату, напоминающую один большой и шикарный музей, усадив на огромную двуспальную кровать, застеленную шёлковыми простынями. Сердце в груди колотилось настолько сильно, что я даже не слышала, какие гадости выплёвывает мне этот озабоченный подонок. Дамира в покоях не было. Его приход ожидался с минуты на минуту.

В этой ужасной, полностью прозрачной ночнушке, я чувствовала себя словно без кожи. К величайшему огорчению мне сообщили, что если я «буду послушной игрушкой и «сделаю Господину приятно», то, возможно, меня переведут на «уровень выше», величав одной из «элитных шлюх Господина». А это означает, что меня будут лучше кормить, одевать и переведут в более комфортные покои с кроватью. Даже иногда позволят гулять по саду и отдыхать. Но я должна буду всегда носить эти вульгарные, безвкусные тряпки. Разумеется, без белья.

Ухмыльнувшись, Сатир приблизился к моему лицу…  Я вздрогнула, когда услышала звонкий щелчок и ощутила прохладную сталь на своей шее.

Ошейник! Сукин сын надел на меня ошейник! С цепями!

Как дворовой шавке.

— Ну вот, теперь ты готова. Красотка… Господин будет доволен! — с этими словами безликий натянул цепь таким образом, что меня по инерции бросило на ковёр.

Боже, смогу ли я выдержать все эти пытки?

Думаю, вряд ли… Какие ещё сюрпризы, помимо ошейника, мне следует ожидать? Кажется, самое ужасное только начинается.

Привязав поводок к ножке кровати, Сатир направился к выходу, с ехидной усмешкой, бросив мне на прощание:

— Ты уж постарайся по полной программе ублажить нашего босса. Может, он станет добрее. Можешь, к примеру, полизать ему яйца, он от этого страсть как кайфует.

Как бы я ни старалась, как бы ни умоляла себя успокоиться, но мне бы и жизни не хватило, чтобы смириться с тем, что моим первым мужчиной станет не человек, а самое настоящее омерзительное чудовище.