Я третий раз обхожу большой украшенный зал. Сцена, на которой крутятся техники, видна со всех сторон, круглые столики укрыты белоснежными скатертями, таблички расставлены по утверждённому списку, заказанные из ресторана закуски уже прибыли, а официанты нетерпеливо мнутся у стены. Сморю на часы: можно и раскладывать. Даю последние распоряжения, но тут и без меня всё прекрасно работает. Мне же важно «проверить» сцену. А точнее, саму трибуну, чтобы подложить папку.
Под предлогом проверки опасных проводов поднимаюсь, внимательно осматриваю пол и, не обнаружив ничего, за что можно было бы запнуться, показываю большой палец довольным техникам. Словно невзначай подхожу к трибуне и, положив папку, поправляю волосы. «Забыв» документ, спускаюсь в зал. Выдыхаю с облегчением и иду к дверям, чтобы помочь встретить гостей, как вдруг вижу Майка.
Вздрагиваю и, подскочив к парню, утягивая к туалетам. Шиплю:
— Ты чего здесь забыл?!
— Пом
Что же это? Почему не удержался? Волков идёт вдоль столов и, кивая улыбающимся партнёрам, оттирает возможные следы помады со своих губ. Думает о том, что только что произошло. Помутнение рассудка, спонтанный трах без презерватива… Но это было необходимо Артуру так, будто он отравился обществом Розы, и требовалось противоядие. Но… Волков только что трахнул секретаря в подсобке! За тонкой дверью, которую мог открыть любой. Точно свихнулся!И сейчас он корит себя, что не сдержался, не подождал, пока Забава сменит личину, станет его сияющей танцовщицей. Ведь он хотел, чтобы она сама призналась! А в итоге утащил в тёмный уголок и оприходовал. Да, Забава не сопротивлялась, она текла так, что трусики промокли от желания, но… Это Забава-секретарша! И Забава-танцовщица наверняка безумно злится на него.Волков хватает себя за волосы и рычит. Ходит из угла в угол, привлекая внимание сотрудников, слыша шепотки, но ничего не может с собой поделать. Он спятил! Т
Артур нервно кривится и смотрит на Забаву: это явно личное. Девушка мстит лично ему. Но что Волков ей сделал? Нет, раньше он её не видел. Человек может изменить голос, его лицо может перемениться до неузнаваемости, но язык тела не лжёт. Может, был кто-то в прошлом, кто двигался так же, как Забава? Когда-нибудь он видел подобный взгляд и уникальный поворот головы? Немного похоже на… По спине бегут мурашки: не может быть!— Костя, — хрипло просит Волков, не отрывая пристального взгляда от девушки на трибуне. — Загляни в дело Дашко. Если мне не изменяет память, у него есть дочь.— Дашко? — хмыкает зам. — Точно была, но я её ни разу не видел. Отец Евгения настоял, чтобы девочка росла как все. Она даже в институт поступала своими силами, жила в общежитии. Не понимаю, за что он так с дочерью. Дома практически не появлялась.— Потому я её видел только раз или два, — бормочет Волков, вспоминая тот случай, когда он у
Волков приближается, и я замираю в страхе, жду удара. А он неожиданно прижимает меня к себе и, впиваясь в губы, с силой надавливает на зубы языком, заставляя раскрыться перед ним, отдаться ему. Раздаются возмущённые крики, смех, свист, и Волков отстраняется. С улыбкой погладив меня по щеке, рывком снимает остатки грима.— Перед вами дочь господина Евгения Дашко, — громко заявляет он и, отбросив полупрозрачные «мешки», которые я так аккуратно приклеивала по утрам, опирается на трибуну локтями. Кивнув начальнику инфоотдела, продолжает спокойным голосом: — Забава Дашко, по матери Галицина. Она устроилась на должность моего секретаря, чтобы закончить то, что начал её отец. Господин Дашко, как вы знаете, проводит время в местах не столь отдалённых, оплачивая свой долг обществу…— Заткнись, — содрогаясь от гнева, рычу я. — Не смей вообще произносить имя моего отца, ублюдок! Ты недостоин и волоса на его голове!Вол
Меня окружают люди, Волков снова поднимает меня, укладывает на носилки, на запястье, холодя кожу, щёлкают наручники. Я с безразличием смотрю на руку:— Я арестована?— Полицейский проводит тебя до больницы и будет охранять, — говорит Волков и, наклонившись, целует меня в губы. — А я навещу свою преступницу чуть позже.Он уходит в окружении людей в форме, со мной остаётся лишь один. Я отворачиваюсь, избегая его взгляда, пока меня везут на носилках к машине скорой помощи. Рассматриваю толпу, мечущихся пожарных, суетящихся испуганных людей, дымящееся здание, и вдруг вижу Дэна. Он стоит рядом с Розой и, удерживая женщину за запястья, что-то дёргано говорит ей, будто доказывает.Роза вырывается и, двинув моего друга коленом с такой силой, что Лебедев сгибается пополам, исчезает в толпе. Секунда, и я не вижу её алого, как сжирающее здание пламя, платья. Пытаюсь привлечь внимание полицейского:— Там парень! Он пострадал, смот
Волков, отправив пострадавшую от сумасшедшей подруги Забаву, замирает на дороге и смотрит вслед уезжающему фургону. И почему он не догадался проверить, с кем живёт Забава, когда выяснил её настоящий адрес? Трагедии можно было избежать. Да, пострадавших не так много, как могло быть, — вышколенные учебными пожарными тревогами сотрудники действовали быстро и грамотно. Панике поддались лишь гости, но им помогли. Несколько несильных ожогов, многие наглотались дыма, но больше всех пострадала Забава.Волков не мог смотреть на её обожжённые ноги без боли. Возможно, останутся шрамы. Диана Тарнашова бросила бутылку прямо в него, ни капли не заботясь, что рядом с тем, чьей смерти желала, находится девушка, которая считала Тарнашову подругой. Забава отказывалась признавать безумие женщины, не видела его.Артур вздыхает и идёт к полицейским. Адвокаты здесь, и Василий Петрович всё уладит быстро, благо опыта у него за плечами немало. Проблема в том, что, позволив Забаве дойти д
Волков сжимает челюсти, а внутри него разворачивается настоящая война сомнений и фактов, на которые он раньше не обращал внимания. Движения Розы, поворот головы, взгляд… Всё было другим в тот раз. Он, который часто делил с Тарнашовой постель, знал её другую. Но, поддавшись ревности и боли, закрыл глаза на язык тела, а ведь мог бы понять, что это не настоящая Роза. Её накачали наркотиками и отымели, а он, увидев это, ничего не предпринял?Боль медленно расползается по груди, хватает за горло, не даёт дышать. Волков отрицательно качает головой и отступает на шаг.— Нет. — Он смотрит на лицо Розы и пытается сохранить себя от разрушающего удара чувства вины. — Ты стонала от удовольствия. Глаза закатывала…— Я была под кайфом, — горько перебивает Роза. — Когда очнулась, у меня всё тело болело так, словно меня не двое трахнули, а десяток как минимум!Волков бессильно падает на колени, шепчет:— Но п
Я прижимаюсь к стене, дрожу от ужаса, пытаюсь осознать неслучайно подслушанный разговор. Только лишь намёки, но очень уж они тесно переплетаются с тем, что я слышала ранее от Дианы и Волкова. Жаль, что слышала через слово, но… Тарнашов покончил с собой из-за того, что Диана сошла с ума? Неужели Волков прав, и она пыталась поджечь собственную дочь? У меня в голове не укладывается! Но вспоминая приступы подруги и её маниакальное желание всё жечь… Нет!Я цепляюсь за мысли о Диане, чтобы не думать о Розе. О том, что её растоптали и уничтожили, как и чувства Артура. Они действительно любили друг друга, — я вижу это и сейчас в глазах женщины, слышу в подрагивающем голосе Волкова, и от этого выть хочется. Вспоминаю холёное лицо Алекса Долина, его надменно изогнутые губы, холодный оценивающий взгляд, которым он удостоил меня после предложения Волкова поехать с ними. Содрогаюсь: хорошо, что не поехала. Этот бы опоил и… Нет, Волков бы не позволил! Но с Розой
Я на миг обнимаю обиженного Майка и, отстранившись, ныряю в машину, автомобиль тут же трогается с места. Лебедев гонит так, словно нас кто-то преследует. Я улыбаюсь.— Тебя не арестовали?— За что? — удивлённо оглядывается он.— Ну, — смущённо отвожу взгляд. — Мне показалось, что я видела у тебя нож, а потом Розу Тарнашову нашли раненой.— И она сказала, что я её ударил? — удивляется Лебедев.— Нет, наверное, — растерянно моргаю я. — Я не знаю. Кто-то на неё напал, и её привезли в больницу, в эту же, что и меня.— Вот как? — Денис широко улыбается и берёт свой телефон. — Вот всё, что было в моих руках! Я тебя искал, когда начался огонь, звонил-звонил… — Друг качает головой. — Ты думаешь, что я способен проткнуть кого-то? После всех месяцев, что мы провели у твоего деда, у тебя ещё остались сомнения на мой счёт?Я хохочу: да Денька и
Садимся в автомобиль и возвращаемся домой. Я открываю двери и снова испытываю трепет, как в тот день, когда Артур привёз меня сюда из больницы. Никак не привыкну, что дом, в котором я выросла и которого лишилась, теперь снова мой. И скоро к нам присоединится мой отец. Василий Петрович уже почти добился его освобождения. Жаль, что посадить на его место Долина оказалось не так просто.А мне ещё предстоит доказать отцу, что Волков достоин моей любви. Увы, Евгений Дашко всегда был предубеждён против молодого «выскочки», как он называл Артура. Привлекательный внешне и умный, Волков всегда пользовался успехом у женщин, что моему папе, разумеется, не нравилось. Как любой мужчина, у которого растёт дочь, он переживал и, замечая мои восторженные взгляды, часто повторял мне: «Только не влюбляйся в него, Забава». Увы, это заклинание не сработало.Смогут ли понять другу друга двое моих самых любимых мужчин? Волков признался, что невиновность Дашко была ему
Я прикрываю глаза и отдаюсь во власть музыки. Она ведёт меня в танце, диктует движения, доминирует над телом и чувствами, увлекает меня за собой. Я кружусь так, что волосы разлетаются веером, ухожу в плавную волну всем телом, акцентирую грудью. Я знаю, что он смотрит на меня, и хочу вытащить с удобного диванчика, но Артур, как истинный хищник, наблюдает за жертвой из засады. Я хочу стать его жертвой, потому и запланировала этот вечер — наша годовщина…Нет, не истинного знакомства, всего лишь год прошёл после собеседования, на которое я явилась в тряпках из секонда, с дулей на голове и в огромных очках. Но весь год я прожила в ощущении счастья! Сначала это было стыдливое удовольствие видеть любимого каждый день, и пусть я врала сама себе, утверждая, что чувства в прошлом и рядом я из-за ненависти и желания отомстить, всё равно летела на работу как на праздник. А потом мы познакомились по-настоящему. В маленькой комнатке этого клуба, куда я отчаянно хочу затащить В
Поперхнувшись, я кашляю, а у Гали глаза из-за книги становятся круглыми от любопытства.— Как… нет? — хрипло спрашиваю я.— А вот так, — печально улыбается адвокат и протягивает мне планшет.Читая новости, я холодею от ужаса. Сердце стучит, как сумасшедшее, в голове смешались все мысли. Лишь одно хочу спросить. Протягиваю планшет обратно и не сдерживаюсь:— Как он?— Курс акций? — язвительно уточняет Василий Петрович. — Так себе. — Поднимается и добавляет без тени иронии: — Но было бы гораздо хуже, Забава, если бы с вами что-то случилось. Когда вас похитили, Волков голову потерял, бросился на ваши поиски. Но как нашёл, стало спокойнее всем сотрудникам. Потому что Артур Альбертович бросился в бой. И, судя по рвению, сражается он ради вас, моя милая. — Он кивает на планшет: — Отставьте, чтобы следить за битвой века. Несмотря на неопровержимые доказательства множества прест
Я открываю глаза и вижу в свете лучей ангела. Улыбаюсь:— Как хорошо умереть…— Наверное, — иронично хмыкает ангел. — Но мы с тобой живы. Пока. Меня Галей зовут. А ты?— Забава, — отвечаю тихо, понимая, что всё ещё жива. — Я думала, так пахнет в раю…— Лилии, — кивает на сияющую при утреннем свете белоснежную композицию на тумбочке Галя. — Муж принёс. — Косится хитро. — Твой тоже ночью приходил. На колени падал, руки целовал. Я даже расплакалась!— Кто… — Сердце пропустило сразу несколько ударов. — …Мой?— Муж твой, — кивает Галя и смотрит с лёгким сомнением. — Или вы не женаты? Нет! Он так за тебя переживал, я даже позавидовала. Мой мне никогда руки не целует!— Не муж, — краснею я и накрываюсь покрывалом до подбородка. — Это мой босс.— Повезло тебе с боссом, — з
Артур откидывается на спинку и смотрит в белый потолок. Минута, две… Нет сил ждать! Это невыносимо! Нет терпения сидеть и убивать себя предположениями. Он вскакивает и идёт по коридору, заглядывая во все двери, игнорируя возмущённые возгласы. Ищет свою Забаву и не успокоится, пока снова не увидит её, не услышит её мерное дыхание, не ощутит аромат её кожи, не сожмёт в объятиях.Распахнув одну из дверей, замирает при виде собравшихся у постели больного людей в белых халатах. В самом высоком узнаёт главврача с синими глазами и печальным взглядом. Слышит однотонный звук, и сердце Артура останавливается.— Уведите его! — рычит врач, но Артур отпихивает тех, кто пытается выставить его за дверь.Покачиваясь, он идёт к кровати и, не отрывая взгляда от монитора, на котором плывёт ровная светлая линия, раздвигает загораживающих труп людей. Артур слышит тихий голос:— Время смерти…Дрожа, Волков опускает взгляд на лицо. Морщини
Волков бежит к вспыхнувшему деревянному дому с такой скоростью, словно от этого зависит его жизнь. Так и есть. Сейчас, когда он смотрит на пламя, на дым, на почерневшие от гари «зубья» полуразрушенных стен, понимает, что без Забавы жизнь его будет пуста. Эта девушка с ясным взглядом светлых глаз, то пылающих от ненависти, то мерцающих страстью, заняла место в его сердце основательнее, чем кто-либо раньше. Даже с Розой и многолетней страстью Артур смог попрощаться, лишь когда встретил Забаву.Волков отпихивает пытающегося его остановить мужчину и влетает в огонь. Он снова и снова бросается в пламя ради Забавы. Оперативники пытаются потушить пожар подручными средствами, выносят тело мужчины, а Артур осматривается. И вдруг вспоминает историю, как дочь Дашко нашли в подвале взорванного дома Лебедевых. Он выхватывает кислородную маску из рук одного из полицейских и, накинув на плечи какое-то покрывало, бежит к зияющему проёму.В подвале пламени нет, тут нечему г
Он достаёт из чемодана шприц и сверкающую в лучах заходящего солнца ампулу, а я леденею от догадки. Обернуться и посмотреть в глаза Дэна нет ни сил, ни желания. Лишь хочу узнать, за что он так со мной. А это мне и Долин расскажет. Пока набирает в шприц наркотик, который погубит меня навсегда и, как и Розу, вырвет из сердца Волкова. Усмехаюсь: какое сердце? Я лишь развлечение для босса, забава! С трудом сдержав рвущиеся слёзы, уточняю:— Значит, друг моего детства, которого мой дед принимал, как родного внука, угрожал моему отцу моим убийством. — Усмехаюсь: — Миленько. Что же тогда он со своими родителями сделал? Почему о них ничего не слышно после того, как Лебедевы уехали в Америку?— А ты не знаешь? — искренне удивляется Алекс и смотрит мимо меня. Я знаю, что на Дэна, но сил обернуться нет. Не хочу видеть этого гада. Вырву кадык! Долин с усмешкой сообщает: — Они погибли почти сразу после переезда. Дом взорвался. Что-то с нарушением
Понимая, что бежать некуда, я вдруг успокаиваюсь. Не знаю, что подействовало. Боль? Безвыходная ситуация? Но меня словно погружают в лёд, даже кончики пальцев становятся нечувствительными. Шок? Естественная анестезия? А мозг начинает работать активнее, мысли проясняются, приходят разные идеи.Медленно поднимаюсь и, спокойно, не закрывая руками обнажённую грудь, смотрю на своего мучителя.— Зло, что на тебя обрушили? — Перехожу на «ты»: смысл обращаться вежливо с тем, кто тебя скоро изнасилует? — Интересно, что нужно сделать человеку, чтобы превратить его в чудовище.Я рискую и понимаю это, но Долин не злится. Он опускается на стул и, пожирая меня похотливым взглядом, смеётся:— Например, лишить его семьи.— О, — тяну я и пожимаю плечами. — Насколько я помню, Долин-старший умер естественной смертью.— Как бы не так, — зло шипит Алекс и тут же самодовольно ухмыляется. — Эт
Артур поднимается и идёт к выходу. Замечает странного парня в белом халате. Вроде знаком… Блондин озирается и, подрагивая, то и дело дёргает за воротник. Точно! Он танцевал с Забавой в клубе.Волков приближается и иронично уточняет:— Не знаешь, как пробраться к Забаве?— Вы! — вцепляется тот в руку Волкова. — Помогите!— Хорошо, я проведу тебя к ней, — кивает Артур. — Только сам заходить не буду…— Забавы там нет, — отмахивается парень, и у Волкова сердце пропускает удар.— Как нет?!— Она сбежала… — подёргивается блондин. — Я помог.— Ты… — надвигается на него Волков, — …что?!— Я не виноват! — взвизгивает он и повисает на локте Волкова. — Послушайте! Я хотел как лучше, помог избежать наказания. Она же вас разорила! Так вот. Её увёз Дэн, тот, что Лебедев. Но сейчас я вдруг