Глава 8

— Братишка, любимый мой! — прыгаю в объятия Данте и вдыхаю его запах.

Больше всего на свете люблю своего братика. Он один нормальный среди прочих придурошных членов придурошной семейки.

Демир еще. Но второй мой братец, порой, с приколами.

— Я скучала!

— Уймись, мелкая, меня всего лишь неделю не было, — он кряхтит и пытается отцепить меня от себя.

Наконец, после минуты мучения, я всё-таки слезаю с его шеи.

— Как твои дела? — заглядываю в омуты синих-синих глаз и тону в них, любуясь красотой столь необычного оттенка.

— Дела… такие себе.

Улавливаю в голосе братика явное беспокойство.

— Что стряслось?

— Да вот… проблема одна появилась. Одна девчонка… от меня... в общем…

— Залетела? — таращу глаза.

Вот это поворот.

Надеюсь, я ошиблась в догадках, ибо это будет полнейшей жопой!

— Балин, Рокс, ну ты как обычно с плеча рубишь.

— Ка-пец. А как же Аннета, твоя невеста?

— Не знаю, все слишком сложно.

— Расскажешь о ней? Думаешь избавиться от внебрачного ребенка?

Жесть. Это так грустно. Надеюсь, мой брат не кретин, чтобы убивать маленького человечка.

— Нет, ты что! Срок уже приличный. Пять месяцев.

— Да ладно? — я просто роняю челюсть до самого пола.

— Вот так, я только недавно узнал. Девчонка скрывала от меня свою беременность.

— Ого, она крутая! Смелая. Мне уже охота с ней познакомиться, — я радостно захлопала в ладоши. — Как её зовут?

— Рокси, — Данте сердито нахмурился.

— Все, все, прости. Я сама серьезность, — корчу серьезную гримасу.

— Её зовут Алиса. Скоро я привезу её сюда. Нужно будет как-то решить проблему.

— Любишь её?

— Это тебя не касается, — он охлаждает меня своим фирменным ледяным взглядом.

О-о!

Братишка сердится, значит я угадала, судя по острым льдинкам, мерцающим в глазах и ярому раздражению в поведении.

Ещё и как любит. По уши втрескался, но он не может быть со своей возлюбленной из-за чёртовых правил. Если пойдёт против воли отца — познает его ярость. У отца нет души. Он любого на куски порвёт, глазом не моргнёт.

— И ты не можешь её нигде спрятать?

— Увы, — он тяжко вздыхает, опуская глаза вниз. — Ты знаешь, что будет за враньё. Без суда и следствия… смерть. Я не могу ей рисковать, она очень хорошая девушка. А отец рано или поздно узнает о её существовании. Сама знаешь, сколько в городе его шпионов.

— Угу, — кусаю губы от волнения.

Ужас!

Вот же угораздила брата так вляпаться. Накануне собственной свадьбы с Аннет.

Я вдруг вспоминаю и о своей горькой проблеме.

— Данте, — хватаю брата за рукав кожаной куртки, — отец… он ведь не отдаст меня Шраму, правда? Ты ведь слышал новость, что и меня постигла горькая участь? Тот здоровяк неотёсанный, гроза кровавых боёв, меня пугает.

Брат с сочувствием качает головой.

— Прости, Рокс, может мы сможем что-то придумать. Я постараюсь с ним поговорить, но мне сначала нужно свою проблему решить. У тебя хотя бы есть ещё время, до двадцати лет. А вообще, Шрам лишь с виду такой мрачный. Ты ведь не знаешь, что у него внутри? Не стоит судить по обертке.

— Да какой там “обёртка”. Ну ты рубец его видел на пол лица, видел а?

— Не начинай, моя голова сейчас другим забита, — брат выдохнул и устало потёр переносицу. — Как же всё сложно…

— И как вы с Алиской встретились? Как же так вышло, что простая девчонка из народа беременна от самого Данте Шахина, — я невинно захлопала ресничками, подкалывая брата.

— Это вышло случайно...

— Ого, — присвистываю.

— Ну всё, хватит языками чесать, мне пора! — раздражённо обрубает.

Данте чмокнул меня в щеку и направился к выходу из дома, добавив:

— Выше нос, девчонка! Не грусти, иначе грудь не будет расти.

Обожаю этого синеглазого засранца!

Он заставляет меня улыбаться и делает мою жизнь чуточку теплей.

— Ах ты ж!

Рассмеявшись, Данте сбегает вниз по лестнице. Я хочу в него чем-нибудь кинуть на посошок, но рядом нет никаких предметов. Тогда я быстро снимаю домашний тапок с пушком и пуляю в его широкоплечую спину.

— Гадёныш!

Я промазала.

Братишка вылетел в дверь, а тапок угодил в лысую голову охранника, который так не вовремя почему-то вошел в холл.

Юра наградил меня суровым взглядом, что-то буркнув в ответ.

— Упс, простите.

Быстро мчусь вверх по лестнице, направляясь в свою комнату.

***

Настал вечер. Я никак не могу уснуть. Ворочаюсь с одного бока на другой. Всё-таки мысль о Шраме и моя тяжёлая участь в будущем не даёт мне покоя.

Надо бежать.

Живо уносить ноги!

Не хочу быть ничьей игрушкой, тем более такого жестокого дьявола, который купается в людской крови.

После того вечера, когда мерзавец поцеловал меня на балконе, я хожу сама не своя. И думаю о нём каждую свободную минуту — круглосуточно.

Вообще в душе ведется странная борьба…

А целоваться с ним было, стыдно признать самой себе, офигенно!

Но это был всего лишь инстинкт. Тело откликнулось мурашками и дрожью, потому что так пожелала природа.

Другое дело голова.

Целоваться и обниматься всегда хорошо, но это лишь плотская потребность. Но смогу ли я пережить и смириться с тем, что я однажды лягу в кровать с убийцей?

Нужно мыслить логически и не поддаваться разбушевавшемуся в крови либидо. У Шрама шикарное тело, горячие мускулы, огромная твёрдость в штанах… а в душе он кто?

Кровавый мясник.

Я не хочу, чтобы такой неотесанный дебошир стал моим мужем, а в будущем, ещё и сделал мне ребёнка.

Ну какие дети от него?

Кем они станут, когда вырастут? И какой у них будет характер?

Это же… Трэш какой-то!

Гены возьмут своё.

Ну уж нет!

Решено!

Пора брать свою задницу в руки и валить, пока не поздно.

Я запираю дверь в комнате, переодеваюсь. Хватаю необходимые вещи на первое время, заталкиваю их в рюкзак.

Куда бежать?

Как жить после побега?

У меня есть немного денег.

Вариант только такой: купить билет на поезд и уехать в какую-нибудь глушь. Может у Рамоны спрятаться? Но отец сейчас на пару дней уехал, так что я хотя бы могла попробовать…

Отправляю сообщение Рите, и она сразу же даёт положительный ответ.

Прекрасно!

Утром что-нибудь придумаю, а пока двигаюсь к ней.

Соорудив из подушек подобие фигуры, я накрываю мой шедевр одеялом и подбегаю к окну.

В саду очень тихо, надеюсь, что все спят. Я знаю, в каком месте у нас находится слепая зона. На цыпочках крадусь туда. По дереву карабкаюсь к верхушке забора, перемахиваю через него и оказываюсь на свободе.

Ну, удачи мне.

Неплохое начало безумного путешествия…

К сожалению, я не думаю, что меня с лёгкостью могут поймать «крысы» отца, ведь он владеет этим городом. А если ещё и страшилина Шрам подключиться к делу, то вообще, считай, обречена.

Но ведь можно хотя бы как-то попытаться?

Главное, не сидеть сложа руки.

Я бегу по улице, без конца оглядываюсь. Мне кажется, за мной уже всю армию страны послали. Нот это невозможно! Они не могли так быстро спохватиться.

Очень волнительно.

На улице темно, почти нет машин. Мне бежать ещё минут десять, может немного больше. Как вдруг, прямо на моём, пути из обшарпанного переулка выходит банда гопников.

Проклятье…

Они ржут, бранятся матом и что-то курят.

Явно не табак.

И все как по команде оборачиваются, пялясь на меня.

Нажимаю на тормоз.

Собираюсь развернуться и дать дёру без промедлений, но один из банды настигает меня в два шага и хватает за рюкзак.

Ну и скорость, как для обдолбыша.

— Опа, опа, опа-па! А что это у нас тут за киса такая красивенькая одна ночью бродит, — присвистывает тот, который держит меня за рюкзак.

Обоссаные гопники, его дружки, обступают меня со всех сторон, заключая в плотное кольцо.

— Простите, парни, мне не нужны проблемы, — раздражённо дёргаюсь, — а вам, тем более.

Я пытаюсь быть грозной, но срывающийся голос меня выдаёт. Ублюдки хором заржали.

— Что скажите, пацы?

— Хорошенькая, тащи её в подворотню, развлечёмся, — шипит один из недоносков, почухивая выпуклость между ног.

— Не смейте! Только троньте! — верещу как резаная, но меня сгребают в охапку и заталкивают в грязный переулок.

Отморозков слишком много.

Мне не спастись.

Отбиваться и кричать бесполезно.

Никто не услышит.

Мамочка!

Уже стоит паниковать?

Их главарь срывает с меня рюкзак, грубо бьет кулаком по плечу, заставляя упасть на колени и удариться коленными чашечками о разбитый асфальт. Его дружок заламывает мне руки за спину, удерживая в беспомощном положении.

— Вы совершаете большую ошибку, уроды, — сплевываю главарю в ноги, вырываясь из последних сил. — Да вы знаете, кто мой отец?!

Остальные уроды набрасываются на мой рюкзак как стая коршунов. Безжалостно потрошат его прямо на загаженной земле в куче мусора.

— Гляди, что я нашёл, Серый.

Один из утырков, в поношенном спортивном костюме и прыщами на лбу, вертит на пальце мои белые трусики. А потом подносит к лицу и жадно нюхает, как будто это не бельё, а дорожка из кокса.

— Не смейте! — брыкаюсь, но меня держать слишком крепко. До боли в суставах. — Мой отец Мирон Шахин, он вам яйца поотрывает и свиньям скормит!

— Пизди, пизди. Сейчас по кругу у нас как миленькая пойдешь.

Шипит главный, гаденько ухмыляясь выбитыми зубами, и резко распускает ширинку джинс.