Глава 2

Дарен

Тонкие пальцы скользят по моей обнаженной груди вверх, касаются губ, доводя меня до исступления. Если я еще как-то держусь, то зверю во мне это едва удается. И вот он не выдерживает… По комнате разносится глубокое гортанное рычание. Я обхватываю девушку за талию и переворачиваю на лопатки, нависая над ней. Тяну носом воздух, впитывая и прогоняя через себя запах моей пары. Этот тонкий, едва уловимый аромат сводит с ума, лишает контроля над внутренним волком. Зверь берет надо мной верх снова и снова. Срываю c девушки белье, исследую языком трепещущее тело. Как маньяк, наслаждаюсь каждым изгибом и шелковистой кожей, стонами, ласкающими слух, как хорошая классическая музыка.

И нет больше сил... Хочется скорее проникнуть в нее, сделать своей. Грубо переворачиваю девушку спиной к себе, приподнимаю бедра, повинуясь волчьим инстинктам, и резко, одним сильным толчком вхожу в нее. Она вскрикивает, вцепляется маленькими кулачками в подушку, открыв рот и хватая разгоряченный воздух. Дыхание сбившееся, стоны тихие, хриплые. Безумно возбуждающие. Мое рычание разносится по комнате, и толчки становятся настойчивее и глубже…

И вдруг я понимаю, что это сон. И просыпаюсь.

Я сел в кровати и напряженно выдохнул, смахнув со лба капли пота. Сердце неистово билось, отдаваясь гулких эхом в голове. Тук-тук. Тук-тук. Черт!.. Я взъерошил длинные спутанные волосы и отправился в душ.

На протяжении семнадцати лет за несколько дней до полнолуния мне снятся сны, в которых я занимаюсь любовью со своей парой. Так будет продолжаться до тех пор, пока мы с ней не сделаем это в реальности.

Испокон веков полная луна влияла на оборотней. Она питала энергией, давала силы и, конечно же, увеличивала потребность в спаривании и… убийствах. Жажда человеческого мяса и секса — неразрывно связаны. Волки, которые во время полнолуния воздерживались от близости со своей истинной парой, обезумев, совершали убийства. Усмирять инстинкты в такие дни удавалось лишь таким, как я, то есть Альфам. И то не всегда. Каждый из нас хоть раз да вкушал вкус человеческой плоти…

Я долгих семнадцать лет ждал, когда моя нареченная созреет и примет мою метку с благодарностью. Метку, которая свяжет нас окончательно, и мы не сможем жить друг без друга. Если сейчас между нами существует слабая связь, то после того, как я отмечу мою пару, она укрепится в сотни раз. Мы станем единым целым.

День совершеннолетия Снежаны уже близок, но меня мучают вопросы. Как она отреагирует, узнав обо мне всю правду? Захочет ли пойти со мной? Позволит ли стать ее первым мужчиной?

Выйдя из душа, я вытерся и, одевшись, отправился в кабинет. Благодаря небольшому ювелирному заводу, которым владею, у стаи есть все, что нужно. На вырученные от продажи ювелирных изделий денег, я купил землю в восточной части города и построил что-то вроде небольшого поселка в Залесье. Здесь мои волки под защитой. Они далеки от окружающего мира, от соблазнов в виде человеческого мяса. Им разрешается покидать стаю ненадолго, но во время полнолуния все должны находиться здесь. Это закон.

Дверь отворилась, и на пороге появились двойняшки: Эйдан и Соня Дэвис, мои бета-волки. Я питал к ним самые что ни на есть теплые и родственные чувства. Они первые и единственные, кого довелось обратить. Лучшие из всей стаи. Уровень доверия к этим двоим зашкаливает. Полагаюсь на них, как на самого себя, зная, что они никогда не предадут.

— Дарен, нужно поговорить, — сказал Эйдан.

— Разговор серьезный, — закончила мысль Соня.

Эта волчица давно метила на место альфа-самки, только мне нужна лишь Снежана: девочка, которую я отдал охотнику на воспитание семнадцать лет назад. Она моя нареченная, которую мечтает найти любой оборотень. В редких случаях пару волку может составить человеческая девушка, и то лишь девственно чистая. Мне повезло, я нашел такую. Тогда, в лесу, почувствовав запах малышки, понял, что она и есть моя пара. Если бы я только мог забрать ее в стаю и вырастить, сделал бы это непременно. Но, увы, это было невозможным. Человеческому детенышу не место среди волков, а обращать годовалую кроху как-то не честно что ли… Да и не известно, переживет ли организм ребенка изменения. Это чертовски больно! Пришлось отдать Снежану охотнику. И я не ошибся в выборе наставника. Он вырастил ее, как родную дочь, дал жилье, образование. Я видел, как Сергей привязался к девочке за эти годы и был ему благодарен за любовь и нежность. 

— Ева опять ходила на место предполагаемой гибели своей дочери, — продолжила Соня, заставив на время выбросить из головы мысли о возлюбленной. — Ты должен с ней поговорить, иначе она может сорваться и кого-нибудь убить в полнолуние, как в прошлый раз.

— В прошлый раз она никого не убила, — напомнил я Соне.

Нам удалось спасти человека, на которого она напала. Хотя для этого пришлось принять его в стаю, когда его тело начало меняться.

— Но могла, — волчица вздернула бровь.

— В этот раз все будет по-другому! — твердо заявил я и, встав из-за стола, подошел к окну.

Раздвинув пальцами металлические полоски жалюзи, посмотрел в щелочку. На улице как обычно резвился молодняк — самые юные члены стаи: дети и подростки. С ними занимается Эйдан, натаскивает, тренирует, учит самоконтролю, чтобы они могли сдерживать инстинкты и не нападать на людей.   

— Я сейчас же поговорю с Евой. Она больше не будет оплакивать дочь. Пора положить этому конец! — решительно сказал я и отправился на поиски волчицы.

— Она в столовой! — бросил вдогонку Эйдан. 

— И потактичнее, Дарен! — добавила Соня.

Палящие лучи дневного солнца ударили в лицо, стоило только выйти на улицу. Я зажмурился и продолжил ход по направлению к столовой. Прошел мимо щенков, подмигнув им. Детеныши оборотней способны принимать форму волка с пяти лет, они каждый день резвятся под окнами, обретая ипостась волчат.

Когда-нибудь и у нас со Снежаной будут такие. Эта мысль настолько меня воодушевила, что я не заметил, как один из них ухватился лапами за мою ногу и повис на ней. Я нагнулся и, сняв щенка со ступни, игриво произнес:

— Эй, малыш! Ты хочешь, чтобы тебя приласкали? — Я почесал его за ушком, а выпрямившись, увидел Еву, выходящую из столовой. — Ева! Постой. Нужно поговорить.

Отпустив кроху, подошел к волчице. Она убрала за ухо прядь темных густых волос и неуверенно подняла на меня взгляд. Эта женщина выглядела потрясающе. Несмотря на свои тридцать восемь лет, ее можно было запросто спутать с двадцатилетней. И здесь не только волчьи гены, она и до обращения была довольно привлекательной. А еще она очень похожа на Снежану.  

— Ты опять ходила туда? — спросил я, скрестив руки на груди.

Она поджала губы и кивнула.

— Зачем ты себя мучаешь, Ева?

— Затем, что заслужила эти мучения. Я виновата в ее смерти. И мне придется жить с этой болью вечно. Доченька моя…

Ее брови сошлись на переносице, а нижняя челюсть затряслась от непрошеных слез. Я провел рукой по мягким волосам волчицы и, притянув к себе, прижал к груди.

— Ты ни в чем не виновата. Поверь мне, — убеждал ее, понимая, что, возможно, поступил неправильно, скрыв от нее правду.

Теперь, когда Ева стала оборотнем, она переживает весь ужас того дня снова и снова. И каждое полнолуние, то есть примерно раз в месяц, следуя за инстинктами, идет по следу собственной злости. И раз за разом пытается кого-то убить, чувствуя силу, дарующую полной луной.

Видя ее страдания из месяца в месяц, я задавался вопросом: «А правильно ли поступил, скрывая от нее дочь?» Может, если бы она знала, что девочка жива, перестала бы обвинять себя в ее смерти?

  Нет, я все сделал верно. Ведь, знай Ева правду, давно бы отыскала Снежану и выдала бы себя при первой возможности. Увы, материнский инстинкт у самок очень обострен. Они не смогут обманывать свое дитя. Я, как вожак стаи, должен следить за тем, чтобы о нас знало как можно меньше людей. Иначе не выжить. Поэтому семнадцать лет молчал. Но теперь, когда уже так близок к тому, чтобы отметить свою пару и забрать ее в стаю, нет смысла скрывать от Евы дочь. Пришло время открыть правду.

— Пойдем, я хочу тебе кое в чем признаться. — Я приобнял женщину за плечи, и повел в сторону реки.

Почувствовал, как она успокоилась, будто знала, о чем собираюсь рассказать. Пройдя несколько метров по выложенной из светлого камня дорожке, мы вошли вглубь леса. Деревья встретили нас шумом листвы, будто нашептывая слова колыбельной. Это успокаивало и позволяло собрать мысли воедино, а также ощутить полную свободу. Именно поэтому мы, волки, так любим бегать по лесу.

Дойдя до реки, мы остановились. Я развернул Еву к себе и посмотрел ей в лицо.    

— Твоя дочь, — начал я, — она жива.

— Что? — глаза Евы округлились, а зрачки расширились, затемняя и без того черный цвет. — Этого не может быть. — Женщина недоверчиво смотрела на меня. — Кристофер убил ее.

— Не убил. И больше он не сможет угрожать ни тебе, ни твоей дочери. Кристофер мертв.

— Не может быть, — практически не размыкая губ, прошептала она.

— Может. Кстати, ее зовут Снежана. Я отдал девочку в надежные руки. Чтобы защитить. И поверь, не было и дня, чтобы я не наблюдал за ней. Я стал ее тенью, постоянно дыша ей в спину. У нее все хорошо. Скоро вы встретитесь. Потерпи еще совсем чуть-чуть. Обещаю, вы снова будете вместе.

— Спасибо тебе, Альфа! — воскликнула она, склонив передо мной голову. 

— Не нужно, — я приподнял ее лицо за подбородок. — Многие годы я скрывал правду от тебя, думая, что так будет лучше. Но, когда Снежане исполнится восемнадцать, можно больше не волноваться о ее безопасности. Ведь когда мы станем одним целым, я сумею почувствовать грозящую моей паре опасность.

— Паре?

— Ты не ослышалась. Она — моя пара. Я почувствовал это в тот день.

— Замечательно, — улыбнулась Ева, и взяла меня за руку. — Спасибо, Дарен. За то, что подарил мне надежду. Я буду только рада вашему союзу. Ты лучшее, что может с ней случиться.

Я кивнул и отпустил Еву. Когда ее стройная фигура скрылась из вида, разделся и, обратившись в волка, пробежался по лесу. Уловив запах Сони, кинулся за ней. А когда нагнал, вырвался вперед. Мы почти всегда бегали вместе, частенько к нам присоединялся Эйдан. Но сейчас его запаха я не чувствовал.

«Где твой брат?» — спросил про себя, сбавляя скорость.

Волки из одной стаи могут мысленно общаться друг с другом даже на расстоянии тридцати километров.  

«В городе. Сказал, дела», — отозвалась она и, набросившись на меня сзади, повалила на траву на лопатки.

Шершавым теплым языком провела по моей морде. Я мотнул головой, избавляясь от нежеланного прикосновения.

«Больше так не делай!» — велел я.

Мне никогда это не нравилось.

«Но это ведь просто знак внимания. Ничего особенного», — отмахнулась она и перекинулась.

Я вместе с Соней принял человеческую форму. Теперь меня прижимала к земле симпатичная длинноволосая блондинка. Скинув ее с себя, я перевернулся на бок и подпер голову рукой. Едко улыбаясь, спросил:

— В поселок ты пойдешь голой?

— Я обратилась не для того, чтобы пойти в поселок, — двусмысленность в ее словах насторожила.

Соня медленно провела ладонью по моей татуировке на бицепсе и перевела взгляд на лицо. Рука медленно опустилась к паху.

— Плохая идея! — помотал головой я, перехватив тонкое запястье. И, возмущенный поступком беты, поднялся.

— Почему ты всегда отталкиваешь меня? — Соня, встав, замерла передо мной.

— Потому что у меня есть пара, ты же знаешь. И скоро я приведу ее в стаю.

Двойняшки знали о Снежане, о моей связи с ней. Я ничего от них не скрывал.  

— Она даже не волк! Она может не принять тебя!

— Примет. Еще как примет! — уверенно произнес я.

— Ты не можешь быть так уверен в этом! — в голубых глазах плескался гнев. — А знаешь что, Дарен Хайт? Мне надоело слушать твой бред о возвышенных чувствах к истинной паре! Людям не место среди волков! И то, что она твоя нареченная, ничего не значит! Мы не должны открывать людям правду о нашем существовании. Так было испокон веков! И не тебе решать, будет она жить с нами или нет! У стаи есть право голоса. Может, созовем совет и спросим мнения стаи?

— Ты хорошо подумала, прежде чем задать этот вопрос? — я вздернул бровь.

Стая не пойдет против своего вожака, разве что кто-то поднимет бунт.  

Соня поджала губы, поняв, что сморозила глупость, а потом обреченно зарычала. И, обернувшись белой волчицей, бросилась в сторону поселения. 

Я ощущал злость, бурлящую ядовитым потоком в ее теле. Но что я могу сделать? Позволить себе спариваться с одинокими самками не мог, ведь волки, которые находят истинную пару, остаются верными ей до конца жизни. Я нашел Снежану слишком рано, когда ей был всего годик, поэтому все это время воздерживался. Если у волка есть пара, спать с другими по нашим законам дозволено лишь в том случае, если нареченная по каким-то причинам не может дать потомство. То есть секс без удовольствия. Только ради выводка щенят. А измены среди связанных пар недопустимы.

Дойдя до входа в поселок, поднял вещи, которые оставил тут, и, одевшись, отправился к дому охотника. До безумия хотелось увидеть свою пару.