Прихожу в себя на кушетке в процедурном кабинете. Надо мной склоняется лечащий врач Гошки, а рядом с ним стоит женщина-доктор из отделения гинекологии, я уже была у неё на приёме. Понимаю, что это он её позвал, и мне становится стыдно за то, что отвлекла его от работы.
- Что вы же так себя запустили? – хмурясь, спрашивает мужчина. – У вас уже анемия, без всяких анализов вижу. Наверняка и питаетесь плохо.
- Вы можете идти, я поговорю с пациенткой, - ревниво замечает гинеколог, и я начинаю понимать, что она ему явно симпатизирует. А тут я... И скорее всего по больнице уже ходят слухи о том, что меня и доктора Розанова в недавнем прошлом что-то связывало. Хотя это неправда. Этот человек всегда вёл себя очень корректно, помня о том, что я мать мальчика, которого он лечит.
- Ярослава, я знаю, что вам сейчас приходится очень тяжело, - произносит Андрей Розанов перед тем, как уйти. – Однако вы должны подумать также и о своём будущем
ЭльвираСуд над отцом состоялся несколько дней назад. Однако маму ещё не выписали, и неизвестно, когда это случится. То, что произошло, потрясло её и привело в состояние, далёкое от нормальности. Впрочем, её психика и до того едва ли была в порядке. Жизнь с таким человеком, как Артур Багримов, не проходит бесследно.Я съехала со съёмной квартиры, чтобы быть с сестрой, и там, где когда-то жили вчетвером, остались только мы с Луизой. Сестрёнке тоже нелегко. В школе на неё всё ещё поглядывают косо, ведь наша фамилия и фотографии снова появились в городских новостях. Не только Эрик – многие знакомые отца, которые прежде бывали у нас в гостях, отвернулись от нашей семьи. Даже школьные подружки Лу больше не заглядывают. Должно быть, их не пускают к нам родители. Теперь нас навещает только Дамир.Но однажды пришёл и его отец.Я боялась встречи с Тахиром Булатовым. Казалось, он сердится на меня из-за всего, что случил
- Вот видишь, это совсем не сложно, - улыбаюсь Гошке, когда он демонстрирует мне результат своего труда.Мы с сыном заняты тем, что украшаем квартиру к главному зимнему празднику, а прямо сейчас вырезаем из бумаги – не только белой, но и цветной, а ещё серебристой – снежинки всевозможных форм и размеров. И пусть у Гошки они зачастую выходят кривобокими, я всё равно его хвалю. А сердце замирает от трепещущего в груди счастья – ведь этого праздника у нас могло и не быть.Самые простые, но такие замечательные вещи становятся гораздо ценнее, когда понимаешь, что едва не лишился их навсегда. Эту простую истину я начала понимать только недавно. И тот, кто вместе со мной прошёл путь к выздоровлению нашего с ним сына, тоже.В квартире пахнет мандаринами, за окном крупными хлопьями сыплется снег, и Гошка прилипает к окну.- Мама, там с собакой гуляют! А мы заведём собаку? Я буду с ней гулять, честное слово!- Сынок, пока
Наша с Арсланом дочь появляется на свет весной. Она похожа на первый распустившийся цветок подснежника, такой светлый и чистый, что, впервые увидев её, я снова не могу удержаться от слёз – и снова от счастья. Такого огромного и бескрайнего, что, кажется, его можно расплескать, не удержав в себе.Малышка получает имя Амина. Право назвать нашу дочь я соглашаюсь уступить её отцу, который с первого взгляда покорён ею. Ох, чую, будет она из него верёвки вить. Но пока Амина лежит в своей кроватке, тараща на нас глазки-бусинки. Она почти не плачет и, кажется, уже отличает старшего брата от остальных, кто к ней подходит.Я не на шутку боялась, что Гошка будет ревновать нас с Арсланом к сестрёнке, но он уже заранее согласился разделить с ней родительскую любовь, и я не сомневаюсь, что этой любви хватит на обоих наших детей. Ведь в этой крохотной ещё девочке горит искорка подаренной нам новой жизни. И Гошка тоже получил новую жизнь, как и свидетельство о рождении, где указ
Я думала, что никогда не вернусь в этот город. Он должен был остаться прошлым. Перевёрнутой страницей, которую я никогда не открою снова, начав жить в другом месте. По-новому. Старые раны постепенно заживут, и сны о том, что я велела себе забыть, перестанут будить меня посреди ночи, когда я просыпалась в слезах, раз за разом переживая ту же боль, что и тогда.Мне казалось, это удалось.Но вот я снова здесь. Смотрю в окно поезда на проплывающие мимо знакомые пейзажи. Поезд идёт по мосту. Я обещала, что Гошка увидит эту картину, но сын крепко спит, и мне не хочется его будить. Ещё есть время до подъёма – наша станция конечная.Мы в купе одни, соседки вышли некоторое время назад. Нам повезло – это оказались мама с дочкой, Гошкиной ровесницей. Дети сразу нашли общий язык, не обращая внимания на нас, взрослых, и женщина тут же начала рассказывать мне про свою жизнь. Наверное, что-то во мне есть такое особенное, вызывающее чужое доверие. Зря не пошла учить
Город совсем близко. Ещё немного, и поезд прибудет на место назначения. Смотрю в окно купе, а внутри точно пружина скручивается. Представляю себе его лицо. Как он изменился?..Я-то уж точно изменилась. Другая причёска. Выгляжу куда более взрослой, чем тогда, когда мы впервые встретились в его офисе. Хотя объективно с нашего расставания прошло не так много лет, это целая жизнь. Гошкина жизнь.Пора будить сына. Гошка просыпается неохотно, капризничает. Затем всё-таки сдаётся, позволяет себя одеть и прилипает к стеклу. Я снимаю постельное бельё, чтобы сдать его проводнице, собираю рассыпавшиеся по не слишком широкой полке мелочи вроде влажных салфеток, оглядываю всё, чтобы убедиться, что ничего не забыла. У нас с собой не так много вещей, и практически все из них Гошкины, моих мало.Когда пять лет назад я уезжала отсюда, как мне казалось, навсегда, их было ещё меньше. Даже не чемодан – обычная спортивная сумка. Я дотащила её с автобусной обстановки в здание в
Я всегда доверяла дедушке, с самого детства. Он умел выслушать, найти правильное слово, подсказать выход из трудной ситуации. У меня не было от него секретов.Но в тот день я впервые не смогла рассказать ему правду о собеседовании в офисе Арслана Булатова. Отделалась общими словами. Сказала, что всё прошло нормально и меня приняли.Накануне первого рабочего дня в качестве личной помощницы этого человека я просто до ужаса волновалась. И всё думала, правильно ли сделала, согласившись на эту работу. Более странное собеседование и такого же начальника было сложно представить. Но я решила, что начну, выйду на испытательный срок, который предусматривал подписанный мною договор, а там посмотрим. В конце концов, меня же не в рабство брали, и я в любой момент могла уволиться по собственному желанию.Успокоив себя этим, я легла спать. А наутро уже стояла на автобусной остановке. Ехать пришлось долго – не так давно построенный квартал, в котором проживал Булатов, был
- Приехали! – повторяет раздражённо таксист. – Эй, дамочка! Вы там что, уснули?- Нет, просто вспоминала кое-что и задумалась, - отвечаю я. Протягиваю ему деньги и выхожу из прохлады кондиционированного салона машины в тепло летнего вечера. Останавливаюсь у подъезда, где меня никто не ждёт, вглядываюсь в окна, за которыми давно живут чужие люди.Я продала квартиру, в которой выросла, и этого мне хватило на первое время. Переехать в другой город, снять жильё, освоиться, купить всё необходимое для новорожденного и даже отложить кое-что в надежде, что со временем получится приобрести собственную недвижимость. Гошка рос не по дням, а по часам, вещи быстро становились ему малы, а знакомых, которые могли бы отдавать нам одежду, обувь, игрушки и коляски своих отпрысков, у меня на новом месте жительства не было. Да и жаловаться тоже оказалось некому. Всё сама, всё одна.Новый двор и чужая квартира не стали для меня настолько любимым местом, как т
Лиля выполняет своё обещание и спустя пару дней приносит известие о том, что найден способ встретиться с Арсланом Булатовым. Вот только такого я никак не ожидала. В первую минуту даже не знаю, как реагировать, и лишь переспрашиваю:- На... приёме в честь юбилея холдинга?- Угу! – оживлённо кивает подруга. – Большая удача – получилось достать приглашение якобы как для журналистки! А всё благодаря моим обширным связям!- А если меня рассекретят?- Кто? Там будет куча журналистов! Думаешь, станут проверять каждого? Тебя даже рассматривать никто не будет. Для людей, которые ходят на такие приёмы, все остальные – фон, не стоящий внимания.Я киваю. Да, это я заметила и раньше. На первом же мероприятии, на которое привёл меня Булатов.Но до этого был его офис.- Можешь войти в курс дела, - кивнул начальник на внушительную стопку документов. – Я, правда, сам ещё не во всём разобрался