Пауль Орман
Шарлотта спала: по-детски трогательно сползла в объятия кресла, потемневшие от воды рыжие волосы рассыпались по плечам. Халат немного распахнулся, делая вырез глубже, невольно притягивая взгляд к ложбинке между упругих полушарий груди. Пламя согревало молочно-светлую кожу, добавляя ей теплых оттенков.
Подхватив девушку на руки, шагнул к кровати.
Она даже не пошевелилась: ни когда он укладывал ее в постель, ни когда укутывал мягким пуховым покрывалом. Впрочем, сейчас Шарлотта не могла проснуться — зелье на основе иньфайских трав (аромат которого мягко вплетался в горчинку аламьены) работало быстро и безотказно. В Иньфае отлично развито целительство, основной упор делается на природную магию. Ту, от которой берет начало любая жизнь.
Жизнь…
Природа явно ошиблась, наградив эту удивительно светлую девочку магией смерти.
Он чувствовал изнанку мира с той само
Меня разбудил запах кофе. С кофе всегда начинался день леди Ребекки, она пила его без сливок (хотя без сливок это гадость редкостная), а еще его подавали на завтрак у Вудвордов. Столовалась я у них, за исключением ужина, поэтому со временем даже привыкла к густой черной жиже, большая часть которой оставалась в моей чашке…Вудворды!Воспоминания окатили похлеще ледяной воды. Я подскочила на кровати и покрывало поползло вниз, по оголенной коже: за ночь халат лишился пояса, поэтому распахнулся так, что дальше некуда. Утонченную мрачность обстановки не спасал даже дневной свет, камин погасили, из-за чего в комнате было довольно прохладно. Впрочем, замерзнуть мне не грозило — наткнувшись взглядом на Ормана, я мигом вспыхнула и натянула одеяло до подбородка.— Выспалась? — поинтересовался он как ни в чем не бывало и поставил столик-поднос рядом со мной.— Как…— Снотворное, которое ты так любишь, Шарлотта. Я ре
Прежде чем я успела что-либо ответить на это (заявление? предложение?) — Орман шагнул ко мне и перехватил мою руку, мягко отнимая рогалик. Вздохнуть не успела, как его губы коснулись моих пальцев, а в следующее мгновение он удивительно мягко втянул один из них в рот.Из груди разом выбило воздух, а меня выбило из реальности.Я чувствовала только прикосновение губ к кончикам пальцев. Губ, а еще языка, медленно скользящего по коже. От бесстыжей ласки бросило в жар, я не успела перехватить сорвавшийся с губ протестующий вскрик, который прозвучал как стон. Широко раскрытыми глазами смотрела, как Орман медленно выпускает изо рта мой палец, позволяя прохладе коснуться пылающей подушечки. Скольжение языка по кончику другого пальца отозвалось пронзительным удовольствием в самом низу живота. Содрогнувшись от короткой умопомрачительной вспышки, закусила губу.— Сладкая, — произнес он и медленно облизнул губы. — Какая же ты сладкая, Шарлотта…
В мастерскую, которая так меня поразила, я вошла с высоко поднятой головой. В конце концов, ничего хуже веревок Орман уже не придумает (ведь не придумает же?), а к этому я была готова. Если к такому в принципе можно подготовиться, потому что превращающие мое тело в сгусток желания путы до сих пор вызывали не самые приятные воспоминания. Или наоборот слишком приятные, я пока не определилась. Я вообще смутно определилась с тем, что испытываю, когда вижу этого мужчину.— Твоя маска. — Орман шагнул мне навстречу, но едва я протянула к ней руку, скомандовал: — Повернись.— Я вполне способна справиться с этим сама.— Не сомневаюсь, Шарлотта.Не дожидаясь, пока я выполню приказ, мягко развернул меня спиной и приложил маску к моему лицу.— Подними волосы.— Вы не можете просто написать мой портрет?— Нет. Просто не могу. — Его пальцы коснулись шеи, и я вздрогнула. Теперь, когда он не надев
На серьги я смотрела, пока меня не толкнул мужчина в залатанной куртке — так, что я чуть не улетела в размазанную копытами лошадей, колесами мобилей и экипажей грязь. Зато оказалась чуть ближе к рассыпающему теплый свет фонарю и окончательно убедилась, что глаза меня не обманывают. Это действительно подарок леди Ребекки, и вывод напрашивается только один: Орман их выкупил. Но… как?Стоять посреди дороги и дальше было не вариант: в лучшем случае меня просто обходили стороной, отпуская не совсем лестные эпитеты. Поэтому я убрала драгоценности в сумку и решительно зашагала к дому леди Ребекки. Мысли крутились самые разные, и преимущественно — о том, откуда Орман вообще о них узнал. Я ведь ему не рассказывала об этом.Он что, за мной… следил?!Вспомнились его слова Ваттингу: «Все очень просто. Я шел за ней».Обернулась, но за спиной никого не увидела. Точнее, не увидела Ормана: на позади, ни на противоположной стороне ули
Я проснулась от того, что мисс Дженни снова возится под кроватью. Мышь, что ли, глупенькая забежала?.. Приоткрыла глаза: мансарду заливала предрассветная синева, которая пока даже не думала светлеть. Повернулась на другой бок, повыше натянула одеяла, заворачиваясь в них с головой: вставать не хотелось. Вот только сегодня мне и не надо было никуда вставать. Если не считать встречи с Орманом.Удивительно, но при мысли об этом я не почувствовала ничего. Ни стыда, ни желания избежать новой встречи, ни неприятия. По сути, мне было все равно, что случится. Что обо мне скажут и что подумают — какой смысл беспокоиться о том, чего нет, то есть о моей репутации. Вчера я просила леди Ребекку мне поверить, но поверила она Вудворду. Наверное, причина моего равнодушия крылась и в этом тоже.Я понимала, что если начну плакать, остановиться уже не смогу.В конверте, который мне передал Орман, оказалось месячное жалованье гувернантки. Этого требовали приличия: рассчитывая
На улице было тепло: снег смягчил холода. Завтра ведь уже первый день зимы, а там и до Праздника недалеко. В прошлом году мы собирались в доме виконта, обменивались подарками. Леди Ребекка подарила мне отрез ткани на платье (то самое, которое сейчас на мне), а я ей — вписанные в скромный медальон миниатюры виконта и Миралинды. Над миниатюрами работать в разы сложнее, но она, кажется, даже ни разу его не надела. А впрочем, медальон и впрямь был слишком простенький, к чему ей его надевать?Но в этом году мне не придется думать про подарки. Разве что для мисс Дженни и для Эби (если получится с ней увидеться в праздничную неделю, потому что в эти дни у кухарки работы много).Задумавшись об этом, споткнулась, но Орман меня поддержал.Заглянул мне в лицо, но ничего не спросил, и сейчас я была ему за это искренне благодарна. Молча устроилась на сиденье мобиля и стала смотреть в окно. На привычно мелькающие за стеклом пейзажи, которые смазанными картинками проноси
К счастью, обедали мы сегодня не вместе: это избавило от возникшей неловкости, которой с лихвой хватит во время позирования (по крайней мере, в этом я была уверена). Холодная отчужденность Ормана почему-то цепляла сильнее, чем мне бы того хотелось. Он был таким разве что в самом начале нашего знакомства, вплоть до того сна, после которого я угодила сначала в библиотеку, потом в кабинет Вудворда, а затем и в особняк Ормана.Обедать меня усадили в огромной столовой, где Тхай-Лао подал мне самый обычный суп (без иньфайских изысков), чему я тоже была несказанно рада. Нет, узнавать и пробовать новое мне всегда нравилось, но в сложившихся обстоятельствах чем меньше потрясений, тем лучше. Прокручивая в голове все случившееся, я то ругала себя за свою резкость, то напоминала о том, что даже магия во мне проснулась благодаря Орману. Если бы не его показательно-воспитательные методы, жила бы я сейчас спокойно и ни о чем не догадывалась. Точнее, жила бы как обычно…Хотя чт
Я ожидала, что меня проведут в кабинет, но даже не предполагала, что окажусь в гостиной, где первым делом ко мне под ноги выкатится мячик, вторым — рыжая девочка, а третьим — огромный черный дог. Уши и надбровные дуги у него были словно присыпаны инеем, длинные ресницы и бока — тоже, даже на лапах местами пробивалось серебро. Все (исключая мячик, конечно) замерли и воззрились на меня. Волосы у девочки были как огонь, совсем как у ее светлости, а вот глаза темные, как кофе. Малышка смотрела с любопытством и я, не совсем отдавая отчет в том, что делаю, опустилась на корточки, подняла мячик и протянула ей.— Что нужно сказать, Хлоя? — Герцогиня поднялась из кресла.— Спасибо, мисс. — Девочка сделала книксен, наградила меня озорной улыбкой и убежала к матери.Следом за ней с грохотом ускакал дог, собирая складочки на ковре. Дворецкий, опомнившись, вздернул подбородок и произнес (с такими интонациями, словно сомневался, стоит
Зеркало отражало какую-то совсем незнакомую меня. Волосы были разделены пробором, чуть приподняты и собраны на затылке. Свободные пряди, стекающие на плечи и грудь, уложены крупными локонами. Смотреть на себя такую было странно, еще более странно было видеть себя в платье с витрины модного дома мадам Гренье. Малахитовый цвет придавал достаточно смелому фасону утонченности, а пышные полупрозрачные рукава — легкости.Платье мне принесли вечером в субботу, я как раз вернулась после беседы с антрепренером и главным художником-оформителем театра ее светлости. Вчера они со мной встретиться не смогли из-за каких-то неотложных дел, поэтому мне принесли записку от ее светлости, что подъехать нужно будет в выходной. Сошлись мы на весьма достойных условиях работы: мне предстояло помогать в оформлении нового спектакля каждый день, кроме субботы и воскресенья (по крайней мере, в первые пару месяцев). Дальше, ближе ко дню премьеры, возможно, придется работать побольше, если мы не буд
Увидеть Ормана рядом с собой на постели было, по меньшей мере, неожиданно. Хотя не сказать, что непредсказуемо, потому что от него можно ожидать всего, чего угодно! От него — так точно! К счастью, он был одет (в рубашку и брюки, и на том спасибо), но это не отменяло того, что он ко мне прикасался. Откровенно и бессовестно, его пальцы на моих губах совершенно точно были лишними!Я размахнулась и влепила ему пощечину. Так, чтобы почувствовать кончиками пальцев, как меня учили. Легче не стало, только ладонь загорелась, но мне было наплевать. Я вскочила, заматываясь в покрывало, и отпрыгнула от кровати.— Вы! — прошипела я. — Мало того, что вы вчера чуть не умерли у меня на глазах…— Тебя бы это расстроило, Шарлотта?Он приподнялся на локте, и, видимо, даже не собирался меня преследовать.— Нет! Ни капельки! — Я показала ему расстояние между пальцами, которое даже в сотых долях дюйма измерить было нельзя
Пауль ОрманНовое утро расплескалось по рыжим волосам солнечным золотом. Вчерашняя бледность уступила силе ее магии, возвращаясь красками жизни на светлую кожу и в ровное, глубокое дыхание. Сам он чувствовал себя свежим и полным сил — благодаря ей, а благодаря зельям царапина на плече почти затянулась. Разве что слегка кружилась голова от потери крови. Или от того, насколько близко к нему сейчас была Шарлотта.Эрик лежал поверх покрывал, глядя на нее, укутанную теплее, чтобы быстрее восстановились силы. Смотрел на тени ресниц на щеках, и не представлял, как можно было так ошибиться в ней. Дважды. Сначала принять ее за развращенную вниманием мужчин играющую в добродетель особу, бравирующую своей невинностью. Потом — решить, что Шарлотте подвластна магия смерти.Магия смерти подходила ей так же, как порочный наряд куртизанки.Хотя если говорить честно, он бы не отказался взглянуть
— Значит, еще раз, мисс. — Худощавый полицейский с усами на пол-лица вздохнул и посмотрел на меня с тем же видом, с каким смотрят на табуретку, у которой отвалилась ножка. Вроде досадное недоразумение, но ничего страшного. — Вы говорите, что вас увезли против вашей воли.— Да.— Что ты такое говоришь, Шарлотта?! — Голос леди Ребекки дрожал, но я на нее не смотрела. Я на нее вообще не могла смотреть, только на Ормана, который сидел на соседнем стуле, откинувшись на спинку. В Лигенбург мы вернулись тем же путем, что и пришли. Точнее, которым он пришел за мной — через портал.Спустя пять минут в полицейском участке в меня влили зелье, возвращающее ясность сознания в считанные секунды. Разумеется, чтобы я смогла говорить. Что касается Ормана, от услуг врача он отмахнулся, заявив, что это царапина и что он вполне справится собственными силами. Вот только я не могла избавиться от ощущения, что выглядит он чересчур бледным. Я б
Пауль ОрманОн стоял у окна, глядя на присыпанный снегом город. В Дэрнсе всегда было чисто: ухоженные дорожки, элегантный, словно сошедший с идеальной картины парк, особняки, соревнующиеся друг с другом за звание самого красивого. Глядя на эту идиллию, сложно представить, что где-то бывает иначе. Ладонь обжигал раскаленный локон, чем ближе к двенадцати, тем горячее становилась сплетенная магией прядка волос Шарлотты.Разомкнув ладонь, он взглянул на полыхающий завиток. Злиться на себя бессмысленно, и все-таки Орман злился. За то, что сорвался вчера, позволил себе уничтожить хрупкое, только-только зарождающееся между ними доверие. За то, что снова напомнил ей о долговой метке, о том, что Шарлотта с ним из-за этой дряни. За то, что увидел в ее глазах страх.Страх — совсем не то чувство, которое он хотел видеть в глазах этой девочки, но ее слова: «Вы — ничтожество», — вы
К этой встрече я была не совсем готова, а если быть точной, не готова совсем. Видеть леди Ребекку не хотелось не столько потому, что она просто вышвырнула меня из дома, когда мне нужна была помощь, сколько потому, что я была уверена: меня пришли уговаривать уехать в Фартон. Вот только мое мнение не изменилось, а значит, и говорить нам не о чем. Особенно теперь, когда мне предложили место.— Здравствуй, Шарлотта, — леди Ребекка первой нарушила молчание.В неярком свете моего артефакта она выглядела чересчур бледной, а еще, пожалуй, взволнованной. В руках — перевязанная бечевкой коробочка и, судя по ванильно-коричному запаху, внутри булочки с мастикой. Мои любимые.— Добрый вечер, — ответила я. — Не ожидала вас здесь увидеть.Леди Ребекка явно ждала другого ответа.— Почему же? — она поджала губы. — Мы вчера расстались не очень хорошо, и я не спала всю ночь.— Сожалею, — сказала
Я ожидала, что меня проведут в кабинет, но даже не предполагала, что окажусь в гостиной, где первым делом ко мне под ноги выкатится мячик, вторым — рыжая девочка, а третьим — огромный черный дог. Уши и надбровные дуги у него были словно присыпаны инеем, длинные ресницы и бока — тоже, даже на лапах местами пробивалось серебро. Все (исключая мячик, конечно) замерли и воззрились на меня. Волосы у девочки были как огонь, совсем как у ее светлости, а вот глаза темные, как кофе. Малышка смотрела с любопытством и я, не совсем отдавая отчет в том, что делаю, опустилась на корточки, подняла мячик и протянула ей.— Что нужно сказать, Хлоя? — Герцогиня поднялась из кресла.— Спасибо, мисс. — Девочка сделала книксен, наградила меня озорной улыбкой и убежала к матери.Следом за ней с грохотом ускакал дог, собирая складочки на ковре. Дворецкий, опомнившись, вздернул подбородок и произнес (с такими интонациями, словно сомневался, стоит
К счастью, обедали мы сегодня не вместе: это избавило от возникшей неловкости, которой с лихвой хватит во время позирования (по крайней мере, в этом я была уверена). Холодная отчужденность Ормана почему-то цепляла сильнее, чем мне бы того хотелось. Он был таким разве что в самом начале нашего знакомства, вплоть до того сна, после которого я угодила сначала в библиотеку, потом в кабинет Вудворда, а затем и в особняк Ормана.Обедать меня усадили в огромной столовой, где Тхай-Лао подал мне самый обычный суп (без иньфайских изысков), чему я тоже была несказанно рада. Нет, узнавать и пробовать новое мне всегда нравилось, но в сложившихся обстоятельствах чем меньше потрясений, тем лучше. Прокручивая в голове все случившееся, я то ругала себя за свою резкость, то напоминала о том, что даже магия во мне проснулась благодаря Орману. Если бы не его показательно-воспитательные методы, жила бы я сейчас спокойно и ни о чем не догадывалась. Точнее, жила бы как обычно…Хотя чт
На улице было тепло: снег смягчил холода. Завтра ведь уже первый день зимы, а там и до Праздника недалеко. В прошлом году мы собирались в доме виконта, обменивались подарками. Леди Ребекка подарила мне отрез ткани на платье (то самое, которое сейчас на мне), а я ей — вписанные в скромный медальон миниатюры виконта и Миралинды. Над миниатюрами работать в разы сложнее, но она, кажется, даже ни разу его не надела. А впрочем, медальон и впрямь был слишком простенький, к чему ей его надевать?Но в этом году мне не придется думать про подарки. Разве что для мисс Дженни и для Эби (если получится с ней увидеться в праздничную неделю, потому что в эти дни у кухарки работы много).Задумавшись об этом, споткнулась, но Орман меня поддержал.Заглянул мне в лицо, но ничего не спросил, и сейчас я была ему за это искренне благодарна. Молча устроилась на сиденье мобиля и стала смотреть в окно. На привычно мелькающие за стеклом пейзажи, которые смазанными картинками проноси