Ульяна Михайловна
Как-то давно я читала о сексе в туалете самолета. Помню, даже подумала, что это романтично. Вроде как любовное приключение в миниатюре. Так вот, Малкин практически воплотил мою мечту в жизнь… Затащил меня в какую-то каморку за пять минут до взлета и так качественно вынес мозг, что даже голова закружилась от чувств, ноги подкосились и захотелось курить. Подобие оргазма тоже случилось… когда шеф вышел вон, закрыв за собой двери, и дал наконец прийти в себя.
Что бы он ни говорил, виноватой я себя не ощущала. Больше того, половина пламенной речи плавно пролетела мимо моих ушей. В то время как руки шефа пригвоздили меня к стене, а губы
Три с половиной часа в полете и еще около часа пролетели как один миг. В самолете я уснула, проснувшись от грозного рыка любимого шефа, аккомпанировала которому стюардесса, предупреждая на английском о скорой посадке.– Я тебе не подушка, Р-р-рыбкина!Вздрогнув, я пошевелилась, удобнее устраиваясь на его плече, не понимая, что не так? Лишь спустя пару мгновений сонно моргнула и, прищурившись, попыталась разглядеть странное место, в котором очутилась.– Мм-м? – Задрав голову, посмотрела снизу на серьезное лицо шефа, и тут остатки сна как рукой сняло. Хотя почему как? Рукой и
А.С. МалкинУтро заядлого холостяка начинается не с кофе.Я знаю точно, потому что давно и безнадежно махнул рукой на личные отношения.Только вот физиология была против. Особенно учитывая проживание в соседней комнате Рыбкиной. «Моли», как прозвали ее в офисе.Вырубив будильник, я сел и поморщился от неприятных ощущений между ног. Мало того, что всю ночь какая-то бурда с пометкой восемнадцать плюс снилась, так еще утром продолжение не заставило
Ульяна МихайловнаУгораздило же меня съесть завтрак начальника!Я мучительно краснела и не сильно понимала, как вообще дошла до жизни такой.Мама всегда говорила, что голодный мужчина – злой мужчина. И, судя по этой логике, Малкин постоянно был голодным. А еще он вышел из ванной в одном полотенце вокруг бедер.Опять без костюма.Еще и сел рядом, от
Малкин А.С.Она замерла передо мной, кутаясь в короткий халат, сминая в руках собственное платье и глядя куда-то в сторону. Дверь позади медленно закрылась с легким щелчком, и Ульяна вздрогнула, обернувшись. Острое чувство вины кольнуло где-то в области легких, и это оказалось, мягко говоря, непривычным.– Мы все немного перетрудились сегодня, – первым заговорил я, привлекая ее внимание. – И оттого нервы слегка на пределе. Пальцы быстрее стали перебирать бусины четок, а в голове пронеслась единственная мысль: «Блеешь, как мальчишка, Малкин!» Только вот с ней нельзя было иначе. Вспомнилось вдруг, как Ульяна кричала с десяток минут наз
Ульяна РыбкинаЯ смотрела на удаляющуюся широкую спину начальства и с трудом сдерживала порыв чем-то в нее запустить. Да, это совершенно иррационально, нелогично, но внутренняя злость кипела и требовала выхода.Нервно сжав кулаки, я с размаху плюхнулась на диван, стягивая на груди полы халата. Несколько секунд тупо смотрела на махровую ткань, а мой все еще заторможенный после недавних событий мозг старался собрать логическую цепочку, в конце которой его что-то не на шутку тревожило.Халат-вода-ванная-вентиляция… дневник!
Малкин– Ну как? – прозвучал ее голос, и мне пришлось обернуться, а заодно отвлечься от звонка из Москвы. Регина докладывала текущую обстановку по контрактам с остальными «звездочками».Чуть телефон из рук не выронил. Что творит эта безумная женщина?Мгновенно захотелось ее запихнуть обратно в примерочную, а заодно прочистить голову дурехе, чтобы не выползала показываться в открытую в таком виде.Израиль, конечно, цивилизованная стра
УльянаВ голове играла милая незатейливая мелодия, и я пританцовывала, надевая новенький купальник и подпевая:– Ту-ру-ту-ту… ту-ту-ру… – Покрутилась перед зеркалом, встала на носочки, осмотрела себя снизу доверху, улыбнулась. – Тади-да-дам… да-ди-дам…Накинув сверху сарафан, собрала волосы в конский хвост, подмигнула отражению и выскользнула из ванной.– Я готова!–
Когда Малкин говорил, что в Эйлате будет Красное море, я представляла пляж, лазурное небо и пробы где-то в комфортных условиях и живописных местах.Угадала, пожалуй, только с местами. Потому что в пустыне, куда нас целых пять часов везли автобусы, было действительно красиво. На этом достоинства съемочной площадки будущего бестселлера заканчивались.Здесь было невыносимо жарко. Почти сорок, хотя мне казалось, что все пятьдесят градусов.И если в басах были кондиционеры и ехать было вполне сносно, то стоило выйти, как тихонечко взвыл даже Малкин.–
ЭпилогВспышка фотокамеры – и я с непривычки жмурюсь, борясь с желанием отвести от журналистов взгляд.– Госпожа Малкина, поделитесь с нами, как вам пришла идея написать именно эту историю?– Однажды, – вздохнув, я начала рассказывать чистую правду, – мне повезло устроиться на работу помощником агента для звезды.– Да-да, – закивали акулы пера. – Роль Максима Старовойтова весьма примечательна в вашей книге. Хотя не все его покло
Глава 24Пятого ноября я восседал на палубе шикарной яхты и читал одно из онлайн-изданий Израиля, что поместило статью, в которой рассказывалось о нападении некоего молодого человека на пару туристов-американцев... Как всегда, только «проверенные факты».«Мужчина смело прикрыл свою спутницу грудью, куда и всадил нож незнакомец! Позже пострадавший был доставлен в больницу, где получил всю необходимую помощь».И смех и грех. Смелости в себе не помню. Знаю, что действовал спонтанно, успев подумать только о том, что Рыбкиной грозит беда. Вот так и уз
Малкин– Нас доставили в больницу «Йосефталь», – проговорил тихо и отрывисто, разминая онемевшую от укола руку. – Все нормально, врач сказал, что жизненно важные органы не задеты.– И все-таки давай я приеду, – не унимался Макс.– Зачем? Посмотреть, как меня отпустят в отель? – тряхнув пальцами, с раздражением сжал и разжал кулак. – Говорю же, ничего серьезного. Ульяна напрасно развела такую панику.–
УльянаОн упал прямо у моих ног.Колени сами подогнулись, и я больно ударилась ими об асфальт, приземляясь рядом. По лицу струились слезы, мешая рассмотреть, где именно находится рана. Попытка определить степень опасности на ощупь не увенчалась успехом: Малкин застонал, и у меня дернулось сердце. Замерло на миг – показалось, он перестал дышать, – и понеслось вскачь, стоило Александру Сергеевичу хрипло вздохнуть.Тряхнув головой, часто заморгала, стряхивая капли слез и стирая их с лица тыльной стороной руки.–
МалкинМежду мной и Улей чувствовалась неловкость. Странное ощущение, будто бы все правильно, и в то же время исчезло что-то важное и естественное. Ее непосредственность, что ли.Я чувствовал это в том, как она говорит, и в том, как отвечаю я. Ощущал себя сапером на минном поле. Это же девушка, существо неизведанное и временами опасное, а что если я что-нибудь ей скажу, а она поймет неправильно?Похоже, нечто схожее ощущала и она, но как вернуться на прежние рельсы легкого общения, я пока не понимал. Оставалось только радоваться ее улыбкам, легким шуточкам и с
УльянаДневник исчез.Эта мысль билась в моей голове недолго, а после сдохла, погребенная волной накрывшей меня паники.Увы, но здравый смысл и логика подсказали, что тот, кто оставил мне на шее засос и тот, кто унес дневник – один и тот же человек. И самое хреновое, это Малкин.«Шеф, все пропало!» – голосом из «Бриллиантовой руки» сообщил мне стресс. – «Гипс снимают», то бишь меня увольняют, наверное, п
Малкин А.С.Я был не в себе. Не только в тот вечер и ночь, о нет. Кажется, со мной что-то произошло еще на этапе собеседования. Мне нужен был ответственный, очень спокойный и исполнительный человек. Молодой мужчина. Когда же в кабинет вошла Рыбкина, я сразу понял, что возьму ее. Она шутила и сама смеялась над собой. Смотрела на нас с интересом, без подобострастия и глупого лепета. Она была такой живой и настоящей, что мне, погрязшем в работе, как болоте, показалась живительной силой.Тогда я еще не понимал, не отдавал себе отчета, что делаю. Осознание пришло позже, накрыло морской волной в Тель-Авиве и окрепло под звездами в пустыне Негев. Рыбкина никогда не была
Ульяна«Дорогой дневник, знаю, что самое правильное будет избавиться от тебя прямо сейчас.Сжечь, утопить или съесть все твои страницы.Но у меня просто рука не поднимается, и вдобавок теперь я действительно ломаю голову, как мне сочинить стих про “цветок и камень” и вклеить его на первую страницу…»Со вздохом я отложила тетрадку в сторону и потянулась к телефону обслуживания номеров. Где-то когда-то
МалкинВы когда-нибудь чувствовали себя идиотом?Да зачем я вообще спрашиваю. Все иногда себя так чувствуют.Но я себя сейчас ощущал идиотом в квадрате, потому что сам не знал, зачем соврал ей. Да и не врал я вовсе, скорее, ответил автоматом, задумавшись о чем-то своем, согласился.Если бы Ульяна не спросила, я бы и не вспомнил ни о какой тетрадке. Ну валялась какая-то у нее под кроватью. Я поднял и положил ее на тумбочку. У меня даже мысли не возникло откр