Глава 5

Быстро отмахнувшись от брата и мамы, бегу в свою комнату и залезаю в «Фейсбук». Захожу на страничку к брату и нахожу в списке друзей сумасшедшего мажора, который в грубой форме обвинил меня сегодня в том, чего я не совершала.

Первое что бросается в глаза это имя – Дамир. И этот факт меня просто шокирует. Неужели это тот самый Дамир? Один из лучших друзей Богдана, про которого часто упоминал мой брат.

Да, мы жили порознь этот год. И брат нашел друзей. Иногда мы созванивались, и он рассказывал, как круто провел выходные. В его историях часто фигурировали два мужских имени – Дамир и Иван. Дамир…

Не может быть! Это редкое имя, и бьюсь об заклад, что это он и есть.

Я буквально впечатываюсь в экран планшета и изучаю информацию о парне.

Дамир Беркович, двадцать лет, учится на том же факультете, что и Богдан.

На главной фотографии он стоит немного боком к темно-графитовой иномарке и курит. Лицо видно отчётливо, и нет сомнений, что это именно он.

Фото сделано летом. На нем ярко-красная футболка и черные шорты. Обычный снимок, но я долго смотрю на него и при этом не могу понять, что меня так притягивает. Фигура? Взлохмаченные волосы? А может быть тонкая струйка сигаретного дыма…

Среди немногочисленных фотографий нахожу ещё одну интересную. На ней он с моим братом и ещё одним парнем. Они смеются. Фото, по-моему, сделано в ночном клубе.

Точно, все совпадает. Он друг моего брата, черт. И не просто друг, а лучший друг. Вот это ужас. Самое дерьмовое это то, что он учится в моем университете, а значит новая встреча неминуема.

Интересно, а он меня узнал? Он знает, что я сестра Богдана? Показывал ли брат мое фото? На страничке у брата выложена семейная фотография, где, конечно, есть и я. Но вот каков шанс, что Дамир вообще видел этот снимок?

Он узнал или нет?

М-да, зачем я только села к этому незнакомцу в машину? Зачем? Но кто же знал, что все так обернется…

— Богдан, Кира, ужинать, — кричит мама из гостиной.

Я закрываю «Фейсбук». Мама не отстанет. Семейные ужины это наша традиция. Если все мы дома, то ужинаем всегда за одним столом в одно и то же время.

Быстро переодеваюсь в домашнюю одежду и иду на кухню. Богдан уже восседает на своем месте и ждёт, пока мама наполнит его тарелку едой.

— Кира, завтра же мы едем по магазинам. До учебы всего один месяц остался, — начинает мама, как только я появляюсь в поле ее зрения.

— И мы поедем покупать мне разноцветные карандаши? — спрашиваю с нервной ухмылкой.

— Поговори мне ещё. Поедем покупать тебе адекватные наряды. Юбки, блузки, туфли…

— И тебе не отвертеться, — гогочет Богдан.

— На завтра я уже занята, — спешу «обрадовать» маму.

— И чем же, позволь узнать? – сердито спрашивает она.

— У меня планы, ясно?

Я сажусь на диван рядом с Богданом и смотрю на него. Черт, поверить не могу, что сын врача его друг…

— Планы у нее. У меня тоже планы, но я не хочу, чтобы моя дочь в первый свой учебный день явилась как на экспонат выставки! Я хочу, чтобы ты пошла прилично одетая, как большинство ребят.

— Мам, нет начинай, я прилично одеваюсь. И я несказанно рада, что отношусь к меньшинству. Как-то всегда хотела выделяться.

Наверное, слишком дерзко прозвучало. Но мама уже реально замучила своими нравоучениями. Жаль, что наша война по поводу одежды никогда не кончится.

— Нет, ты только посмотри на нее!

— Смотрю, — ржет Богдан и глядит на меня.

— Это сейчас одежда, завтра пирсинг, а послезавтра татуировка? А потом ты курить начнёшь?

— Ма-а-ам не начинай, я совершеннолетняя.

— Но пока ты живёшь с нами, мы за тебя в ответе, — быстро находит аргумент мать.

— И у меня уже есть пирсинг.

— Что?! – вскрикивает мама от шока. — Это как?

— Да шучу я, мам. Проехали эту тему, ладно?

— Я тебе сейчас пошучу! Только через мой труп! Ясно?

Господи, и это мама ещё не знает, что у Богдана есть татушка. Хотя… думаю, ему бы мама ничего не сказала. Он же ее любимчик, всегда делает всё правильно и верно.

— Семья, добрый вечер всем, о чем спор?

В кухню, слава богу, входит папа и переключает слегка внимание мамы на себя.

— Мама пытается привить нашей поэтессе классический стиль!

Отвечает Богдан.

— Это позапрошлый век! — улыбаюсь я.

— Это классика! Классика будет жить вечно! — встревает мама.

— Знаешь мам, необязательно носить костюм, чтобы стать хорошим человеком. Порой достаточно быть самим собой. И если бы люди старались походить друг на друга, ничего бы не было. Ни технологий, ни науки, ни книг, ни цивилизации, да вообще ничего. Мы бы до сих пор ловили рыбу и собирали ягоды. Папа бы охотился на медведя, а ты бы поддерживала огонь в пещере. Ганди как-то сказал: истинная красота заключается все-таки в чистоте сердца. А не в красивых шмотках.

— Что? Прямо так и сказал? Не в красивых шмотках? – подтрунивает отец.

— Про шмотки я добавила от себя. Ну, в общем, смысл понятен. Так же как и мой ответ. Я пойду в чем сама решу и точка.

— Мам, а философия крутая вещь! – говорит с умным видом брат.

— Ганди был хорошим человеком! – заступаюсь я.

— Не спорю! Философия наше все! Пап, ты узнавал насчёт меня, насчет подработки, — обращается Богдан к отцу.

— Ты не сможешь совмещать учебу с работой. И это не обсуждается, — твердо отвечает отец, даже не взглянув на Богдана.

Папа увлечен свежей газетой и не готов к разговору.

— Почему? Многие работают, чем я хуже?

— Тем, что помимо всего ты пропадаешь черти где. Тебя не найти дома! Работа — это прежде всего ответственность. Ты пока не готов.

— Это потому что мне занять себя нечем.

— Вопрос закрыт. Я не могу за тебя поручиться.

Богдан ничего не отвечает…

Ужин проходит нормально, как и всегда. Не так тепло и дружно, как хотелось бы, но все же ровно и без лишних эмоций.

Мама больше не поднимает тему моего внешнего вида, и я могу спокойно поесть. Папа рассказывает о работе, а Богдан уходит в смартфон.

Меня весь ужин так и подмывает спросить у брата о Дамире. Но я держусь. Не хочу, чтобы мама с папой услышали. Да и сам брат сосредоточен на чем-то очень важном. И я сама, если честно, пока не решила, стоит ли ему вообще об этом знать.

Так я и ухожу из-за стола ни с чем. В комнате решаю забить на все и дочитать одну из новинок, которую купила ещё перед отъездом из родного городка. Но только я устраиваюсь на мягком диване с красивой книжкой в руках, как ко мне с коротким стуком заходит Богдан.

— Так где ты сегодня была? – начинает брат, плюхнувшись на мою кровать.

Богдан беспардонно устаивается на моем любимом пушистом пледе и смотрит в потолок, видимо, изучая причудливые узоры на нем.

— Да просто гуляла, а что?

— Хм, ясно. Как город? Освоилась?

— Если честно, мне кажется, сегодня он дал мне пинок под зад. Он меня не принимает. Он будто говорит мне: «Хей, тебе здесь не место, тебе здесь не рады, скатертью дорожка».

— Кто? Город? Да брось, не смеши меня. Город же не живой… ну, то есть, он же не может мыслить и тем более желать тебе зла.

Богдан встает с кровати и проходит медленными размеренными шагами по комнате. Осматривается и задерживает свой взгляд на чемоданах.

— Богдан, ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. Мне не комфортно здесь, неуютно. Да и вообще не нравится мне этот новый город.

— И это ты ещё в институте не была, — серьезно произносит он, — шучу, — добавляет тут же. — Знаешь, тебе просто кажется. Скучаешь по нашей родине, вот и негативишь. Первый месяц после переезда и у меня так было. Потом я встретил классных друзей, и это местечко уже не казалось мне таким чужим. Что и тебе советую.

— Хм, советчик, тоже мне. Ладно, что хотел-то? Выслушать меня или дать совет? Поумничать?

— Не знаю, просто зашёл спросить как дела. И не обращай внимания на маму. Она желает тебе лучшего.

— Да, так же как и отец тебе…

— Знаешь, закроем эту тему… — грубовато произносит Богдан.

Он садится в мое компьютерное кресло, и тот характерно скрипит. Богдан откидывается на спинку и начинает на нем неторопливо крутиться. Брат о чем-то размышляет, и, кажется я знаю, о чем именно.

Я ненароком кольнула в живое. У нас в семье родительское внимание было распределено по граммам. Я хорошо ладила с отцом, но с мамой часто ссорилась. А у брата было все в точности до наоборот. Мама его очень любила, а вот отец держал в ежовых рукавицах, отчего и отношения между ними были напряженными.

Настроение Богдана вполне понятно, он очень переживает из-за отца. Если размышлять здраво, то с возрастом Богдан должен бы уже привыкнуть и не досадовать, ведь отец всегда был холоден с ним. Но Богдан любит его, а значит, просто не может принять такой расклад в нашей семье. Его это не устраивает, но изменить он ничего не в силах. Ведь он тянется к папе (по крайней мере, раньше так было), но отец порой, словно его не замечает. Так и живёт в тупике. Найти открытую дверь очень хочет, но выхода просто нет.

Не знаю, почему так, ровно также не знаю, почему мама души не чает в брате и всегда недовольна мной.

На эти вопросы ответов у нас не было и нет. Мы всегда так жили. И что бы мы ни делали, как бы не вели себя, родители все равно не меняются. Да и вряд ли вообще можно изменить взрослого человека, а с годами тем более. Мы просто так живем. Я в одной лодке с отцом, а Богдан в другой с матерью.

И все же иногда это сильно задевает и ненароком спрашиваешь себя: «А любят ли меня вообще в этой семье?»

— Так что ты хотел? – спрашиваю его несколько секунд спустя, перекладывая книгу на полку прикроватной тумбы.

— Я хотел позвать тебя на вечеринку. Правда, только не отказывайся сразу! Сначала выслушай!

Богдан вмиг веселеет.

— О боже! Нет! И не уговаривай! Боже, нет! Нет! И нет!

— Почему? Мы всегда тусили вместе. В чем дело? Я хотел познакомить тебя кое с кем, с кем-то очень важным.

Я впиваюсь в Богдана взглядом и уже готова наброситься на него с расспросами. Но я стараюсь держаться, ведь о позоре и о нашей ссоре с Дамиром я твердо решила не рассказывать. Во-первых, Богдан непременно оторвёт мне голову, когда узнает, что я села к незнакомцу в машину, а во-вторых, да просто не хочу. Незачем ему это знать.

А вот выведать про Дамира я просто обязана. Я должна точно знать друг он или просто приятель моему брату.

— С твоими друзьями? Или… может, с девушкой?

— С друзьями. Но да, в нашей тусовке есть и девушки, я подумал, может, ты с кем-нибудь подружишься, чтоб не бродить одной по городу.

Богдан смотрит на меня и широко улыбается.

— Ах, ты про это! Все ясно! Ты просто за меня переживаешь? – улыбаюсь ему.

— Конечно, очень переживаю за свою любимую сестрёнку. Нет, я, правда, хотел тебя познакомить с друзьями. Они клёвые, давно пора вам увидеться.

— Богдан, спасибо за заботу, но… я сама как-нибудь. И… про друзей я… спасибо конечно за участие. Но не парься, правда. Все окей. С чего вдруг такая забота?

Вообще, с Богданом мы всегда были очень близки, я сильно его любила, а чуть младше возрастом вообще ходила за ним как привязанная. Сейчас, конечно, уже мы не играли, не учили уроки вместе и не гуляли с общими друзьями, но отношения остались тёплыми и добрыми.

— Кир, я к тебе с благими намерениями, а ты! Я реально переживал за тебя! Не веришь?

— Верю. Ничего же не случилось со мной, мне не пять лет, не паникуй ты так! Целый год я жила отдельно и как-то осталась в живых.

Я шучу, а Богдан цокает языком и качает головой.

— Окей, обещай, что подумаешь, я не хочу видеть, как ты растрачиваешь молодость, лежа на диване, — с умным видом знатока жизни заявляет Богдан.

— Обещаю подумать, если ты уже отлипнешь и дашь насладиться крутым романом.

— Господи, тебе не надоело читать, целыми днями напролет?

Богдан подходит к моей тумбе и берет книгу.

— Что это вообще? Что ты читаешь? «Плохиш для Апельсинки»?… м-да… Ясно, чем твоя головушка занята. Плохишами?

Богдан смеётся и начинает листать книгу.

— Ничего не м-да. Это очень клёвый роман. Про любовь и все такое.

— Понятно, — брат кладет книгу обратно и собирается уйти.

— Когда вечеринка? – вдруг спрашиваю его, сама не зная зачем.

Я не пойду, я не пойду, это точно. Я просто спрошу…

— Через неделю, - останавливается брат около двери, — у Ваньки предки уезжают на выходные, и он приглашает всех своих. У него круто, вот увидишь. Музыка, движуха, выпивка. Все как приятно на вечеринке.

— Ааа… а кто будет? Кто ещё будет? – наигранно непринужденно интересуюсь.

— Да много кто, в основном ребята из института. Дамир, Ванька, Стёпка, Кирилл, и остальные ребята. Ты их не знаешь, но обещаю, они тебе понравятся. Будет весело, ну же!

— Дамир? – выпаливаю я.

— Да, Дамир и Ванька мои братаны. Я тебе о них уже рассказывал. Они хорошие ребята, я хочу тебя с ними познакомить.

— Да, помню я, помню, — тихо произношу я.

Да, и правда, рассказывал, только тогда для меня это имя ничего не значило, так пустой звук. Я даже не удосужились проверить страничку брата и посмотреть на его друзей. Как-то я не вмешиваюсь в его жизнь. У Богдана более пятисот друзей, поди разберись, кто из них кто?

— Ну так что? А? Пойдем?

— Богдан, нет, прости, точно нет. Не переживай, я совсем не скучаю. Мне нормально.

Вечеринка? Там будет Дамир, и мне точно не стоит там появляться. Точно! Иначе ссоры не миновать.

— Кир, ты можешь врать кому угодно, но только не мне. Я знаю тебя, я вижу, что тебе не нравится здесь. Поэтому я и приглашаю тебя пойти со мной. Соглашайся, ну! Я хочу, чтобы ты освоилась, чтобы влилась. Понимаешь?

— Не знаю, может быть… Когда это будет через неделю говоришь. Ммм, не знаю, заманчивое предложение, — нагло вру брату, просто, чтобы уже успокоился.

— Так ты идешь? – радуется Богдан.

— Пока нет, но я обещаю подумать, если ты дашь уже почитать мне новую книгу. Окей?

— Окей! У тебя неделя на раздумья, читай своего Плохиша. И… не гуляй больше одна. Мое сердце не выдержит.

— Иди уже актер, я взрослая и сама буду решать, что мне делать.

— Ну-ну, давай, давай, — гогочет брат.

— Богдан!

— Все, ухожу!

С глумливым смехом брат покидает мою комнату. Я остаюсь одна.

Вечеринка? Нет, нет, нет… Я не пойду на нее. Зачем? Чтобы встретить Дамира и всё-таки врезать ему? Нет, даже не думай Кира, даже не думай, выкинь все бредовые мысли из головы. Никаких вечеринок, и точка!

Я ложусь на кровать и, взяв в руки книгу, стараюсь сосредоточиться на романе.