Глухое раздражение гудит, и я едва его сдерживаю!
Утром пришлось залезать в машину через правую дверь – рядом с моим «жигулёнком» вплотную припарковался «опель».
Что за люди?!
Ненавижу идиотов!
Велосипедисты и собаки лезут под колеса. Тупо, бездумно…
Ненавижу собак!
Пешеходы тащатся по переходу, демонстративно еле-еле передвигая ноги, вместо того, чтоб побыстрее убраться с проезжей части.
Ненавижу пешеходов!
Задавить бы парочку, чтобы вспомнили, кто на дороге главный!
На заправке плеснула на ногу бензином…
Да что же это такое?!
Ненавижу бензин!
Заходя в редакцию, придавила пальцы дверью…
Проклятье!
Пролила кофе, добытый из автомата в коридоре. Ещё бы, руки-то ходят ходуном, словно у сизого алкаша. Сердце стучит, как ненормальное, но я к его тахикардическим выкрутасам уже привыкла.
Неумолимо надвигается зима – если судить не по календарю, а по показаниям градусника. Где золотое бабье лето? Его нет!…По дороге в торговый центр я заехала в редакцию «Стильной Леди» – принесла в клюве новый материал. Марина Аркадьевна обрадовалась и тут же взялась читать, нацепив на нос шикарные очки и благосклонно кхекая и угукая в некоторых местах текста.Я отслеживала реакцию читательницы и каталась в кресле, снабжённом колёсиками. К полудню все мои недомогания улетучились, сердце перестало лихорадочно стучать, руки и колени – дрожать, я вновь ощутила себя бодрой и готовой к разнообразным подвигам. Мысль о неминуемой смерти (как следствие лазерной процедуры) задвинула подальше.Марина Аркадьевна закончила чтение.– Блестяще, великолепно. Как и всегда, – возвестила она. – Да, кстати, огромное спасибо за курсовую работу. Ребёнок получил «пятёрку».– Вот и отлично.&n
Я возвращалась домой от свекрови по самым пробкам. На каждом светофоре и повороте толпилась очередь из автомобилей, машины выстраивались в длинную вереницу, складывая ожерелье из бусин всех форм и размеров: блестящая маленькая «шкода», за ней – огромный «КамАЗ», потом – сверкающий чёрным лаком джип «БМВ», а следом – ржавый «жигулёнок»… Моторы глухо гудели, клубы выхлопных газов растворялись в вечернем воздухе, превращая его в густое сизое марево. Водители сидели в своих авто с отрешёнными лицами.Час пик. Проехала мимо трёх ДТП. Неужели нельзя ездить поаккуратнее?! Как это делаю я, например!Подъезжая к светофору, сбросила скорость и, повернув голову влево, невольно засмотрелась на пассажира в соседней машине… Парень увлечённо ел… цветы. В его руке был аккуратный праздничный букетик, наподобие тех, что изготавливают для счастливых невест. И юноша с явным удовольствием поедал белые бу
Красота, богатство и здоровье распределены весьма неравномерно между людьми. Зато абсолютно все получают в пользование бесценный дар – время. И растрачивают его с гораздо большей бездумностью, чем это делают с деньгами или здоровьем.Я проснулась с твёрдым намерением привести жизнь в порядок. А поэтому нельзя терять ни минуты. Для начала необходимо проанализировать, почему в последнее время со мной происходят странные вещи. Складывается ощущение, что я свернула с солнечной тропинки и углубилась в непролазные дебри. Над головой зловеще ухают филины, под ногами извиваются змеи и чавкает грязь…Надо вернуться обратно! Видимо, я сама во всём виновата – окончательно загубила здоровье. У меня ужасный режим дня, отвратительный рацион. День за днём убиваю себя, перекусывая на бегу бутербродами, а то и вовсе забывая про еду и заливая по ночам в желудок литры крепкого кофе. Сижу у компа до утра, не сплю… И вот результат – ужасное самочувствие, сер
Олег Вадимович, возникнув на горизонте после недельного отсутствия, предложил отобедать в ресторане. При этом он назвал один из самых дорогих ресторанов города. Если он надеется уломать меня, таская за собой по заведениям общепита, то он просчитался. У меня сложные отношения с едой, и я готова вопить от ужаса, увидев «мясное плато» или «электрического ската в ореховом масле с каперсами», и не испытываю признательности, когда мне пытаются скормить всю эту прелесть.– Юля, вы уже определились? – поинтересовался Олег. Мы сидели за столом, накрытым белоснежной скатертью. За окнами метались и кружились в диком танце золотые и оранжевые листья – сегодня было ветрено.– Олег, конечно, давайте объяснимся, – решительно начала я, планируя чётко заявить: участвовать в избирательной кампании Альберта Васильева я не буду.– Юля, постойте! Не надо о делах! Потом, потом… Сейчас я имел в виду – вы вы
– Кажется, надо поговорить! – вытаращив глаза, возбуждённо сказала Женя. – Куда пойдем?– Вернёмся обратно в ресторан?Мы стояли у входа и провожали взглядом фигуру Олега, удалявшегося вдоль по улице.– Да ну! Как-то смешно ходить туда-сюда. Кстати, тут за углом кондитерская.Внезапно я почувствовала, что мои ноги проваливаются прямо в крыльцо ресторана. Гранитная плитка вдруг стала мягкой, как подтаявшее масло, поплыла. Я уже по щиколотку опустилась в зыбкую массу, словно тонула в болоте, и в испуге ухватилась за подругу, – в отличие от меня, Женя уверенно стояла на своих двоих и никуда не пыталась провалиться!– Что? – испугалась она. – Голова кружится?– Как-то странно.Крыльцо тут же отвердело, вытолкнув мои ступни наружу.Слава Богу!К счастью, совсем не засосало!– Ты какая-то подозрительная, – сообщила Женя, оглядывая
План тотального оздоровления с треском провалился! Я снова до утра просидела за ноутбуком, при этом нещадно эксплуатируя кофе-машину. Но приближалась суббота, и я запланировала отоспаться сразу за всю неделю.Ударный труд за компьютером всегда отвлекал от грустных мыслей.Необходимо было закончить статью о детском пульмонологическом санатории. Заведение, построенное ещё в советские годы в чудесном сосновом бору, вдруг оказалось в зоне фешенебельного коттеджного посёлка. Собственники дворцов захотели переоборудовать санаторий под элитный детский сад. Только куда девать других детей, задыхающихся в тисках бронхиальной астмы? Некоторые из них оставались в санатории едва ли не круглый год…Конечно, я была просто обязана разразиться гневной статьёй. Проблема, как обычно, заключалась в том, что часто ни мне, ни даже главному редактору «Уральской звезды» не было известно, чьи интересы затронет статья, чей пушистый хвост мы придавим на сей раз. А вдру
Сто лет не ездила пассажиром! Занятие, надо сказать, то ещё. Чувствуешь себя обездоленной и не у дел – руль-то недоступен…Солнце плескалось в голубом небе и ощутимо пригревало, недавние холода вспоминались с трудом, словно их и не было в самом начале месяца. Наверное, природа решила подарить нам ещё один кусочек летаНикита остановил машину у ЗАГСа. Моё бедное сердце, измученное приключения последнего месяца, а также предельными порциями кофеина, задрыгалось в груди, попыталось протиснуться между рёбер и выскочить наружу…Почему мы здесь притормозили?А-а, поняла я, Никите понадобилась какая-то справка или дубликат какого-то документа.– Ну что, девочка моя? – загадочно улыбнулся Никита. – Ты готова расстаться с невинно… то есть, со свободой?– В смысле? – подозрительно прищурилась я.– Если согласна, мы сейчас войдём в этом здание, в кабинет номер одиннадцать, и
Оставив в ЗАГСе недоеденный торт и шампанское (Никита позаботился и об угощении), поблагодарив Антонину Николаевну, мы вышли на улицу в новом статусе – в статусе официальных супругов.От дверей заведения до парковки Никита нёс меня на руках, как и полагается в данном случае. Ему так же пришлось перекинуть через локоть и мой тренч, я не стала его надевать – жарко!– И где они, эти широко разрекламированные тридцать дополнительных килограммов? Если ты их набрала, то уже давно и скинула, – задумался Никита.– Не тридцать, а пять! – испугалась я. – И они всё ещё со мной.– Жаль, ничего не чувствую. Попытаюсь ещё разок.Никита развернулся на сто восемьдесят градусов и от машины направился к ЗАГСу – со мной на руках. Я обнимала его за шею, а ещё прижимала к груди букет.Таким образом мы сделали пять кругов, успев поцеловаться раз двести. Вид у нас, вероятно, был совершенно шальной. Солнце вовсю