– Ты такая красивая, – вдруг сказал Джек по-русски с жутким акцентом.
И покраснел.
В моей голове всё смешалось в хаосе, какой и не снился дому Облонских...
Я?! Красивая? Сердце забилось, непослушное. Знал бы он, насколько красив сам! Ему так шло волнение! И этот взгляд... И растерянность, совершенно неожиданная на загорелом, как у корсара, лице. Джек шагнул ближе, и я почувствовала, как меня сносит идущей от него мощью, почти осязаемым влечением. Оно, такое объёмное и плохо поддающееся описанию, окутало меня вместе с его запахом и вскружило голову. Какие у него руки... Большие, сильные. Губы...
По моему телу разлилась слабость и готовность сдаться.
Но ведь он – босс! И донжуан! – вскричал громче сигнала тревоги в порту внутренний голос. &nda
Наверное, никто на свете так не радовался отчёту, в котором сам чёрт ногу сломит. Предстояло собрать, консолидировать и проанализировать данные в срочном порядке, потому что «нужно было ещё вчера». Шеф поручил отчёт мне, а не Диане. О, счастье! Ведь это значило, что я могла спокойно, как тихий офисный планктон, не отрываться от монитора и не думать, какой подвох ждёт меня в кабинете за синей дверью.И так моё сердце давало сбои постоянно, когда та открывалась, и, кажется, требовало передышки. Я была готова отправить шампанское гундосой даме из Москвы, приславшей через пару часов дополнительный запрос и требующей не перепутать алую, розовую и коралловую колонки, ведь это жизненно важно для Совета директоров и для всей компании в целом.Итак, пришлось включить «режим дедушки» и погрузиться в цифры, таблички, формулы. Понимала я их не очень, с Экселем дружила шап
Когда человеку нечего терять, он наглеет.«Чего мне бояться, если меня всё равно уволят? – подумала я, просидев в кругу верных, бродячих собак, больше часа, а то и двух. – Вообще ничего!»Слухи? О, они теперь почти правда! Косые взгляды? Да завтра я никого не увижу! Могу улыбнуться победно и сказать: завидуйте! Я настолько сногсшибательна, что искушенный американский плэйбой не устоял! Красивая одежда? Плевать! Наконец-то избавлюсь от этих мучительных каблуков каждый день. Школа вождения уже оплачена. Зарплата завтра, долг по квартире закрою, на остальное куплю круп, чаю, лука, картошки и арбузов. Мы и не на таком выплывали. Так что и плюсы имеются.А всё остальное никого не касается. Даже его... Это только моё сердце!Хотя я ещё поборюсь, конечно. Недаром я читала Трудовой Кодекс, советы
– Почему мы едем домой? – спросила я Руслана, узнавая в темноте улицы.– Ничего не знаю. Шеф сказал «надо перевод», значит, надо перевод, – пробурчал водитель.В висках у меня затикало. Особенно когда Руслан припарковал машину на повороте возле пруда, с обратной стороны от моего дома. В свете фар я увидела Джека. Он стоял у камышей, засунув руки в карманы, непривычно одетый не в костюм и туфли, а в джемпер, джинсы и кроссовки, и смотрел на тёмную поверхность воды.Сердце моё застучало, как сумасшедшее: зачем он здесь? Кому переводить – лягушкам? Или алкоголикам на той стороне, обычно распивающим спиртные напитки под невесть откуда тут взявшимися оливами.– Иди уже, – буркнул Руслан.И я
Наше уединение на лестничной клетке было прервано скоро и некстати: дверь в мою квартиру приоткрылась, выглянула взлохмаченная Дина с новым баклажанным цветом волос и железным прутом наперевес. Есть у неё такая дежурная арматурина на всякий пожарный.– Саш, ты плачешь? – спросила сестра и грозно глянула на шефа. – Тебя этот обижает?!Джек вытаращился совершенно бестактно. Я улыбнулась, с сожалением отрываясь от него.– Всё хорошо. Я сейчас зайду.Дина подозрительно глянула на моего босса, грюкнула железкой о металлическое дверное полотно с видом «берегитесь, я бдю» и скрылась за дверью, оставив щёлку. Я теребила пальцами ремешок сумочки. Шеф смотрел на меня. Хотелось снова к нему, но не бросаться же. Как тут не позавидовать кошкам – им всё можно,
Моё настоящее уже сидело за директорским столом, склонившись над бумагами. Дверь в кабинет была раскрыта, гулял утренний скознячок. Место Дианы пустовало. Я тихонько прошла и оперлась о косяк, пользуясь моментом побыть с ним вдвоём, пусть даже так... издалека.Шеф снова не выспался, хотя под загаром бледности было и не рассмотреть. Джек меня не замечал, что-то сосредоточенно бубня себе под нос. В раскрытое окно влетела занудливая осенняя муха и принялась кружить над головой Джека. Он посмотрел вверх и проговорил по-русски:– Муха, мухи, мухе, мух... – вскочил с каким-то документом в руках и с воплем американского неандертальца бросился на нарушительницу спокойствия: – Ааа, кто придумал этот русский?!Одномоментно муха была зверски убита, я громко рассмеялась, и Джек меня увидел. Он возмущённо всплеснул руками и прорыч
Люди шли в кабинет генерального директора, как к царю с челобитной. Молодой инженер с тоненькими усиками – с рацпредложением; рекламщица Марина – с жалобой на нехватку бюджета; кадры – с новостями о грядущей проверке; снабженцы – с документами на подпись; уборщица с просьбой о материальной помощи – её сыну операцию сделали.Шеф поджал губы, глянул на меня и не отказал. Отчего ещё больше вырос в моих глазах.И вообще это был день взглядов. Я ловила их на себе постоянно. На собрании, когда вела протокол; когда отрывалась от монитора, услышав его шаги; во время встречи со школьниками, которым на заводе устраивали бесплатные экскурсии; при переводе для тётечек из просительно-образовательной организации.Карие глаза смотрели на меня то мельком, то будто бы изучали, любовались, пробовали на вкус, ласкали одно мгновение или ж
Волшебство прервалось внезапно. Шорох веток и наглое:– Ты гля... – заставило нас обоих вернуться в реальность.Джек разогнулся и одним движением задвинул меня за свою спину. Я выглянула из-за его бицепса и увидела две омерзительные рожи гопников с Нахаловки – так район вокруг Ботанического сада называется.– Fuck you, bastards! – рыкнул Джек зло.– Чё тут? – появилась третья образина в трениках.– Педофил иностранный, гля... Ты чё, урод, наших девок портишь?– Ща научим.– Пошли вон! Я взрослая! – выкрикнула я. Стало до жути страшно, сумерки, вок
Я отстранилась немного. Отвернулась вполоборота, спасаясь необходимостью куда-то повесить мокрый джемпер.– Не бойся, малышка, – нежно проговорил Джек, проводя ладонью по моим волосам. Его дыхание было так близко, так сладко.– Я не боюсь, – ответила я и облизнула внезапно пересохшие, горячие, припухшие губы. – Точнее, боюсь... – я повернула к нему голову и подняла глаза, – боюсь, что если я... мы..., то ты перестанешь меня уважать...В глазах Джека засветилось изумление, смешанное с восхищением.– Но я уважаю тебя.– Правда? – Я сглотнула и снова отступила, за моей спиной оказалась стена. Внизу живота всё скручивалось тугим жгутом от одного его взгляда, бельё было абсолютно