Глава 5

Золушке несказанно повезло: она не отправлялась на свой первый бал беременной! И вообще возилась с тыквами и поливала грядки до последнего, пока не явилась фея и не одарила её горячим туром в королевский дворец по категории «всё включено». У меня же было наоборот: принц, беременность, фея, бал, мачеха...

Кхм, не мачеха, в общем. Но почему-то иначе мне жена главы корпорации не представлялась, несмотря на то, что по статусу её стоило приравнять к королеве. Её страницу в соцсети вычислить оказалось не сложно. С фото в Фейсбуке улыбалась чрезвычайно привлекательная, стройная женщина лет сорока пяти, похожая на итальянку элегантностью, точёным профилем и тёмным цветом волос. Красавица! Однако увидев её, я напряглась ещё сильнее – ямочками на щеках меня не обманешь.

Наверное, всё дело было во взгляде – аналогичном с моей одноклассницей Соней Шаповаловой. Та до пятого класса чуть ли не нищенствовала, а потом её мама очень удачно вышла замуж, и Соню стало заносить. В одиннадцатом она смотрела на нас со снисхождением королевы, вышедшей к плебсу забавы ради. Вокруг неё образовалась своя компания придворных, включая фрейлин, шутов и фаворитов.

Я от них держалась подальше, поближе к ботанам и лохам, ибо одевалась я плохо и не вникала в школьные интриги. Мне некогда было! Приходилось маму спасать то от желания напиться таблеток, то предотвращать её попытки спрыгнуть с балкона или побежать среди ночи искать папу. Учителя входили в моё положение и за прогулы по семейным обстоятельствам не ругали. Тем более, что на контрольные и зачёты я всегда приходила и сдавала на пятёрки. Позаниматься с учебником самой для меня проблем не составляло. Из-за семейного хаоса два последних класса у меня получились почти экстерном.

Соню с прихлебателями аж выворачивало от возмущения – им сачковать не позволяли. Их колкости и язвительные шуточки я в редкие посещения пропускала мимо ушей, хотя до сих пор школу обхожу стороной. Воспоминания так себе...

Я внимательно пересмотрела все фотографии второй половины главы корпорации и настроилась на оборону. Учитывая схожесть взглядов и выражений лиц у Сони Шаповаловой и Мэделин Кроннен-Стоу, вряд ли пахло ещё одной доброй феей на нынешнем балу под логотипом Оле-Ола.

* * *

Посещение врача прошло хорошо, но и тут не обошлось без «но». Едва мы всё оговорили, с волнением и радостью увидели нашего крошечку на УЗИ, поулыбались, поцеловались, и вроде бы были готовы уйти, Джек проводил меня в холл и оставил. Я решила, что ему нужно в туалет и с неприятным удивлением увидела, что он заходит снова в кабинет к мистеру Хоули.

По сердцу полоснуло недоверием. Джек вышел и продолжил улыбаться, как ни в чём не бывало, однако доктор пригласил меня и назначил дополнительные анализы и посещение генетика. Догадаться, о чём шла речь, я, конечно, могла и сама: Джек опасался дурной наследственности с моей стороны. Его можно понять, но всё равно было обидно. Тем более, что он так и не признался, о чём именно секретничал с доктором.

– Ты не считаешь, что это честно – шушукаться за моей спиной? – спросила я Джека, когда мы вышли из клиники в солнечное, морозное утро, бликующее искрами в стёклах небоскрёбов.

– Я разговаривал о своём ребёнке. Что тут такого?!

– О нашем ребёнке, – поправила я и надула губки. – Я категорически против секретов. Говори мне всё прямо, пожалуйста. Ты знаешь, я сильная и не истеричка.

– Нечего говорить. Всё хорошо, малышка, – успокоительно улыбнулся Джек и чмокнул меня, усаживая в авто. – Водитель отвезёт тебя домой. А я до работы дойду пешком, тут два шага. К шести будь готова. Заеду переодеться и захвачу тебя. Кстати, ты решила, в чём пойдёшь?

– Ага, – буркнула я, – в джинсах и свитере.

Джек моргнул, но затем рассмеялся:

– Шутница ты. – И ткнул в меня указательным пальцем снова, как президент Америки в избирателя. – Запомни: в шесть. Как штык!

Дверца захлопнулась, словно моего ответа и не требовалось, и я вздохнула. Иногда просто бесит такое его поведение! Уже не шеф, а туда же... И секреты-секреты! Хоть не агент ЦРУ, но, похоже, мнит себя исполнителем невыполнимых миссий.

– В Центральный парк, пожалуйста, – сказала я водителю.

Моему крошечке надо гулять. А парк, как выяснилось, был рядом. Затем я скрестила руки на груди и насупилась.

Ну, большой босс, погоди! В шесть часов тебя будет ждать сюрприз! Посмотрим, насколько ты к нему готов!

* * *

Салон, который мне порекомендовала Дайонсе, оказался действительно чудесным. Единственный нюанс – новые модные словечки из мира парикмахеров на английском мне ещё следует подучить, чтобы не попасть впросак и вместо элегантной завивки не выйти на улицы Нью-Йорка с зелёными прядями в фиолетовых волосах. Хотя, в целом, язык жестов никто не отменял, особенно тыканье пальцами в каталог.

В итоге я вышла из салона не просто «красавишной», как Таня любит говорить, а практически дивой. Ножки мои, конечно, не поняли туфель на шпильке и тонких чулок в мороз... Очень хотелось надеть тёплые шерстяные колготки и сапоги на меху, но увы, я не в колхозный клуб собралась. Зато открытым плечам повезло спрятаться под палантин из стриженой белой норки. Когда я его купила, совесть меня уколола. Целых три раза. Это, конечно, не самолёт, но и не две копейки. Я себя успокоила, решив, что если Джек выразит недовольство, сдам в магазин обратно с чеком согласно закону о «лимонах» – так забавно в Штатах называют закон правах потребителя. А так белая норка на насыщенно-тёмно-красном платье смотрелась умопомрачительно. Как и я.

Я юркнула на заднее сиденье такси. Домой? О, нет! Не после утреннего демарша моего любимого мужчины. Хочет тайну-секретик? Получит! Я усмехнулась и назвала адрес. Жёлтый автомобиль повёз меня к Бродвею сквозь пробки. Я всё рассчитала, мне торопиться некуда. И Джек, если будет порасторопней, не опоздает. Я снова усмехнулась своему отражению в стекле. Коварная, красивая, тьфу три раза, чтобы не сглазить. Положила руку на плоский ещё живот, тихонечко шепнула малышику:

– Вот, китёнок, мама тебе досталась строгая. Но если папу не воспитать, он жениться перестанет. А нам ведь надо и маму, и папу, правда?

Малышик не ответил, но мне опять стало хорошо. Если папа наш зазнался и решил поиграть в секретного агента, поиграю с ним в его же игру. Надеюсь, голову не откусит.

Я расплатилась с таксистом и вошла в стеклянные двери с подсветкой. Уже потемнело. Не удивительно – ноябрь! Буквально на днях город начнут украшать к Рождеству. Я вспомнила «Один дома 2». Улыбнулась: вот и я – один дома, в чужом городе.

Села за столик у окна, поставила телефон на режим полёта и заказала чай. Конечно, слегка кололось в бёдрах от волнения – вряд ли Джек будет в восторге от сюрприза. Но... кто не рискует, тот не пьёт шампанское! Или, как в моём случае — чай, соки, минералку.

Часы в телефоне показали 18:00. Я медленно отхлебнула Молочный улун из белой чашки.

За окном по 65-й улице ползли такси. Ничего, ужин начинается только в 20:00, и тут близко. Интернет мне всё рассказал, чего не пожелал раскрыть Джек. Почти всё...

Я сделала ещё глоток. Вкусно. Горячо.

Представила, как Джек входит в квартиру, кричит: «Балерина!» Но никто не отзывается. Он бросается по комнатам, как всегда не разувшись. И не находит. Вместо меня – только белый конверт на столе. Прислонён к новой вазе с бордовыми и белыми лилиями. Тоже намёк.

Джек чертыхается, смотрит на часы и начинает волноваться. Нервно и порывисто достаёт записку, чуть надрывая и без того распечатанный конверт. А там:

«Любимый!

Надо продолжить утро с секретом,

Ты же умён, и я знаю об этом...

Мне двадцать три, и я очень хотела

Танцам учиться. Увы, не сумела.

Но меня тянут мечты, и покуда

Я здесь, в Нью-Йорке, – не правда ли, чудо?

Центр президента, где театр и школа

В баре я жду, чтоб почтить Оле-Олу!»

Надеюсь, он найдёт меня в баре на 65-й улице возле Балетной школы и театра в Центре Линкольна. Всего лишь в квартале от Нью-Йоркского театра балета, где будет проходить Гала-ужин.

Никто не обещал, что со мной будет легко!

Моему любимому мужчине хватит полтора часа, чтобы решить шараду. Или не решить. Мурашки побежали по моей коже. А вдруг не найдёт? Что тогда?