Видимо, тот, кому Джек хотел дать в глаз, оказался довольно прытким, потому что мой любимый мужчина за день не управился. Прошло уже пять. С каждым разом Джек появлялся на экране смартфона всё более уставший. Кажется, и спал мало. На фоне – всё то же чёрное кресло и бежевая стенка офиса с учредителем Оле-Олы в синей рамке. Но Джек неизменно широко улыбался и говорил, что всё прекрасно. Партизан... Будто я не чувствую, что ему трудно.
– Лучше расскажи, как ты, – просил он.
И я рассказывала: о том, что нашла буквально через небоскрёб языковой клуб и записалась туда на испанский по ускоренной программе; о том, что Эми, кажется, ко мне начала привыкать, и мы даже один раз вместе пили чай; о том, что Филипп научил меня делать паэлью, а его девушка, симпатичная китаянка Ли, точёная, как статуэтка, тоже оказалась на начальном ср
Снег подтаял местами, местами был расчищен, так что идти можно было спокойно, не опасаясь за расквашенный нос. И думалось хорошо на свежем воздухе. Я глянула на витрину магазинчика – её украшали к Рождеству. Двое девушек – мулатка и азиатка вешали гирлянды, и с довольным видом переговаривались. Мне было не слышно, о чём, из-за стекла. И я прошла дальше, ловя себя на мысли, что остаюсь за стеклом, отделённая от всего Нью-Йоркского общества, с которым меня познакомил Джек. Филипп и Ли не в счёт.Итак, что мы имеем? Проблемы было три: кризис в Венесуэле; корпоративные монстры Кроннен-Стоу, пытающиеся скрыть от Джека свои тёмные дела, но при этом желающие держать его на коротком поводке; а ещё акционеры, выступающие против нашей с Джеком свадьбы.Меня аж передёрнуло, но я взяла себя в руки. Может быть, Штирлицу тоже хотелось всех в гитлеровском штабе взять и подорвать, но он
Рыба была на крючке... Правда, Меделин – не рыба, а скорее акула. Тут ещё вопрос, кто кого куда утянет. Она сидела так близко, и я думала: «Боже, какая у неё кожа, несмотря на возраст!» Румянец проступал сквозь фарфорового оттенка шёлк. Ботекс или гены? А, может, витамины и йога? И волосы такие ухоженные, смоляные, рассыпавшиеся по плечам плавными локонами.Проницательность за её чёрными глазами никуда не скрыть. И я поняла, что долго показывать театральное представление с элементами клоунады не получится, раскусит. Нет, я её не боюсь, главное – Джеку ещё сильнее не навредить. При мысли о Джеке сердце сжалось, хотелось сразу всё бросить и сломя голову — в аэропорт, на самолёт и в Каракас – спасать. И мешок еды с собой. И биту бейсбольную – от врагов отмахиваться.Жалко, что жизнь не мультик. Прежде, чем что-либо делать, надо подумать. Усугуби
Пока мы ждали секретаря, я решилась и пригласила мистера Уилла на танец под «Жизнь в розовом цвете» в версии Луи Армстронга. Глаза старика заблестели, и он не стал говорить, что здесь не танцуют. Естественно, правила не для него, он из тех, кто их сам делает. Везет мне на таких людей в последнее время! Сухие пальцы держали мою руку, лежали на талии, а в глазах пожилого мужчины была благодарность. Это было малое, чем я могла отплатить за оказанную помощь. Я улыбалась, уверенная, что подобную вольность Джек мне простит. И мистер Уилл бормотал потихоньку стихи. Так неразборчиво, будто самому себе. Или давно ушедшей Дэйдре...Наконец, заручившись «письмом турецкому султану», я покинула старика. Было видно, что он устал. Девяносто лет даже с вишнёвой Оле-Олой шестью не становятся...
Боинг мерно гудел. Жгуче-смуглый сосед справа, выползающий телесами за пределы кресла, как студень из формы, похрапывал, а мне было не до сна. Вчера Том Лебовски с расширенными глазами отговаривал и называл это безумием. Герой... Перед вылетом только ленивый не сказал мне про похищения, ограбления и «самый опасный город в мире». Даже тётенька в аэропорту, удивившись, что я лечу одна.Блин, да мой родной город – Ростов-папа! У нас у самих в девяностых можно было влипнуть очень даже круто, правда я тогда ещё только родилась. Да что там в девяностых, если меньше года назад в бутик «Пятая Авеню», где я работала, несколько раз заявлялись бритые, крепкие парни, у которых при примерке пиджака под мышкой обнаруживалась кобура. У одного даже две. Он, кстати, мне усиленно подмигивал, а потом пригласил на кофе...А когда я работала на директора-мошенника, который з
– Русская?! А я думал, француженка, – пробормотал Ганнибал. – Но тут русской быть даже лучше. Хуже, чем кубинкой или китаянкой, но в целом неплохо.– Почему? – уточнила я, проверяя прочитанную в интернете версию.– Потому что их народный герой Уго Чавес дружил с вашей Россией. Да и Мадуро1 вроде не против, – пояснил Николас. – Венесуэльцы на щелчок пальцев переводят людей в кумиров. И так же быстро могут отправить недругов к чёрту в задницу. Если любят, то страстно, и ненавидят всей душой.– Я так и думала, – кивнула я, продолжая держать марку. – Вам, американцам тут везёт меньше.– Это зависит от того, кто рядом. Если натк
– Всё! – Джек решительно встал и положил ладонь на папку. – Карты сошлись. Я готов заявить о новой линии производства сотрудникам. Двое менеджеров среднего звена закивали, а Мигел Брандау покачал головой.– Это авантюра, сеньор Рэндалл. Надо ещё раз просчитать.Джек подхватил сутулого бразильца за грудки и, приподнимая над стулом, приблизил лицо, чтобы прорычать прямо в нос с горбинкой:– Да ты, сукин сын, специально время тянешь?! Чего ты добиваешься?! Точно не рабочих мест, ублюдок!!!– Спасите! – взвизгнул Брандау, словно ему прищемили свиной хвост.Дверь распахнулась, и ворвалась охрана с автоматами. Джек гневно бросил обратно на стул директора
Мария ответила за нас, потому что нам было некогда: мы смеялись.– Да вот он, Джек Рэндалл, перед вами.У Терминаторов чувство юмора, видимо, в настройках было не прописано, и один из них рявкнул:– Он нормальный?Джек тут же перестал ржать, как олень, и заявил:– А кто проверял? В общем, девочки, миссия провалена. Вы опоздали. – Он обнял меня и нахально осклабился. – У меня тут свой спецназ справился.Терминаторы уставились на меня непонимающе и с некоторым возмущением. А Джек добавил:– Признайтесь, вы специально ждали, когда мы сами разберёмся? Вы пропустили прекрасную возможность поколбаситься. Тут была революция, демонстра
Я люблю белое постельное бельё. И гостиничный запах тоже люблю. И утренний щебет птиц, и прохладу в открытое окно. Но больше всего на свете я люблю, когда мой любимый мужчина смотрит на меня сияющими глазами, пахнет морем и лежит вот так рядом совсем голый.– Ты – моё море, – сказала я, придвигаясь.Джек улыбнулся, убрал мне прядь за ухо.– А ты моё всё. – И тоже придвинулся.Наши глаза были близко-близко, кожа к коже. Пальцы по спине нежно. Счастье, когда он рядом, когда нечего скрывать, нечего строить из себя... Счастье – быть открытой. Но только с ним!– Почему ты не испугалась? – спросил он, целуя мои пальцы.– Я испугалась. Я жуткая трусиха