Иван
Следующий день был таким же пасмурным, как и моё настроение. Голова гудела после Хеннесси и маминого звонка в семь утра:
– Ванечка, я вчера видела тебя на телешоу, чего же ты не предупредил! Если бы соседка мне не позвонила, я бы...
– Говорил тебе: не смотри всякую дрянь, – ответил я, морщась перед зеркалом в ванной. Рожа, как из анекдота.
– Как же дрянь, Ванечка! Ты прекрасно смотрелся! И рубашка с галстуком в тон.
– Это был не я.
– Как не ты?! Ах, ты снова за своё, сына! Шутишь... Но, послушай, я в шоке, каких они туда людей наприглашали! Не могли кого-нибудь приличного подыскать?
– Не всем посчастливилось работать с трупами, – буркнул я.
Дело в том, что моя мама — судмедэксперт. Уже на пенсии, но всю жизнь проработала, вскрывая хладные тела и определяя причины смерти, увечий, насилия, так что отношение у неё к жизни своеобразное. Когда случается что-то из ряда вон, мама спокойна, как чугунная сковородка. Но в повседневной жизни это самое нервное, беспокойное и суетливое существо, считающее, что со мной обязательно что-то случится.
Стоило мне в детстве задержаться на десять минут, гоняя мяч с ребятами, в её воображении меня обязательно похитили, многократно зарезали, избили и оставили умирать голым на пустыре. Примеры из жизни она рассказывала мне в красках. Заламывала руки и в слезах требовала сидеть дома, гулять в пределах видимости и аптечки. Желательно на поводке, в шлеме и наколенниках.
Меня спасло то, что работала мама много, запойно и даже дежурила по ночам. До сих пор страшно представить, что происходит в её прекрасной черепной коробке при виде меня. Когда я поступил в универ и свалил подальше – в Питер, они с отчимом оба вышли на пенсию. Он, бедняга, не выдержал, сбежал.
Правда спустя год вернулся, а потом опять сбежал. Недавно мама хвасталась – Виктор снова звонил, в гости просился и вообще. У него просто патологическое пристрастие к патологоанатому. Или желание пожить на халяву в Барвихе на четырёхстах квадратных метрах с парком, озером и армией прислуги. Тоже могу понять. Мне пофиг, пусть сами разбираются.
– Ванечка, ну зачем этот цинизм? – возмутилась мама и тут же добавила, сама себя перебив: – Кстати, у тебя странный голос, с тобой всё в порядке?
– Всё.
– Ничего не болит?
– Ничего.
– Иногда это тоже симптом, – засуетилась мама, – ты не хочешь показаться Карлу Арнольдовичу?
– Нет.
– Но сына, я волнуюсь за тебя!
Начинается... Хотя если маму несёт в эту сторону, значит, у неё самой всё настолько в порядке, что она начинает искать подвох и подковёрную катастрофу. В этом случае выход один.
– Собаки здоровы? – спросил я.
– Да, Кусе, пуделихе младшенькой, прививку сделали, но она уже весёленькая.
– Говорят, перед смертью всех отпускает, – заметил я.
– Иван! – повысила голос мама и, обиженная, положила трубку.
Я выждал полминуты и перезвонил.
– Ма...
– Что?
– Люблю тебя.
– Какой же ты всё-таки сложный, сын!
– Сам удивляюсь, как ты меня терпишь, – ответил я.
Вместе с ответным «люблю» и краткой нотацией о моём невыносимом характере наш разговор благополучно завершился. Я спас себя и мою секретаршу от звонков через каждые пятнадцать минут и заботы о моём здоровье по всему полному медицинскому справочнику, за исключением мастита и родильной горячки.
День начинался гадостно, но теперь по шкале ниже нуля переместился на «и хуже бывает». Я вздохнул и начал собираться на работу.
* * *
По дороге в офис мы торчали в сырых снежных пробках, я читал новости и поглядывал в окно. Прямо перед светофором у супермаркета «Пал Палыч», который не так давно построила моя компания, в глаза бросился инвалид на кресле, пытающийся заехать на пандус.
На колёса налипла снежная каша, всё скользило. Я поморщился при виде того, как пыхтит мужичок с красным лицом. Охранник у входа позёвывал и наблюдал, справится ли колясочник с задачей. Угу, ралли Париж-Даккар...
– Останови! – сказал я водителю.
Вышел. Шагнул с размаху в лужу, промочил ногу насквозь. Чертыхнулся и направился к инвалиду. Молча взялся за ручки кресла сзади и вкатил его в супермаркет.
– Ой, спасибо, парень, спасибо! – обрадовался мужичок и покраснел ещё больше.
– Не за что, – буркнул я.
Вкатил его дальше на торговую площадь и подлетел к охраннику.
– Эй, ноги не болят?
– Нет, а чего это они должны болеть?
– Предфантомные боли, – сказал я, отряхивая перчатки и сжимая кулаки. – Потому что сейчас я тебе их переломаю.
Амбал насупился.
– Да я тебе...
– И мне, и твоему директору напишешь объяснительную, почему ты такой дебил. Контузило на фронтах или родился отсталым? – продолжил я, глядя на него свысока. – А потом уйдёшь в неоплачиваемый больничный и попробуешь, как это – без ног за хлебом ходить.
Рожа охранника перекосилась. Гора без мозга и мозжечка двинула на меня.
– Здравствуйте, Иван Аркадьевич! – послышалось справа.
Я оглянулся. Лицо подошедшей женщины было чем-то знакомо, не помню чем. Мало ли их?
– Мы с вами на презентации нашей сети встречались, – пояснила похожая на мымру-учительницу дама. – Возникли какие-то проблемы?
Вспомнил! Она кто-то там из руководства. Может, директор этого супермаркета?
– Проблемы у вас. С обслуживанием клиентов с ограниченными возможностями, – ответил я, поджав губы.
– О да, пандусы очень неудобные, – вежливо улыбнулась дама.
– Отчего же вы не выставили нам претензию?
– Ну, это такая незначительная часть населения...
– Смотря для кого незначительная, – усмехнулся я. – Ваш охранник, к примеру, не стал помогать троюродному дяде начальника ОБЭПа города Москвы. Обидно будет, если из-за такой мелочи вас накроет проверка.
– О-о, спасибо, что сказали! – вытянулось лицо у мымристой дамы. – Мы непременно исправим! Непременно! Спасибо!
– Обращайтесь, – буркнул я и развернулся к выходу.
Сбежал по лестнице, чуть не грабанулся, поскользнувшись, и вслед мне донеслось:
– И это тоже исправим!
Я не обернулся. Как легко люди верят в блеф. Я тут же вспомнил вчерашнее шоу, разъярился, выругался четырёхэтажно и поехал громить подчинённых.
* * *
– Весь проектный отдел ко мне! – рявкнул я секретарю, заходя в офис.
В приёмной жался на кресле Бобров, зелёный, как ящерица, которая от страху отбросила хвост. Он приподнялся.
– Иван Аркадьевич...
Я бросил секретарше пальто на стол и, злой, как чёрт, ворвался в свой кабинет. Регина появилась через секунду с кофе и папкой. Светлые волосы в пучок. Очки на взводе. Армейская выправка, боевая мини-юбка.
– Бобров давно сидит? – спросил я, усаживаясь в кресло. То спружинило и эргономично под меня подстроилось.
– Я пришла, уже был под дверью. Пустить или выгнать?
– Пусть сидит. Может, начнёт мемуары писать, хоть какой толк.
Регина кивнула.
– В папке документы на подпись, Иван Аркадьевич. Проектировщиков вызывать всех или главных?
– Всех. Закажи мне стейк, сухие носки и инвалидное кресло.
Регина моргнула, но сделала пометку в планшете и уточнила:
– Кресло на электроприводе?
– Нет, самое говнёвое. Чтоб через час было. Пока не будет, проектировщиков не впускать.
– Что-то ещё, Иван Аркадьевич?
– После проектировщиков договор с телеканалом и начальника юр.отдела.
– Хорошо.
– И продублируй мне файл об этой инстаграмщице, Рите Мостер, – распорядился я и отвернулся к монитору.
Искать самому было не с руки и некогда, у меня в почту за день насыпается под тысячу сообщений.
* * *
Меньше чем через час я отодвинул своё супер-удобное эргономичное кресло и переместился в холодный с улицы образчик механического ужаса. Какие дебилы проектировали эти кресла? Они сами пробовали передвигаться, крутя колёса руками?! Ткнул на кнопку и приказал Регине:
– Впускай проектировщиков.
Они зашли, толпясь испуганно, как стадо из семи разбуженных хомячков. Я выехал на инвалидном кресле из-за стола и наткнулся на их непонимающие взгляды.
Играя на нервах, я мрачно и демонстративно объехал их всех, не предлагая сесть. Пауза затянулась. Саспенс. Люблю такие моменты. Возможно, во мне умер Хичкок.
– Что случилось, Иван Аркадьевич? – не выдержала, наконец, Ольга Рылова, архитектор с кучей дипломов, наград и зачётной грудью. – Вы получили травму? Когда? Как? Это ужасно!
Другие ожили и тоже принялись показательно сочувствовать.
Я встал с кресла и подошёл к ним.
– Да нет, это прекрасно, – заявил я с холодной усмешкой. – Столько сочувствия. Слова поддержки. Я тронут. Плачу...
Проектировщики смотрели на меня, не понимая.
– Плачу потому, – перешёл я на угрожающий тон, что только что в наших современных handicapped people friendly1 конструкциях чуть не остался без головы. – Я толкнул к Ольге кресло: – Присаживайтесь.
Она, бледнея, села.
– Удобно? Нравится? – поинтересовался я.
Ольга робко пожала плечами.
Я отошёл подальше от этих хомячков, развернулся и сказал:
– Надеюсь, что удобно. Потому что те из вас, кто хочет работать дальше в моей компании, с сегодняшнего дня передвигаются по офису только в креслах. Пока я не передумаю.
– Где же их взять, Иван Аркадьевич? – проблеял Сушинский.
– Где угодно, – отрезал я. – За свой счёт. Я плачу вам достаточно, чтобы это не было для вас проблемой.
– Но Иван Аркадьевич... – встрял их главный, с красивой сединой и бородкой профессора Андрей Романыч Донцов, ещё один обладатель гран-при и прочей пафосной архитектурной лабуды, – это же повлияет на эффективность рабочего процесса! Вы вечно усложняете нам задачу!
– А на хрен мне ваш рабочий процесс, если сегодня я понял, что вы не душу в проекты вкладываете, а задницу?! – рыкнул я.
Повисла гробовая тишина.
– В супермаркетах «Пал Палыч» переделать все пандусы для инвалидов. Каждому, – я сделал паузу и надавил голосом: – Каждому из вас не только по офису на колёсах покататься, но и по всем нашим объектам проехать. И по объектам конкурентов. Снять видеоотчёт и предоставить мне. Также подробные отчёты о недоработках, план реконструкции и сметы на каждый объект! И чтобы больше я так за свою компанию не краснел! – прорычал я. – Свободны!
Стадо хомяков-лауреатов ломанулось прочь и не подумало сопротивляться. Я с отвращением оттолкнул от себя инвалидное кресло и взгромоздился на своё, родное. Умное.
Люблю всё умное, но в реалной жизни в процентном соотношении дебилы перевешивают.
– Иван Аркадьевич, – проговорила в коммутатор Регина, – Левин пришёл, начальник юр.отдела. Договор с телеканалом ему передала. Он его уже проверял, но просматривает повторно. И Бобров снова просится.
Я наморщился, как от запаха сероводорода.
– У тебя Инстаграм есть?
– Есть.
– Подпишись на Риту Мостер. Проанализируй аккаунт не как мой секретарь, а как женщина. Девушка.
– Что именно?
– Всё, что придёт в голову. Причины популярности, векторы, упоминания в СМИ. И на Ютуб канал тоже подпишись. Мне скинь ссылки.
– А Бобров...
– Пусть подумает над тезисом: можно ли считать обман обманом, если ни для кого не секрет, что это обман?
1Дружественных для людей с ограниченными возможностями
РитаПапа не считал мою работу работой, пока однажды я не подарила им с мамой холодильник. Огромный, дорогой, классный! В родительском деревенском домике под Рязанью он смотрелся, будто космический челнок в бане, но я специально так расстаралась. Просто супер как повезло, что у них, наконец, приказал долго жить неубиваемый «Полюс».Я помню, как гордо расписалась крепким ребятам-грузчикам, доставившим новейшее чудо морозильной техники, и сказала папе:– Я, конечно, фигульками занимаюсь, но вот это, – я театрально приложилась к холодильнику, погладила его и, как при поцелуе, согнула ножку, – это как раз такая ерунда, которую можно купить на эти фигульки.– Ого! Неужели ты в своих «Ста граммах» заработала? – опешил папа.
РитаЯ, наконец, выспалась. Больше не лежалось, а несло куда-то вперёд, словно внутри заработал моторчик. Просто у меня есть цель! Я ведь Стрелец, и у меня день рождения скоро. Я подскочила с кровати, мысленно пересчитала дни до знаменательной даты и поставила синим маркером галочку на пятнадцатом декабря. Небо хмурилось, но попробовало бы оно испортить мне настроение! Неа, не выйдет! Я вышла на кухню и ахнула: весь подоконник превратился в цветущий сад! “Калифорния в душе! Утро задалось! Если за окном мороз, а на подоконнике развернулись яркими лепестками к свету южные калифорнийские
ИванЯ промариновал Боброва до вечера. Когда проходил мимо него по приёмной, делал вид, что не вижу, но отмечал: красный, зелёный, побледнел, покрылся багровыми пятнами. Просто не метросексуал с наметившимся пивным брюшком, а времена года в одном лице. Ничего, пусть сидит, думает. Даже пингвин способен высидеть яйца. Или отсидеть.Когда за окном потемнело, и снова стал кружить в свете фонарей белый снег, я нажал на кнопку внутренней связи и уточнил у Регины:– Бобров сидит?– Сидит. Работать мешает, Иван Аркадьевич. Можно я его отправлю уже?– Нет, неси мне кофе. Потом зови на ковёр.– Хорошо.Проштрафившийся медиа-консульт
ИванНа следующий день перед обедом я зашёл переодеться домой. Бросил в прихожей надоевшую куртку. Решил, что достаточно пиджака. Всё равно в машине тепло, а в аэропорту совсем запарюсь. Алевтина Петровна забеспокоилась:– Иван Аркадьевич, не замёрзнете?– Не волнуйтесь. В Париже прогноз аномально тёплый этой зимой.– Вы летите надолго?– Завтра вернусь.– Вы так дома редко бываете! – Покачала головой моя супер-горничная. – Хоть бы изредка отдыхали.– В аду отосплюсь, – рассмеялся я. – Там говорят, каждому отдельный котёл выдают. С обслуживание
ИванПогода после обеда испортилась. Снежная крупа била о стёкла автомобиля, а затем и терминала, словно инопланетные насекомые атаковали землян. Выл ветер. Вскоре международный аэропорт Шереметьево был забит до отказа изнывающими пассажирами, а новые продолжали прибывать. Все рейсы задерживались.Семейство в одинаковых оранжевых пуховиках из Якутии шумело рядом. Напротив юная пара с унылыми лицами смотрела фильм на компьютере. Им явно куда больше сейчас улыбалось лететь на Бали, а не сидеть здесь. Бизнесмен с красным оттенком кожи, как у техасца, изучал ножки блондинки в уггах со стразами и меховыми помпонами на мини-юбке. Ну, тоже занятие.Я заказал кофе и снова уткнулся в ноутбук. В зале ожидания я работал, как обычно. Скучно мне не бывает нигде. У меня переписка с инвесторами по поводу нового проекта, на носу презентация, чертежи, разр
РитаЯ бежала из элитного небоскрёба, словно тот рушился мне на голову арматурой, тысячью осколков и бетонными плитами. В висках стучал пульс, сердце выпрыгивало. Щёки горели. Я не понимала: Никита меня подставил? Или Стеблух? Или я вообще снова врюхалась со своим географическим кретинизмом третьей степени? Собственно это было не важно, главное — я попала!Оставалось только спросить у этого наглого викинга с затаённой в уголках губ усмешкой: «А дрончик не подкинете, чтобы я вам сделала одну маленькую, но ощутимую пакость? Судя по заплаткам на локтях, вы их кусать уже умеете...»Я рванула на лестницу, через пять этажей вспомнила о лифте. Заколебалась, стоит ли? Застрять с Красницким в ограниченном пространстве было выше моих сил. Прошла ещё пять этажей, споткнулась о собственный ш
ИванНесмотря на колкую белую мерзость, атакующую с неба, у «Мохито» скопилась толпа. Фейсконтроль работал, как конвейер на чугунно-литейном заводе: блестящие заготовки направо, с брачком – на переплавку. Может, в следующей жизни...Ну да, я прочитал: большой розыгрыш от Bustling Brawl, какой-то новой пафосной игры. У молодняка сейчас самый тренд. Надеюсь, девицы не будут бегать по залу, разыскивая виртуальных Пикачу? Впрочем, если на раздевание, то пусть бегают. Я с усмешкой прошёл к VIP-входу. Заметил у дверей напротив пару хорошеньких снегурочек. Привратник уважительно распахнул передо мной дверь. Я задумался на секунду: а не прихватить ли одну из них, и шагнул в тепло и полутьму один. Пусть побор
ИванВиски и возбуждение ударили мне в голову. Я забыл, что в клубе существуют другие женщины и вообще другие люди. Взгляд, как прицел снайпера, искал в толпе её, Риту. Плащ тёмных волос, алые губы, статную фигуру с намёком на платье, стройные ноги в вызывающих замшевых сапогах. Они, как чулки, облегали её щиколотки, лодыжки, колени, поднимались до бедра, оставляя соблазнительную полоску до края юбки.Отчего-то мысль, что она лгунья и практически мошенница, так прекрасно вошедшая в роль, распаляла меня ещё больше. Хотелось загнать её в ловушку, прижать к стене и... наказать. Всё тело пульсировало, но я выжидал. Я зацепился за неё взглядом, как одержимый. А она будто почувствовала и начала играть со мной: убегать, прятаться и снова вызывающе позировать, словно говоря: «Смотри, смотри, вот я какая!»Чертовка!
Над морем плескалось в лучах солнце, тёплое, весеннее. В этом году январь не февраль, а сразу март – я так рада, что мы с Ваней приехали в Сочи. Мимозы почувствовали раннее безобразие и расцвели посреди зимы буйной, солнечной радостью, украсили город и предместья благоуханным счастьем. На каждой ветке с острыми листиками распустились тысячи крошечных пушистых комочков, похожих на цыплят.По дороге к Национальному парку бежали цыплята побольше: Уля и Маришка в одинаковых оранжевых курточках, и Валёк, то и дело повисающий на Ясике. В Сочи моего лучшего друга ждёт классная перспективная работа – стилиста и дизайнера. А уж если кто-то хоть что-то понимает в стилях и смешении цветов, то это точно мой Ясик!Позади нас, разговаривая неспешно и серьёзно, как всегда о делах, шли Сержик и Ваня. Как бы хорошо всё ни шло, но сказок не бывает, роща так быстро не восстанавливается, и в
РитаГлубоко за полночь мы заснули, обнявшись на узкой больничной кровати, а проснулись утром от разрывающихся звонками телефонов.– К хренам их всех! – сонно, но с весёлой чертовщинкой в глазах сказал Ваня, поцеловал меня в нос и отключил мобильники. – Нос у тебя потрясающий, я тебе говорил? – прошептал он.– Не говорил, – ответила я, чувствуя, как от волнения разбегаются по бёдрам иголочки.– Он потрясающий. И вся ты тоже, – восторженно глядя на меня, сказал мой любимый муж.Провёл рукой по волосам, груди, бёдрам и вновь коснулся щеки. Нежно-нежно.– Ваня, я люблю тебя, – прошептала я в ответ, не удерживаясь от рвущихся наружу п
Иван– Прости, Иван, завтра мне придётся тебя выписать, – сказал Саша Фёдоров, заглянув в палату, – гемодинамика отличная. Анализы нормализовались. В целом, я уже сегодня должен тебя домой отправить. Но пишу в историю болезни про необходимость дополнительного наблюдения.– Я твой должник, Саш! – сказал я, вставая с кровати, и пожал его крепкую руку.Рита сидела у раскрытого ноутбука рядом и крутила в тонких пальцах футляр от мини-флэшки.Едва врач вышел, она вывела из спящего режима экран и запустила запись во второй раз.На мониторе появилась улыбчивая морда Стеблуха. Явно сам себя снимал.– Это у него дома, – упавшим голосом сказала Рита.
РитаЯ назначила встречу с Алёной Барякиной, Барракудой, в суши-баре на Садовом Кольце, рядом со Склифом. Ваня не хотел отпускать, но разве меня удержишь? Тем более, когда его снова уложили под капельницу. Я натянула кепку, капюшон и, превратившись в рэп-девочку, вышла из больницы.* * *– Вау, покажи! – мгновенно среагировала Барракуда на моё кольцо.Я протянула руку, и она буквально впилась взглядом и пальцами с остро-заточенным чёрным маникюром в мой обручальный перстень.Глядя на Барракуду, не сразу было понятно: что родилось первым – имя или эта внешность. Красные волосы, не достающие до плеч, густая чёлка, большой рот такого же цвета, высокие скулы и хищный разрез глаз, подведённых чёрными стрелками и голубыми теням
РитаЕсли б так всё легко было со вторым пунктом обвинения! Ваня сказал, что факт взятки доказан – продуманный директор Сочинского филиала перестраховался и записал его распоряжение на диктофон. И в момент передачи суммы тоже не растерялся. Окопался записями, как сапёр лопаткой.Тем не менее, всё закрутилось. Спасибо прекраснолысому врачу, Александру, он организовал Ивану требуется не меньше часа. Ваню повезли туда на каталке, и мне позволили его сопровождать.– Ты моя жена и соратник – пылко заявил Ваня. – Я хочу, чтобы ты была в курсе.Он действительно, хотел. Было странно, как быстро наши отношения развернулись из ненависти, подкрадывания на цыпочках друг к другу в доверие. Впрочем, я скоро поняла, что если Ваня кого-то допускает в «ближний круг», он де
ИванК утру я выспался, полежал, подышал спокойно, вспомнил даже медитацию, которой экзотики ради в Непале научился у монахов на скале, и пришёл в себя. Впрочем, так я и планировал: несколько капельниц с обязательной глюкозой, и ты бодр и весел. Правда, сейчас я был зол. Больше всего на себя. На свежую голову до меня дошло, что я вообще не имею права ни раскисать, ни сдаваться.Вспомнил Риту во вчерашнем платье, её полную соблазна грудь, идеальные ноги, лебединую шею и шёлковый водопад чёрных волос и почувствовал возбуждение. Самая красивая женщина на свете согласилась разделить со мной жизнь, а я валяюсь тут, как тухлый кальмар в томате! Я не согласен быть с ней всего пару месяцев — мне и жизни не хватит, чтобы полностью насладиться! И компанию я строил не для того, чтобы спустить в один миг. И меня ждёт проект моей мечты – «Кристалл Центр» из стекла
РитаК счастью, Стас слинял. Ключа на тумбочке не было, а это значит, он оставил отступной манёвр на коврик. Ушлый поц! Ну и ладно.Спала я плохо, постоянно просыпалась и записывала в телефон мысли. Их было много, устроенный нами вчера мозговой штурм продолжался в моей голове в режиме нон-стоп. Очень удачно оказалось, что ребята-пранкеры разбираются профессионально и в экономике, и в юридических вопросах, ведь на одной энергии пули можно вполне пролететь мимо.Все согласились, что я здорово «потроллила» Белинскую свадьбой – наша телезвезда была на эмоциях и разболтала много лишнего. Несмотря на то, что она метила на Ивана, Белинская всем нам показалась слишком мелкой рыбёшкой, чтобы организовать на него облаву. Стеблух теперь представал то ли шестёркой, то ли «киллером» по заказу, но однозначно не пиарщиком с
РитаУ пранкеров царила полутьма и запах лимона с кофе. Я представила Ясика, мы перекинулись парой слов и устремились к мониторам, как голодные голуби на выброшенный хлебный мякиш.– Звонить будем через Скайп, – пояснил Димон. – Вот тут видишь, у меня есть микшер, записывающая программка, очень клёвая. Я долго такую искал. – Чтобы фразы вставлять? – спросила я – Да. А вот и сами фразы из вашего разговора, которые мы нарезали.Он показал мне список активных ссылок.– Ого! Это же с какой скоростью придётся подбирать нужную?! – округлил глаза Ясик.– Ну, мы вроде
РитаГлавврач, который оказался Ваниным знакомым, позволил мне побыть с ним подольше, но потом всё-таки выпроводил.– Ивану нужно спать. – Он взглянул на мою грудь и добавил с улыбкой. – Одному. Даже несмотря на первую брачную ночь.– Вот блин, Саш! – Стукнул с притворным негодованием по постели Ванька. – А я думал, ты разрешишь по-братски!– Вот как только твои анализы подтвердят, что ты огурчик, так сразу и разрешу, – веселился, скрестив руки, лысый главврач.– Ну вот так всегда, – хмыкнул Ваня. – Настраиваешься на секс, а получаешь анализы.– Скажи спасибо, что в день свадьбы я не назначил тебе вскрытие