Он разминался (если так можно выразиться), то есть держал на раскрытых ладонях сгустки энергии, между которыми протянулась дрожащая искрящая нить. Я впервые видела магию въерхов, поэтому сейчас просто залипла. Да, определенно, залипла я исключительно из-за магии, магия земли переливалась всеми оттенками огня, запертого в силовой ловушке, и смотрела я исключительно на сомкнутые контуры, созданные парнем.
То, что при этом он был обнажен по пояс, до меня дошло не сразу. Не сразу, но дошло, равно как и то, что перекатывающиеся под кожей мышцы, отзывающиеся на стихию, которую он удерживал под контролем, достойны быть увековеченными в какой-то киноэпопее.
Несмотря на погоду, на смуглой коже блестели капельки пота.
К’ярд отпустил стихию, и она ударом вонзилась в землю, расколовшуюся трещиной. Корпус даже не тряхнуло, а вот по отгораживающему полигон силовому щиту прошла рябь, взметнулись брызги земли, которые тут же собрались в комья, а потом втянулись обратно, з
Вирна Мэйс в коротких спортивных шортах — я бы ни за что на свете не упустил подобное зрелище. Икры у нее действительно были красивые. И не только икры: шорты открывали вид на линию бедер и подчеркивали ягодицы. У меня даже пульс участился, стоило ей выйти из раздевалки в этих шортах.— А она ничего так, — присвистнул Хар, кивнув на девчонку.— Она — моя, — напомнил другу, и тот примиряюще поднял руки.— Никто с этим не спорит, брат. Но не оценить я не мог.— Теперь буду называть тебя ценителем.Хар одобрительно хохотнул:— Мне нравится.Судя по взгляду калейдоскопницы, не только мне нужно было беспокоиться о тахикардии. Я знал этот взгляд у девчонок, и он означал, что равнодушной она не осталась. Ни к силе въерха, ни к моему виду. Впрочем, сегодня было прохладно, поэтому сейчас пришлось надеть футболку.Тем более что свой перерыв между парами я решил провести на стадионе: д
У меня потемнело перед глазами, кулаки сжались сами собой, концентрируя в центре ладоней силу. Я шагнул вперед, желая вытрясти из нее имя мерзавца, который это сделал, но Вирна отшатнулась, и это меня отрезвило. Немного.Как же ей, наверное, больно. За всю свою жизнь я получал разные травмы. На тренировках, в море… Но я — это я.— Кто это сделал?— Не твое дело. — Она даже не повернулась ко мне, только выпрямилась.— Сделайте ей полное восстановление, — приказал я доктору.Въерх изменился в лице, но не двинулся с места.— Э-м-м… Ньестер К’ярд, по правилам академии я не могу использовать восстановление для людей.Что?!— Ее избил какой-то псих, а вы мне говорите про правила?— Эта процедура доступна только въерхам.— Сделайте на мое имя, — прорычал я.— Не нужно, — отозвалась Вирна. Пока мы спорили, она успела н
Дома было неожиданно тихо (Тай и Митри еще не вернулись из школы), а для меня было непривычно возвращаться днем. В медпункте меня намазали какой-то вонючей дрянью, рассасывающей и заживляющей, как пояснил доктор, поэтому спина почти не болела и колено тоже. Заливающее кухню солнце обнажило щербины старых дощатых полов, потертые ножки стола и стульев, зато по дороге я успела купить еды. Лапша оказалась острой и местами подгоревшей, но в целом вполне сносной, соевые фрикадельки и того лучше. И уж куда вкуснее гипотетической еды в столовой Кэйпдора, куда мне даже соваться не имело смысла с такими ценами.Подхватив коробочку со стола (две такие же, только без острого соуса я купила для сестер), накинула на плечи куртку и вышла из дома. Сколько себя помню, нам внушали подсознательный, чуть ли не животный страх к воде, но моря я не боялась. Спустившись по насыпи, остановилась у заграждения, которое волны то и дело подбрасывали вверх. Шум моря казался мне умиротворяющим, штормовой р
— Кто назовет самого известного подводного обитателя нашего мира? Не только самого известного, но и самого древнего?Преподаватель сцепил руки на груди, окинув собравшихся в аудитории пристальным цепким взглядом.— Тот, кто еще не сдох со скуки, — донеслось откуда-то слева едва различимое под аккомпанемент смешка.Я покосилась в ту сторону и, к своему изумлению, увидела Ромину Н’ерри. Вместе со своей свитой она сидела на предпоследнем ряду, хотя в прошлый раз была на первом, рядом с К’ярдом и его сопровождением. Стоило об этом подумать, как парень обернулся и посмотрел аккурат на меня. Я моментально уткнулась в планшет, потому что играть с ним в гляделки в мои планы совершенно точно не входило.«Эй?» — полыхнул экран тапета сообщением.— Что ж, раз желающих нет, послушаем вас, ньестр К’ярд, — сухо заметил преподаватель.— Судя по всему, вы меня просто обожаете, — з
— Как по мне, так это отличный шанс, — заметила Алетта, уплетая сдобную булку с хирри[1].Сегодня солнце не только светило, еще и грело, поэтому мы расположились на скамейке, которых вдоль аллей Кэйпдора стояло бесчисленное множество. Я бы с удовольствием скрестила ноги, но форма не располагала, поэтому приходилось сидеть, как примерной студентке. Ну или не совсем примерной: запрокинув голову, глядя на играющее в разноцветной листве солнце. Преподавательница, которая вкатила мне минусы за невнимательность, действительно заболела, и у нас образовалось окно. Поскольку погода была хорошая, мы решили, что сидеть в библиотеке не стоит.— Эй, ты меня слышишь?— Слышу, — ответила я, возвращаясь в реальность вместе с головой. Шея немного затекла, поэтому я ее потянула вправо и влево, как перед тренировками. — Ты предлагаешь мне продаться К’ярду.— Не продаться, а заключить взаимовыгодное соглашение, — хмыкнула
Оно сводит меня с ума весь день, возможно, именно поэтому я возвращаюсь от Доггинса с одним-единственным желанием: накрыть голову подушкой и спать, спать, спать. Мама говорила, что если в жизни оказываешься перед каким-то нелегким выбором, именно это и стоит сделать, а утром все предстанет в совершенно ином свете. Боюсь, этот свет не изменится, даже если лампу покрасить со всех сторон.Если бы мама была жива, я могла бы поговорить с ней, спросить совета, но ее больше нет. Равно как нет никого, к кому я могу обратиться. Митри слишком юная, чтобы такое выслушивать, да если честно, нет никакого толка в подобных разговорах. Любое решение, какое я ни приму — это только моя ответственность. Перекладывать ее на кого-то другого бессмысленно и по-детски, а я ведь давно уже не ребенок.С этой мыслью я спрыгиваю с платформы и шагаю в сторону улицы, по которой обычно иду домой, но спотыкаюсь взглядом о плавучие фонари. Сегодня они не покачиваются над головой потревоженной па
— Мы познакомились чуть больше года назад, — поскольку Вартас категорически отказался садиться, я стояла тоже, что касается Митри и Тай, сестры глядели на него во все глаза, сидя за столом. Поначалу я не хотела приглашать его в дом, но потом решила, что так будет лучше: все-таки девочки тоже имеют право знать все, а еще… он действительно меня спас. Почему-то после его откровенности смириться с этой мыслью оказалось гораздо проще. — Лэйс вышла из эйрлата…— Из эйрлата?! — недоверчиво спросила Митри.— Ее подвозил кто-то из коллег, — Вартас махнул рукой. — Неподалеку от точки техобслуживания, где я работаю, станция гусеницы. В общем, она вышла из эйрлата на своих шпильках… и я понял, что пропал.Тай хихикнула.Да, Лэйси на шпильках — то еще зрелище, она на них двигалась так, как я в принципе никогда не смогу. И всегда говорила, что каблук придает женщине соблазнительности, а ее поход
После ухода Вартаса спать уже не хотелось, поэтому я пошла к себе и, устроившись на диване, включила тапет. В чате с К’ярдом мигало последнее сообщение: «За то, что ты все еще здесь, синеглазка».Нет, я серьезно об этом думаю?До выходных осталось два дня: в Раверхарне рабочая неделя длится одиннадцать дней, и еще три отводится на выходные. Три такие недели складываются в месяц, и только два раза в год встречается месяц укороченный: первый знаменует начало зимы, второй — начало лета, состоят они из двух недель по десять рабочих и два выходных дня. Вот такая занимательная арифметика.Впрочем, сейчас я готова была заниматься чем угодно, лишь бы не думать о выходных, поэтому открыла удаленную библиотеку, чтобы заранее подготовиться к практике во время посещения океанариума, но не судьба. Дверь негромко скрипнула, прерывая протянувшуюся от масляной лампы полосу света, и на пороге появилась Митри.— Привет, — сказала сестра
Мох под щекой кажется слегка влажным, а искры в нем похожи на звезды. Я качаюсь на нем, как на волнах или как в гамаке, хотя скорее, как на волнах. Откуда мне знать, каково это — на волнах. Искры разгораются все сильнее и напоминают крошечные фонарики в темноте, светлого в которой только мое платье. Я почему-то в платье, в котором вышла на сцену «Бабочки», а еще босиком.Здесь спокойно и удивительно легко, никаких тревог и забот.Опираясь о скользкий мох, сажусь и рассматриваю место, где оказалась. Оно не похоже ни на что из того, что мне доводилось видеть раньше: бескрайнее, расстилающееся поле мха, и парящие в нем искры. Их становится все больше, больше и больше, они стягиваются к моим ногам, выстилая дорожку.Я поднимаюсь и шагаю по ним, потому что знаю: они приведут меня к маме.Дорога обрывается неожиданно — только что я шла, и вот уже стою на краю высокой скалы. Внизу ревет океан, надо мной — бескрайнее звездное небо, н
Лайтнер К’ярдПока Родрес надевал очки и остервенело быстро клацал на тапете, я завел эйрлат. Для чего и сам не мог себе объяснить. Вирна наверняка уже дома или гуляет с тем парнем, которому жалуется на меня и на то, что ее выперли с работы. И Джослин все неправильно поняла…— Пятнадцатый круг. Север. — Сердце пропустило удар раньше, чем Родди добавил: — Это возле химкомбината.Мэйс живет возле моря, а ее механик на Четырнадцатом, и им нечего делать там, где светился ее тапет. Возле океана и особенно во время шторма. Я подавил вырастающее как большая волна над головой дурное предчувствие, на всякий случай вывел эйрлат на обводную дорогу и поинтересовался у Родреса:— А Ромина?— Сейчас, — снова раздалось клацанье, которое раздражало все сильнее и сильнее. — Э-м-м. Лайтнер…Холод побежал по спине, и непогода не имела к нему никакого отношения
Вирна МэйсВ себя прихожу от пощечины.Хотя нет, пожалуй, от двух, потому что первая только отзывается звоном в ушах, а вторая вспыхивает на коже болью.— Очухалась? — фыркает Ромина. — Какие же вы людишки слабенькие. Доза-то была для икринки.Доза?Доза чего?Я еще с трудом соображаю, но меня бросает сначала в холодный пот, потом в жар. Во рту ощущается сухость, перед глазами все плывет.— Давай, чучело. Приходи в себя. Я хочу, чтобы ты была в сознании, когда будешь подыхать.Я…Что?!Широко распахиваю глаза, рывком бросаясь на сидящую рядом въерху, но что-то с силой дергает меня назад. Это что-то — вмонтированные в сиденье эйрлата ремни, спеленавшие меня как ребенка. Запястья отзываются болью, и я не сразу понимаю, что мои руки плотно связаны за спиной.— Вот, так уже лучше.Ромина сидит на сиденье, рядом со мной. По
Вирна МэйсВетер на Четвертом усиливается, а это значит только одно: на нашем Пятнадцатом сейчас сдувает с ног. Митри и Тай сейчас крепко спят, мы уже привыкли к завываниям за окнами, а во время сильных штормов автоматически возводится силовой щит, поэтому за них я спокойна.«Мы заботимся о людях, чтобы даже такие как ты, могли жить».В голове звучат слова К’ярда, и я сжимаю кулаки так, что ногти впиваются в ладони. Почему-то даже сейчас, сквозь странное отупение после случившегося, я не могу оставаться равнодушной, а злость вспыхивает с новой силой.Заботятся они, как же!Разве силовые щиты во время штормов держит он? Это все автоматизация, технологии, которые разработаны много лет назад. Если верить въерхам, они не позволяют нам уходить под воду за счет своей силы, но что, если это тоже какая-то технология? Почему нам нельзя погружаться? Почему нельзя плавать, что
Лайтнер К’ярд— Ньестр К’ярд, я еще раз приношу свои глубочайшие извинения.Извинения приносил лично владелец клуба, он появился в ВИП-ложе, когда охранники увели притихшую Мэйс. Только толку от его извинений?Вечер был испорчен. Мной самим.Когда я провоцировал девчонку, даже не представлял, что она набросится на меня с целью выцарапать глаза. Учитывая, что работала официанткой в подобном месте! И вероятно, не раз и не два позволяла делать с собой всякое…Ладно, тут я покривил душой: мне действительно хотелось, чтобы она наконец-то скинула маску. Не ту, что сегодня носили официантки и гости, а ту которую Мэйс надевала всякий раз, когда сталкивалась со мной. Маску равнодушия и превосходства. Мне хотелось сделать ей больно.Похоже, сделал.Только у этого триумфа был гадкий привкус тухлой рыбы.Я перебил ведущего, который распинался о том, что мне оплатят химчистку
Пока я стою в оцепенении, он смотрит на меня. Сомнений в этом нет, равно как и в том, что сидящая рядом девчонка — та самая девчонка, с которой он был в парке, парень справа его друг, и только рыжая въерха мне не знакома.— Так и будешь стоять? — ехидно интересуется он.— Что это значит, Лайт?Девушка поворачивается к нему, и в этот момент мне снова не хватает воздуха. Их пальцы переплетены, ее взгляд устремлен на него, а я застыла перед ними, как… как полная дура. Как идиотка. Что, впрочем, неудивительно: не так, но иначе.«Ты все равно вернешь мне долг».Так, кажется, он сказал.Не получилось вытащить меня на вечеринку, зато получилось найти здесь.Море, у этого парня вообще есть мозги?! Совесть?! Хоть что-то у него есть, кроме безмерно раздутого «я» и желания щелкнуть меня по носу, как заигравшегося домашнего зверька?От того, чтобы сорвать маску и швырнуть к его ногам м
Да, идти нам предстояло в темноте, единственным источником освещения которого, пока не выйдут все девочки, будут наши крылья. Именно поэтому мы оттачивали каждый наш шаг, по внутреннему счету.Раз-два-три-четыре-пять.Вдох.Шесть-семь-восемь-девять-десять.Выдох.Одиннадцать-двенадцать-тринадцать-четырнадцать-пятнадцать.Именно столько шагов было до края сцены, на котором я останавливалась.Платье расстилалось за мной шлейфом, полыхнуло искрами, когда я нажала активацию браслета, и по залу пронесся восхищенный вздох. Общий, поглотивший шаги Тимраны и других девушек, огни наших крыльев вспыхивали по всей сцене, превращая ее в искрящуюся разноцветьем феерию. Несмотря на то, что на сцене нас было много, я чувствовала сотни впивающихся в меня взглядов. Они сыпались со всего зала, из партера, с балконов и бельэтажа ВИП-лож.От этого становилось не по себе, хотя каждый день с минуты, когда я подписала договор, я к этому готовилась. К
— Сейчас начнется веселье, — пробормотала одна из девчонок, повернувшись на каблуках.Образно говоря, веселье началось еще вчера, когда меня представили остальным: в большинстве своем, это вызвало недоумение, которое тут же сменилось холодной отчужденностью. Не считая рыжей, с которой мы сцепились в самый первый мой визит в «Бабочку». Она вылетела из кабинета кадровика (той самой шатенки), и явно не для того чтобы в приемной попить воды.— К Дженне пошла, — фыркнул кто-то.— Еще бы, она же рассчитывала на роль главной.Пронесшийся среди собравшихся шепоток оборвался под строгим взглядом шатенки.Впрочем, шатенка выбор Дженны тоже не одобряла: это было видно по ее взглядам, холодным и далеким от радости новоприобретенной сотрудницы. Равно как и начальник службы безопасности, Ригман Н’эргес, который частенько оказывался у кабинета Дженны, когда я входила или выходила, или когда просто шла по корид
Сую руки в карманы, закусываю губу, качая головой.— Ты хоть понимаешь, что я должна знать?Он молчит.— Она жива?— Я не знаю.Не знаю.Это «не знаю» падает между нами стеной. Просто потому, что я сама не знаю, говорит он правду или снова лжет. Понимаю, что больше не могу ему доверять. Понимаю, что он прав: попытка обратиться к политари закончится моим словом против его, и… Море, я теперь не уверена, что так не сделаю только хуже.Для Лэйс.Где же она?!Что произошло? Что вообще происходит?!Мне хочется выть от бессилия, вместо этого я сжимаю кулаки. До боли: так, что даже мои короткие ногти впиваются в ладони.— Не приходи больше, — говорю я. — По крайней мере, пока не будешь готов обо всем рассказать.— Не ходи в «Бабочку», Вирна, — жестко произносит он.— Да пошел ты, — отвечаю.Это единственн