Глава 9

Незатейливая головоломка-паззл постепенно складывалась в картину. Никита Кармелин был отравлен ядом, подсыпанным в фужер с шампанским. Жестокий поступок  был совершен, судя по всему, эффектной белокурой девушкой, которая посетила особняк на Оранжевом бульваре  и находилась в нем именно в тот промежуток времени, когда бизнесмен скончался.

Вопрос о происхождении яда решался довольно просто: на воскресном Атлантическом рынке (располагался возле рыбного магазина «Атлантика»), почти не маскируясь, можно было купить не только ампулу с цианидом, но и межконтинентальную ракету. Отпечатки пальцев на бутылке шампанского и фужере принадлежали исключительно Кармелину...

- Посмотрим кассету? – предложил Илья.

- С нашими рожами? – удивился Александр. – При всей моей эгоцентричности – извини, друг, уже явный перебор.

- Нет, с ненашими рожами. Вот,  раздобыл на местном ТВ. Довольно свежая передача с участием  Никиты Кармелина.  Отснята месяц назад,  в середине июля.

- А... Давай. Вникнем. Печальное знакомство постфактум.

- Почему печальное? – удивился Илья.

- Как почему? Потому что единственной возможностью познакомиться с Никитой Кармелиным  для нас осталась эта кассета.

- А тебе-то что за горе? Ты ведь не жена его и не белокурая подружка...

- Стоп! Насчет белокурой подружки. За пуговицу рубашки, что была надета на Кармелине, зацепился белый волос. И знаешь что?

- Ну что, что?  Санька! Не тяни, как стоматолог!

- А то. Волос искусственный. От парика!

- Елки-палки!

- Я погрузил в машину парочку подростков, с которыми ты беседовал в день убийства,  и заехал в ними в магазин. Они вмиг нашли среди париков на витрине похожий скальп. Знаешь, что сказала продавщица? «Очень ходовая модель». Натуральные блондинки практически перевелись. И у них светлые ресницы. Согласись, белые ресницы асексуальны.

- А что? Вполне можно смириться. Главное, чтоб не на спине росли, - заметил Здоровякин.

- А ты покупаешь паричок по умеренной цене, и в зеркале – Мэрилин Монро.

- Теперь нам и подавно не найти эту таинственную девицу.  Даже масти ее не знаем, - вздохнул Илья. – Давай смотреть кассету.

- Давай. Может быть, поймем, что за фрукт был Никита Кармелин.

- Хороший фрукт, половозрелый. С женой, любовницей...

- Не понимаю я его.

- Ты?! Ты, Саша, должен понимать его лучше всех! Кто у нас сексуальный гейзер?

- Он принимал любовницу в райском уголке,  специально отведенном для забав. Знаменитая японская графика на стенах – как  наглядное пособие, как возбуждающее средство.  А бескрайняя  кровать! Ложе Калигулы, не меньше.

- Как раз и принимать подружку в такой обстановке. Стимулирующей. Чтобы система наведения не дала сбой.

- Нет! – вскричал Валдаев. – Нет! Ты, Здоровякин, не понимаешь. Ведь это супружеская спальня, ее придумывали и обустраивали совместно с женой.  И пригласить туда любовницу – цинизм. Ты бы положил любовницу в супружескую кровать?

- У меня любовниц нет, ты же знаешь. А тебя положил, когда Машка в Питер уезжала. А что? Нельзя было?

- Меня - можно. Ладно, давай кассету.

Недоуменно пожав плечами, Илья включил видеомагнитофон. Его очень удивило трепетное отношение холостого Валдаева к  понятию «супружеская спальня».

С экрана телевизора смотрел живой и веселый Никита Кармелин. Он с гордостью показывал телевизионщикам и зрителям  свое детище, водил по цехам и складу, предлагал нырнуть в бассейн, угощал супом и котлетами в столовой...

…- Ну, что скажешь, Валдай?

- Что я скажу. Нормальный мужик. Симпатяга. А жена и вовсе куколка.

- М-да. Знаешь, Саня, имея такую обалденную жену, я бы не стал заводить ненадежных любовниц.

- А надежных? Да, действительно, жена у Кармелина из разряда «от кутюр». Штучный экземпляр. Хотя, когда я беседовал с ней в субботу, она мало напоминала  красавицу с этой видеокассеты. Так, придавленная сапогом водяная крыска...

- А что ты, Саня, хочешь? Подле теплого трупа-то! Нет, зря Кармелин изменял Настасье. Я бы не стал.

- Я бы тоже. Разве что с телохранительницей жены. С Маргаритой.

Дверь распахнулась, и в дверном проеме возник майор Алимов. Он любил появляться внезапно и устрашающе, очевидно, представляя себя Бэтменом.

Зуфар Алимович  с подозрением посмотрел на Валдаева и Здоровякина. Те не пошевелились. Наверное, занимались в момент появления начальства вполне легитимной деятельностью.

- Работаете, противные ребятишки?

- Работаем, Зуфар Алимович, работаем, - отозвались оперативники. – Вот, сексуальную жизнь Кармелина обсуждаем.

- Да?  Ну, хорошо, – майор вроде собирался сказать что-то умное и глубокомысленное,  но передумал, и, ободрительно кивнув подчиненным, вышел из кабинета. Через секунду вернулся:

- На обед  пойдете, жертвы марвелона?

- Ко мне домой, наверное, сходим, да, Сашка? – предложил Здоровякин.

- Обязательно пообедайте. Здоровье надо беречь смолоду. А-то наживете себе язву, бойцы. Ладно, работайте пока, работайте, - Зуфар Алимович скрылся. На этот раз окончательно.

- Ты не знаешь, что такое марвелон? - не понял Здоровякин.

-  Одно из двух. Или противозачаточные пилюли, или слабительное.

- Странно. При чем тут они? - удивился Илья. –  Алимыч вечно завернет что-нибудь непонятное. Ладно, вернемся к делу. Знаешь, вот я все думаю про...

- Я вспомнил! – заорал вдруг Валдаев и хлопнул себя ладонью по лбу.

- Что?! – подпрыгнул на стуле Здоровякин. Он понял: друг, осененный внезапной догадкой, вплотную приблизился к раскрытию убийства. Илью охватил священный трепет. – Что, Сашенька?

- Ты, забывчивая гондурасская скотина, опять не купил детям кефир и творог! Дуй, живо, в магазин, а то закроется на обед!

Если бы  Валдаев представлял собой засушенный трупик таракана, то и тогда Илья посмотрел бы на него с большей нежностью.