часть 5

Летта

Стемнело, и на ночлег Борг велел остановиться на постоялом дворе большой деревни со смешным названием Курочки. Летта, еще не совсем оправившаяся от магического лечения, так устала трястись целый день в кибитке, что была рада любой кровати, лишь бы она не качалась и не подпрыгивала на кочках. А еще ей до зуда хотелось помыться. Вымыть голову, снять с себя это допотопное платье, которое висело на ней как на вешалке, и выпросить у Борга чистый комплект мужской одежды.

Как только кибитка въехала за высокий частокол, раздались мужские голоса, замелькали факелы, кто‑то подхватил под уздцы лошадей. Дик спрыгнул на землю, и Летта со вздохом последовала за ним, но запуталась в платье и чуть не свалилась с телеги, проклиная про себя дурацкие обычаи этой страны, не позволяющие простолюдинкам носить брюки! На эту тему ее просветил Борг, который всю дорогу болтал без умолку, с удовольствием отвечая на все вопросы, заданные при помощи Дика и пантомимы. Хорошо, что друг был рядом и успел подхватить девушку на руки, да так и не опустил на землю, а, бережно прижав к груди, понес в сторону большого деревянного дома. Летта не возражала. Дик, несмотря на кажущуюся худобу, был мальчиком сильным и легко нес ее бараний вес. Оказаться на руках было очень приятно, и она с любопытством оглядывалась по сторонам. Однако на крыльце Дик поставил ее на ноги, крепко ухватил за руку и первым вошел в полутемное помещение, Летта покорно последовала за ним.

Внутри все оказалось вполне сносно. Длинные крепкие деревянные столы, вдоль которых тянулись не менее добротно сделанные скамьи. На стенах и под потолком развешаны пучки ароматных трав и лампы, в которых горел желтый магический огонь, но запах пищи и людских тел все равно бил в нос непривычными резкими ароматами. Впрочем, тихонько вздохнула Летта, от нее сейчас тоже исходил не запах роз. Борг сказал, что ее слегка помыли после лечения, но этого «слегка» явно было недостаточно. В помещении было людно. В основном, как успела заметить девушка, за столами сидели мужчины в простой темной одежде. И еду разносили мужчины. Крепкие парни, которые при необходимости могли поработать и вышибалами. Пока друзья протискивались между столами, Летта несколько раз едва успела увернуться от жаждущих шлепнуть ее по попке. И когда они добрались до своих спутников, она просто тряслась от страха и негодования. Дик только вздыхал, явно ему это тоже не нравилось, за столом он, подтолкнув девушку в самый темный угол, сел рядом и хмуро уставился на Борга, всем своим видом выражая недовольство.

«Да уж, – тоскливо думала Летта, – если ко мне пристают, когда я выгляжу как Золушка до встречи с крестной да еще в компании пятерых вооруженных мужчин, то где бы я оказалась, не будь рядом Дика?»

Два грозных подавальщика принесли большие подносы и, быстро выставив на стол тарелки и несколько кувшинов, удалились, смахнув квадратные монетки, которые выложил стопочкой Борг. Летта дернула Дика за руку и потерла ладошками щеки, словно умывалась.

– Сначала поешь, потом попрошу, чтобы тебе в комнату принесли воду, – понял ее друг.

«А одежду?» – показала Летта, смирившись с невозможностью вымыть хотя бы руки.

– Одежду тебе даст магистр, когда приедем. У нее в поместье найдется что‑нибудь из старых вещей. Вот и перешьешь, – с улыбкой «утешил» ее Борг, принимаясь за еду.

Летта совсем сникла. Ушивать она не умела, а носить одежду с чужого плеча было унизительно. Аппетит пропал совершенно, и она просто тоскливо ковырялась в тарелке, выбирая маленькие кусочки мяса и размазывая ложкой напоминавшую перловую, недосоленную кашу по деревянной миске. Она не заметила, как притих народ, и только когда один из воинов легонько толкнул ее в плечо, подняла глаза. К столу напротив подходили двое аристократов в сопровождении четырех охранников. Богато одетая женщина и златоглазый мужчина. Айт с длинной косой, в черной бандане, одетый в кожаные штаны и кожаную куртку, покрытую множеством металлических заклепок, сразу напомнил Летте байкера. Этакого хорошо вооруженного всевозможными колюще‑режущими предметами байкера. Рядом присвистнул один из воинов, и девушка услышала, как он уважительно шепнул соседу: «Двурукий». Айт пододвинул женщине стул, быстро окинул посетителей внимательным взглядом золотистых глаз, стянул с плеч куртку, оставшись в черной рубашке, и, с улыбкой что‑то говоря, сел напротив спутницы. Женщина слишком звонко рассмеялась. «Кокетничает», – с какой‑то иррациональной злостью подумала Летта, моментально почувствовав и грязные волосы, и ободранные ногти, и свое затрапезное платье. Четверо сопровождавших пару воинов в одинаковой зелено‑красной форме сели отдельно. К айту тут же подбежал хозяин заведения – толстый, румяный, лысый, типичный трактирщик, в сопровождении двух подавальщиков. Тотчас на столике появилась желтая скатерть, и со сказочной скоростью возникли серебряные тарелки, наполненные мясом и овощами. Айт щелкнул пальцами – трактирщик метнулся в погреб и приволок темную бутылку, на ходу вытирая ее от пыли.

– Прошу, многоуважаемый сай!

Айт легким движением руки отправил его восвояси и сам налил спутнице вина в серебряный кубок. Летта присмотрелась к мужчине, сравнивая его со своим «женихом». Живое подвижное смуглое лицо, на котором мерцали холодным белым золотом внимательные глаза. Он снял бандану – и Летта тотчас обозвала незнакомца «зебром». Абсолютно белые пряди чередовались с черными как смоль волосами. Он не был так красив, как Антео, скорее просто симпатичен, каждое его движение было лаконично и скупо, ничего лишнего. Даже не разбираясь в воинском искусстве, Летта поняла, что перед ней опытный воин.

Она покосилась на спутницу айта. Это была первая богатая женщина, которую попаданка встретила в этом мире, и Летте было интересно все. От розовых туфелек на маленьком каблучке до массивного безыскусного колье – аметисты в обрамлении золота. Сама женщина не показалась Летте красивой. Миловидная, но не более того. Слегка полновата, холеная и уверенная в себе, около тридцати лет, с толстой русой косой, уложенной вокруг головы и украшенной шпильками с жемчугами. На женщине было надето длинное светлое платье, а поверх еще одно, более короткое, с разрезами на рукавах и вдоль бедер. Все в лиловых тонах. Она аккуратно брала пухлыми пальчиками, унизанными многочисленными кольцами, мясо с тарелки и деликатно откусывала по маленькому кусочку, запивая вином, которое услужливо подливал ей айт. Вилок в этом заведении не подавали. Ее спутник спокойно орудовал ножом, используя его и как вилку, и по прямому назначению, и, похоже, дискомфорта от этого не испытывал. Постепенно народ перестал глазеть на благородных, и в помещении вновь повис тихий гул, который бывает, когда разговаривает сразу множество людей. У Летты возникли вопросы, и она повернулась к Боргу, пытаясь задать их при помощи рук, кивков и Дика. В конце концов паренек понял, что ее интересует.

– Да, это айт. Каста воинов.

– Угу, класс наемников, – буркнул Дик, с неприязнью глядя на айта.

Летта заинтересованно подняла на друга глаза, но парень уткнулся носом в чашку и замолчал. Зато Борг с удовольствием поделился знаниями:

– У айтов все очень сложно. Учитель как‑то рассказывал, но я понял лишь половину. Все их общество делится на сословия – касты: ваниры, воины, маны, тайши, иолаты. А внутри каст существуют профессиональные классы.

– И выброски, – зло прошипел Дик.

– А это кто? Я о них никогда не слышал, – с интересом повернулся к нему ученик магистра Веррона.

– Еще бы ты о них слышал! Официально их не существует, о них запрещено даже думать, не говоря уж о том, чтобы их замечать и рассказывать о них людям. Они не относятся ни к одной из каст. Изгои, про́клятые, смески. – И он угрюмо замолчал.

Летта ласково погладила друга по спине, всей душой жалея, что начала этот разговор. Она догадалась, что нелюбовь Дика к айтам не возникла просто так. А Борг тем временем продолжал:

– А еще у них странная религия. Как ты знаешь, у нас единобожие, мы все верим в Единую Мать, а они поклоняются многим богам и не верят в смерть. Когда приходит время уйти к прародительнице, айты возрождаются в новом теле. Соблюдая заповеди своих богов, они в следующей жизни могут родиться в более высоком сословии. Каждый айт должен пройти путь наверх, и только тогда его душа отправится в Гентару – место, где все равны и счастливы.

«А мой жених?» – Летта, поочередно указывая то на кольцо, то на себя и делая странные движения, с трудом смогла задать интересующий ее вопрос. Если так будет дальше продолжаться и Единая Мать над ней не сжалится, придется придумывать язык жестов.

– Твой жених из ваниров. Только у них такие насыщенные чистым золотом глаза и черные волосы. У воинов глаза намного светлее, у манов серебряные, у тайши – цвета жидкой меди. А вот у иолатов не бывает чистого цвета, но я их никогда не видел и не представляю, как это выглядит.

– Смешно. Один глаз серебряного цвета, а второй голубого или карий и медный. У них только цвета ваниров не бывает. А так – любое сочетание, – недовольным голосом сообщил Дик.

– Откуда ты это все знаешь? – подозрительно спросил Борг, прищурив глаза.

– Один странник рассказывал. Он бывал в Сан‑Тании, – нехотя пояснил Дик, и Летта поняла – врет.

– Все маги из ваниров. Воины тоже обладают некоторыми магическими навыками, но в основном пользуются амулетами. Они иногда нанимаются телохранителями к знатным людям. Ага, цена их услуг сопоставима со стоимостью дома в столице, но все равно пользуются огромным спросом. Иметь такого телохранителя очень престижно. Что? На сколько лет? На год, не больше. У них какие‑то собственные законы на этот счет. А это маркиза Варадея Гранч, в девичестве баронесса Кирик, жена начальника королевской канцелярии.

– Откуда знаешь? – поинтересовался Дик, исподтишка рассматривая маркизу. – Ожерелье у нее сотен на пять потянет.

– Они приезжали к учителю именно из‑за этого ожерелья. Он на него маячок накладывал, чтобы при краже вора найти легко было. Так что даже не пытайся, – хмыкнул Борг.

– Очень надо, – буркнул Дик и встал, потянув за собой Летту. Настроение у парня стремительно портилось. – Мы в свою комнату. Девчонка будет ночевать со мной!

Белобрысый хотел возмутиться: Летта слышала из разговора охранников, что ей сняли комнату рядом с номером Борга, и парень рассчитывал сам проводить ее, но Дик так сверкнул глазами, что ученик мага решил не спорить. Летта вздохнула: похоже, ей еще долго предстоит играть роль тихой и затюканной девчонки, спящей со старой куклой. Кстати, где этот прототип Барби?

Когда они проходили мимо столика маркизы, айт одним незаметным движением встал и преградил им дорогу. Летта испуганно дернулась. Дик молниеносно задвинул подругу себе за спину и угрожающе положил руку на кинжал. «Вот дурачок, – подумала Летта, – этот воин его разделает как орех». Она решительно потянула Дика к лестнице, не хватало еще устроить потасовку с айтом.

– Сатия, – приятным голосом произнес воин, – этот человек пристает к тебе?

Летта высунулась из‑за спины Дика, оглянулась, поискав глазами «госпожу», и, не найдя, на всякий случай отрицательно покачала головой, одновременно делая знак Боргу, чтобы остальные не вмешивались, и тыкая пальцем друга в спину, чтобы молчал, а сама с восторгом засмотрелась на резную костяную рукоять ножа, выглядывающую из‑за пояса незнакомца. Ей захотелось подержать этот нож в руках, и Летта мучительно придумывала повод, чтобы попросить воина об этой услуге. Для айта эти ее манипуляции не прошли незамеченными, он тихо рассмеялся и, согнув руку в локте, с улыбкой произнес:

– Позволь предложить руку. Со мной ты будешь в полной безопасности.

«Ох, как бы только еще больше не влипнуть, вон как маркиза недовольно зыркает». Летта недолго думая решительно положила изящную ладонь на мужское предплечье, стеснительно пряча грязные ногти, и, кивнув недовольному Дику, позволила незнакомцу вести себя.

– Сай Ромариз?! – удивленно произнесла маркиза недовольным голосом, и Летта про себя хихикнула.

– Госпожа, я скоро вернусь, – не оглядываясь, буркнул айт и сделал легкое движение кистью. Тотчас двое воинов встали за спиной маркизы, показывая всем своим видом, что к госпоже лучше никому не подходить.

Айт провел Летту до комнаты, первым зашел в помещение, посмотрел в окно, затянутое мутным стеклом с пузырьками, закрыл на засов внутренние ставни, заглянул в шкаф и под кровать и только после этого разрешил девушке войти внутрь.

«А ничего, симпатичненько», – решила Летта, рассматривая комнатку. Кровать, покрытая толстым вязаным пледом, узкий деревянный шкаф у стены, маленький столик посреди комнаты, кресло и стул. И даже коврик на полу. А под кроватью горшок! Точно, горшок! Железный ночной горшок с одной ручкой и крышкой. Она такой видела у бабушки в деревне. Придется вспоминать детство, потому что идти на улицу она ни за что не рискнет.

– Позволь представиться: Ромариз. А как твое имя? – Айт дождался, пока девушка сядет на стул, и сам развалился в кресле, вытянув ноги.

Летта тоскливо оглянулась, но Дик, оставшийся с независимым видом стоять у двери, сделал вид, что не слышал вопроса, тогда она вздохнула и, решительно сложив пальцы щепоткой, изобразила, что пишет. Ромариз понял ее правильно, кивнул и достал из висящего на поясе мешочка карандаш и кусок плотной бумаги, при ближайшем рассмотрении оказавшейся картой. Быстро перевернув карту тыльной стороной, он протянул Летте карандаш. Ну вот ее инкогнито и раскроется, Дик сразу догадается, что она не его подружка. Летта про себя перекрестилась и решительно написала свое имя: «Летта».

– Прости, но я не знаю такого языка, – задумчиво глядя на кольцо на пальце девушки, сказал айт.

Черт! Но ведь она понимает их речь, почему же не умеет писать на их языке? Дик стремительно сделал шаг вперед и заглянул ей через плечо, а потом с недоумением в глазах повернулся к подружке. Вот сейчас все и решится. Летте стало больно, и обидно, и жалко себя до слез. Дернул ее черт взять в руки карандаш! Сейчас друг уйдет, и ей не с кем будет даже поговорить. И не важно, что он младше ее почти на пять лет, в этом мире Дик единственный, кто относится к ней с нежностью и заботой. И магине она будет не нужна. Борг рассказал, как она попала в ученицы. Ну что же, это его выбор и его право.

– Летта…

Главное – не расплакаться. Придется просить помощи у айта. А если и он откажет?

– Летта, мне плевать, что перемкнуло у тебя в голове после вмешательства магов. Я слышал, что после возврата из‑за грани некоторые сходят с ума, а ты почти умерла. Конечно, ты изменилась, еще бы тебе не измениться! В тебя же влили энергию два сильнейших мага. – Дик подбадривающе улыбнулся. – Не плачь, сестренка, такая ты мне даже больше нравишься. Иди ко мне. Я тебя не оставлю, не бойся. – Дик шагнул к девушке и обнял ее, прижимая к себе.

И Летта не выдержала, уткнулась ему в грудь, обхватила руками за талию и расплакалась, как маленькая, стыдясь своих слез и не имея сил успокоиться, а он положил голову ей на макушку и что‑то забубнил. Сначала она не прислушивалась к словам, а когда поняла, что он бубнит ей песенку о драчливых айтах, не поделивших невесту, начала тихонько про себя хихикать.

– Мы тут воду принесли. – В приоткрытую дверь заглянул слуга.

Ромариз, с фальшивой улыбкой на губах внимательно следивший за друзьями, развил бурную деятельность. Во‑первых, он заставил притащить большое корыто вместо тазика, наносить в него воды и привел худощавую пожилую женщину, заявив Летте, что это Сали, его служанка, и она поможет ей мыться. Во‑вторых, он выгнал Дика и сунувшего в комнату нос Борга, отправив их умываться и спать. Затем, пока девушка сидела в корыте и Сали под непрекращающиеся причитания по поводу ее худобы терла Летту намыленной тряпочкой, поливала ароматизированной водой, мыла ей голову, стригла ногти и втирала в кожу пахнущее лугом масло, куда‑то сгонял и принес стопку мягких белых полотенец и симпатичную закрытую ночную сорочку бледно‑салатового цвета, украшенную нежным кружевом. Он даже собирался лично вытащить девушку из корыта, но Сали, уперев руки в бока, грозно кивнула айту на выход. Она сама вытерла засыпающую от усталости Летту, закрутила ей на голове из полотенца чалму и помогла облачиться в ночнушку. И только после того, как девушка юркнула под одеяло, открыла дверь и позволила слугам убрать в комнате. Вместе со слугами в помещение проник Ромариз со стаканом молока и куском ягодного пирога. А следом в комнату просочился и умытый Дик, судя по его лицу решивший, что сай – слишком ненадежный айт, чтобы оставлять его наедине с подружкой. Они оба с умилением смотрели, как осоловевшая после мытья Летта ест пирожок, запивая его молоком.

– Все. Теперь спать, – скомандовал Ромариз, выпихивая Дика из комнаты. – Я нарисую на двери охранный знак, и никто не сможет сюда войти, поэтому ничего не бойся.

Летта благодарно кивнула, думать сил не было, но один вопрос не давал ей покоя. Похоже, что подозрительному Дику тоже.

– Почему ты все это делаешь?

– Она невеста… кого‑то из наших, и долг каждого сая помочь избраннице соотечественника, оказавшейся в сложной ситуации, – как само собой разумеющееся выдал с улыбкой айт. С этими словами он затушил свечи и запер дверь.

Дик начал что‑то с возмущением говорить, но Летта уже ничего не слышала. Она спала.