часть 4

Тяжело в учении легко в бою.

А. В. Суворов

Утро, как и пообещал Арвенариус, началось в шесть часов с могильно-завывающей сирены, от которой даже зомби из гроба восстать могут.

— А это типа будильник, — пытаясь отгородиться от звука подушкой, прокомментировала Крис. Но уже через минуту, поняв всю тщетность утреннего бытия, рассеянно оглядываясь на ничего не понимающих меня и Анфису, встала с кровати. — Если так будет на протяжении всех пяти лет, то жизнь у фрейлин, по ходу, очень хреновая.

Я отчаянно пыталась продрать глаза и скинуть с себя оковы так и недосмотренного сна. Снилась мне полнейшая ересь: кот, который поедал тушку ядовитого Арвенариуса, и Троя, хлеставшая Глеба, привязанного ремнями к кровати.

«Маразм крепчал, и мысли гнулись,

Мой бедный мозг сходил с ума.

Эльвира, вы, кажется, рехнулись!» —

Пропела я себе сама.

А потом на меня вдруг резко и ни с того ни с сего напала жажда бурной деятельности. Я вскочила с кровати и принялась измерять комнату шагами.

Пока рядом вяло копошилась моя разноцветная подруга, а Крис умывалась, я уже выстроила план действия на день!

Первым делом я подлетела к шкафу и, рывком раскрыв его дверцы, достала оттуда туфли и три самых, на мой взгляд, эффектных платья — ярко-красные, с черными вставками.

— Сегодня мы пойдем на занятия в этом! — огласила я свой вердикт, когда из ванной появилась уже посвежевшая Крис.

— Эль, ты издеваешься? — возмутилась Фиса. — Я в этом не пойду! Еще с вечера я себе выбрала более-менее адекватный наряд, — она кивнула на что-то белое, лежащее на стуле.

Но меня ее выбор не впечатлил, поэтому я решила приводить аргументы:

— Бабы, мы на войне! Вчера, походив по этой Академии, я поняла, что скромность и добродетель здесь явно не в почете. Выживают сильнейшие и наглейшие! И судя по куче факторов, нас с вами уже готовы списать со счетов. А еще, — пальцем указала в сторону, где располагалась комната «маркизы и графини», — у нас здесь уже появились враги, которых необходимо поставить на место! И раз мы в одной лодке, то давайте с первого же дня всем покажем, на что мы способны!

Анфиса показательно зевнула и поплелась к стулу, на котором висело ее белое платье:

— Все, конечно, круто, Эль! — начала она. — Но не убедительно! Такие речи, прокатывают только в американских фильмах про солдат! Поэтому ты надевай все, что захочешь, а я то, в чем смогу пройти два метра, не рухнув на землю.

«М-да, вот так и умирают гениальные идеи! Разбиваются о чужое упрямство».

— Крис, а ты что думаешь?

Неужели даже она меня не поддержит?

— Я думаю о том, что первой парой у нас физкультура. И меня больше всего пугает отсутствие кроссовок в нашем гардеробе.

***

— Крис, я тебя ненавижу! — пыхтела я, еле передвигая ноги и спотыкаясь на каждом шагу. — Ты накаркала!

— Разговорчики в строю! — прикрикивала на нас Троя и, придавая моральное ускорение, угрожающе щелкала хлыстом в воздухе, — Еще восемь кругов по стадиону! Не сбивать строй! Бежать тройками!

«Это не академия, это филиал садизма на параллельной Земле!» — мысленно выла я.

Сегодня Троя Александровна оделась в ярко-алый латексный костюм, он так же, как и вчерашний, облегал ее стройную фигуру, а вот испепеляющая огненная плеть была заменена на обычный хлыст. И теперь дьявольского вида преподавательница наблюдала, как пятнадцать будущих фрейлин совершают забег по стадиону на десять километров. Бежали курсантки отвратительно, через каждые десять метров кто-то обязательно падал, подвернув ногу на десятисантиметровых каблуках, или запутывался в складках длинных платьев. Четыре уже валялись в обмороке, по дурости нацепив на урок физкультуры плотно затянутые корсеты.

— Вы должны осознать, — поучала женщина, — на королевской службе все пять лет вы будете работать на каблуках и в платье. Поэтому должны привыкнуть уже сейчас к физическим нагрузкам в любой одежде или обуви. Бег — это только начало, уже через месяц мы начнем практиковать прыжки в длину или с разбега. А со второго семестра приступим к изучению основ рукопашного боя. К пятому курсу тройное сальто с места станет для вас плевым делом. Поэтому оставьте стенания слабым соплячкам, которые остались дома.

Каждое свое предложение Троя отделяла от другого ударом хлыста, что особого оптимизма и воли к победе не добавляло.

Хуже всего были потери в нашем личном составе. За те четыре круга, которые мы уже пробежали, Анфиса все же вывернула ногу, поэтому сейчас я и Крис, обхватив нашу готессу под белы рученьки, пытались волочить ее на себе. Выходило плохо, Крис задыхалась, все же ее лишний вес давал о себе знать, а мое откровенное, красивое и самонадеянно надетое красное платье мешало и постоянно путалось под ногами. В общем, если к концу забега я не упаду и не расшибу себе нос, это станет великим достижением.

На седьмом круге выбыла Крис. Я еще кое-как держалась, но выходило все хуже и хуже с каждым шагом. Наша тройка выглядела, как побитые жизнью инвалиды: хромаем, еле дышим, падаем через метр.

— Все, хватит! — прозвучал спасительный голос нашей мучительницы. — Можете остановиться.

Но вместо этого мы просто безжизненно опали на пол. По фигу, что каменный, все равно, что холодный, главное — просто сидеть и не шевелиться.

— Это отвратительно, — возмущалась Троя, — из пяти троек кое-как пробежать семь кругов смогли только две. Итог первого занятия: четверо лежат в обмороке, у двоих сломаны ноги и еще пятеро с вывихнутыми лодыжками. А ведь завтра у нас с вами второе занятие! — сокрушалась преподавательница.

«Блин, надо было вчера есть эту конфету. Вероятнее всего, Глеб хотел меня спасти от обучения здесь. Просто способ выбрал нестандартный».

— В общем, раненых на скамейки перенесите, их сейчас санитары заберут, — приказала садистка. — Оставшиеся идут дальше на занятия! У вас сейчас основы этикета с Терцией. Вот уже где-где, а там вам мои уроки раем покажутся! — непонятно на что намекая, поехидничала Троя и выгнала нас со стадиона.

Хотя стадионом его было все же сложно назвать, так, спортзал-переросток, с длиннющими беговыми дорожками по периметру.

— Что-то меня пугает ее понимание рая, — прошептала мне на ухо Крис. — Мне кажется, хуже уже не может быть.

— Я уже боюсь что-либо предполагать.

Оказавшись в коридоре, мы стали прикидывать, где будет проходить следующее занятие. Судя по указателям, предстояло пройти до конца пролета, а потом спуститься по лестнице в одно из подвальных помещений.

Смирившись со своей ужасающей долей, мы устало поплелись искать аудиторию, в которой обитала таинственная Терция. До конца коридора, по ровному полу, мы дошли без проблем, а вот со спуском по лестнице они возникли. Подкашивающиеся ноги отказывались поддерживать бренное тело и норовили отправить меня в неповторимый полет.

Когда я преодолела примерно половину пути, поняла — черт с ним, с этим красивым внешним видом, но туфли лучше снять. Держась за перила одной рукой, я с блаженной улыбкой стянула с ног жутко красивые и неудобные кандалы.

«Это божественно! И по любому круче, чем оргазм!» — пребывала в эйфории и витала в облаках удовольствия я.

А в следующий миг, облегченно шагнув босиком на ступеньку вниз, поняла, что пропала.

Потому что единственным, что меня раньше спасало от наступания на подол своего длинного до пола платья, были эти самые злосчастные каблуки. И теперь, став на десять сантиметров ниже, я всем весом ступила на юбку и подтолкнула себя к полету в бездну.

В первую секунду я, кажется, даже закричала и попыталась балансировать руками, в надежде на спасение. А потом, когда ничего не получилось, почувствовала себя птицей, ровно до того момента, пока не стукнулась головой об перила. И, уже теряя сознание от сильнейшего удара, поняла, что меня подхватывают чьи-то сильные руки.

***

Неприятный резкий запах нашатыря ударил в нос, приводя в чувство и заставляя открыть глаза.

— Ну что, очнулась, птица лестниц? — надо мной стоял незнакомый седовласый мужчина в белом халате и внимательно вглядывался в мое лицо, а потом, неожиданно посветив мне в глаз ярким огоньком, удовлетворился увиденным. — Реакция на свет нормальная, теперь язык покажи!

— А-а-а-а, — на автомате послушалась я.

— Все, можешь спрятать.

Выполнив, я начала озираться по сторонам в поисках ответа, где же все-таки нахожусь. На больничную палату это походило мало, а вот на игровую в детском садике вполне — стол, стул, кушетка, на которой лежу, и стены светло-зеленого цвета, разукрашенные в огромные цветочки и летающие бабочки. Может, приемный покой?

Просто последнее, что я помню, — это эпическое падение с лестницы, а значит, отволочь меня в случае чего должны были именно в местный медпункт. Но сейчас я себя ощущала вполне прекрасно. Голова не болела, торопливое ощупывание частей тела обрадовало отсутствием набитых шишек.

— А где я? — спросила у осматривавшего меня мужчины. Он сейчас сидел за столом и что-то записывал в небольшой свиток.

— А на что похоже?

— На детский садик, — киваю в сторону веселой расцветки стен.

— А так? — мужчина постучал по ближайшей к себе каменной кладке, чем заставил рисунок на ней измениться с весенне-цветочной на бледно-тоскливую больничную картинку.

— Было лучше.

— Отлично, Савойкина. Так и запишем, психологическое состояние в норме, при пробуждении предпочитает «детский садик».

— Так я в больнице?

Мужчина смерил меня взглядом и продолжил заполнять свиток, который, видимо, являлся моей медицинской картой.

— Привыкайте, первокурсники у нас часто бывают, особенно после физкультуры. Хотя, признаться, вы отличились — свалиться на голову начальнику службы безопасности в первый же день учебы, нужно иметь особое везение.

— Мне показалось, или вы сейчас это с жутким сарказмом сказали? — осторожно спросила я.

Лекарь таинственно улыбнулся, но отвечать не спешил.

— Вы удивительно непосредственны в своих вопросах, Савойкина! Кстати, долго еще сидеть тут собираетесь? Может, все же на занятия пойдете?

— А что, можно уже? Я же вроде как головой ударилась.

— И что теперь? Мне сплясать из-за этого перед вами?! На выход и вперед на занятия. И подругу свою Анфису Белову из соседнего покоя заберите, у нее нога уже зажила минут как десять назад.

«Пошли отсюда, Эля. Нам здесь не рады», — пришла я к такому выводу и, решив ничему не удивляться, встала с кушетки и отправилась к выходу. Самочувствие было, на удивление, превосходным.

Анфису я нашла буквально за соседней дверью, в огромном помещении, заставленном больничными кроватями, на половине из которых возлежал наш, пострадавший на уроке физкультуры, первый курс. Между койками суетились пятеро санитаров и медсестер, подбегая то к одной, то к другой якобы «умирающей» пациентке. Громче всех собирались «отправиться на тот свет» графиня Ванесса и маркиза Кларентина.

«Ага, щаз! Не верю! Халтура! Переигрываете!» — сказал бы Станиславский и выгнал обеих из театрального института.

Вид эти две стервы имели весьма здоровый, но всем своим томным фейсом симулировали самые тяжелые диагнозы, которые только можно представить.

— Мне кажется, мое сердце вот-вот остановится... Умоляю, похороните меня на родовом кладбище!

— Я не чувствую своих ног! — вопила толстая коровушка.

— Тогда я несу топор — будем ампутировать! — огрызнулась ей в ответ одна из медсестер.

— Да, что вы себе позволяете! — визжала маркиза. — Я требую врача!

— Психиатра? Это легко устроить.

Мысленно пожелав «дворянкам» приятного общения с мозгоправом, я направилась к Анфисе. Готесса возлежала на одной из кроватей и наблюдала за театральным представлением, которое устроили две зазнавшиеся кумушки. Едва я подошла к разноцветной, девушка соизволила отвлечься на меня.

— А ты здесь какими судьбами? — поинтересовалась она.

— За тобой пришла. Мне сказали, что тебе уже легче.

Пожав плечами, Фиса тяжело вздохнула и с легкостью поднялась с кровати. Засунув ноги в стоящие рядом с койкой туфли, она вздохнула еще горестней и, подняв на меня взгляд, пояснила:

— Магия! После того как нас сюда приволокли, пришел врач, пошептал что-то на ногу и сказал, что через полчасика все могут расходиться на занятия.

— То есть в случае чего даже поболеть в кайф нам никто не разрешит, — сделала я трагический для всех лентяек и симулянток вывод.

После моего общения с врачом подкашивающиеся ноги больше не болели, и на каблуках я вышагивала с новыми силами и уверенностью.

Сейчас мы шли по Вертикальному центральному коридору, и если судить по тишине и отсутствию вокруг курсантов, занятия уже начались. А раз так, то мы с Фисой пытались логически подойти к решению вопроса — идти нам на половину пары по этикету или забить на это дело.

— Зайдем, поздороваемся, извинимся! Все как в школе.

— Меня пугает предупреждение Трои о том, что урок этикета похож на ад. Может, не пойдем? — все же сомневалась я в здравости идеи вообще идти на пару. — Давай лучше сразу на историю, а лекцию потом у Крис перепишем.

— Прогулы с первого дня учебы — это идеальное начало для иномирянки! — послышался позади чей-то недобрый голос.

Я резко развернулась, чтобы ответить в грубой форме тому, кто так нетактично вмешивается в чужие разговоры, и тотчас же осеклась. Потому что передо мной стоял очень злой и раздраженный высокий блондин суровейшего вида. Его длинные прямые волосы плавно ниспадали вниз и закрывали половину лица. Незнакомец гневно возвышался передо мной и пристально высверливал взглядом.

— Прискорбно осознавать, что с каждым годом курсантки из Внешнего мира становятся все ленивее и безмозглее. И кроме как ходить в красивых платьях и падать на преподавателей с лестниц, ничего не умеют.

Блин! Это же надо так глупо спалиться с планом прогула перед кем-то из преподов!

Судя по внешнему виду мужчины и его одежде — это был точно не курсант. Рубашка с длинными рукавами, сшитая из черной плотной ткани, строго застегнутая на все пуговицы, плотно облегающие брюки, подчеркивающие накачанную мускулатуру, а еще перевязь с целым арсеналом метательного холодного оружия — все это выдавало в нем кого-то очень непростого. В общем, осознав, насколько сильно я только что подставила себя и Анфису, решила выкручиваться в срочном порядке:

— Извините, пожалуйста, господин... м-м-м, — тут возникла логическая пауза. Имени-то я не знала.

— Эридан, — сухо подсказал мужчина.

— Господин Эридан. К сожалению, мы не совсем еще знакомы с правилами Академии и поэтому не знаем, имеем ли право являться на занятия в середине пары. Из-за этого я взяла на себя некую смелость предположить, что логичнее было бы пойти сразу на следующую по расписанию — историю.

«Ай да я, ай да молодец! Ни фига себе, речугу толкнула!» — я гордилась собой, но, как выяснилось, рано.

Потому что у блондина гневно заиграли желваки на челюстях. Он молниеносным движением откинул с лица прядь волос и резко навис вплотную надо мной.

А я парализовано застыла, потому что из-под волос обнажилось нечто, заменившее Эридану глаз — мертвенно-голубой камень в золотой оправе, плотно вставленный в его глазницу. Это заставило меня вздрогнуть от нахлынувшего ужаса. Чем бы оно ни было, но от предмета исходили пронзающие меня насквозь, словно рентгеном, волны.

— Девочка, ты в курсе, что это такое? — прошипел мужчина.

— Н-н-нет, — голос отказался подчиняться, что повергло в шок даже меня. Не ожидала я такой предательской реакции от собственного тела.

— Это родовой артефакт «орлиный глаз», и он позволяет мне видеть и ощущать то, чего не замечают другие, — гневно шипел злыдня. — Я увидел, как сузились твои зрачки, когда лукавила, как участилось твое дыхание, когда врала, и я вижу, как бьется сонная артерия на твоей шее от пронзающего ужаса. Поэтому, впредь, советую никогда не обманывать меня, иномирянка! Не обманывать, ТЕМ БОЛЕЕ — меня!

Я беззвучно хватала воздух ртом, не в силах что-либо ответить! Мне действительно было страшно, этот мужик меня не по-детски напугал.

— И я бы советовал быть более благодарной тем, кто спасает ваше никчемное тело, падающее с десятиметровых лестниц. — После этих слов мужчина отстранился и, приняв надменную позу, брезгливо произнес: — С такими манерами ваша тройка не удержится долго в стенах Академии.

Все это время так же ошарашено стоявшая рядом со мной Анфиса внезапно опомнилась и, больно схватив меня за локоть, торопливо залепетала:

— Мы осознали свою ошибку, господин Эридан. Мы немедленно исправимся и сейчас же пойдем на положенные пары.

— Я рад, что хоть у кого-то из вашей тройки мозг находится в положенном для него месте. Хотя ваш цвет волос — ужасен! Отвратительнее, чем он, только ваша манера украшать себя проколами! Советовал бы избавиться и от одного, и от второго!

Нервно кивая, Фиса схватила меня еще сильнее и принялась утаскивать от неприятностей, в которые мы только что вляпались.

— До встречи на занятиях, курсантки! — послышался вслед голос мужчины, отчего у меня аж мурашки по коже пробежали.

Наверное, наше резкое желание пойти на пару по этикету можно было определить только одним понятием — позорное бегство от зловещего Эридана. Что-что, а жуть этот тип умел наводить мастерски, чего только его «голубой глаз» стоит. Бр-р-р... до сих пор сердце колотится как бешеное.

— Ужасный мужик, — пробормотала Фиса. — Отвратительнее его характера может быть только то, что он наш будущий препод. И ты, Эля, кажется, серьезно влипла, попавшись ему на глаза... А следовательно, и мы вместе с тобой....

— О нет! Вляпалась я еще в тот момент, когда свалилась на него с лестницы! Похоже, надо было вчера есть чертову конфету, которую мне предлагал тот сумасшедший аналитик.

***

Той же темной ночью Лорд Оттон Штраус фон Мурз занимался самым важным занятием в жизни любого кота, а именно — выслеживал добычу.

Чуткая душевная организация животного требовала от него беспрекословного подчинения инстинктам — пожрать, поспать и валерьяночки. А еще Мурзу хотелось экшена и приключений. Поэтому сейчас он совмещал приятное с полезным — выслеживал очередную горную крысу, для того чтобы притащить ее мертвую тушку под дверь главного хозяина своего нового огромного дома, в который волей судьбы кота занесла нелегкая жизнь.

Четыре зубастых трупика уже лежали штабелечком возле кабинета ректора, но Лорд Мурз любил, чтобы все было по фен-шую, и поэтому сейчас готовился убить пятую жертву. Ей котяра планировал выпотрошить брюшко и художественно выложить Филонию Милонскому целое сочинение из крысиных внутренностей, о смысле кошачьего бытия и безграничном уважении к директорскому составу Академии.

По мнению животного, Филоний был настолько крут, что не удостоить такую выдающуюся фигуру подношениями из целой горы свежего аппетитного мяса было бы фатальным невежеством со стороны благородного представителя кошачьих.

Последняя крыса была настигнута где-то между лекционным залом по аналитической магии и библиотекой. Уродливое чешуйчатое создание лишь отдаленно напоминало привычных московских грызунов — лысое тельце, длиннющий хвост, ярко-красные глаза и огромные клыки, которые постоянно задевали пол в процессе перетаскивания добычи к ее будущей братской могиле — напротив кабинета ректора.

Самого Милонского «дома» не было, поэтому Лорд фон Мурз со всей старательностью исполнил адский план и попутно даже полакомился вкуснейшим нежным мясом местной крысятины. Довольный рыжий гад горделиво огляделся на плоды своей работы и, в предвкушении будущей благодарности за столь прекраснейший дар ректору, помчался совершать новые подвиги на благо Великого дома.

Но далеко уйти не удалось, цепкое кошачье обоняние учуяло абсолютно новый для себя запах — манящий, неповторимый, влекущий.

«Наверное, так должны пахнуть приключения», — решил кот и без раздумий направился к ним навстречу. Ведомый предвкушением неизведанного, Мурз целенаправленно следовал по коридорам за неуловимым флером загадочного аромата. Множество переходов и перемычек коридоров были преодолены котом за считанные минуты, кое-где приходилось срезать путь через дыры в древних стенах или крысиные лазы, пару раз прошмыгнул вверх по нескольким очень высоким лестницам. Но куда бы ни вел кота чудесный запах, животное уже понимало: любые усилия окупятся с лихвой.

А вот он, финиш!

Лорд фон Мурз аж замурчал от предвкушения будущего кайфа.

«Это, должно быть, вкуснее валерьянки! Лучше, чем кошачья мята! Идеальнее, чем ночь с молодой трехцветочкой!»

От цели отделяла лишь дверь, которая непреодолимой стеной возвышалась перед животным, обламывая все надежды.

— Мяу-мяу-мяу! — возмущенно заголосил Мурз, что в переводе означало: «Эй, вы! Открывайте! Я пришел!».

Удивительно, но с той стороны кота услышали и дверь открыли. На пороге стоял мужчина, коту он показался смутно знакомым и приятно пахнущим, а вот сам открывший Лорда Мурза узнал сразу:

— Привет, чудный мягкий рыжий кот! — подхватывая на руки животное, громко и радостно пропел парень в серебристом плаще и принялся чесать кота за ушком.

Одежда человека была просто насквозь пропитана этим чудесным непередаваемым запахом, что вызвало у кота припадок эйфории и неконтролируемый приступ феноменально громкого урчания.

— А где твоя хозяйка? — поинтересовался мужчина, занося кота в комнату и закрывая за собой двери.

Мурз только фыркнул. По мнению кота, хозяев у него не было, нет и быть по определению не может. Более того, всех людей кот делил на несколько типов: тех, кого он уважал (как ректора), тех, кому хочется выцарапать глаза (как повару на кухне, который отобрал ворованные сосиски), и тех, кому можно разрешить погладить себе пузико.

Мужчину с черной шерстью на голове фон Мурз отнес к последнему типу, тем более что влекущий запах внутри его комнаты только усилился.

— Мя-мя-мя-мя, — только и смог выдать из себя кот. И в попытке выпросить чуть-чуть этого неведомого лакомства преданно взглянул в лицо черноволосого.

Но тот порыва кошачьей души не понял и, продолжая гладить рыжего за ушком, удалялся вглубь комнаты, пока не дошел до кровати.

— Ну, раз пришел, то оставайся, — зельевар аккуратно выпустил животное на пол, а сам с размаха рухнул на огромную постель.

Устал я, кот! Устал как вол!

Мне хочется любви и страсти!

Но лишь холодный морга стол

Закончит бал пиковой масти!

Лишь серый тусклый лунный свет

Покой несет душе мятежной

Ответь же, кот, скажи же мне!

Уйду ли я от кары вечной?

Мои безумные слова,

Что разрывают смысл сознанья…

Терзает сердца стук луна

Своим серебряным сияньем!

Пока мужчина, читал стихи, коту удалось вспомнить, где он раньше видел этого вкусно пахнущего человека. Им оказался странный Глеб, который так долго вчера бегал за Лордом и переживал за бедное животное, что тот откинет коньки, сожрав ядовитую крысятину. Таких опасений кот не разделял и поэтому со всех ног улепетывал от странного мужика, боясь, что он отберет добычу и съест сам. Сейчас же рыжий наглец с интересом наблюдал, как черноволосый, развалившись на кровати, смотрит немигающим взглядом куда-то в потолок и продолжает сыпать бесконечными стихами.

— М-я-я-я-я-у-у! — протяжно завыл кошара, напоминая Глебу о своем присутствии в спальне. А затем нагло, запрыгнув на кровать, потребовал: — Дай мне той штуки, которая так вкусно пахнет!

— Ну, что ты мявкаешь? — не понял полученного от кота приказа мужчина, но общую смысловую нагрузку уловил. — Валерьянки тебе дать, что ли...

«К чертям твою валерьянку! Дай мне вкуснятины!»

Глеб устало поднялся с кровати и потянулся к одному из ящиков прикроватной тумбы. Извлеченный оттуда небольшой ящичек напоминал аптечку, но его содержимое напугало бы даже видавшего виды отравителя:

— Мышьяк — не то, ртуть — не то, — вчитывался в названия извлеченных из ящика пузырьков Глеб и откладывал ненужные в сторону. — Белладонна — не то, полоний — что он вообще тут делает, он же радиоактивный... Кошак, нет у меня валерьянки! — виновато извинился он, грустно смотря в желтые глаза котейки.

Но Лорду фон Мурзу было уже все равно!

«Бел-ла-дон-на!!! Мр-р-р!!!»

Принявшись подтягивать к себе лапой пузырек с ядом и добившись в этом некоторого успеха, кот столкнулся с очередной непреодолимой преградой перед достижением цели, а именно пробкой, которая затыкала вожделенную бутылочку. Впившись в нее зубами, рыжий вредитель решил попытаться самостоятельно выгрызть затычку. За процессом, удивленно выгнув бровь, наблюдал Глеб.

— Ты серьезно? Белладонна? Ну-ну... — и, забрав у кота склянку, отправил ее обратно в коробку к остальным ядам.

Кот возмущенно завыл и попытался впиться когтями в руку преподавателя по магическим зельям. Нападение потерпело провал, потому что кота снова приласкали за ушком, и тот, не в силах противостоять такому запрещенному приему, восторженно замурчал.

— Неужели ты так сильно хочешь отравиться? — задал Глеб риторический вопрос.

— Мр-мя-мя-мя-мя! — «О, да! Очень-очень хочу!»

— Что ж, это будет даже интересно, — пробормотал Глеб. — Надеюсь, твоя хозяйка меня потом не прибьет...

В следующий момент мужчина наколдовал перед котом мисочку и, вытащив из пузырька пробку, приготовился накапать Лорду Мурзу пару капель вожделенного яда. Но, на секунду задумавшись, преподаватель зелий поднес бутылочку к своему рту и, отхлебнув оттуда полглотка, попробовал содержимое на вкус.

— Сильно концентрированный. Пожалуй, лучше разбавить.

Десять капель яда растворились в полулитре воды. Удовлетворившись полученным раствором, Глеб придвинул миску с отравой к коту.

Мурз даже не сразу осознал такую невиданную щедрость.

«Столько вкуснятины — и мне одному. Господь, спасибо тебе!» — и принялся с жадностью лакать предложенное угощение.

В течение получаса после этого Глеб наблюдал, как рыжий кошара с довольнейшей моськой катается по полу спальни. Временами Мурз начинал петь мартовские серенады воображаемым кошкам, а затем терся мордой о выступающие углы и поверхности комнаты. В общем, котяра испытывал все тридцать три удовольствия, ровно до того момента пока на всю Академию не разнесся бешеный рык ректора:

— Я убью этого кота!!!