часть 2

Кто ходит в гости по утрам, тот поступает мудро! 

 Что за радость ходить в гости, если тебе говорят: "Будьте, как дома"?

Доминик Опольский

 ...Летела я недолго. Потом впечаталась во что-то упругое и мягкое, которое тут же приняло меня в ласковые объятия.

 Минута у меня ушла на то, чтобы смирить панику, которая требовала решительных действий. Например, воплей, криков, а еще можно побиться в истерике!

 — Мамочки... — простонала я, пытаясь быть оптимистом.

 Оптимизм радостно заявлял: мы, конечно, живы, но неизвестно где, и также неизвестно на что мы упали. А стало быть, у нас впереди масса интересностей и позитива! Несомненно...

 — Бобро поржаловать в Шстрашное и Глубокое Поджемелье! — радостно возвестил голос Дверуны.

 — Зараза! — взвыла я, пытаясь сесть. — Предупреждать же надо!

 Загорелся тусклый свет, и я, оглядевшись, поняла, что нахожусь в небольшом каменном мешке и сижу наверху странного шара, словно сотканного из паутины. Тут была лишь одна дверь, на которой, собственно, и находилась дверная морда, только теперь в виде барана.

 — Отвратно выглядишь! — злорадно отметила я, намекая на зеленые проплешины на морде и неизменное, но на сей раз ржавое, кольцо во рту.

 С некоторым трудом я начала сползать со спасшей мне жизнь подушки безопасности. Она была огромная, метра два в высоту точно!.. А потому я слезала осторожно.

 Когда оказалась на полу, подошла к двери и дернула за кольцо, которое, ожидаемо, осталось у меня в руках.

 Морда прокашлялась и заявила:

 — Если бы я предупредила, то ты бы не стала спокойно стоять!

 — Дальше-то что? — угрюмо спросила я, выразительно покачивая колечко в руке и вполне серьезно размышляя, а не засветить ли этой железяке промеж рогов?!

 В двери что-то щелкнуло, и она приоткрылась.

 — С той стороны тебя встретит проводник и доставит к Главе. Удачи, болотница несчастная!

 — Почему несчастная?

 — А ты, можно подумать, счастливая? — фыркнула морда, скептически глядя на меня, и доверительно сообщила. — Мавка, ты у нас сейчас весьма популярная в узких кругах фигура! Ставок на тебя — тьма! Особенно, всех интересует, выживешь ли ты после внимания Ильсора.

 — Это в каком смысле?! — совсем уж обалдела и донельзя насторожилась я.

 — Да в прямом! В своем пространстве, а особенно с источником под боком, он, в определенном смысле, материален. И иногда Главу тянет на живое тепло. Ностальгия, видать... Ну, или извращенец, что более вероятно. И вообще, всем интересно, кто же сорвет цветок невинности! Претендентов уже немало. И ставки-то растут!

 Металлическая морда похабно подмигнула и расплылась в совсем мерзкой, на мой взгляд, улыбочке.

 — Чего?! — пролепетала, я уже совсем не горя желанием куда-либо идти.

 — Ничего! Отдай кольцо и шуруй к Главе! Он ждать не любит и гневается. А злить Ильсора не советую...

 Я вернула требуемое и робко выглянула в коридор.

 И увидела умопомрачительную улыбку нави во все клыки. Псина растянулась поперек узкого пространства коридора и, судя по оскалу, была крайне рада меня видеть!

 — Ну, здравствуй! — радостно поздоровалась она, одним текучим движением поднялась и прогнулась в спине. — Долго ты, мавка! У меня аж мышцы затекли!

 — Здравствуйте... — растерянно отозвалась я и сделала пару шагов вперед. — Вы от Ильсора?

 — Какая вежливая!.. — неподдельно умилилась нежить, сверкнув красными глазищами. — Это правильно, это верно. Вежливые живут дольше — доказано! И бьют их, к сожалению, меньше, и это тоже лично мной доказано.

 — Рада за вас... Может, уже пойдем? Тут, и правда, не жарко.

 — Иногда — жарко! — Навь передернулась и, развернувшись, потрусила вперед. — Идем, так идем. Впервые вижу, чтобы овцы с таким энтузиазмом скакали на заклание...

 Я промолчала.

 Навь некоторое время следовала моему примеру, а после вновь вкрадчиво завела:

 — Неужели ни граммулечки не интересно и не капельки не любопытно, какую участь он для тебя приготовил?

 Я подозрительно глянула на нежить, не совсем понимая, зачем приспешникам Ильса так меня запугивать. И... Мне казалось, что Глава умный призрак, которому свойственно держать свое слово! У нас есть договоренность... А слуги об этом не знают. Так зачем нави сейчас рассказывать мне всякие жуткости? Распоряжение духа? Вряд ли... Я ему нужна нормальная, а не трясущаяся от ужаса. А вот навь питается страхом, болью и прочими плохими чувствами! Своевольничаем, значит?

 — Голодная? — спокойно спросила я.

 Красноглазая аж с шага сбилась, но не остановилась, продолжив путь в молчании. Заговорила не сразу:

 — С чего взяла?

 — Я уже встречалась с Главой! И не один раз... — невозмутимо ответила я и приподняла юбки, спускаясь по ступеням. По обнаженным ногам прошелся холодный ветер, и кожа покрылась мурашками, от чего мне стало еще неуютнее, чем было раньше.

 — Это должно мне что-то сказать? — фыркнула наглая нежить лениво махнув хвостом.

 — У меня нет оснований считать, что меня с ходу сожрут! Или еще какую-нибудь гадость сделают. У нас с Ильсором, своего рода, договоренность. Стало быть, он не стал бы отдавать распоряжений о том, чтобы ты произвела на меня как можно более... сильное впечатление. Значит, это личная инициатива!

 — Ну, да, — печально вздохнула навь.

 — Разве вас не кормят? — полюбопытствовала я. — Насколько я знаю, любая нежить на службе у Академии получает доступ к источнику. Стало быть, ты не голодаешь!

 Она молчала долго. Камни проносились мимо, коридоры оставались за спиной, а свет гас, как только я проходила очередной светильник. Откуда-то слышалось журчание воды, тянуло сыростью, холодом и тленом. Спуски сменяли подъемы.

 — Представь себе питательную и сытную, но совершенно безвкусную и однообразную пищу... — наконец прозвучал в подземелье тихий голос нави. — Она удовлетворяет все жизненные потребности, но... Вокруг тебя много другой еды. Живые! Которые любят, страдают от боли, смеются и плачут. Любое из перечисленного — это такой восхитительно вкусный букет, что удержаться очень сложно. Но нам разрешают подбирать лишь те крохи, которые витают вокруг! От очень-очень сильных эмоций.

 — Ты потому и пыталась меня напугать?! — не прониклась состраданием к участи нави я. – Просто полакомиться хотела?!

 Навь уставилась на меня страдальческим взглядом, и мне почему-то стало стыдно.

 — Вот хотела бы я посмотреть, если бы тебя на хлеб и воду посадили, а вокруг постоянно тортики на ножках носились!

 — Я для тебя, тортик на ножках?! — уловила главное в высказывании нежити и на всякий случай отступила.

 — Сейчас ты — изрядно помятая пироженка! — хмыкнула в ответ красноглазая и ускорила шаг. — Мы почти пришли.

 Надо признать, я ожидала чего-то интересного. Все же апартаменты Главы призраков, там по определению должно быть величественно, жутко и потусторонне прекрасно!

 Но... Навь оставила меня возле совершенно неприметной деревянной двери, обитой полосками железа, и тут же, беспечно помахивая хвостом, скрылась за углом.

 Даже не попрощалась! Почему-то это меня немного обидело.

 Я отвесила себе мысленный подзатыльник за такие бредовые мысли и решительно постучала.

 И ничего не произошло.

 Еще раз постучала!

 Из двери наполовину выплыл Ильсор и иронично осведомился:

 — Невилика, чем же я, по-твоему, двери открывать должен?

 — Эм... — опешила я, но тут же нашлась. — Можно было сказать: "Входите".

 — Я не люблю кричать! А еще я устал... И да, входите.

 Ильсор скрылся в двери. Я несколько секунд на нее смотрела, а потом с натугой открыла. Она поддавалась с трудом, ржавые петли противно скрипели — свидетельство того, что живых посетителей у призрачного покойничка давненько не было!

 Я зашла и оказалась в небольшой комнате, когда-то давно служившей кабинетом.

 Очень давно! Настолько, что уже полуистлели ковер, обивка мебели и портьеры на окне, а за ним бушевало магически наведенное несуществующее море. Настолько, что пыль лежала толстым слоем на столе, комоде, книжных полках и серванте с тусклыми стеклами, за которыми угадывались силуэты вещей. Настолько, что тут не осталось иных ароматов, кроме запаха камня и древности. Я смотрела на остатки этого места, и мне было грустно. Почему-то казалось, что его некогда любили и на обстановку кабинета хозяин потратил немало времени и сил.

 Я вопросительно посмотрела на духа. Он, прислонившись к стене, так же, как и я, скользил по интерьеру задумчивым взором. Когда мы встретились взглядами, Ильсор покачал головой и тихо сказал:

 — Оказывается, я настолько давно тут не появлялся, что...

 Повисла пауза. И ее даже не надо было заполнять.

 Настолько давно, что забыл о течении времени? Он настолько давно мертв, что упустил из вида и то, как эта сила разрушает вещи... И нас?

 — Вы хотите говорить именно тут? — спросила я.

 — У меня нет вариантов, — кратко ответил Глава Ассамблеи, заинтриговывая меня еще больше, и прошел к массивному креслу. — Присаживайтесь, Невилика... Хотя, если захотите постоять — я пойму. В отличие от меня вы можете испачкаться.

 Я сделала несколько шагов вперед и провела кончиками пальцев по спинке кресла, задумчиво растерла меж подушечек серую пыль и, стиснув в другой руке полотенце, которое все это время таскала с собой, ответила:

 — Вы не против, если я использую это, как накидушку?

 — Разумеется, нет, мавочка.

 Он молчал, откинувшись на спинку кресла и закрыв глаза. Дух был почти прозрачным и трудно различимым для глаз. Устал? Вот уж не думала я, что мертвым известно это чувство! Но оказалось, все же, известно.

 И он говорил — "нет вариантов"... Я слышала — у всех призраков есть их места силы, откуда они черпают энергию, память о своем прошлом, и это помогает поддерживать облик.

 Получается, в данном случае одно из мест силы — его кабинет?

 Кем же ты был при жизни, глава призрачной Ассамблеи? Кем ты был, если после смерти оказался на поводке у ректора Академии. Его правая рука, слуга, глава СБ внутреннего периметра зданий...

 Пока я сидела и думала, все предметы в комнате начали окутываться зеленоватым свечением, которое отделялось и летело к Ильсору, впитываясь в его тело. Спустя несколько минут мои предположения подтвердились — я вновь могла видеть и различать детали его внешности и одежды. Он, и правда, был утомленным... Странный призрак.

 А также я поняла, что совершенно перестала на него злиться, хотя еще недавно меня почти трясло от того, что некоторые не сдержали слова.

 Не открывая глаз, дух сказал:

 — Невилика, я слышал, вы меня искали, но, к сожалению, не мог уделить вам время. Приношу свои извинения, но было чрезвычайно много дел, которые требовали моего внимания.

 — Это из-за убийств?

 — В том числе. — Он приоткрыл сверкнувшие голодным золотом глаза и, потянувшись, выпрямился. — Ну вот, уже гораздо лучше.

 — Кажется, это считается весьма интимным процессом... — не утерпела я, отчасти от того, что мне, и правда, был интересен ответ, отчасти же потому, что не могла удержаться от колкости в адрес мужчины. Почему-то он не смог появиться и сказать вот это хотя бы вчера вечером, и я все нервы себе извела. Да! Вчера, после того как вернулась в общагу от лиса, несколько часов я пребывала в отвратительном моральном состоянии!

 — У кого как... — Призрак пожал плечами. Он хоть и выглядел гораздо лучше, чем когда мы только встретились, но все равно явно не искрился здоровьем. Если этим словом вообще можно охарактеризовать состояние покойника. — И лично мне время всегда было дороже, чем эфемерные приличия, которые меняются каждые десять лет!

 — А сколько вы мертвы?

 — А вот это, и правда, личное, мавочка. — Дух едва заметно улыбнулся и наклонил голову, скрестив руки на груди. — Итак, вы меня искали, Нэ-э-эви? Зачем?

 — А то вы не знаете? — мрачно буркнула я в ответ. — У меня проблема, и она не меняется, господин Ильсор!

 — Алинро Нар-Харз. Утопить? С лестницы скинуть? Может, просто шею свернуть? Короче – любой несчастный случай на ваш выбор! Гарантия того, что больше не побеспокоит — сто процентов!

 — А как-то менее радикально решить вопрос можно? — ошеломленно пролепетала я.

 — Можно, — щедро разрешил Ильс. — Но это и гораздо менее результативно. И без гарантий!

 Я молчала, и долго. Ежилась под пристальным, насмешливым взглядом Главы Ассамблеи, но с ответом не торопилась. Конечно, скорее всего, Ильсор надо мной подшучивает, но кто знает... Смерти лису, невзирая на все, что произошло, я не желала. Как и остаться калекой из-за какого-нибудь неприятного происшествия. А неосторожное слово... Вдруг дух не шутил сейчас?!

 — Господин Ильсор! Подозреваю, что я не вижу и не понимаю мотивов и подводных течений происходящего в Академии... — осторожно и издалека начала я.

 — Верно. — Мужчина потер подбородок и усмехнулся. — "Правды со сцены никто не расскажет", Невилика. Ее вообще никто и никогда не расскажет! Можно лишь узнавать и делать выводы самой. Но, я ударился в лирику, а нужно бы вернуться к делу. Чего вы хотите, моя дорогая?

 — Спокойствия, — устало призналась я, вспоминая последние несколько месяцев своей жизни.

 — Нет, Нэви, это – фантастика. — Глава Ассамблеи грустно улыбнулся. — Выбирайте более реальное. Например, труп Нар-Харза. Можно даже двух. Хотя это и наперекор иному приказу, но я выполню твой каприз! Хотя бы потому, что сам получу от этого немалое удовлетворение. Знаешь ли, нет ничего более надоедливого, чем такие вот донельзя пронырливые личности. Особенно если тебе запретили их трогать!

 — Я лишь хочу, чтобы он меня не трогал! Ильсор, он же сказал…

 — Я знаю, — отмахнулся призрак и скривил губы в неприятной усмешке. — Мавка, это — моя Академия! Тут почти невозможно что-либо от меня скрыть.

 — Ваша?

Ну и самомнение у духа!

Хотя… за столько лет он наверняка наработал очень хорошую агентурную сеть. Призраки, нежить… Хотя, почему та же навь подчиняется Ильсору я не понимаю.

 — За сотни лет, прошедшие со дня моей смерти, я с ней почти сроднился. Да и при жизни провел тут немало времени!

 А я... Я сидела, пристально смотрела на него, и понимала, что не так уж и проста эта оговорочка. Как тут всё непросто! Я бы подумала, что Ильсор и есть василиск-основатель, если бы не имеющийся портрет пропавшего члена триумвирата, на котором даже черты лица были иными. Да и вообще — василисков, даже в человеческой ипостаси, за версту видно!

 Но вернемся к теме нашей беседы...

 — Если вы всё знали, то почему только сейчас меня позвали?!

 — Потому что прогулка с лисом у вас завтра. Сегодня, к тому же, его и в Академии-то нет. Он вообще покидает ее почти каждый вечер... Благо, живет не так далеко. Только в последнее время зачастил и стал ночевать в выделенном ему домике.

 Я покраснела, понимая, что дело в укусе и потребности находиться неподалеку от объекта желаний.

 — Именно по этим причинам, любезная моя мавка, я и позволил себе заниматься "горящими" проблемами, приберегая реабилитацию вашей нежной психики и обещанную защиту на сегодня! И вас утешаю, и сам отдыхаю. Вот еще пару раз поцелую — и вообще все замечательно будет.

 — Что?!

 — Мавка! Ты — мой чрезвычайно вкусный, питательный и сверхкалорийный десерт! — Ильсор рассмеялся, напоминая о деталях сделки, и тут же развратно подмигнул и мурлыкнул: — Поверь, мне все завидуют!

 — Совести у вас нет... — обиженно протянула я, сжимая пальцы на ткани платья.

 — Нет, — спокойно и буднично признался Глава Ассамблеи и, подавшись вперед, "по секрету" сообщил: — Знаете, Невилика, я временами думаю, что совесть все же прилагалась к физическому телу, потому как в моем случае, очевидно, сдохла вместе с ним.

 "Сдохла"... Не умерла вместе с телом, а именно сдохла. Как-то он неласково о своей кончине. А событие-то такое раз в жизни случается! Торжественное!.. О нем надо или хорошо, или ничего. Однако, если отодвинуть эмоции на задний план, то можно сделать много интересных выводов...

 — Вернемся к вашей проблеме, Невиличка! — Дух покровительственно улыбнулся и закончил сухим, деловым тоном. — Судя по вашим шокированным глазам, возрадовался я рано, и заказом на "трупы лисов, две штуки" вы меня не порадуете, верно? Ага... Стало быть, что мы имеем? Вас обезопасить от посягательств, лиса не бить! Так?

 — Так.

 — Принято. Можете спокойно гулять с Нар-Харзом: все, что он будет в состоянии сделать — наговорить новых гадостей и малость полапать. Помните, Нэви, вы — под защитой, и непоправимого точно не случится. На этом — все! Пошли!..

 — Куда?! — опешила я от такого стремительного завершения диалога.

 — Кормить меня, мавка, кормить!.. Я за последнее время был таким героем во имя всеобщего блага, что аж перед самим собой стыдно. Хочу награду! Сам себе вручу, сам возьму... И сам съем.

 Ильсор поднялся, потянулся и подарил мне едва заметную улыбку. Я робко улыбнулась в ответ, понимая, что под настроение дохлой птички такого высокого полета надо подстраиваться... Целее буду!

 — Вы обещали только надкусывать!

 — Хорошо! Погложу немного и обратно отпущу!.. — щедро посулил призрачный гад и... растворился в воздухе.

 Материализовался он за моей спиной и наклонился к самому уху, отчего я вздрогнула и вжалась в спинку кресла.

 — Держись, мавка! Сейчас мы с тобой прогуляемся на Изнанку.

 Я вцепилась в подлокотники старого кресла, и... Мир рухнул. Задрожал, поплыл, словно истаивающая иллюзия, а после осыпался сверкающими искрами и растворился в темной бездне вокруг. Последним исчезло мое кресло, и я бы упала, если бы меня не обхватили сильные, но обжигающе-холодные руки. Мощным рывком Ильсор поставил меня на ноги и отступил на два шага.

 — Мы на месте!

 — А что это?! – Я с любопытством огляделась, протягивая руку и вздрагивая от того, что Тьма упругими щупальцами переплетается с моими пальцами и тут же их отпускает. Прижала к груди замерзшую ладошку и невольно улыбнулась, увидев, как на том месте, которого я касалась, расцветает красивый огненный цветок... Словно в благодарность.

 — Изнанка мира! Я же говорил.

 А я... Я, как зачарованная, рассматривала свои руки. В прошлый раз была так испугана и потрясена, что совсем на себя не глядела. Но сейчас... Я светилась!

 — Хочешь на себя посмотреть со стороны? — коварно спросил дух.

 — Да!

 Тьма задрожала и полыхнула серебром, тут же затвердевая зеркалом, в котором во весь рост отразилась... Я?! Если Ильс, стоящий за моей спиной, тут казался почти живым, то я была словно яркая бабочка, из которой струилась энергия. Яркая, сильная… восхитительная!

 Крайности цвета и красоты. Кожа — белая и сияющая, глаза и губы — насыщенного цвета, волосы мягкими волнами обрамляют лицо, расплескавшись так, словно мы находились в толще воды.

 — Такой я вижу тебя всегда.

 — Изнанка... — прошептала я, оглядываясь и копаясь в памяти в поисках сведений. — Я о ней даже не слышала!

 — А ты так много читала и знаешь? — в голосе призрака отчетливо слышалась улыбка. — Мавочка, ты еще очень и очень юная... И у тебя все впереди, не переживай!

 Я ощущала себя, как ребенок на пороге новых открытий. Как кокетка возле сундучка с украшениями. Как ученый, на пороге кладовой знаний. Душу переполняла жажда и желание. Познать древние тайны, узнать новое... Нечто такое, о чем не все знают!

 Это заставляло стучать мое сердце так, как ничто в жизни.

 Я порывисто повернулась в Ильсору, который не сводил с меня внимательного взгляда и решительно сказала:

 — Покажите мне! Расскажите!

 — О чем?! — вскинул черную бровь мужчина, который на Изнанке уже не выглядел полупрозрачным и блеклым, а наоборот, казался ярким и почти живым.

 — Академия... Я хочу знать ее историю. Я очень многое хочу знать!

 — За знания надо платить... — Он неторопливо подошел и остановился в полушаге от меня, по-прежнему улыбаясь, но глаза были предельно серьезны, и на дне яркой радужки все жарче разгоралась странная жажда.

 — А что вы хотите?

 — Поцелуев мне мало. – Ильс склонился к уху, обдавая меня холодом, от чего по коже прокатились мурашки. — Мне нужны прикосновения... Такая малость, мавочка!

 Дух провел пальцем в миллиметре от моей щеки, и я задержала дыхание, почувствовав отголосок мороза, который отрезвил мою восторженность.

 — Я... подумаю.

 — Думай! — легко согласился Ильсор, но и не спешил отстраниться, а так и стоял, почти касаясь губами моей скулы. Потом он тихо напомнил:

 — С тебя поцелуй...

 — Я помню... — прошептала я, так как мне показалось, что если я чуть повышу голос, то он громом разлетится по бездне, разбивая на осколки эту хрупкую реальность.

 Я подняла голову и замерла, не зная... Не зная! Почему-то показалось диким сейчас встать на цыпочки и поцеловать духа.

 Он грустно улыбнулся и шепнул:

 — Будет холодно...

 И наклонился ко мне, прикасаясь к губам. Вымораживая меня, забирая силу и жизнь. Я слабела и тускнела, а Ильсор наливался красками и силой.

 Больно не было. Было холодно, и я, с трудом удерживая сознание, ощущала себя слабой, как котенок... Когда Ильсор отстранился, я пошатнулась и упала, но меня тотчас подхватили радужные нити, метнувшиеся из Тьмы.

 — Зачем целовать? Вы ведь можете тянуть энергию и так... — я закрыла глаза, потакая внезапно возникшему желанию отдохнуть.

 Он промолчал.

 Я уже даже забыла, о чем спрашивала, и почти забыла, кто я, плывя по волнам темноты и безвременья. Тем более отрезвляющим оказалось обжигающе ледяное прикосновение к щеке, и горькое:

 — Нам всем хочется почувствовать себя хоть немного настоящими. Воскрешать забытое, возвращать потерянное... Хоть на миг вновь стать живыми. Целовать красивую девушку, касаться теплой кожи... на миг представить, как бы все могло быть дальше, будь я настоящим, а не отголоском прошлого.

 Я улыбнулась и окончательно утонула во мраке.

 Помню только кратковременное ощущение парения, а потом — какая-то твердая поверхность под телом и испуганный голос Айлири.