Очнулась я в постели Эндрю. Приподнявшись, с ужасом обнаружила, что мою наготу прикрывает лишь нижнее белье. Где мои вещи? Взгляд скользнул по комнате и остановился на большой коробке на столе. Рядом находилась еще одна, поменьше. Я поднялась и ленивой походкой направилась к столу. Раскрыла коробку. Сверху, на бежевой бумаге лежала карточка со словами: «Надень это». Обертка зашуршала под натиском пальцев. Я достала красивое шелковое платье черного цвета, к которому прилагалось болеро из легкой ткани. Во второй коробке оказались черные туфли на высоком каблуке.
Я усмехнулась. Похоже, здесь будут чьи-то похороны.
Представив потрясающую картину, как я в трусиках вышагиваю по городу, со злостью натянула платье и бросилась к выходу. Надо бежать отсюда как можно скорее. Уничтожить Сакратэлум — и дело с концом. Адриан отвяжется от меня раз и навсегда, ведь того, что ему нужно, больше не будет.
Я прислонилась ухом к двери. Смотрящий ведь собир
Голова раскалывалась от боли, и как только я открыла глаза, комната поплыла. До меня не сразу дошло, что нахожусь в покоях Эндрю. Слабость во всем теле вызывала полную апатию к своей судьбе. Кто я теперь? Жаждущая людской крови, жалкая и ничтожная убийца? Или все-таки человек? Я не чувствовала существенных изменений ни в теле, ни в желаниях, хотя… лишь одно заставляло сердце больно сжиматься — ужасная сухость во рту и… непреодолимая жажда... Жажда крови? Нет! Не может этого быть! Я не вампир! А если вампир? Как с этим жить?— Ты голодна? — раздался учтивый голос Эндрю. И только сейчас я заметила его. Он стоял напротив с подносом в руках, на котором была какая-то еда.— Что? — недоумевая, я села в кровати.— Я спрашиваю: есть хочешь? — также любезно повторил Эндрю.Присел рядом, поставив поднос себе на колени.— Я… Я вампир? — дрожащим голосом спросила, внутри все сжалось.
— Какая сцена! Браво, Кевин! — женский голос раздался как раз в то время, когда он потянулся к моим губам.На лестнице, ведущей на второй этаж, стояла женщина лет двадцати пяти. Она хлопала в ладоши, словно нехотя поощряя нас за хорошее выступление. Темно-русые волосы, собранные в хвост на затылке, взгляд хищницы с ревнивым выражением лица. Ее точеную фигуру обтягивало синее короткое платье с глубоким декольте. Во мне вспышкой молнии блеснула ревность. Я готова была кинуться на соперницу и выцарапать ее ярко-зеленые глаза, оберегая свое счастье.— Кто это? — я метнула на Кевина вопросительный взгляд.— Кристина, сейчас объясню…— Давай обойдемся без предисловия, — твердо заявила я, не желая выслушивать ложь. — Просто скажи, кто она и что тут делает.Незнакомка только ехидно улыбалась, предпочитая оставаться на безопасном расстоянии.— Это Мария, моя… жена...— Ж
Я ждала откровения, возможно, чтобы стать ближе. Мне непременно хотелось знать, что Кевин чувствовал к Марии тогда, и что изменилось сейчас.— Это длинная история.— Я умею слушать.— Ладно. — Кевин кашлянул и начал рассказ. — Последний раз мы виделись в 1861 году перед тем, как я ушел на фронт.— А ведь Эндрю тоже воевал и, кажется, в 1861. Вы случайно не знали друг друга раньше?— Если бы я его знал, убил бы еще тогда. Что он рассказал тебе? — уголки губ Кевина опустились, выражая презрение.— Что за тон, все еще ревнуешь? К убийце? Думаешь, я могу смотреть на него иначе, чем на убийцу папы?— Но вы же целовались. — Кевин сжал губы. Желваки запульсировали. — Это разве не повод?В голове яркой вспышкой озарились воспоминания. Теплое дыхание на губах, легкое головокружение, страстный поцелуй, какого у меня еще никогда не было…Мне стало неловк
Утро выдалось на редкость отвратительным — выспаться не получилось из-за обилия мыслей. Думала о том, что делать с Сакратэлумом: уничтожить или спрятать там, где не достанет Адриан. Ну и, конечно, жена Кевина не давала покоя. Проснувшись, я подошла к окну и раздвинула тяжелые шторы. В небе проплывали грозовые тучи, предвещая приход дождя. Замечательно! Только этого не хватало.После завтрака я позвонила Дуайту. Он воспрянул духом, услышав мой голос. Пришлось извиниться за долгое отсутствие. Жаль, что ему нельзя рассказать всей правды. В последнее все тяжелее скрывать ее от близких. Но так будет лучше. Ради их же безопасности.Вечером, когда я мыла жирные тарелки, мелодично забренчал дверной звонок. Торопливо вытерев мокрые руки о полотенце, вышла в гостиную и, распахнув дверь, увидела Кевина.— Кристина, нам нужно поговорить, — взволнованно проговорил он.— Пока в твоем доме живет Мария, нам не о чем говорить, — категорично з
Вернувшись к делам, я первым делом проверила документацию, попросила Дуайта отчитаться о выполненной работе и состоянии дел. И первый же день не обошелся без напоминания о вампирах.— Где ты была, Кристи? — допрашивала меня Кэти. — Ты ездила с Эндрю? Я видела вас в тот день. Как ты могла? А еще лучшая подруга… Так не делается!— Кейт, я тебе говорила, что хочу отомстить. И сделаю это. Эндрю заплатит за все. Ты меня не остановишь.— Возьмись за ум, Кристи. Оставь его в покое. Ну или хотя бы устрой нам встречу. Я хочу кое-что прояснить.— Если тебе это так необходимо, то сама позови его, — огрызнулась я. — Он придет, если захочет. Ведь у вас кровная связь. А лучше забудь об этом.— Я пыталась связаться с ним, но…— Не хочет, да? Значит, не нужно. Пожалуйста, не ищи приключений на свою голову. Он опасен. Не смей, слышишь?— А Кевин не опасен?— Н
Я сидела у церкви, неотрывно смотря в одну точку. Час? Два? А, может, три? Время остановилось. Честно говоря, нисколько не жалею, что наговорила Кевину гадостей. Мужчина, которого я идеализировала, оказался одним из тех, кого не следовало впускать в свою жизнь. Можно бесконечно ругать себя за слабость перед внешней притягательностью Кевина, но не стану этого делать, потому что это мой опыт. Негативный, но все же, опыт. У меня еще есть время встретить мужчину, на которого можно будет только взглянуть, чтобы понять — он и есть тот самый, кто никогда не подведет, и ему можно всецело довериться. Ведь есть же такие мужчины! Возможно, мой человек совсем рядом, может, Кевин заслонил его своим двуличием? Как же мне вырвать эту занозу из сердца, стереть воспоминания о нем, как он неоднократно делал с дорогими мне людьми? Папа, неужели я пройду по жизни сама, хоть кем-то хоть раз не обманутая?Тяжело выдохнув, поднялась и, потеряв равновесие, пошатнулась. Ноги точно ватные. Склон
Шорох листвы под ногами сопровождал меня по пути домой. Холодный воздух неприятной дрожью отзывался на коже. Я прикусила губу, отчаянно борясь с желанием расплакаться, упасть на колени и закричать, что есть мочи. Но в который раз взяла себя в руки, глубоко вздохнула и прибавила шаг.Как же я смертельно устала!Войдя в дом, заскочила в кухню, налила в кружку лимонада. Сделав большой глоток, захлебнулась и под аккомпанемент кашля поднялась в свою комнату. Не раздеваясь, упала ничком на кровать. Хотелось поскорее забыться. Благодаря внушению Кевина я стала видеть красивые сны вместо кошмаров. Хоть что-то хорошее он оставил на память. Но на этот раз все было иначе: красота сна закончилась вместе с предательством, которое змеей заползло в мой дом. Не понимаю, я сплю или это наяву?Передо мной распахиваются высокие двери. Смотрю в огромный зал, где свечи в канделябрах тускло горят на стенах. Вхожу в зал, кишащий вампирами. Мужчины одеты в смокинги, женщины —
С утра я не находила себе места. Вчерашнее поведение Дуайта не на шутку обеспокоило меня и то, как подозрительно быстро он решил вопрос с дератизацией. Неизвестность тревожила. В голове назойливо прокручивались мои вчерашние вопросы и неохотные ответы Дуайта. К вечеру не выдержала и отправилась в бар.Я внимательно следила за дорогой. Полчаса назад выпал град, колеса опасливо скользили по трассе. Мертвой хваткой вцепившись в руль, я сбавила скорость до разрешенного минимума. Не хотелось укорачивать свою жизнь, которую с недавних пор стала ценить еще больше. Какой-то мужик на новеньком пикапе пытался меня обогнать, я вежливо уступила ему дорогу.Припарковав «Форд» у служебного входа, вошла в подсобку. Было темно, как в пещере. Я наощупь нашла выключатель. Зажегся свет.— Господи! — воскликнула я, увидев в углу девушку, склонившую голову на колени. — Что происходит?Холодок пробежал по телу и замер в области груди. Я нахмурилас