В кабинете ректора ярко горели свечи. За каминной решеткой плясал огонь. Где-то там, среди оранжевых языков, наверняка притаилась Тьюзди, но она не спешила показываться.
Мужчины устроились в креслах, сосредоточенные, мрачные. Лорд ти Онеш успел облачиться в шлафрок и домашние штаны, тогда как его друг до сих пор смущал покой Тарьи. Однако в данную минуту внешний вид Нормана волновал ее меньше всего. Она нервно расхаживала по кабинету, бросая косые взгляды на вершителей судеб. Либо придется снова бежать, прятаться от Роншей, либо Академия колдовских сил станет долгожданным спасением.
— Сядьте! — лорд ти Онеш пресек мельтешение перед глазами и на всякий случай обновил заклинание против подслушивания.
Малица, увы, отличалась неуемным любопытством, вряд ли она мирно спит в постели. Дело серьезное, не для женских ушей. На кону — жизнь.
Тарья, поджав губы, опустилась в предложенное кресло, которое любезно освободил Норман. Он предпочел отойти
Бракосочетание проводили в ускоренном порядке, без соблюдения традиций рас молодоженов и торжественной церемонии. В качестве свидетелей выступил ректор и незнакомая лорду Шаллу женщина, судя по росту и комплекции, тоже демоница. Он мысленно поблагодарил друга за то, что тот не взял Малицу. При всех достоинствах супруга руководителя академии обладала одним существенным недостатком — болтливостью. Учитывая, как ее подмывало женить шафера мужа, сохранить брак втайне она бы точно не смогла, а Тарья предпочла бы не посвящать в него посторонних. Вот если вновь объявятся Ронши — придется. Также никаких поздравлений и пожеланий счастья от коллег и адептов.Норман явился раньше невесты и успел поговорить с клерком. За пару монет тот согласился обойтись без певчих. Проректор сослался на чувствительность будущей жены и ее усталость от дальней поездки: де, от шумных звуков у нее разыграется мигрень.— До сих пор поверить не могу, что ввязался в авантюру! —
— Что это?Лорд Шалл в недоумении уставился на помятый лист бумаги. Анонимное письмо спустили вниз из министерства, заодно напомнив ряд прежних прегрешений.— Граф Соренц совсем сдурел?!Проректор с трудом подавил желание скомкать отвратительную бумажку. Ложь от первого до последнего слова!— Я даже мысли не допускаю, — лорд ти Онеш потер виски и мысленно проклял, чисто фигурально, министра, который верил всякой ерунде. — Сам посуди, адептам такая бумага не по карману и…— …и на этом основании ты делаешь вывод о моей моральной стойкости? — нервно рассмеялся Норман.В его жизни случалось всякое, но никто и никогда не обвинял лорда Шалла в домогательствах к ученицам. Неизвестный от имени девушки рассказал поразительно знакомую историю, добавив пару пикантных деталей. Выходит, не только Тарья и Алман знали о неблаговидном поступке проректора.Угрожая отчислением, заставлял оставатьс
Норман в задумчивости остановился напротив лучшей гостиницы Ротона. Стоит ли вмешиваться, наживать новые неприятности? Ясно же, по чьей милости проректор провел крайне неприятные два часа в столице. Его выдернули ровно за пять минут до окончания лекции, о практическом занятии пришлось забыть: министр выразился категорично.Лорда Шалла отчитывали как мальчишку, сыпали обещаниями поставить крест на карьере, отправить в тюрьму за растрату. Граф Соренц давно недолюбливал Академию колдовских сил, ровно с того момента, когда ректором стал лорд ти Онеш. Демон откровенно издевался над ничего не смыслящим в магии родственником императора, пусть и не переходил грань, после которой следовал вызов, неоднократно ставил в глупое положение — словом, академию министр люто ненавидел. И Норман в полной мере испытал на себе последствия столь «теплого» отношения. В отличие от ректора он молчал. Друг — не поданный Империи раздолья, он делает одолжение графу Соренцу, приним
Проректор не привык принимать гостей в постели, но эльфийка оказалась непреклонна: только так, или она не ручается за лечение. По словам госпожи Лаурель, она не для того тратила силы и заклинания на заживление ожогов, чтобы Норман все испортил. Работу Тарьи целительница, к слову, похвалила и то ли из вредности, то ли по другой причине приставила ее сиделкой к строптивому больному.— Она догадалась? — с беспокойством спросила оборотница, когда стих перестук каблучков.Лорд Шалл застонал.Кольцо! Он забыл его снять!— Тоже красуешься ободком на пальце? — Норман пошевелился, попытавшись повернуться лицом к оборотнице.Воистину, чем дальше, тем постыднее! Он лежит на животе, спина прикрыта простыней, да еще ногами к двери. Нужно непременно перевернуться, а не беседовать с Тарьей филейной частью.Резко движение отозвалось приступом тошноты. Таки сотрясение. Знатно приложили его в ванной! Она чугунная, человек бы точно поте
Тарья долго ворочалась в постели, не в силах уснуть. Кровать оказалась в ее полном распоряжении, Норман устроился на диване в гостиной, только вот сон никак не шел. Оборотница все думала о Роншах, императоре Дарриусе, вздрагивала от каждого шороха. В конце концов она не выдержала и, набросив халат, направилась в умывальную комнату.Непривычный для нее шелк холодил кожу. Ночную сорочку выдала горничная, когда выяснилось, что Тарья благополучно забыла свою в общежитии. По закону подлости случилось это уже после похода по магазинам. Безусловно, оборотница могла бы спать в нижней рубашке, но служанка заверила: нужная вещь найдется. Оставалось только гадать, кому она предназначалась изначально — новая, неношеная и слишком откровенная, по мнению Тарьи. Однако оборотница не отказалась, приняла: молодая жена наверняка надела бы нечто подобное.Хранительница хмыкнула. Помнится, когда расходились ко сну, выпив по бокалу шерри, Мартин недвусмысленно пожелал паре приятной но
Тарья застонала и попыталась изменить положение тела. Вышло не сразу, но оборотница сумела перекатиться на другой бок. Еще некоторое время потребовалось на то, чтобы переместить связанные руки на живот. Похитители просчитались, гибкая Тарья исхитрилась, едва не вывихнув суставы, завести их за голову, а затем повернуть так, чтобы видеть путы. Обычные веревки — еще одна ошибка.Правда, оборотницу постигло разочарование: она не смогла перекинуться. Пробовала несколько раз, но безрезультатно. Тарья предполагала, причина в магическом воздействии. Может, блокировка, может, проклятие. В любом случае проверить не выйдет, пока молодая женщина не высвободится.И Тарья принялась за дело.Зубы остервенело вонзились в веревки, усердно рвали пеньковые волокла. С непривычки у оборотницы кровоточили десны, но она не обращала внимания на такие мелочи. Ее старания увенчались успехом: путы опали.Шумно выдохнув воздух сквозь сжатые зубы, Тарья растерла запястья, села
Элла Шалл приняла из рук служанки чашку чая и, поправив медвежью полость, искоса неприязненно взглянула на гостя. На губах застыла фальшивая улыбка.Марика устроилась на диване рядом с матерью — тихая, скромная, боявшаяся поднять глаза на человеческого лорда, который усиленно не замечал стараний хозяйки замка выставить его за дверь.Лорд тер Харс сдержал обещание, приехал проведать дочь. Повод, разумеется, назвал другой, но оба, он и Элла, знали, для чего аристократ пил травяной настой. Лорд занял кресло по ту сторону столика и отказался от шкуры.Похожа или нет? Звериный зрачок, черты лица Шаллов, но вот нос и подбородок определенно от тер Харса. Если не вглядываться, не заметишь, но он успел изучить каждую черточку.Юная, забитая. Еще бы, с такой матерью! Элла недаром слыла мужиком в юбке — казалось, ничего женского, кроме внешности, в ней не осталось, один холод, расчет и жесткость, граничившая с жестокостью, с которой она навязывала свою в
Тарья в сомнении оглядела комнату. Большая кровать, табурет и больше ничего. Пол холодный, коврика нет, простудишься. В крошечной умывальной тоже не выспишься. Впрочем, очутись оборотница тут одна, обрадовалась бы, после леса — шикарная опочивальня. Только вот рядом Норман, собственно, он и снял номер — в карманах дроу обнаружилась только мелочь. Ее хватило на чайную, но не более.— Располагайся!Лорд Шалл кинул сумку на пол и размял спину.— Негусто! — поджала губы Тарья и уселась на кровать.Она оказалась жесткой, но глупо ожидать иного от второсортной гостиницы. В приличную они не сунулись, хотя таковая имелась: слишком опасно.— Извини, что осталось! — развел руками лорд Шалл и стянул куртку.Следом полетели тонкий свитер и рубашка.Тарья отвела глаза и недовольно поинтересовалась:— Раздеваться при мне обязательно?— Одетым не помоешься, — последовал резонн