ГЛАВА 4. Отработка ущерба

После случая в кафетерии многие адепты искоса на меня поглядывали, заставляя каждую мою клеточку наливаться невыносимым жгучим стыдом Но при этом никто из них не сказал мне в лицо даже слова касательно произошедшего! Более того, во внутренней сети я не нашла ни одного обсуждения на эту тему… по крайней мере, открытого. Тем не менее я понимала, что на сервисе есть закрытые чат-румы, в которых сидят компании своячков, и уж там-то наверняка чешут языками! Да и просто собираясь вместе, перемывают мне косточки. И от понимания этого я буквально сходила с ума! Все внутри переворачивалось вверх дном, падало в пропасть на острые и горячие иглы, а по коже пробегали мурашки. Никогда в жизни такой репутации не желала! Что хуже всего, сделать ничего не могла. Все, жизнь кончена, теперь вовек не отмыться!

Надеясь забыться, я бросила все силы на усиленную учебу и  нагнала однокурсников. Вот только… хоть я старалась мотивировать себя тем, что обучаюсь магии, как в сказках, все равно не ощущала радостного трепета от свершившегося чуда. И как ни старалась выбросить все дурное из головы, но продолжала унывать. Возможно дело было в том, что непосредственно колдовать нас до сих пор не учили? Только гоняли по теоретическому материалу изо дня в день… И как я выяснила, еще нескоро первый курс приступит к практике. Первые три месяца учебы должны были быть сплошной теорией, объяснением основ, принципов работы магии, законов магического общества, места волшебников в государственной системе, истории развития магии и взаимодействия магов с государственными аппаратами, международных магических отношений, и так далее, и тому подобное. Лишь во второй половине первого семестра, сдав модульные экзамены, первый курс получит в свое расписание предметы, на которых будет учиться ползать.

Итак, поскольку надеяться на чудо, которое развеет хандру, не стоило, я лишь пряталась от реальности в учебном материале. И время от времени, когда была свободная минутка в промежутке от конца занятий и до отбоя — выбиралась из своего подвала на верхние этажи, чтобы из окон посмотреть на заснеженные горы.

Глядя на пейзажи, окружавшие академию, я невольно ощущала холод, хоть замок и хорошо обогревался. Эти пейзажи умиротворяли, помогали утонуть в красоте и не думать о плохом. Тем не менее, я не могла долго на них смотреть, потому что они напоминали о той ловушке, в которую я угодила, оказавшись здесь. Отрезанная от мира, фактически в тюрьме на целых пять лет, без права увидеть родных! Хотя с другой стороны… возможно последнее и к лучшему? Не знаю, как бы я посмотрела в глаза своей маме после того, что случилось на кухне кафетерия.

«Женщина должна быть кроткой и покорной, но только со своим мужем! — когда-то строго говорила она. — Никто другой не должен прикасаться к девушке, если она не падшая грязная грешница, которую никто никогда не возьмет замуж, потому что она испорчена! Настоящая же жена, перейдя во власть мужа, обязана подчиняться ему, исполнять свой супружеский долг, быть ему верной молчаливой спутницей, идти за ним куда угодно, не думая о себе. А исполняя супружеский долг — радоваться тому, что доставила своему мужчине удовольствие, и молиться, чтоб после этого появились детки. Ведь деток много никогда не бывает! Они — счастье, и чем больше деток, тем больше счастья. О том же, как их растить, ты не беспокойся. Бедность — это совсем не страшно! Потому что даст бог овечку — даст и травку!».

Слушая наставления матушки, я послушно запоминала их и собиралась следовать по тому пути, что она мне советовала. Вот только теперь… теперь я была словно яблоком, которое надкусили! И если так пойдет дальше, если ничего не придумаю, меня окончательно осквернят.

Тяжко вздохнув, я спрыгнула с подоконника и направилась к лестнице. Увы, но мое одиночество нарушила шумная компания, рядом с которой я не хотела оставаться… тем более понимая, что они наверняка будут поглядывать на меня и, хохоча, обсуждать.

Прижав планшет к груди, я побежала вниз по крутым ступеням… как вдруг из-за поворота на лестничной клетке, слово из ниоткуда, выскочила та самая девушка, которую я видела в свой первый учебный день! Рада, красивая смуглая брюнетка с красной ленточкой, на которой было две золотых полосочки.

Потеряв равновесие, я зашаталась, всеми силами стараясь удержаться на ногах… как вдруг споткнулась о что-то!

Что-то?

Нет, я готова была поклясться, что этим «чем-то» была нога Рады!

— Ой! — воскликнула она, как мне показалось, чрезмерно наигранно. В то время, как я, стараясь не полететь кубарем вниз по лестнице, ухватилась руками за перила… и выпустила планшет! Выскользнув из моих пальцев, он полетел вниз. И даже не по ступенькам, а в зазоре меж ними! Вниз, до самого первого этажа!

— Мамочки… — побледнев, прошептала я. Голова еще не до конца осознавала то, что происходило, но тело уже начало дрожать крупной дрожью. А когда я услышала звонкий стук, с которым планшет приземлился на каменный пол, у меня засосало под ложечкой.

— Извини, честно! — охнула Рада, скрывая подлую ухмылку настолько фальшиво, что мне хотелось закричать, набросившись на нее с кулаками! Но к своему счастью я настолько оцепенела, что не могла пошевелиться. — Что ж ты так неаккуратно… Обидно же, совсем новый планшет разбить, да еще и в самом начале первого курса… Ай-ай-ай!

Понимая, что вот-вот заплачу от обиды, я резко отвернулась от девушки и со всех ног помчала вниз по лестнице! Ноги заплетались, я постоянно спотыкалась и несколько раз едва не упала, но к своему счастью (или наоборот?) добралась до первого этажа живой и целой.

К моему планшету никто не прикоснулся. Все студенты, находившиеся в тот момент рядом, либо и вовсе не обращали на него внимания, либо бросали косые взгляды, цинично посвистывая.

— Только не это, — прошептала я сквозь ком в горле, поднимая с пола то, что осталось от него. Ну вот как же так? Почему все так несправедливо?!

Защитное каленое стекло не то что потрескалось, обратилось в сплошную белую пластину от мириад маленьких трещин. Часть его даже отпала от экрана, который, покрытый толстой паутиной, отвалился и валялся в полуметре от того, во что превратился гаджет. Прочная задняя панель отскочила, погнувшись, и разбитые микросхемы валялись на сером камне. Сомнений не было: ЭТО просто невозможно починить!

Дрожащими руками я принялась торопливо собирать планшет, до последнего осколочка. Так, будто где-то в этих стенах есть волшебник, который сумеет магией восстановить его, если не потеряется ни одного кусочка сломанного предмета. Но умом понимала, что на такое не стоит рассчитывать! Исходя из выученного за эти недели, я знала, что возможности магов не безграничны, и починка заклинаниями сложнейших электронных приборов в эти возможности не входит.

— Что я вижу! — внезапно прозвучало надо мной и я едва не разревелась, услышав этот голос.

Ректор стоял рядом, его нога остановилась в считанных сантиметрах от треснутого экрана. И подняв взгляд, я увидела расплывшиеся в улыбке губы.

— Адептка Заветова, как я вижу, вы уже успели испортить казенное имущество?

— Я… я не виновата! Это вышло случайно!..

— Конечно случайно. Не думаю, что даже настолько дерзкая девушка, как вы, стала бы умышленно швырять с лестницы собственность академии.

— Меня просто толкнули! Я…

— Вы знаете правила, — перебил ректор, нависая надо мной с коварным выражением лица. — И если хотите получить новый планшет, чтобы иметь возможность продолжать учебу, то просто обязаны отбыть наказание, которое компенсировало бы нанесенный вами ущерб.

От страха хотелось кричать. Этот мужчина… да что же он задумал?!

— Идите за мной, адептка, — отчеканил Константин Квинси, неожиданно развернувшись на каблуках. Я понимала, что это не к добру, но не решилась… нет, просто не имела права не подчиниться его приказу! Потому зачем-то неуклюже подобрав в охапку то, что осталось от планшета, потопала за ним, словно маленький перепуганный цыпленок за курицей.

Меня настолько поглотила паника, что я даже не обратила внимание на то, куда мы идем. И лишь запоздало, уже когда мужчина остановился, доставая ключ, поняла, что ректор привел меня к большой крепкой двери в жилом корпусе для преподавателей!

— Проходи, Эвелина, — хмыкнул он, пропуская меня вперед.

В комнату, которая оказалась роскошно обставленными покоями. И у меня не было малейших глупых сомнений касательно того, кому они принадлежали!

— Нет, я не пойду, — прошептала я, замотав головой.

— Неужели? — с издевкой протянул ректор и, обойдя меня, шлепнул по ягодицам! — Давай, скорее, не тяни. Я и так на пределе. Потому имей ввиду, — добавил он, склонившись над моим ухом, и щекоча его своим горячим дыханием. — Если ты, вместо того чтоб послушно пройти внутрь, будешь и дальше меня раззадоривать, я возьму тебя прямо в коридоре.

Ойкнув, я пулей влетела в комнату, и лишь постфактум, когда ректор захлопнул дверь, осознала, как же глупо попала в эту мышеловку, в которой осталась даже без той призрачной иллюзии защиты! Теперь же мы с ним совершенно одни, в его личных покоях, и этот человек даже не пытается скрывать своих намерений. Вот же дура! Какая я дура! Безнадежная, беспомощная, слабохарактерная дура!

— Оставь это барахло, чего таскаешь его за собой? — не глядя бросил лорд ректор, проходя в соседнюю комнату.

Не зная, что делать с обломками планшета, я как могла собрала их и положила на краешек ближайшего стола. Едва успела сделать от него шаг, как мужчин вернулся. И увидев то, что он нес в руках, едва не свалилась в обморок от страха и стыда!

— Давай, надевай, — скомандовал он, бросив на большое мягкое кресло белье настолько непристойное, что мне сразу же захотелось спрятать его подальше, а то и вовсе вышвырнуть в окно! — И да, разрешаю переодеться в спальне, не порть мне сюрприз, — добавил мужчина, опускаясь на диванчик, стоявший посреди гостиной как раз напротив кресла. — Кстати, можешь не беспокоиться, этот комплект новый, так что другие девочки его не носили. Я вообще не настолько жмот, чтоб у моих любовниц был общий гардероб. Потому с сегодняшнего дня это твое, заберешь с собой, как будешь уходить. И на всякий случай предупреждаю: не вздумай его выбросить, иначе пожалеешь о том, что на свет родилась! — зловеще добавил он, словно прочитав мои мысли.

Задыхаясь, я дрожащими руками взяла в руки белье, к которому мне стыдно было прикасаться… и резко схватив его, пулей выбежала в соседнюю комнату, которая оказалась спальней.

Как глупо! Какой смысл мне убегать в стыде, держа в руках ВОТ ЭТО, если уже через минуту придется надеть его на себя. Так мало того, еще и выйти в нем к тому озабоченному мужчине, который ожидает моего явления, чтобы…

Ох мамочка, неужели я в самом деле делаю все это? Пришла сюда, теперь раздеваюсь и собираюсь одеться словно последняя падшая женщина… чтобы стать этой последней падшей женщиной? Я что, в самом деле сейчас собираюсь отдаться лорду ректору?

От одной лишь только мысли об этом сердце испуганно заколотилось, а меж ног мучительно заныло. И когда я, раздеваясь, снимала трусики, то к своему стыду обнаружила, что они влажные!

Это белье… оно было ужасным. Белый кружевной бюстгальтер — настолько прозрачный, что вообще ничего не скрывал! А еще трусики, больше напоминавшие два белых клочка кружева, соединенных шелковыми ленточками. Белые кружевные чулочки на поясе, который выглядел настолько бесстыже, что я едва не расплакалась от осознания того, насколько распутно выгляжу! И прозрачный бледно-розовый пеньюарчик, украшенный кружевом, лентами да оборочками.

Совершенно случайно мой взгляд упал на зеркало, которого ранее не замечала, и я едва не свалилась в обморок при виде распутной девки в его отражении! Но даже терять сознание было нельзя, тогда лорд ректор точно меня изнасилует. Ведь спящая девушка не может отказать или сопротивляться!

Вот только пускай. Пускай он нарядил меня в это развратное белье, которое обнимало мое невинное тело нежными кружевами, такими приятными на ощупь, и еще сильнее возбуждало, щекоча кружевом мой невинный цветок. Потому что я, даже выйдя в ЭТОМ к нему, все равно откажу! И скажу, что не собираюсь заниматься с ним сексом! В самом деле, не может же он быть настолько мерзавцем, чтобы взять меня силой?

Набрав полные легкие воздуха, я расправила плечи и вышла в гостиную.

— Потрясающе. Как я и думал, ты в этом просто невероятна, — проговорил мужчина, пожирая меня взглядом настолько откровенно, что у меня моментально подкосило коленки. И чтобы не упасть, оставалось только прислониться к ближайшей стене. Как же кружилась голова! — Не стой там, иди сюда. Садись, — бросил он, указав на кресло напротив.

Дрожа и спотыкаясь на ровном месте, я дошла до кресла, нерешительно опустилась в него и только тогда решилась снова посмотреть на Константина Квинси.

— Итак, адептка, предлагаю обсудить ваше наказание, которым вы должны будете отработать новый планшет, — с издевкой заговорил лорд ректор. — Для начала я хотел бы кое-что уточнить.

— Что же? — нерешительно шепнула я.

— То, что ты все еще девственница, мы уже выяснили, — ухмыльнулся он. — Но вот скажи… мне интересно, а другие твои отверстия тоже нетронуты?

— О чем вы?! — ужаснулась я, ощутив, как спина покрылась холодным потом.

— Ты давала кому-нибудь зайти сзади? Или в рот? — поинтересовался мужчина, смакуя моим смущением.

— Нет конечно!..

— Просто замечательно, — продолжал ректор. — В таком случае… дефлорировать тебя я пока не буду, это было бы слишком сурово — принуждать бедную невинную девушку раздвигать ноги вот так, чтобы расплатиться за долг… Но вот твоя оральная девственность будет равноценной, и при этом вполне приемлемой оплатой.

— Как это? — опешила я, не веря собственным ушам.

— Как? — протянул мужчина. — Встань на колени, достань мой член из штанов, возьми его в рот и отсоси, а когда я кончу — проглоти мою сперму. И не нужно делать такие большие перепуганные глазки! — рассмеялся он. — Я в курсе, что раз ты никогда раньше не сосала, то не умеешь этого делать. Но не переживай, справишься, а я тебе помогу.

— Пожалуйста, не нужно! — взмолилась я, наблюдая за тем, как ректор встает с дивана, сбрасывая мантию со своих плеч. И, не отрывая от меня голодного взгляда, расстегивает ремень.

— Но ведь ты же должна отбыть наказание и компенсировать испорченный планшет, — пожал плечами мужчина, спуская штаны. — Давай, ползи сюда и вставай на колени.

Мне просто не верилось, что это в самом деле происходит. Что я, встав с кресла, робко подошла к лорду ректору и, опустившись на колени, испуганно подняла взгляд… чтобы встретиться с его глазами вместо того, чтоб смотреть на извлеченный из белья огромный орган, резкий мужской запах от которого коснулся моих ноздрей. Это был запах похоти, вожделения. И ощущая его, я дрожала еще сильнее, чем если бы смотрела просто на обнажившуюся, скользкую от смазки головку!

— Чего ждешь? Давай, бери в ротик, — хмыкнул лорд ректор, проведя кончиком указательного пальца по моим губам. — Чего ждешь? Неужели боишься?

— Да, — неожиданно призналась я, и от этого слова едва не лишилась чувств!

— А зря, тебе понравится делать это, — протянул мужчина, проводя им по моей шее вверх, до подбородка, чтобы дразняще шлепнуть по губе! — Он тебе нравится, Эвелина. Я прав?

— Он…

— Ведь нравится, я вижу, — соблазнительно прошептал ректор. — И ты хочешь его. Просто до чертиков желаешь запихнуть в свой рот и жадно сосать. Верно?

— Это… это неправда…

— Не лги себе, куколка. Давай, просто начни, а потом сама не сможешь остановиться! А то я уже устал ждать и ведь могу сорваться, забыв о своих планах не дефлорировать тебя еще некоторое время…

Вздрогнув от этих слов, я несмело коснулась органа рукой и направляя его ею, с опаской, зажмурившись, обхватила мужское естество ректора кольцом своих мягких губ. Эта толщина, и эта длина… он едва помещался в моем рту! Казалось, будь этот орган хоть капельку толще, и я бы просто не сумела открыть рот настолько широко!

— Шикарно, — прорычал ректор, запуская пальцы в мои волосы. От этого нехитрого движения я едва не сошла с ума! И против воли застонав, на чистом автомате сделала простое движение головой, скользя губами по рельефному от вен стволу.

С довольными стонами мужчина начал помогать мне, двигая бедрами, и придерживая за волосы, регулировал темп, с которым я двигала головой. Из-за подобного контроля становилось немного не по себе, но именно благодаря ему мои движения были плавными и ритмичными, вырывая из глотки ректора все более громкие стоны.

Неужели… неужели я в самом деле делаю это? Сосу у своего ректора, как последняя грязная шлюха с большой дороги? Держу в своем рту орган мужчины, да еще и похотливо постанываю при этом, не обращая внимания на струйку слюнок, которая вытекает из уголка губ, стекает по подбородку, шее, ключицах… Это конец, для меня все кончено! Я испорчена, как же я испорчена! Даже выйдя замуж в родной деревне, я никогда не стала бы заниматься подобными непотребствами со своим супругом! Взять ЕГО в рот, В РОТ! Ох, как же я пала так низко? Докатилась до столь ужасающего дна? Узнай об этом моя матушка, и ее бы хватил инфаркт! Ведь разве… разве девушка должна сосать мужской член? Разве это вообще нормально?

Движения бедер ректора стали более грубыми, рваными и частыми. Запрокинув голову, он сильнее насаживал меня на себя, и ощущая, что он проникает слишком глубоко, что мне тяжело дышать — я инстинктивно обхватила ствол рукой у основания. Вот, так стало лучше, теперь рука ограничивала глубину, на которую мужское естество могло проникнуть в мой рот, и стало проще. Единственное, что усложнилось, это мои собственные чувства. Потому что нормальная порядочная девушка просто не должна получать удовольствие от ТАКОГО!..

Внезапно бедра ректора замерли, вжимаясь в меня, и я ощутила на своем языке немного кисловатый, незнакомый мне вкус. Эта штука… она казалась горячей, вязкой, и в то же время склизкой — словно йогурт. Поперхнувшись, я закашлялась и выпустила орган ректора изо рта.

— Ты в порядке? — с неожиданной заботой спросил он, коснувшись моей щеки.

— Кажется… — пробормотала я в ответ, глотая то, что до этого момента не вытекло из моих губ.

...Ну а то, что вытекло… Ох какой стыд! Белое густое семя растеклось по моей шее и груди, испачкало пеньюарчик! Скользя по гладкой коже, оно с легкостью растекалось, и казалось, что вот-вот обмажет меня с ног до головы! Сколько же этой штуки вылилось из члена ректора?

— Хорошая девочка, — тем временем проговорил мужчина, подхватывая меня и укладывая на диван.

Неужели он передумал? Неужели сейчас просто возьмет меня? Но что хуже всего, мое тело сейчас пылало так, что я бы даже наверное не стала бы сопротивляться, вздумай он в самом деле лишить меня невинности прямо здесь!..

Скользнув по моему бедру, рука ректора отодвинула кружевные трусики. И касаясь меня меж ног, начала перебирать пальцами ловко, но при этом нежно — чтобы не повредить мою плеву, и чтобы просто не сделать мне больно неосторожным движением. Тяжело дыша, я лишь всхлипывала, хватаясь пальцами за обивку дивана, и выгибалась дугой, запрокидывая голову.

Какой ужас! Я только что держала во рту член своего ректора, а теперь сладостно стонала, пока он касался меня там, где я и сама стеснялась! Даже больше — ощутила этот момент преступного блаженства, который накрыл меня от ласк! И когда оно стихло, продолжила лежать на спине, пялясь в потолок. И даже не шелохнулась, даже не вскрикнула, когда губы ректора коснулись моего плоского животика.

— Сходи в душ, помойся, — услышала я словно сквозь туман. И приподнявшись на локтях увидела, что Константин Квинси как раз застегивает ремень. — А после иди прямо на склад. Найдешь ведь дорогу?  Гитиннэвыт будет ждать там через час. Я сообщу ей, чтоб выдала тебе новый планшет.

Растерявшись, я замерла на несколько секунд, и лишь после кивнула.

Постыдная страсть постепенно отпускала меня из своего плена и мой разум все больше осознавал произошедшее. От чего мне хотелось кричать — громко, что есть мочи! Но нужно было сдерживаться. Так что я лишь закусила губу, стоя под теплой водой в душевой ректора. А выйдя из нее, не застала хозяина покоев, потому смогла спокойно одеться и выскользнуть из этих комнат, чтобы поскорее добраться до своего подвальчика и, прежде чем идти к складу, немного, совсем капельку покричать, зарыв лицо в подушку!

...А на следующее утро вся Тайная Ледяная Академия шепталась о том, что на красной ленте Рады осталась всего одна золотая полосочка.