Библиотека
Искать
Главная / Романтика / Табель первокурсницы / Запись двадцать девятая. О недопустимости поцелуев

Share

Запись двадцать девятая. О недопустимости поцелуев

Автор: Аня Сокол
last update Последнее обновление: 2024-10-29 19:42:56

— От черта молитвой, от тебя ничем. Что ты знаешь о ветреной коросте? — Оуэн пододвинул к себе один из трех отложенных томов. — Когда она появилась?

— Точно неизвестно, но говорят, болезнь бродила по земле еще во времена единой Эры.

— Правильно говорят, — кивнул рыцарь, перелистывая страницы. — Что еще?

— Она поражает только одного представителя рода, — продолжала перечислять я.

— Какая умная болезнь.

— Маги придумали амулеты для защиты от заражения.

Крис коснулся шейного платка, расстегнул верхнюю пуговицу камзола и вытащил из-за ворота круглый медальон на цепочке. Я почувствовала дремавшую в нем магию, она была похожа на гудящее насекомое, невидимое и неслышимое насекомое. Защитный амулет.

— Какие умные маги, — он, наконец, нашел нужную страницу и повернул книгу, придвигая ко мне. — Лысое дерево.

На развороте было нарисовано небольшое крючковатое растение с и
Заблокированная глава
Продолжайте читать эту книгу в приложении
Предыдущая глава Следующая глава

Related chapter

  • Табель первокурсницы   Запись тридцатая. О вопросах и ответах

    — Именно так я и сказала серым, — модистка отвела взгляд, — когда они начали интересоваться случаями исцеления…— А чего вы им не сказали? — спросила я, чувствуя, как сердце сжимается в предчувствии удачи.— Я не сказала им, что три недели спустя Софи забрала свое платье.— Вы не могли ошибиться?— Иногда я очень хочу себя в этом уверить, и знаете, почти получается, — она тоже встала. — Если сюда вернутся серые, у меня снова это получится.— Лавка Киши далеко от вашей?— Вы хотите купить украшения к новому платью, которое, несомненно, закажете у меня?— Несомненно, — подтвердила я, улыбаясь.В ювелирной лавке Киши было немного сумрачно, скудное освещение с лихвой компенсировалось яркими настольными лампами с магическими зернами внутри, освещавшими витрину так, что камни переливались, словно живые. Сережки, кольца, колье и яркая, как созвездие, диадема.

  • Табель первокурсницы   Запись тридцать первая. О вреде пьянства

    — А ты сам, — спросила я, машинально отмечая, что над входом в лавку нет желтого креста, обозначающего, что в дом пришла короста, — что сделаешь, если сейчас придет человек в капюшоне и предложит выкупить лекарство за ту же цену?Оуэн открыл предо мной дверь и пропустил в мастерскую, оставив вопрос без ответа. Но мы оба его знали, не так ли?Кожевенная мастерская воняла… кожей. Терпкий, словно скрипучий запах смешивался с резким ароматом краски и сухих трав. Большое помещение, казалось, было заставлено обувью. Полки и стеллажи от пола до потолка, на которых красовались сапожки, ботинки, тапочки и элегантные туфельки из кремовой кожи, к ним мой взгляд то и дело возвращался. На верхних полках были выставлены седла, на вбитых в стены крючьях висели сумочки и торбы, лежали кошельки. Двое молодых людей азартно торговались с высоким парнем с копной растрепанных каштановых волос.Колокольчик звякнул, и из подсобки выскочила не менее растрепанная деву

  • Табель первокурсницы   Запись тридцать вторая. О пользе трав

    — Не знаю. Но это хотя бы результат. Сейчас я уберу пальцы и возьму вас за руку, не принимайте за оскорбление. Мы, все так же улыбаясь, пойдем дальше, минуем перекресток с улицей Цветов и свернем на Полуночный бульвар.Не знаю, следили ли за нами на самом деле, или это была игра воображения. Но люди, которые могли этим заниматься, представлялись мне весьма странными. Я послушно шла за Крисом, ощущая теплое прикосновение его руки к своей.Наверное, я совсем сошла с ума. И видела то, чего нет. Или, как и барон, хотела видеть. Многие люди касаются друг друга каждый день, и пусть иногда эти прикосновения на грани допустимого, как сейчас, но… Аэра не остановилась, и никто не спешил указывать на «падшую графиню» пальцем. Много шума из ничего. Из-за игры воображения.Лавка «Травы и сборы» была закрыта, и, судя по сугробу перед дверьми, закрыта давно. Ярко-желтый крест предупреждал всех посетителей о том, что внутри больной коростой. Витри

  • Табель первокурсницы   Запись тридцать третья. О серых псах и арестанской карете

    По металлическому знаку того серого, что держал лезвие у шеи Криса, пробежала россыпь голубых искр, и металлическая бляха отозвалась на магию мелодичным перезвоном.— Перестаньте, Ивидель, — раздался знакомый голос. Серая баронесса вошла в помещение последней — в коротком, отделанном мехом пальто и в капоре, на котором таял снег, она меньше всего походила на жрицу.— Пусть ваш серый пес уберет руки. Немедленно! — Пламя в светильниках вспыхнуло ярче, оно очень хотело вырваться на свободу, не менее сильно, чем я хотела его выпустить. — Вы без предупреждения напали на студентов Академикума, и мы имеем право защищаться. Сами будете перед советом магов отвечать, почему я спалила пол-улицы в торговых рядах. Отвечать и расплачиваться.Пряжка серого снова вспыхнула, зазвенела, предупреждая хозяина о магической атаке.— Кимэ, отпусти леди Астер, — недовольно сказала жрица.Тот, что держал мои руки, помедлил несколько се

  • Табель первокурсницы   Запись тридцать четвертая. О прошлом жрицы

    Разговаривать со жрицами просто. Им не нужны слова и объяснения, им достаточно прикосновения. Но тогда ты лишаешься права выбирать, что сказать, а о чем умолчать. Рассказать о книгах, что нашел Крис, о яде, и умолчать о прикосновении его губ… Попытаться умолчать и потерпеть поражение. Трудно сладить с собственными мыслями, трудно спрятать то, от чего внутри все переворачивается.Серая убрала руку и ничего не сказала. Я не увидела в ее глазах порицания или негодования. Наверное, потому, что, читая чужую память, не только видишь события, а чувствуешь их вместе с тем, кого касаешься, не можешь изменить прожитый миг, но можешь прожить его заново.Я сцепила дрожащие руки. Это был долгий «рассказ». Мы сидели в тускло освещенной гостиной маленького домика, что служил убежищем серой жрицы, но вряд ли мог сравниться с замком баронов Стентон. Гостиная размером меньше нашей старой кухни в Илистой Норе, узкий закопченный камин, мебель с красной обивкой, слишком гром

  • Табель первокурсницы   Запись тридцать пятая. О том, почему леди не должна гулять по ночам

    — Что ж, я это исправлю, — проговорила, поднимая руку. Зерна изменений отправились в полет, заполняя пустоты, и деревянная створка срослась с косяком. Теперь, чтобы войти в комнату, им потребуется таран. Или маг. В любом случае, это займет время.Обогнув кровать, я подбежала к окну и дернула шпингалет. На подоконник посыпалась облупившаяся краска. Зима, створку давно не открывали, петли поворачивались со скрипом. Дернув за ручку, я все-таки открыла окно. В комнату ворвался ледяной ветер. Я поправила шпагу...Что я делаю? Собираюсь вылезти в окно, словно воровка?Я взобралась на подоконник. Сапожки оставили на белой краске неаккуратные следы. За окном колыхались от ветра гибкие ветки кустов, где-то вдалеке горели фонари. Дом Аннабэль, к которому она так пренебрежительно относилась, стоял недалеко от центральных улиц. Хороший район, хорошие соседи, что может случиться?Много чего! Будто не известно, что делают с одинокими молодыми девушками на ночных ул

  • Табель первокурсницы   Запись тридцать шестая. О местах не столь благопристойных

    Я села обратно на стул, лихорадочно думая, что же делать? Есть ли шанс найти на постоялом дворе извозчика, который согласится отвести девушку ночью в тюрьму? Может быть, но я по-прежнему не могла придумать, что делать дальше. Бродить под стенами, как неприкаянная душа? Девы, дайте ответ!— Да, запрягай, — сказал возвратившийся в лавку кожевенник. Взгляд мужчины обрел хоть какое-то подобие нормального. — Я отвезу леди в острог.— Дядька Ули, — застонал парень.— Молчать, — прохрипел тот и уже мне скомандовал. — Идем, пока я не передумал.Я торопливо натянула сапоги, даже не обратив внимания на цвет. Они оказались чуть велики и немного болтались, но сейчас это казалось мелочью. Обулась и бросилась следом за кожевенником в подсобку, очень боясь, что мужчина передумает или упадет на ближайший тюк с обрезками и заснет, забыв, что и кому пообещал.— Леди, — остановил меня возмущенный крик. Войт выразитель

  • Табель первокурсницы   Запись тридцать седьмая. Об узниках

    — Правой стороны? Почему? — переспросила я, но старик уже шел обратно, и, что характерно, отсутствие лампы ему нисколько не мешало.Последняя камера была такой же темной, как и предпоследняя, как и предпредпоследняя, и еще десять до нее. Пахло прелой соломой и плесенью. Я подняла лампу выше. Темнота. Оглянулась. Напротив точно такой же каменный мешок, отделенный от коридора решеткой. И где Крис? Может, тюремщик коридор перепутал? Или мы с Ули — тюрьму?— Не верю своим глазам! — раздался знакомый голос, и я едва не подпрыгнула на месте. Тьма в камере по левую руку шевельнулась, в круг света вышел Оуэн. Усталый, бледный, со смертельным рисунком коросты на шее, но самое главное — живой.— Крис! — закричала я и поставила, вернее, почти бросила лампу на пол. Круг света сполз на грудь барона, снова погрузил лицо в тень. — Нашла тебя! — чувствуя облегчение, я схватилась за прутья решетки. Все-таки получилось. Получи

Latest chapter

  • Табель первокурсницы   Запись пятьдесят седьмая. Об итогах полугодия

    — И что же нам — просто сидеть и ждать, Максаим? Что изменилось?— Нет, ждать мы не будем, — улыбнулся папенька. — Как только Илберт встанет, собирайтесь в Эрнесталь, а потом в Льеж. Надо потрясти кошельками и узнать, кого мы настолько вывели из себя, что он расщедрился на магические заряды.— Я не настолько вам неприятен? — спросил Хоторн, и пусть тон оставался ровным, я видела, как важен ответ на этот вопрос.— Нет, — я машинально опустила руку в карман и коснулась сафьянового мешочка, с которым не расставалась теперь ни на минуту. — Мне просто все равно.— Все равно? Но все изменилось! Мы помолвлены, леди! И как прикажете мне вести себя с вами дальше?— Официально о помолвке не объявлялось. Если вы сами не начнете кричать об этом на всех углах, у вас будет очень хороший шанс продолжить учебу холостяком.— Вы говорите, как старая компаньонка, — не выдержал он.&

  • Табель первокурсницы   Запись пятьдесят шестая. О принятых решениях

    — Позволено ли мне спросить, почему вы согласились на эту помолвку? — снова повернулся ко мне Мэрдок.— Думаете, моим мнением интересовались?— Думаю, — не стал юлить сокурсник. — Так почему? В чем ваша выгода?— В том… — я сжала и разжала руку в перчатке.Точек больше не было видно, мало того, я совсем их не ощущала, а вот когда отец задал самый важный вопрос, когда я уже готова была открыть рот и отказаться от помолвки… Ладонь прострелило болью, словно в нее вогнали сразу три горячие спицы. Я просто задохнулась от неожиданности и не смогла произнести ни слова.— В том, что пока я помолвлена с вами, мне не станут искать другого жениха, — озвучила я часть правды. Рассказывать по частям всегда сложнее, чем обрисовать картину целиком…Мой рассказ в отцовском кабинете больше напоминал хождение по комнате, на пол которой вывалили ящик заряженных огнем сфер. Заденешь одну, и в

  • Табель первокурсницы   Запись пятьдесят пятая. Об отцовком кабинете

    Чужой взгляд я почувствовала еще подходя к воздушной пристани, несколько раз обернулась, но понять, кому вдруг понадобилась, так и не смогла. Вон тому мужчине, который держал в руках что-то завернутое в мятую бумагу? Или сгорбленной старушке с корзиной мороженых яблок? А может…— Вы кого-то ищите, леди Ивидель? — спросил Мэрдок.— Нет, — ответила я, отворачиваясь от сокурсника и задирая голову к далекому, едва различимому из-за метели Академикуму.— Считаю, нам повезло, что остров проходил мимо Корэ, не придется два дня трястись в поезде.— Поблагодарите Дев, — я передернула плечами, и сокурсник замолчал.Сквозь снежную пелену к нам спускалась миниатюрная гондола Магиуса. Я вцепилась в поручень, наблюдая, как ветер швыряет маленькую лодочку из стороны в сторону, несмотря на все усилия рулевого. Лучше бы поезд, лучше бы два дня там, и лучше бы я была одна…— Вы злитесь из-за помолвки? —

  • Табель первокурсницы   Запись пятьдесят четвертая. Рукой учителя на полях

    Мрамор пола давно потрескался, хотя остался таким же гладким и зеркально отполированным. Он был похож на мозаичное панно, выложенное под ногами одним из мастеров древности, что почти соответствовало действительности. Отражающиеся в нем колонны казались опутанными паутиной. Их было много, они, насколько хватало глаз, тянулись вдоль стен зала. Здесь вполне можно было проводить парады и смотры войск, но те двое, что сидели прямо на полу, вряд ли думали о чем-то подобном.Молодой и старый. Они сидели в пыли рядом с вычурным каменным креслом, которое вполне уместно было бы назвать троном. Из-за спинки выглядывала голова змеи, что по задумке скульптора должна была возвышаться над сидящим и смотреть на посетителей сверху вниз.— Итак, — протянул тот, что пристроился ближе к трону. — Они все еще живы. — Пальцы с золотыми перстнями коснулись когтей каменного орла на правом подлокотнике.— Живы, — ответил второй. Он был гораздо старше собесед

  • Табель первокурсницы   Запись пятьдесят третья. О затруднениях мага земли

    — Хозяин, вы же знаете! — Мужчины мягко оттащили кричащего дворецкого в сторону амбара.— При всем моем уважении, — управляющий кивнул на Мэрдока, — люди правду говорят. Если вас пытались убить, — он посмотрел на труп Ороса, а я некстати вспомнила, что его жена служит у нас поварихой. А ведь именно на кухню убежала Лиди! — Стоит подумать, кому это может быть выгодно. — Он перевел взгляд на мага. — Кто выигрывает больше всех от смерти наследника? Кто мог создать заряд? Кто мог отдать приказ этому рябому установить его? Либо старикашка, либо… — мужчина многообещающе замолчал.Кто-то из рабочих потряс в воздухе кулаками, двое угрожающе качнулись вперед. Отец молчал. Мэрдок выпрямился, нарочито медленно и неторопливо. Земля под его ногами чуть заметно завибрировала. Спонтанный выброс силы, единственное свидетельство того, что и у графа Хоторна есть чувства и эмоции. Если его сила вырвется из-под контроля, я мал

  • Табель первокурсницы   Запись пятьдесят вторая. О тени демона

    Меня, конечно, в спальню брата не пустили. Оставалось только бродить в коридоре, ловя обрывки разговоров, когда открывалась дверь, и проворные горничные носили воду, бинты, даже крепкое вино.Первой выскочила Лиди, всплеснула руками и убежала вверх по лестнице…— Крупные сосуды не задеты, иначе бы не довезли, только мягкие ткани. Недели через три, если не будет заражения, уже танцевать сможет, — с этими словами мужчина резким движением вытащил широкую щепу из бедра брата. Тот даже закричать не успел. Аньес, что помогала целителю, закатила глаза и опустилась на пол с деревянным стуком. Матушка покачнулась, но устояла.Дверь закрылась, я оглянулась на сидящего в кресле Мэрдока. Сокурсник дремал, запрокинув голову.Миссис Эванс вывела покачивающуюся горничную…— Ну вот, почти все, дайте вина болезному, а то что-то бледный, — проговорил целитель, орудуя иглой. Брат простонал в ответ что-то, не предназначенное для дам.С

  • Табель первокурсницы   Запись пятьдесят первая. Об ожидании

    А потом началось самое утомительное. Ожидание. Оно было похоже на медовую патоку, в которую кто-то переложил кизила, и оттого она приобрела горьковато-кислый привкус. Спасательный отряд ушел в горы. Илистая Нора замерла, разговоры смолкли, сменившись молитвами. Смолки птицы, падал невесомый снег, и только Иллия, такая же бурная и непокорная, ревела у берегов, беснуясь и бессильно врезаясь в камень.Наверное, я задремала, съежившись в старом бабушкином кресле, обивку которого матушка все никак не могла сменить, а когда открыла глаза, поняла, что в холле кто-то есть. Неровная и чуть подрагивающая в пламени светильника тень ложилась на пол и почти касалась ножек кресла.— А ведь если передвинуть вот тот буфет, что покрывается пылью, здесь будет намного больше света, вы не находите, леди Ивидель?В холле первого этажа стоял Грэн Роук, нотариус третьего ранга и по совместительству опекун Мэрдока. Стоял и разглядывал сквозь лорнет темные бревенчатые стены старого дома

  • Табель первокурсницы   Запись пятидесятая. О происшествиях во сне и наяву

    Я бежала так, как не бегала никогда. Бежала в темноте, то и дело оглядываясь. Стены из необработанного серого камня мелькали перед глазами, в ярких светильниках колыхалось пламя. Непослушное, непокорное, неподатливое. Я даже не пробовала посеять в нем зерна изменений, просто знала: не получится, знала, что оно другое. Или, может, другой стала я?Очередной поворот, и каменный коридор раздвоился, один ушел вниз, второй потянулся вверх. В первом сгущалась тьма, второй поднимался к свету.Я знала, куда мне нужно. Вниз. Знала и не могла сделать ни шагу. За спиной что-то оглушающе взвыло. Кто-то. Тот, кто шел следом. Заскрежетало, как если бы кто-то провел когтями по каменной стене. Пламя качнулось. Он вышел из-за поворота. Чужое яростное дыхание обожгло затылок. А я не могла ни обернуться, ни сделать шаг вперед. Я…Я вскрикнула и проснулась, едва не упав со слишком узкой кровати. Я давно выросла. Моя старая детская в Илистой Норе тонула в полумраке, рассветные лучи

  • Табель первокурсницы   Запись сорок девятая. О средстве для чистки серебра

    — Да и вас не будет, — отец подал знак слугам разносить блюда. — Насколько я знаю, после женитьбы граф Хоторн станет считаться совершеннолетним.— Ну, чай, не чужие люди, — кисло промямлил нотариус. — Может, и не забудут старика, — видимо, тут он попытался пустить слезу, но слеза так и не появилась, и опекун, достав платок, шумно в него зафыркал.Я посмотрела на Мэрдока, все еще сжимавшего мою ладонь.— Они погибли, Ивидель. Десять лет назад, на воздушной гондоле князя, — пояснил парень.— Соболезную.— Трудно найти род, не понесший утраты в тот день, — матушка сложила веер. — Давайте не будем о грустном.— Да, вы ведь тоже понесли… хм… утрату, — прожевал последнее слово старичок и спросил. — И что ваш старший брат, не оставил наследников?— Нет, — скупо ответил отец.— А как же легенда? — спросила Манон. &mdash

Вам тоже понравятся

DMCA.com Protection Status