Глава 15

Гу Жожо выглядела так же сногсшибательно, как и раньше в своем черном платье. Что касается того, что привлекло всеобщее внимание, так это ожерелье, которое красовалось на ее груди.

Оно состояло из темно-синего драгоценного камня, окруженного бесчисленными более мелкими бриллиантами. Уникальный дизайн и первоклассная работа мастера выдавали крайне высокую стоимость.

Никто не был так хорошо знаком с этим ожерельем, как Тан Жочу. Когда-то это ожерелье принадлежало ее матери, которая специально приготовила его в качестве будущего приданого.

Она не могла поверить, что у Гу Жожо хватило наглости надеть это ожерелье!

Она была настолько охвачена яростью, что гнев полностью лишил ее способности мыслить здраво.

Она злобно прошла сквозь толпу и подошла прямо к Гу Жожо. Она бросила яростный взгляд на Гу Жожо, прежде чем леденящим тоном произнести:

“Кто дал тебе вообще право притрагиваться к этому ожерелью? Отдай его сейчас же! Он принадлежал моей маме!”

“Твоя мать уже померла. Теперь, когда моя мама стала хозяйкой дома Тан, это ожерелье по праву принадлежит ей. Теперь оно является частью моего приданого!” – произнесла Гу Жожо с самодовольной ухмылкой. Она явно не намеревалась возвращать ожерелье.

Лицо Тан Жочу омрачилось, когда она сказала: “Это был подарок моей мамы. Повторяю еще раз: верни мне ожерелье!”

“И что же ты сделаешь, если я откажусь? Ты что, попытаешься украсть у меня это ожерелье прямо на людях?” – смело сказала Гу Жожо, выпячивая свою грудь.

“Ты правда думаешь, что я этого не сделаю?” – сказала Тан Жочу, дернувшись за ожерельем.

Прежде чем ее рука смогла коснуться ожерелья, Гу Жожо отшатнулась назад, словно ее кто-то толкнул. Она потеряла равновесие и грохнулась на пол.

В бальном зале воцарилась гробовая тишина, и все уставились на нее.

Она села на пол и воскликнула с наигранным недоумением: “Жочу, я понимаю, что у тебя есть какие-то чувства к Иньфэну, но он же твой свояк. Даже если... даже если я ляпнула что-то такое, что тебя расстроило, как ты посмела меня толкнуть? А что, если ... все кончится тем, что ты навредишь моему нерожденному ребенку? Что ты собираешься делать?”

“Я...”, – Тан Жочу застыла на месте, а ее лицо сильно побледнело. Она понимала, что угодила в ловушку Гу Жожо.

Цзи Иньфэн бросился к ней, оттолкнул Тан Жочу и, холодно посмотрев на нее, сказал: “Тан Жочу, как ты можешь быть такой жестокой, чтобы причинить боль своей сестре, зная о ее беременности? Даже не мечтай о том, чтобы покорить мое сердце. Твоя сестра - это именна та женщина, в которую я всегда был влюблен. Перестань приставать ко мне и делать из себя полную дуру!”

Тан Жочу уже буквально одеревенела от боли, но ей показалось, что кто-то сильно ударил ее по лицу, когда услышал слова Цзи Иньфэна.

Она была в такой ярости, что ей захотелось разразиться аплодисментами.

Они были точно созданы друг для друга. Их актерское мастерство было настолько блестяще, что они вполне заслуживали стать обладателями “Оскара”!

Гости оживленно начали перешептываться между собой.

“Ничего себе, она что, сестра невесты? Как она вообще смеет пытаться совратить жениха своей собственной сестры?”

“Она просто бессовестная. Гу Жожо так не повезло, что она обременена такой сестрой, как она”.

“Я не удивлен. Младший сын семейства Цзи настолько великолепен, что я не могу винить ее за то, что она втрескалась в него. Но не зашла ли она слишком далеко, ударив собственную сестру? Она еще пыталась соблазнить жениха собственной сестры?”

Гости смотрели на Тан Жочу пренебрежительно и не скрывали презрения в своих словах.

“Ха-ха, вы просто созданы друг для друга! – лицо Тан Жочу оставалось бледным, когда она заговорила. Она злобно оскалилась, прежде чем продолжить. – Цзи Иньфэн, откуда у тебя взялась такая смелость сказать эти слова? Как ты смеешь обвинять меня в том, что я домогалась тебя, когда всего несколько дней назад ты был моим женихом? Или ты уже забыл об этом? Стоит ли также напомнить тебе, что именно сегодня должны были пожениться мы? Ха-ха, может быть, ты и бесстыжий, но ты должен знать, где нужно провести черту!”

Цзи Иньфэн не ожидал, что Тан Жочу выдаст чистую правду. Его лицо побледнело, и он выпалил: “Тан Жочу, хватит нести чепуху! Когда же я был твоим женихом? Перестань жить в своих фантазиях!”

“Жочу, что заставило тебя сказать такие слова? Мы с Иньфэнем очень любили друг друга. Иначе я не забеременела бы от него. На этот раз ты зашла слишком далеко со своей ложью”, – обиженно сказала Гу Жожо.

Она ловко избегала упоминаний того, как увела Цзи Иньфэна, и утверждала, что они были влюблены друг в друга. Следовательно, ее слова с легкостью могли быть неверно поняты.

Гости переговаривались вполголоса. Эта грандиозная помолвка внезапно превратилась в огромную семейную междоусобицу. Все понимали, что это гораздо интереснее, чем мелодрама в прайм-тайм.

“Жочу, на этот раз ты неправа. Я знаю, что тебе нравится Иньфэн, но теперь, когда он решил жениться на Жожо, пожалуйста, перестань говорить такие оскорбительные слова”, – сказала мать Иньфэна, Цинь Сылянь, которая вступилась за сына.

Она более осторожно подбирала слова, однако тем самым она явно наносила урон репутации Тан Жочу.

Тан Жочу опять побледнела.

Она осознала, что после слов Цинь Сылянь все стали смотреть на нее иначе. Они смотрели на нее с еще большим презрением, и каждый взгляд казался ей острой стрелой, пронзающей ее насквозь.

Она стояла одна в бальном зале и была совершенно беспомощна.