Душевный огонь не видно. Но как от него тепло...
Аневито Кем
Лана
— Боже, Лана, это никуда не годится! Что с твоим голосом? Точнее, что со слухом? Ты же в ноты не попадаешь! — рявкает Лидия, когда я захожу в гримерную, вытирая пот со лба, безумно устав после очередного концерта.
— Я старалась петь тише, просто я сорвала голос… — растерянно оглядываю хамоватую блондинку, облаченную в красный брючный костюм, сидящий на ней как влитой. Вот стерва.
— Никаких «просто»! Это уже второй раз за неделю, когда я тобой недовольна! И я штрафую тебя на пятьсот долларов, — Лидия смотрит на меня с долей превосходства и пренебрежения, и мои руки автоматически сжимаются в кулаки. — Я же знаю, что ты умеешь петь, Лана, так выкладывайся на полную! Что за безалаберное отношение к работе?! Такое чувство,
— Того самого, — выдыхает мне в шею Алекса, обхватываю кусочек кожи зубами. Вновь толкается в мои бедра, быстро задирая юбку до талии, оголяя задницу. Нет. Нет…его пальцы скользят между моих ягодиц по тонкой полоске стрингов и спускаются ниже, безошибочно находя подрагивающий от возбуждения и восхитительной пытки чувствительный комочек.— Колин, тебе лечиться пора. Я просто хожу на штрафные лекции к этому Джордану. Пожалуйста, положи трубку, — почти со стоном произношу я, едва скрывая свое прерывистое дыхание. Хотя это невозможно…невозможно не услышать.— Лана, чем ты там занимаешься? Детка…ты не одна? — срываясь на крик, интересуется Колин.— О да, не одна, — отвечает вместо меня Алекс, но перед этим успевает нажать кнопку «отбой» за секунду до того, как я срываюсь на протяжный стон, разрывающий мне грудную клетку.— Алекс, прекрати. Пожалуйста. Это уже не смешно, мы н
Быть на краю пропасти то же самое, что на краю страсти: только во втором случае — исход более безопасный. Константин МадейАлексНаверное, так и выглядит безумие. Жаркая горячая бездна, разливающаяся в черных зрачках Русланы, поглощающая меня с каждым новым стоном, срывающимся с ее губ. Я ощущаю, как каждый оголенный нерв моего тела пульсирует от жадной потребности прекратить пытать нас обоих, но, блядь, это слишком сладостное чувство, чтобы остановить его так рано. Я успею накормить голодного зверя внутри меня, и даже если в процессе мне окончательно сорвет крышу, я буду знать, что оно того стоило. Я не думаю рядом с ней, не притворяюсь кем-то другим, не анализирую свои чувства, не пытаясь выглядеть лучше, чем есть. Ее желание проникает в мою кровь, зеркально отражающее мое собственное. Мы способны разрушить шаблоны, поменять местами полюса и выжить в катаклизме чувств, которые поглотили нас обжигающим внезапным ураганом
РусланаЯ вряд ли сильно отличаюсь от тех парней, с которыми ты трахалась до меня.О да, Алекс, совсем не отличаешься. Хотела бы я, чтобы это было действительно так…Мне не хочется просыпаться, открывать глаза, возвращаться в реальность утра и разрушать магию этой ночи. Если бы Рождество было сегодня, я бы загадала одно единственное желание — остаться здесь абсолютной обнаженной в обнимку с мужчиной, который заставляет мое сердце то замирать от нежности, то вибрировать от переизбытка чувств, навечно. Или хотя бы на очень-очень долго.Честно говоря, я до сих пор не верю, что случившееся не сон, не моя больная фантазия, не иллюзия...и лишь звук размеренного дыхания Алекса говорит мне о том, что все по-настоящему. Он рядом. Прежде чем открыть веки, шевелю кончиками пальцев ног и ощущаю горячую кожу Алекса внутренней стороной бедер. Кажется, я закинула на беднягу ногу и так плотно прижалась к нему, что сейчас не
Я бы пальцами, да по плечам твоим,да по шее вела ладонями.И простила если бы ты грубым был,с полу взгляда мы друг друга поняли.Марченко Екатерина.АлексМои глаза открылись гораздо раньше, чем сознание вернулось в реальность. Я какое-то время просто смотрел в одну точку на натяжном потолке, пытаясь определить, где я и сколько сейчас примерно времени. Взгляд скользит с матовой идеальной ровно поверхности в сторону источника света, пока не достигает знакомого пейзажа за окном. Воспоминания о прошлой ночи обрушиваются мгновенно, но вместе привычной головной боли и запоздалого раскаяния я чувствую нечто совершенно иное. Удовлетворение и тепло, которое окутывает мое тело, несмотря на достаточно прохладное утро. Шелковые простыни скользят подо мной, когда я поворачиваю голову к соседней подушке, совершенно точно зная, что увижу там только отпечаток от головы Русланы Мейсон, и, может быть, парочку длинных темны
ЛанаСпешу на штрафную пару по философии, сжимая вспотевшие ладони, и ощущаю легкое онемение в кончиках пальцев. Черт, я просто не смогу на него смотреть, находиться рядом. Воспоминания слишком яркие, боль в теле и его запах, окутывающий меня с ног до головы, никуда не исчезли. Алекс как всегда будет одет в дорогой костюм, а я все равно буду вспоминать, как его тело выглядит без одежды. Как под конец нашей бурной ночи я осмелела окончательно и мои ноготки впивались в его стальные ягодицы, пока я просила его брать меня еще сильнее и резче. Допросилась, блин. Теперь еле хожу и сижу.Звуки наших тел, запах секса, клубники, геля для душа и свежих простыней…все это так ярко стоит перед моими глазами, постоянно прокручивается в мыслях, отдаваясь знакомыми ощущениями в теле. Я намеренно сажусь на пятую парту и обещаю себе не смотреть на Алекса. В первую же минуту не выдерживаю и ловлю на себе его мимолетный, жесткий, не лишенный осуждения
Если ты считаешь, что любовь выражается нежностью моего взгляда, поглаживаниями твоей похоти, жаром нашей страсти, то ты ошибаешься, любовь - это еще и царапающая ревность, и ледяное молчание, и стеклянные истерики.Валиуллин РинатРуслана— Ты можешь не смотреть на меня так, когда мы пишем? — хнычу я, сидя прямо напротив Алекса. Вопреки нашему типичному сценарию мы действительно сразу приступили к написанию скандального романа, наскоро обсудив его за ужином. Мы постоянно дополняли друг друга, пока планировали дальнейшее развитие сюжета. Невольно начала верить в телекинез — я принималась в красках описывать Алексу очередную свою безумную идею, но он заканчивал мою фразу вместо меня и каждый раз попадал в точку. Мурашки по телу от подобного. Я всерьез задумалась о том, нет ли у Джордана какого-нибудь новейшего секретного изобретения, который позволяет ему читать мои мысли. Хотя…думаю, Алекс удивлялся не меньше, когда я
— Я бы поспорила насчет того, кто на чью голову свалился, — насмешливо говорит Руслана, подмигивая мне и бросая на кровать рядом со мной спортивные штаны. — У тебя три минуты.— А душ? — делая больший жалобные глаза, спрашиваю я.— На все, включая душ, — непреклонно заявляет моя неутомимая безжалостная амазонка.— Ты смерти моей хочешь, женщина. Ты забыла, сколько мне лет, — ворчу я, поднимая свой зад с кровати, и плетусь на негнущихся ногах в ванную под провожающий меня ехидный смех.— Развалина Алекс Джордан. Я сделаю из тебя настоящего мужчину, — доносится мне в спину.— Ох, бл*дь, — ору я в голос, включая ледяную воду в надежде проснуться.Спустя двадцать минут пробежки по Центральному Парку я готов забрать свои жалобы и претензии обратно. Я действительно чувствую себя намного лучше. Гораздо более энергичным и свежим. И даже недостаток сна, который мы оба испыт
ЛанаКогда я просыпаюсь в тот день, на который назначена пересдача экзамена по философии, я по привычке вытягиваю руку вперед. Еще толком не разлепив веки, я пытаюсь найти Алекса, ощущая нарастающую панику внутри, когда моя рука скользит по шелковой простыне вместо его твердой груди, и недовольно хнычу.— Ааааалекс. Куда ты опять ушел… — недовольно бормочу я, открывая глаза. Такое действительно бывало. Алекс по звонку вскакивал с кровати и куда-то убегал на пару часов, оставляя меня одну. Сажусь в постели и с облегчением смотрю в сторону ванной, откуда доносится шум воды. В душе зарождается слабая надежда на то, что Джордан никуда опять не пропадет с утра пораньше. Ощущая холодный паркет голыми ступнями, я быстро добегаю до ванной. Здесь теплый пол…и мой теплый Алекс. Звучит глупо, но мне плевать на все, когда я, облокотившись о дверной косяк, застаю его за принятием душа. Глаза Алекса плотно закрыты, а руки скользят по волосам, и я с