Гневные мысли били рикошетом по стенкам черепа, но ярости было не в кого выплеснуться, разве что в неистовые попытки смыть его запах с собственного тела. Злясь на дрожь в перетруженных мышцах и ноющую боль в пояснице, я все-таки оделась и заплела косу. Назло. Если заявится, пусть видит, что я не раздавлена.
Послышался звук подъезжающего автомобиля, я бросилась к окну. Из белого мерседеса вышел солидный господин в шляпе. Наверное, адвокат. Теперь Валерий вряд ли подпустит его ко мне. Но ведь это шанс! Я не буду сидеть покорно, я не безвольная индианка, я — человек, привыкший к свободе, и не собираюсь от нее отказываться! Ни за что!
Долгие обследования, наконец, завершились. Нас пригласили в кабинет. Я почувствовала за спиной мягкую спинку кресла, в очередной раз удивляясь яркости телесных ощущений. Они были не важны и совсем не заметны тогда, когда я полагалась в основном на зрение. Сейчас я могла поклясться, что кресло было кожаным, даже не прикасаясь к нему ладонью — хватило упругости, тихого звука, «сцепления» поверхности с тканью моего костюма. Внимание или просто игра воображения? Контур профессора развел руками, и от него, словно по воде, расплылись в темноте «лунные» круги.- Первый случай в моей практике
Возмущение зашкаливало, тонкие ноздри Валерия раздувались, лицо покраснело, сердце билось, как после пробежки. Заломленные за спину руки хотелось выбросить вперед и расквасить рожу хоть одному из сидящих рядом полицейских в гражданском. Но, во-первых, это было не реализуемо, во-вторых, сопротивление при аресте, даже проведенном с такими вопиющими процессуальными нарушениями, чревато. Разум активно анализировал происходящее, отметая ненужные пока вопросы, типа, куда делся Сергей... Об этом Валерий подумает позже, когда уволит начальника охраны ко всем чертям.- Я требую адвоката! - отчеканил Черкасов. - И предъявите мне ордер на арест. Я знаю свои права. Этот произвол вам с рук не сойдет!
Фургон остановился. В последний момент расстегнув наручники, бандиты Шиманского вытолкнули Валерия на ночное шоссе. Оцепеневший, он не успел толком сгруппироваться и со всего маху выпал на дорогу, на ладони и колени. Хлопнула задняя дверь, и автомобиль похитителей уехал, взвизгнув шинами по дорожному покрытию и оставив за собой рассеянный свет фар. Растянувшийся во весь рост Валерий не почувствовал боли, тупо глядя на влажный асфальт. «Уже мертва ...с несколькими ножевыми ранениями» - повторил мозг автоматически. Капли дождя в темноте внезапно окрасились в красное. Валерий вскочил на колени, пытаясь стряхнуть кровь с пальцев, и тотчас судорожно выдохнул — это была грязь, обычная дорожная грязь.
- Вы хотите меня убить? - спросила я прямо.Пауза. Запах казармы приблизился.- Что вы говорите, девушка? Нет, конечно, - солгал он. - Идите в машину, мы отвезем вас в безопасное место.В грубом голосе аляповато пряталась угроза. Послышался шум отъезжающего автомобиля там, где исчез контур Валеры. Вдалеке виднелись световые круги, рядом - три
Покрытый ледяной испариной, Валерий сидел перед экраном в комнате видеонаблюдения. Сжимал кулаки и удерживал себя в кресле, глядя на то, что, пьяный, делал ночью с девушкой. Брал, что хотел, потому что привык брать. Привык, но не так же! Однако это был он. В висках стучало: немыслимо! Невозможно...А как он мог забыть о видео? Почему не удалил сразу, еще утром? По глупости. Утром чувствовал себя отравившимся и разбитым. Отпиваясь крепким кофе, дал Сергею поручение заняться выяснением связи Шиманского с убитым Демидовым и вообще собирался услать его в Ростов.
Мы завернули, и ветер перестал хлестать по щекам, пристраиваясь между ревущими моторами. Они рычали и тарахтели, как старые трактора; заходились, словно вгрызающаяся в стену гигантская дрель. Здесь пахло бензином, табаком, пьянкой и безбашенной лихостью. А главными были не контуры людей и нечеткие сферы света, а тяжелые вибрации оживших мото-монстров.Я чуть сморщила нос и поёжилась: не то место, куда мечтаешь попасть. И тут же усмехнулась собственной привередливости: дворец не по мне, ночной клуб тоже, вот и байки не угодили. Так, во мраке, когда за отсутствием зрительных образов ты вынуждена наблюдать лишь за собой, обнаруживаешь совсем не тот образ себя, который привычно рисуешь, с удовольствием примеряя добро, духовность,
В черноте за окном шумел дождь. Согбенный, как старик, Валерий сидел за дубовым столом и мрачно мял бумажки, одну за одной. - Вам надо уехать за границу. Я настаиваю на этом, – говорил адвокат.- Как трусливая крыса... - бросил сквозь зубы Валерий.- Ерунда! - возмущенно придвинулся к краю кожаного кресла Морфин. - Вы знаете, что беспричинно я подобное говорить не стану! Мои слова вообще дорого стоят. Человек, против которого фаб
Валерий вцепился взглядом в Сергея, тот кашлянул и посмотрел в упор:- А ты уверен, что она мертва?Черкасов подтянулся и вытер кулаком сухие губы.- Шиманский посмотрел на часы, и сказал, что ее уже нет, - сглотнул громко. - Что всё, убили.- Но убитой ты ее не видел, - полувопросительно-полуутверждающе сказал Сергей.